![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
Дождь не умеет хлестать и бить по щекам, он только заботливо и нежно барабанит по капюшону, и все воспринимают это как должное.
Обветренные губы солнца сверкают грибами, травами, что растут под ногами, как лютики. Кроны деревьев ежедневно красятся тушью берегов и озёр, отражаясь в них, словно золотые купола прибрежнего монастыря или церкви. Взгляды горожан, обычно падают на поля, луга, стадо диких коров. Это ни кем не тронутый отдельный мир, настоящей неиспорченной души, личности.
Дышать. Жадными глотками ловить чистый воздух, намагниченный землёй и сырым утром.
Стремиться. Прорвать блокаду туч и думать о лучшем.
Жить. Так, чтобы не хватало времени на всякие пустяки и ненужные мелочи ежедневного характера.
Здесь всё это — хочется. Думается. Получается.