Леиле — Белая

Ехала Беляна в дивной коляске. Крытой. Как маленькая клеть, только еще и едет.

Проводил её туда Стоян. Усадил, показал, где в потайном сундучке были бычий мешок с водой и сума с какой-то снедью, и пошел.

И тут же коляска поехала.

В уголке девица нашла свернутые шкуры и перину. Тут же их расстелила.

Утомившись за свадьбу, Беляна думала, что уснет и проснется уже в новом дворе. Но не тут-то было.

Спала девица плохо. Без снов. Словно впадая временами в забытье и тут же просыпаясь. Глубоко уснула лишь под утро и проспала полдень.

Впрочем, когда проснулась, поняла, что заниматься так и так нечем. Спать, есть, да в окошко смотреть. К вечеру Беляна пожалела, что не взяла в коляску рукоделие.

Ехали долго. Становились редко — выпасти и напоить коней, а по нужде. Люди ели припасы.

В такие часы к Беляне подходил Стоян — приносил еды, справлялся о самочувствие. Девица решила быть неприхотливой, и трудностей ни мужу, ни его людям не доставлять.

После двух дней пути стали на ночь — тогда Беляна и выспалась. А проснулась уже в дороге — от холода.

За окошком коляски зарядил дождь. Его капли долетали из-за шерстяной занавеси, поэтому Беляна перебралась на другу лавку — спиной к ходу и плотнее укаталась в дареный Яром плат.

А к вечеру снова нарядилась в снятый было кафтан.

А вечеру третьего дня уже и не выглядывала из уютного гнездышка, свитого из шкур.

Уже в сумерках стали снова.

Беляна вышла размять ноги и обомлела. Дорога была проезжая, но кругом её обступал лес. Лес продрог. Лес уже скинул всю листву и Беляне казалось, что едут они не три дня, а, без малого, луну.

Она ступила вперед и вздрогнула — под башмаком хрустнул ледок.

Пахло морозцем.

Подошел Стоян, указал вправо, откуда из-за деревьев доносился говорок реки, заглушаемый людским гамом. Советовал умыться.

Девица послушалась. После, дрожащая и мокрая, добежала до своей коляски и снова укуталась в шкуры.

Ночь снова провели в дороге, а четвертого дня после полудня приехали в село.

Беляна думала — уже дом, но нет. Оказалось, что они лишь станут здесь на ночлег.

Хотя Яровых людей тут уже знали. Разместили по домам, молодых же супругов отвели на купеческий двор.

За все дни дороги Беляна лишь пару раз виделась с мужем, да и то мельком. Яр был в делах. Сейчас он лишь прошел с нею до покоев, после, ни слова не сказав, удалился.

Северные хоромы были девице в диковинку. Горница вся каменная, стены толстые, а окошки маленькие. В окошки были вставлены тонкие, полупрозрачные камни, даже на вид хрупкие и ненадежные. Да и в покоевой хоромине одна стена оказалась из камня — шершавая и выбеленная. Приблизившись, Беляна ощутила тепло и миг спустя уже грела о горячий камень промерзшие ладони и ножки.

Яр до ночи так и не вернулся.

Чернявка, русоволосая и светлоглазая принесла Беляне еды прямо в покои, устроила на полоке по окошком. Девка любопытно косила на Ярову молодую женушку, но, видно, ничего необычайного не увидала и пошла себе. Позже возвращалась, забирая миски и расстилая постелю.

Стемнело рано.

Усталая от дорог и переживаний Беляна уснула, едва головушка её коснулась перин. Снился ей далёкий северный дом, и как-то в нём было неуютно. Холодно и душно.

Был он весь каменный, как печера — оконцев вовсе нет, а кругом только толстые стены, и потолок чуть не макушки касается. Беляна хотела выйти наружу, на солнышко — шагнула к одной стене — а дверей нету. К другой, третьей, — а её нет и нет. Беляна заметалась клетью, но прохода не было.

Она чуть не плакала, когда откуда-то из-за спины неслышно вышел черный волк. Молодой, но матёрый, сильный, с холодным голубым взором, темной лоснящейся шкурой, острыми белыми клыками. Он тихо ступал кругом Беляны, и вдруг поняла она, что волчище ростёт и занимает уж чуть не всю клеть. Он пристально посмотрел ей в глаза, и, хоть не рычал и не скалился, Беляна обмерла вся от страха.

Зверь раздулся еще пуще, опустил крутолобую голову, приблизил к Белянушке...

И тут она проснулась.

Проснулась и воскликнула, потому как не было тёмной печеры, покои хорошо протопились, только страшный зверь из сна стоял всё прямо над девицей. Лишь долгий миг спустя, поняла Беляна, что то — Яр, который склонился над неё, смотрит своими волчьими глазами и белозубо улыбается.

— Просыпайся, жена! — сказал он, выпрямляясь. Но лицом Беляна продолжала ощущать тепло его дыхания.

Она скоро поднялась и, прячась по углам от мужа, принялась одеваться.

На дворе было стыло и неуютно. Трещал ледок. Ёжась, бродили сонные мужики, запрягали коней. Собранное за ночь тепло тут же покинуло Беляну.

Светлело долго, и лишь когда Беляна запряталась в своей коляске вышло солнышко.

Девица радела ему, как маленькая. Только Яровы люди на стоянке переговаривались и смотели в небо тревожно. Что такое? — Беляна осмелилась спросить лишь Стояна, к которому попривыкла за дорогу.

Старик в ответ поморщился:

— Недобро, когда осени солнце нежданное показывается. Примечают, что за ним метели придут.

Беляна вздохнула: в дивные земли везет её муж.

— Но ничего, — вдруг Стоян улыбнулся. — Ничего, девонька, завтра уже дома будешь.