Был вопль. Скорее даже, визг, когда женщина, в возрасте, подошла к своей кошке. Распростертой по газону, в крови, со следами зубов на боку. Хозяин газона, и, собственно, дома, который на нем стоял, выбежал с немым вопросом.

— Ваша собака загрызла мою кошку ! — женщина не унималась.— Посмотрите, что она сделала— , и показывала пальцем на ещё теплый пушистый трупик.

— Джек не мог !

Хозяин растерянно смотрел на свою собаку.— Ты ведь не мог, Джек !

— Не мог ! Я подхожу, и вижу, как он стоит над ней, и пялится своими тупыми глазенками !

Пес положил голову на кошку и облизал.

— Посмотрите, он хочет её съесть ! — закричала женщина,— если вы его сегодня же не усыпите, я подам в суд. В полицию ! Уж они то найдут, что с вашим ублюдком делать !

Хозяин растерянно смотрел на пса. Облизывающего кошку. Явно, с гастрономическим интересом.

— Зачем, Джек ? Разве я тебя плохо кормил ?

Теплый закат медленного дня. Когда ты двигаешься, словно во сне, не понимая, двигаешься ли ты, или за тебя двигается обстановка. Но все равно строишь внутри свои эмоции. Подбираешь их сам. Как в кино, когда снимают погоню, и актер, сидя в стоящей машине, изображает недетский адреналин.

— Ты помнишь цвет неба, когда мы поженились ?

Девушка произнесла это, и покрепче взялась за руку своего парня. Он улыбнулся, слегка приоткрыв рот, и потянулся к её губам.

— Сперва ответь !

— Вечером, когда мы сидели на крыше нашего дома, ты в свадебном платье, а я в джинсах, небо было цвета вишни со сливками.

— Багровый закат с бледными разводами облаков ! Неужели ты помнишь ?!

Парень остановился, прижал её ладонь к лицу и сказал,-

— Это было всего год назад. Но даже если пройдет тысяча лет, я не забуду того, что меня связывает с тобой.

Они шли по набережной. Тот маленький кусочек ещё не зашедшего солнца отражался в воде. Легкая рябь добавляла объема, и эта панорама, двое на фоне заката, запечатлелась в реке.

Парень посмотрел на часы. Обнял девушку и сказал,-

— Уже почти десять. Нам завтра обоим рано вставать. Пойдем домой ?

Она зевнула, и прошептала,-

— Опять работа ?

— Завтра понедельник. И с этим я ничего не могу поделать.

— Может, мне заболеть ?

— Чем ?

Девушка пожала плечами. И потянула его за собой, продолжать прогулку.

— Как думаешь, если я скажу, что у меня вирус Эбола, и меня нельзя обследовать, потому что я заразная, меня освободят от работы ?

Парень засмеялся.

— Вряд ли.

Девушка подняла глаза к небу.

— Боже, сделай так, чтобы я не пошла завтра на работу. Что угодно. Только бы не пришлось рано вставать.

— Компромисс. — сказал парень,— завтра ты встаешь, идешь в свою фирму, выполняешь обязанности аж до пяти вечера, а после я возьму тебя на мюзикл.

— На «кошек» ?

Девушка ждала ответа. Потому что «на мюзикл», могла означать и на «Иисуса Христа — суперзвезду», а ей рок никогда не нравился.

— Да, на «кошек». Но, только не забывай, я их не люблю, поэтому за те два часа мучения ты ещё будешь мне должна.

— Что угодно,— выдохнула девушка,— у тебя уже есть билеты ?

— И даже платье для тебя !

— Но ты ведь не пойдешь в джинсах ?!

Парень, в показном огорчении, опустил голову, и добавил,-

— Ну, и костюм для меня. Эх, завтра будет просто день мучений.

— Я тебя обожаю.

В её тихом вопле были слышны все её эмоции, а в прикосновении, в объятии, в поцелуе, они открывались парню снова и снова.

— Ха-ха-ха,— засмеялся он, когда девушка бросилась ему на шею,— Я знал, чем на тебя повлиять. Все, теперь, если мне что будет нужно…

— «Кошки»,— сказала она,— только, и снова, «кошки».

Несколько минут они шли, обнявшись, смотря под ноги, чтобы ничто не заставило их разорвать объятия. А потом девушка не выдержала,-

— Говорят, это будет как на Бродвее. Актеры, декорации. Я слышала, что постановщики немного изменили сценарий. Думаешь, будет хуже ?

— Джесси, я ведь совсем не разбираюсь в мюзиклах. И в кошках. Так что давай я лучше посмотрю в Интернете.

— Нет ! Ты испортишь сюрприз.

Они шли все время вперед. Не останавливаясь, изредка бросая косые взгляды на закат. Она хотела спросить,— тебе нравится красное солнце ? А он бы ответил,— мне все нравится, на фоне тебя.

Но, когда солнце зашло, романтика погрузилась во тьму. Через десять минут они оказались у моста. Рядом с двумя барами. Если бы они пошли домой, то, завтра, наверное, попали бы на «кошек». Увидели бы пляски Дженниэнидотс и Рам-там-таггера, удивились фокусам Мифистофилиса, смеялись бы и плакали, смотря, как Гризабелла поднимается в свой кошачий рай.

Их путь домой шел рядом с баром. Девушка заметила в толпе людей, стоящих у дверей, знакомого. Он пригласил парочку внутрь, и те согласились.

Как потом, в полиции, рассказывал свидетель, Дженифер Уилс и Мартин Уилс сидели за столиком у стены. Когда к ним подошел незнакомец, они пили коктейли. Он что-то у них спросил, получил отрицательный ответ, схватил девушка за руку и потащил за собой. Мартин бросился на помощь, нанес два удара кулаком в лицо, но это неизвестного только вывело из себя. Он достал стилет и воткнул его в живот Мартину, так же легко, как в подушку, набитую перьями. Дженифер закричала, но в общей панике никто не разобрал, что она кричала. Похоже, незнакомцу это не понравилось, и он взял со стола бутылку, ударил девушку по голове, и, теряющую сознание, со струйкой крови, тянувшейся по волосам, оставил её на полу.

— Так глупо,— говорил свидетель, молодой парень, никогда такого ещё не видевший,— Они же его совсем не знали. Зачем он пришел ? Может, он был под какой-то дурью ? Но все равно, убить двоих, и просто уйти, даже не обернуться — это…— он тряс руками, как будто бы пытался схватить не приходящие в голову слова,— это дико, в конце концов ! Так нельзя !

Детектив, выслушавший показания, кивнул ему, и отправил домой, на всякий случай, дав ему телефон психолога. И пошел обзванивать родственников. Чтобы те готовили двойные похороны. Дженифер Уилс и Мартина Уилса. Влюбленных. Отдавших друг другу всего год.

— А теперь, главный приз — автомобиль. Чего ? Никто не хочет ?

Человек, в черном костюме, теребя заспанные глаза, подошел у барабану.

— Ну что ? — он зевнул, так, так что в открытый рот мог поместиться черный ящик, и ещё две шкатулки, на слегка высунутый язык.— кому автомобиль ?

Он осмотрелся по студии, по пустым зрительским местам, остановился на секунду на «слове», закрытом черными квадратами, на длинном барабане, с цветными буквами вместо цифр, и ещё раз зевнул.

— Боже, как все надоело ! Везло же когда-то Якубовичу и Чарли О`Доннелу . Их участники хотя бы хотели автомобиль. А вы то что хотите ?

Гости стояли перед барабаном голые. Живые глаза, запечатанные в манекены. Три похожих друг на друга создания, не отличающиеся ни половыми признаками, ни чертами лица.

— Опять будете стоять и молчать. — ведущий сел на ступени, идущие к «слову» и сказал,— Если бы мне давали по доллару за каждый год моей «любимой»,— с каждого произнесенного звука просто капал сарказм,— работы, я бы стал бы долларовым миллионером. Хотя…— он задумался,— это вряд ли. Но вот тысяч десять я бы заработал.

Человек улыбнулся.

— Нет, в те времена ещё не было долларов.

Взлохматил волосы и добавил,-

— Все-таки были. Просто распространялись высеченными на камнях.

Он застыл с улыбкой и немым ожиданием на лице. В приоткрытом рту с места на места дергался язык. Не услышав реакции, он сплюнул на пол и сказал,-

— Все, вы лишились всех подсказок.

Ведущий встал, зевнул, и достал пачку сигарет. Закурил, и освободившейся рукой показал гостям дулю.

— Вот вам две шкатулки. Вот вам «Угадайте три буквы». Я эту шутку рассказываю уже чертову тучу времени, а раз вы такие умные, что не засмеялись, вот вам ещё и «приз».

Манекены, люди, или что-то еще, удивленно смотрели на ведущего.

— Долго вы будете на меня пялиться ?! Там, сзади меня, слово, «место, где вы, заср…цы, находитесь.» Так что, давайте. Ты, первый.

Создание, покрутив зрачками в надежде рассмотреть все получше, запнулось.

— Поле чудес ?

— Обидно,— вздохнул ведущий,— но вы сегодня остаетесь без автомобиля. Следующий !

Нечто, чертами похожее на мужчину, задумалось. Но не о слове. Голос соседа показался ему знакомым. Не звучанием, а скорее тоном. И все же, откуда он мог знать это, если проснулся три минуты назад, стоящим в этой студии, недвижимым манекеном ?

— Где ты находишься ? Девять букв. Даю подсказку. — ведущий, ухмыляясь, облизывая нижнюю губу, произнес,— пробудете вы здесь недолго. Итак, где вы ?

— Колесо фортуны ?

Слова звучали слишком тягуче. Он удивился своему голосу. Тяжелый, словно звучание бас-гитары, и срывающийся, словно недоделанный. Или ненастроенный звукорежиссером.

— Твою мать, ты что, считать не умеешь ? Что-то у нас объявилось уже два пешехода. Не цените вы наш автомобиль. А зря. — сказал ведущий, и обвел рукой студию. — То, что у нас здесь нет ничего, имеющее не то, что четыре колеса, но хотя бы два, и мотор, не значит, что вы не получите автомобиль. Хотя, если честно, вы его действительно не получите, но зато у вас будет нечто лучшее. Выбор. — он произнес по буквам,— В-ы-б-о-р !

Ведущий пригладил волосы и встал со ступеньки.

— Обещаю, у нас все честно, а не как на президентских выборах. Бюллетени мы не подделываем, да и зачем. Ладно. — он хлопнул в ладоши, привлекая внимание трех пар зрачков,— Последний участник. Где ты находишься ?

Тишина. И ответ.

— В чистилище ?

— Господи ! — сказал ведущий, поднял руки к потолку, а затем посмотрел в камеру,— Ты слышал ? Первый угадавший за десять игр подряд ! Что-то в тебя не верят, раз не угадывают. Да и вообще, как думаешь, может нам стоит закрыться. Скажем, что не держим рейтинг, глядишь, спонсоры и отстанут. А этих— он кивнул в сторону манекенов,— пускай распределяет генератор случайных чисел. Как идея ?

Лампочка под потолком мигнула. Один раз. Ведущий, запрокинув голову, ждал второго, но не дождался.

— Ладно,— сказал он,— тогда давай устроим митинг. Ты пока думай, а я с этими закончу.

Человек подошел к третьему манекену, поставил на конвейер, и тот поехал в левую дверь.

— Ему повезло,— обратился он к оставшимся,— он сам выберет, кем будет, когда вырастет. Ну, или хотя бы, когда родится. Это, конечно, не автомобиль, но… — он задумчиво покачал головой,— в принципе, тоже неплохо. А вы будите крутить барабан. Только посильнее. А то мы, во избежание сердечных приступов от попадания на сектор «банкрот», приколотили барабан гвоздями.

Он застыл. Смотря в глаза манекенам, он выжидал. Но не выдержал и расхохотался.

— Шутка. Шутка. — повторял он,— конечно, это шутка. Ведь вам ещё даже сердца не вложили и не активировали. Кстати, у нас теперь новая услуга, активация по смс. Отправьте на номер…— он ждал их реакции, не дождался, погрустнел и вернулся на свою ступеньку.

— Раз вы такие скучные, крутите.

Первому манекену выпал сектор «к». Второму «с».

— Креветка и сопли. Или сопло. Кому как повезет.

Ведущий встал и поставил обоих на конвейер. Механизм повез их в правую дверь.

— Теперь вы знаете первые буквы существ, в которых превратитесь. Так что, удачи вам.

Оставшись наедине с собой, в пустой студии, ведущий сел на ступеньку.

— Вот ведь им не повезло,— сказал он,— их теперь ждет «угадай мелодию». А с нашим новым «композитором», помешанным на фортепианной тематике, они, чувствую, оба угадают только «собачий вальс».

Он кинул окурок на барабан.

— Ну, что тут поделаешь ?!

На улице Клэптон, названной в честь одного Эрика, стояли два дома. На самом деле больше, но именно в этих домах, расположенных по соседству, в один и тот же день родились щенок и котенок. Два маленьких комочка, слегка осклизлых, но, в целом, симпатичных.

У мужчины родился щенок, немецкая овчарка, «я назову тебя Джек», услышал он в первый день своего рождения. И эта кличка стала ему подарком.

«Марша». — так нарекла свою кошку хозяйка.

На следующий день, проходя мимо соседского дома, Агнесс, женщина тридцати пяти лет, спешащая на работу, сказала Марку, молодому человеку двадцати семь лет.—

— Вы бы видели, какой у меня на днях родился котенок.— заговорила она с ним впервые за полтора года, с момента, как переехала на Клэптон. До этого все никак не могла подобрать тему для разговора.

— А у меня щенок. Такой классный,— сказал парень, стоя в халате, в пол-восьмого, и выкуривая свою утреннюю сигарету.

— Понятно.

Агнесс кивнула, на ходу, разделяя важность момента.

Время шло. Питомцы росли. Мама Джека заботилась о своем детеныше, они вместе бегали по лужайке, огороженной забором, играли в траве, и все так бы и продолжалось, если бы однажды Марк не взял овчарку с собой. Когда он приехал один, Джек почувствовал, что что-то не так.

«Знаешь,— сказал ему хозяин, посадив на колени. — у тебя горе. С Джиной случилась беда.»

Человек потрепал щенка по черному загривку и добавил, «твоя мама была больна. Ты, наверное, не понимаешь, что такое болеть. Эй было плохо, мне пришлось её усыпить, чтобы ей стало хорошо». Марк посмотрел на мордочку Джека. «Настоящие мужчины должны уметь терять. И лучше, если они начинают терять что-то в раннем возрасте. Ты сейчас потерял маму, а я год назад — девушку». — он улыбнулся,— «видишь, мы с тобой теперь настоящие мужчины. Как самураи. Слышал о таких японских войнах ? запомни, ты с этого дня — воин !». Щенок лизнул руку хозяину и взглянул на него преданными глазами. С вопросом,— Её можно как-нибудь вернуть ?

«Прости, боец, но мы теперь остались одни. Смирись. — сказал парень и снял щенка с колен. — А теперь пора обедать. Хотя, ты, наверное, не хочешь.» В тот день Джек ел, как никогда. То ли снимал стресс, то ли решил стать огромной собакой, которой не страшно будет встретиться в одиночку с окружающим миром.

У Марши все повторялось. Она прожила со своей мамой, кошкой весьма гордых собой кровей, всего три месяца, после чего та скончалась. В ДТП, как написали бы о человеке. Но она была всего лишь кошка, и проезжающий мимо автомобиль, с пятном крови на переднем правом колесе, даже не остановил, чтобы поднять тельце и отнести его хозяйке.

«Это все чертовы водители.— говорила Марше Агнесс. — Едут, и не видят куда. Могу спорить, он разговаривал в это время по телефону. Или тискал какую-нибудь потаскушку. Потому что приличная женщина никогда не позволит мужчине гладить её в автомобиле. Не из-за того, что она пуританка. Просто это неправильно. Ты понимаешь, что значит слово «неправильно» ?

Марша стояла, гордо вытянув хвост, и смотрела, как хоронят её мать. В ямке, вырытой обычной лопатой, латиносом, который был не прочь заработать себе на пачку сигарет.

— Моя собака погибла.— сказал на следующий день Марк проходящей мимо Агнесс.

— И моя кошка тоже ! — сказала женщина и взмахнула руками,— вот уж эти чертовы водители. Я бы вообще запретила права и частную собственность на машины. Пускай ездят общественным транспортом.

Марк посмотрел на свой старенький Форд, мирно стоящий на дороге, и пожалел, что начал этот разговор.

Время шло. И дошло до того, что подросшей, молодой и достаточно симпатичной кошке и бойкому, игривому, и статному псу стало одиноко.

Их маленькие миры преграждал забор. Непреодолимая преграда, особенно, когда в тебе от пола двадцать пять сантиметров. Каждое утро они выходили и смотрели на плотно пригнанные доски, и думали, что там, за стеной. И вот, в один прекрасный день, Марша, совершая свой утренний моцион мимо зеленых насаждений, с торчащими во все стороны ветками, наткнулась на дыру. Проем, и вход туда, где они никогда не была. Она не долго думала, и зашла.

Зеленое поле. По кошачьим габаритам похожее на футбольное. Слева — ванночка с водой, справа — миска, а по центру, странное создание, рыже-черное, или черно-рыжее, в зависимости от того, как вело себя создание. Сейчас оно прыгало, гоняя мячик, сверкая своим оранжевым, поджарым пузом.

— Bonjour,— сказала кошка,— Pardonnez, si j''empêche … (Простите, если мешаю).

Джек остановился, зажав лапой мячик. Тот издал протяжный вой и сдулся.

— Простите,— сказал Джек, посмотрев себе под лапу.

— Mon nom de la Marcha. (Мое имя Марша)

Пес поморгал, стараясь понять, о чем она говорит, и произнес,-

— Вы со мной разговариваете ?

— Étrangement.— подумала кошка,— e ne comprends pas le mot. (Странно, я не понимаю ни слова)

Но вслух она спросила,-

— Vous non le chat ? Peut être, vous de l''autre race ? Vous, certes, excusez, mais je ne comprends pas, sur quoi vous dites. (Вы ведь не кошка ? Вы другой породы ? Вы конечно, извините, но я не понимаю, о чем вы говорите).

Джек замер в прострации. Он пытался осмыслить, хотя бы по знакомым звукам, что она имеет в виду, но эти фразы были за гранью его понимания.

— Pardonnez encore une fois. Je peux побуду avec vous. Je ne veux pas être seul à la maison. (Еще раз простите. Можно я побуду с вами. Просто мне так не хочется быть сейчас дома одной).

Марша прилегла на землю, и уставилась своими зелеными глазами на Джека. Тот стоял все в той же позе, с подмятым под лапу раздавленным мячиком, и уставился на кошку.

— Je vous confondre? (Я вас смущаю ?).

Пес мотнул головой, стараясь придать морде осмысленное выражение, и подумал,-

— Может быть, это создание больное ? Почему тогда оно произносит бессвязные звуки и так смотрит на меня ? Сенсей говорил мне, что некоторые собаки покидают место своей жизни, чтобы умереть. Неужели эта собака собирается покинуть это мир ? Как мама.

Мысль об утрате была слишком тяжелой, и пес опустился на передние лапы, положив голову на землю. От ветра у него вздымалась шерсть. А ещё слезились глаза, по-крайней мере он убеждал себя, что это от ветра.

— Je vous en colère? — спросила кошка.— Désolé, je ne voulais pas. (Я вас расстроила ? Извините, я не хотела).

Она посмотрела на проем в заборе и подняла свой пушистый животик из травы.

— Je vais mieux? Probablement. Alors, au revoir. Stranger. — сказала она и направилась к своему дому. (Мне лучше уйти ?, наверное. Тогда прощайте. Незнакомец).

Эта картинка. Кошка, с опущенным хвостом, поникшая, вяло бредущая по газону, запомнилась Джеку.

— Может быть, я что-то сделал не так ? — подумал он и встал. — Вряд ли.

И пес снова начал резвиться, только теперь подбрасывая холодным носом резиновую «тряпочку».

В тот вечер Марк задержался в ванной. Он брился, собираясь завтра отправиться на поиски работы, и напевал себе под нос старую песню. Сперва он пел что-то из Джексона, затем — из Элвиса, а под конец, стоя перед зеркалом, держа в правой руке зубную щетку, а в левой — сигарету, проговаривал, «Show them what you can do . Make a halla…» Он остановился, со щеткой у самого рта.

«Hallab… hallappa…halappa.»

«Проклятье» подумал он «Как правильно произносится это слово ? И что оно значит ?»

На автомате дочистив зубы, он обжег руку о сигарету, которую хотел поставить в стакан вместо щетки, выругался и выбросил окурок в раковину.

«Show them what you can do. Make a halap…»— запнулся он, напевая Джорджа Формби, заходя в комнату.

Пес бросился к нему. Дождавшись, пока хозяин сядет, пес поставил лапы ему на колени, и мотнул головой в сторону телевизора. По которому крутили передачу про кошек. Перс лежал на руках мило накрашенной девушки, и она рассказывала, что «У моего Люцика такой ужасный характер». «Как это выражается ?» «Ох, мой котик разодрал в моей квартире все, что можно разодрать. Но когда он начал ходить в туалет в обувь, я поняла, что с ним что-то не так». «Вы хорошо заботитесь о своем питомце».

В разговор на телеэкране вмешался напев. «Make a hallopo…». Марк все не унимался.

«Конечно ! Я его выгуливаю, кормлю исключительно самыми дорогими кормами. И все напрасно. Он не ценит». Девушка подняла кошачью морду, он зашипел, но когти оставил при себе. «Люцифер, успокойся !» «Вы назвали его Люцифер ?!»

Удивление ведущего было настолько велико, что даже Марк обратил внимание.

— Поназывают своих долбанных кошек, а потом от них одни проблемы.

Парень посадил собаку себе на колени и начал расчесывать. Проводил пятью зубьями по шерсти, и периодически похлопывал по боку.

— Ты ведь у меня умный, Джек. Ты ведь никогда не убежишь, не будешь орать под окном, когда тебе захочется самку. Правда ? А кошки, они все дуры. Не понимают, чего от них хотят, кичатся своей независимостью. Ну прям как женщины.

Пес высунул язык и быстро-быстро задышал. Если бы он мог говорить, он сказал бы,— Так вот какие они ? Значит, то, что я видел, было кошкой.

— Ты ведь умный парень ?! Скажи, как правильно будет слово «hallapoloo» ? Не знаешь ?

Хозяин согнал Джека с колен и пошел к шкафу.

— Ты мне пока что не мешай, ладно. Я сейчас занят. Пойди погуляй.

Сперва он вынул все коробки, и начал вытаскивать пластинки.

— Синатра, Монро, господи, где же Формби,— говорил он про себя, думая, что пес его не слышит.

— Как скажешь, Сенсей.

Если бы Джек мог сложить руки и поклониться, он бы так и сделал. Но вместо этого он повернулся и убежал к себе на коврик.

Марша в это время мурлыкала на подушке Агнесс. Та, в свою очередь, неотрывно следила за происходящим на экране. Сейчас её занимали латиноамериканские страсти, ещё больше, чем в юности — латиноамериканские танцы. А кошка продолжала говорить вслух, чтобы свой монолог превратить в подобие разговора.

— Aujourd''hui, j''ai vu une créature étrange. Au début, je croyais que c''était un chat. Mais sa taille… Мais encore il dit très étrangement. Je ne peux pas comprendre le mot… (Я сегодня увидела странное создание. Сначала я решила, что это кошка…Но его размеры…А еще он очень странно говорит. Не могу понять ни слова).

Женщина вздохнула и погладила кошку.

— Неужели опять реклама ?! — сказала она и отправилась в кухню.

— Tu dis aussi, la maîtresse. Pourquoi je ne vous comprends pas ? (Ты говоришь также, хозяйка. Почему я не могу понять вас ?)

Агнесс вернулась к телевизору и взяла кошку на руки.

Так эти две семьи провели вечер.

Tempus fugit. Ну, может, не так Fugit, как думают некоторые, теряющие из своей жизни дни, а то и недели.

Прошла ночь. Пес снова, под полусонное бормотание Марка, решившего не идти на поиск работы, а посвятить день прослушиванию Формби, вышел на газон. Перед его глазами промелькнула Агнесс, спешащая на службу.

— Мячика нет. Что теперь делать ?

Он решил заняться обнюхиванием почтового ящика. Игры с ним закончились тем, что все письма полетели на траву. Затем он немного побегал. И только после этого увидел кошку, сидящую на стуле хозяина и наблюдающую за ним.

— Глупое создание,— подумал Джек,— Будь она разумной, я бы подошел и поговорил с ней. А так…

Пес решил не обращать на неё внимания. Подошел к кусту, растущему у самых ворот, и понял, что не знает, чем заняться. Может, погрызть его ? Зачем ? Листья все равно не вкусные. Тогда он толкнул лапой ветку и посмотрел, как она двигается. И даже удивился, что от одного прикосновения резонанс идет по всему кусту.

Пес повторил свое, в общем-то, бессмысленное, движение, один раз. Затем, ещё. Так бы он и сидел до наступления ночи, или пока хозяин не позовет на обед, если бы кошка не прервала молчание.

— M''excusez.— мяукнула она,— Bonjour . (Извините, здравствуйте).

Джек повернулся к ней и задумчиво повернул голову на бок.

— Je vous empêche. Je connais cela. Mais peut-être vous parlez quand même avec moi. (Я вам мешаю. Я это знаю. Но, может быть, вы все-таки поговорите со мной).

Кошка спрыгнула со стула и подошла к собаке. Двигалась она плавно, пес не мог это не отметить. И все-таки, она выглядела слишком вызывающе, со своей ровно приглаженной шерстью и слегка затуманенным выражением мордочки.

— Vous aimez les lettres ? — спросила она и положила лапу на одно, с яркой маркой.

Джек недоуменно посмотрел на Маршу. (вы любите письма)

— J''ai dit quelque chose non cela ? En effet, c''est les lettres ! — она провела слегка высунутыми коготками по бумажному конверту.— Je connais cela exactement. J''ai appris cela chez la mère ! (Я сказала что-то не то ? ведь это письма. Я это точно знаю. Меня этому учила мама).

— Она что, хочет поцарапать документы сенсея ? Важные документы ! А может быть, она собирается забрать их себе ?! — подумал пес. Набрал в легкие воздуху и зарычал.

В его реве кошка услышала неодобрение. И угрозу.

— M''excusez,— зашептала она и попятилась.— M''excusez. Je ne vous voulais pas offenser. Je voulais causer. (Извините. Извините. Я не хотела вас обидеть. Я хотела просто побеседовать).

Пес вышагивал, ставя лапы все ближе к Марше, и в конце концов та не выдержала и бросилась бежать.

— Не приходи сюда больше ! — крикнул ей вслед, заменив улюлюканье лаем. И, чтобы как-то выгнать из крови избыток адреналина, начал бегать по газону.

— Это ж надо ! Захотела испортить имущество моего сенсея !

Остановившись на втором круге, пес решил спрятать письмо в кусты, чтобы хозяин не огорчился. Затащив конверт в зеленые насаждения, он присыпал его землей и вернулся к своему приятному времяпрепровождению. К пустой трате своих минут. К упражнениям.

А Марша взобралась в дом через окно. Залезла под диван, и, уткнувшись в теплую, оббитую кожей ножку, подумала,-

— Quel mal ai-je fait ? Pourquoi la créature de grogne de moi ? Est-ce que je l''ai

offensé ? (Что я плохого сделала ? Почему это существо так на меня зарычало ? Разве я его оскорбила ?)

Ей было больно оттого, что её не поняли. И что её не понимали. С того момента, как мама умерла, ей стало не с кем поговорить. «Будь умной девочкой».— говорила ей мать,— не делай глупостей. Живи, как полагается жить британской кошке. Гордись тем, кто ты есть, даже если остальные этого не понимают.» Марша старалась. Она училась всему, что рассказывала ей мать. Делала все так, как нужно было. Она ленилась, строила немножко недовольную мордочку, и старалась не злить хозяйку. И все равно ей было одиноко. В детстве она много разговаривала с плюшевым львенком. Он был ей первым другом, пусть не вымышленным, но все равно не настоящим.

Львенок молчал, чтобы она не сказала ему. Сидя рядом с ним, она рассказывала, как на неё накричала хозяйка. Как она чуть не оставила кусочек хвоста в пылесосе. Смеялась, вытирая лапой слезы, и показывала ему коричневый кончик.

— Je pouvais perdre cela,— повторяла она,— Mais tout parce que la maîtresse a laissé l''aspirateur travaillant, tu présentes ! (Я могла лишиться его. А все потому, что хозяйка оставила пылесос работающим, представляешь ?)

Мордашка львенка была мертва. Кукольные глаза смотрели черными бусинами в одну точку, вышитый нитками рот всегда улыбался, но вскоре она поняла, что не ей он улыбается, а чему-то очень личному, о чем он никогда не расскажет. А на её мордочке всегда отражались эмоции. Иногда, надуманные, которые, по её мнению, хотела бы видеть хозяйка, но по большей части, свои собственные, настоящие чувства.

— L''ami m''est nécessaire. Où à moi le trouver ? Les donnent aujourd''hui selon les bons ? (мне очень нужен друг. Где мне его найти ? По каким талонам их сегодня выдают ?)

Вечером пришла Агнесс. Недовольная и уставшая. Переоделась и отправилась на кухню.

— Какой тяжелый день,— сказала женщина, переставляя кастрюли по конфоркам в надежде выбрать, что будет есть на ужин: вареную картошку, суп или гречку.

— Я тебе купила корм, не волнуйся.— произнесла Агнесс, когда Марша начала тереться о её ногу.— Вот только сама поем, и тебе насыплю.

Кошка не поняла ни слова. Звуки голоса хозяйки, знакомые, но все равно непривычные из-за немелодичности, отличались от гава пса, хотя тоже были тарабарщиной.

Марша подошла к миске и ударила по ней лапой.

— Je peux demander d''un peu de nourriture ?— сказала она. — Je veux manger beaucoup. (Могу я попросить немного еды ? А то кушать очень хочется.)

— Господи, да подождешь ты или нет ?! — спросила Агнесс и включила плиту,— Дай хоть макароны поставлю вариться !

Кошка, честнейшими глазами смотря на хозяйку, положила лапу на миску.

— Si vous ne pouvez pas maintenant, j''attendrai. (Если вы не можете сейчас, я подожду).

Провела подушечкой по абсолютно чистой, вылизанной внутренней поверхности своей посуды и добавила,-

— Finalement, moi non tel et affamé. (В конечном счете, я не такая уж и голодная).

— Да заткнешься ты или нет ?! — сказала хозяйка, потянулась за пакетом с кошачьим кормом, просыпала макароны и уронила ложку. Марша смотрела на падающие на пол рожки, и подумала, что неплохо было бы перекусить и ими. В конце концов, кошки не любят мучное ровно до тех пор, пока в их маленьком желудке не начинали дуть пустынные ветры, перегоняя крошки от обеда из конца в конец.

— Посмотри, что я из-за тебя сделала ! — сказала хозяйка. Опустилась, чтобы убрать еду с пола, но потом бросила туда же полотенце, достала из холодильника упаковку мороженного и прошла мимо.

— Я без ужина, и ты без ужина,— произнесла она, даже не посмотрев на Маршу, и пошла топить усталость в замороженном молоке с клубничным сиропом. А кошка осталась в кухне, сидеть у пустой миски.

Прошло двадцать минут. Если сперва ей хотелось есть сильно, то теперь голод был просто катастрофическим. Втянув живот, кошка подошла к рассыпанным макаронам и понюхала их. Пахли они не очень, а если точнее — никак они не пахли. Но их вид вызывал у кошки просто глобальное слюноотделение.

— Mon Dieu, comme je veux manger,— подумала она и потрогала один свернутый в дугу рожок. — Cela a l''air est comestible. (Боже, как хочется есть. Выглядит съедобным).

Она уже была готова вонзить зубки в макаронину, как вдруг поняла.

— Manger cela on ne peut pas. Cela appartient à la maîtresse. Si je mange cela, je l''affligerai. (Есть это нельзя. Это принадлежит хозяйке. Если я это съем, я огорчу её).

Один раз облизнув рожок, кошка забралась на стол и, с небольшой высоты рассматривала макароны. Композиция, развернувшаяся перед ней, что-то напоминала. Что-то из книжки с картинками, которую любила её мама.

— A l''air très joliment,— думала она,— Mais il ne suffit pas quelque chose. (выглядит очень мило. Но чего-то не хватает).

Она осмотрелась на столе. Увидела две приоткрытые банки с кетчупом и майонезом.

Обычный прохожий здорово удивился бы, если бы увидел то, что происходило в дальнейшем. Марша пододвинула обе банки с краю лапами, а затем столкнула их вниз.

Тары не разбились. Но все равно все содержимое оказалось на полу, перемешавшись с макаронами.

— Cela ressemble à la septième composition Kandinsky (похоже на седьмую композицию Кандинского) ,— задумалась кошка, вспоминая журналы, в которых её мать, благородная кошка, разбиралась как ни в чем другом. Разглядывая то «безобразие», что творилось на полу.. А именно так выразилась Агнесс, когда, в перерыве на рекламу, зашла в кухню узнать, что тут был за шум.

— Je connais, il ne suffit pas la couleur bleu clair et la couleur orange, — сказала ей кошка,— Mais il serait bon d''étaler encore les peintures. (Я знаю, не хватает синего и оранжевого. А еще было бы неплохо размазать краски).

— Ах ты дрянь !!! — сказала женщина. Все-таки, наверное, вскричала, потому что в её словах отразились все накопившиеся за день эмоции. Она схватила Маршу за шкирку и ткнула мордой в ею же сотворенное.

— Это тебя научит порядку ! Это же надо, какая негодная кошка !!! Плохая ! — и окунула мордочку в кетчуп. — Плохая ! — а затем — в майонез. Когда она оставила Маршу в покое, та была покрыта красно-белым, а в местах, где цвета смешались — розовым соусом.

— Je ne pensais pas que vous mélangerez les peintures par moi .— сказала кошка вслед хозяйке. Услышала,— хватит орать, и начала слизывать с себя всю палитру. (Не думала я, что вы будете смешивать краски мной).

— À la couleur rose il faut ajouter du ketchup,— подумала Марша, рассматривая себя в отражении в окне,— Et nous recevrons le rose au néon. Ce sera beau. (В розовый надо добавить еще кетчупа, и мы получим неоновый розовый. Будет красиво).

Основательно почистившись, кошка, наевшаяся соусов, пошла искать львенка. Свою старую игрушку, немного вылинявшую, немного потертую, такую теплую и родную. И нашла на диване, в дальней комнате.

— Pardonne que je ne te visitais pas il y a longtemps. — сказала она. — Je peux je dormirai avec toi ? ? (Прости, что давно тебя не навещала. Можно я посплю рядом с тобой ?).

Она прижалась к львенку и закрыла глаза.

— Bonne nuit . — шепнула она и закрыла свои глазки. (спокойной ночи).

— Make a hhh… Проклятье !

Марк сидел у телевизора, в пижаме, с открытой банкой пива и курил.

— Hullabalo… — говорил он между затяжками,— Hallubalu… Hulabula, бл…дь !

День сегодня прошел впустую. Помимо того, что он не нашел пластинку с записью Джорджа Формби, он вспомнил, что отдал в ломбард старый патефон. С самого обеда он смотрел телевизор, в надежде, что вопросу о правильном произношении слова «Halloballo» там найдется хотя бы минута эфирного времени. За полностью убитый день он узнал, что марка сигарет «Dunhill» собирается вводить новую, инновационную упаковку, которая в полтора раза инновационнее предыдущей инновационной упаковки. Что Forbes составил новый список самых богатых людей мира, на этот год. Услышал, что сигареты убивают, и что отсутствие в них красителей и прочей новомодной дряни не делает их безопаснее. И много всякой другой бурды.

Пес почти весь день провел на улице. Он играл, бегал, прыгал, радовался солнцу, и зелени, и тому, что его миска некогда не опустевает, тому, что фирма Royal Canin до сих пор существует, и выпускает, в общем-то, неплохие корма.

Когда пришел вечер, пес решил проведать хозяина.

— Джек,— услышал он,— как дела, дружище ?

Пес неопределенно помотал головой.

— Эй, не вытряхивай в квартире блох !

— Сенсею не нравится, что я делаю. Значит, не буду так делать !

Марк затащил собаку на кресло и тщательно рассмотрел шерсть.

— Джек, блин, я уж подумал, у тебя блохи.

Парень положил руки на голову собаки и сказал,-

— Я рад, что у тебя все хорошо. Большой, здоровый, что тебе ещё нужно ? А вот у меня проблемы, приятель. Может быть, ты все-таки знаешь, как правильно произносится слово «Hallubaloo» ? Если знаешь, скажи, не стесняйся.

— Я не знаю, Сенсей.

Марк потрепал пса по загривку и сказал,-

— Не гавкай в квартире, хорошо ?

Джек мысленно пообещал, потому что вслух он это произнести не мог, и поудобнее устроился рядом с хозяином.

— Так и буду спать,— решил он. И закрыл глаза на полчаса, пока Марк не столкнул его на пол и не отправился в кровать.

«Покажи им, что ты можешь,— напевал парень, укладываясь в кровать,— сделай… хоро-боро.»