К десяти часам утра тучи непроницаемой пеленой закрыли небо, и из их одутловатой поверхности хлынул ливень. Крупные капли дождя вмиг сделали поверхность теннисного корта похожей на зеркало. С крыши административного здания потекли ручьи.

Виктор Зиновьевич Забродский, дежурный администратор корта, выглянул в окно, затянутое пеленой стекавшей воды, и решил, что работы сегодня не будет. Ему пришло в голову, что если внезапно ударит сильный мороз, из площадки получится неплохой каток. Осталось снять сетки и поставить бортики. Однако мысль показалась скорее грустной, нежели веселой, и Виктор не улыбнулся ей.

Он подошел к стоявшему на тумбе поттеру, налил в кружку немного воды, поболтал ее, чтобы она остыла, и залпом выпил. Горло приятно согрело.

Согревали еще мысли о приятном дне перед телевизором на диване в теплой компании кота и ящика пива. Забродский думал о том, как по пути домой купит огромный кусок вяленой рыбы и пакет замороженных грибов, дома пожарит с ними картошку, налив на сковороду побольше масла, выключит телефон и отдаст себя во власть азарта, поставляемого каналом «Спорт». Если понадобится, он забаррикадируется в зале, чтобы ни одна сволочь не смогла испортить ему день.

Забродский снял с вешалки очень кстати захваченный из дома зонтик, надел кепку и вышел из кабинета. Затем заглянул обратно, чтобы выключить свет, и закрыл за собой дверь.

Он уже стоял под козырьком крыльца и поворачивал ключ в замочной скважине, когда услышал голос посетителя.

— Вы закрываетесь?

— А? — переспросил администратор, не веря своим ушам, и обернулся.

Перед ним стоял невысокого роста молодой человек в плаще, рукава которого были настолько длинны, что скрывали кисти рук, и широкополой шляпе. Поля шляпы под весом воды обвисли, и головной убор напоминал панаму. Несмотря на погоду, парень широко и открыто улыбался, не обнажая, впрочем, зубов. На его плече висел чехол с теннисной ракеткой.

— Корт закрыт? — спросил молодой человек.

— Да нет… — протянул Забродский, покосившись на распорядок работы, большими синими буквами говоривший о том, что впереди еще восемь часов работы без перерывов на обед. — Открыт. Я просто… Проходите.

Виктор распахнул перед клиентом дверь и, глубоко вздохнув, вошел вслед за ним.

Молодой человек, по-прежнему улыбаясь, остановился перед стойкой администратора, дождался, пока Забродский займет свое законное место, и произнес:

— Я у вас до вечера. Мне нужно хорошо позаниматься.

Виктор включил компьютер и уставился на посетителя.

— А солнечные дни вам для занятий не подходят? — спросил он с нескрываемой иронией.

— Я понимаю, — махнул рукой парень, — я кажусь вам сумасшедшим. Но мне нельзя терять время, поймите. Я и так много его потерял. Я хорошо играл год назад и планировал ехать на соревнования в Мадрид. Но попал в аварию и провалялся в больнице. Вчера доктор разрешил мне снова играть, и я сразу пошел к вам. Соревнования через два месяца. Нужно многому еще научиться.

— Хм, вы же сказали, что умеете играть… — ответил Забродский, принимая от теннисиста деньги.

— Я умею… Я умел, — сказал молодой человек и стремительно покраснел.

Виктор кивнул, чтобы не продолжать более разговор, который стал его утомлять, и указал на раздевалку.

— Переоденетесь там. Хотя, я бы на вашем месте не стал, — ухмыльнулся он.

Парень улыбнулся, кивнул головой и скрылся за дверью.

Администратор некоторое время грустно глядел на увеличивающиеся за окном лужи, затем прошел к поттеру, налил кипятка до краев кружки, бросил в нее чайный пакетик и вернулся за компьютер. К этому времени теннисист уже стоял перед стенкой на дальней площадке и промокал под дождем.

Забродский покачал головой и открыл «тысячу», где за выигрыш дама снимала с себя часть небогатого одеяния.

Он проиграл несколько партий и выпил три чашки чая, прежде чем снова взглянул на парня. Тот неистово колотил ракеткой по мячу и прыгал по площадке, то приближаясь к стенке, то удаляясь от нее. Движения его показались Виктору до абсурда неуклюжими, будто парень держал ракетку первый раз в жизни. И еще собирался в Мадрид. Он вернулся к картам, но после двух проигрышей они ему наскучили.

«Как быстро надоедает то, что не получается», — подумал Забродский.

День тянулся непомерно долго. Администратор вздремнул, сидя в кресле, после пообедал захваченными из дома пельменями и снова вздремнул. Трижды пробовал разложить пасьянс, но тот не разложился и был отнесен к разряду скучных игр. Порылся в ящиках стола в поисках дисков с фильмами, но нашел лишь заезженный «Код да Винчи», который знал почти наизусть и не очень-то разделял всеобщее восхищение им. Виктор постоял на крыльце, с тоской понаблюдал за людьми, спешащими домой к мягким диванам, теплым котам, холодным напиткам и интересным телепередачам.

Когда он вошел внутрь, парень стоял уже одетый и, судя по улыбке, весьма довольный проведенным под дождем временем.

— Ну как? — спросил Забродский из вежливости. На самом деле его не очень интересовало, как оно было.

— Замечательно! — ответил парень. — Получается лучше, чем я ожидал!

— Мм… — кивнул Виктор. — Ну… Хорошо, раз так.

— Ага! Я к вам еще не раз приду! Ждите!

— Да не вопрос, — администратор прошел мимо парня к своему рабочему месту, пытаясь дать понять, что разговор его больше не привлекает.

— Ну… — молодой человек помялся на выходе, — Всего доброго!

— Счастливо, — буркнул Забродский и наклонился поближе к монитору, чтобы парень подумал, что тот занят каким-то важным делом.

Когда дверь закрылась, Виктор выпрямился и с укором посмотрел вслед теннисисту.

Выждав несколько минут, он быстро собрался и выскользнул на улицу. Настроение было уже не то, что утром.

***

На следующий день Забродский заглянул на корт, чтобы поздороваться с Верочкой Ступиной, другим дежурным администратором, которую он безуспешно пытался вытащить на чашку кофе с тех пор, как она устроилась к ним на работу.

Вера состроила кислую мину, завидев своего надоедливого коллегу, но поздоровалась весьма вежливо.

— Верунчик, — начал Виктор, — завтра у нас обоих выходные…

— С родителями на дачу, — отрезала она.

Забродский вздохнул:

— У тебя всегда что-нибудь.

— Претензии не ко мне, угу? Могу дать телефон родителей, звони договаривайся.

Он махнул рукой и выглянул на площадку. В самом дальнем углу опять неуклюже прыгал вчерашний знакомый.

— А, — усмехнулся Забродский, — снова этот горе-теннисист пришел. Он вчера у меня был, прикинь. Весь день под дождем скакал и ракеткой махал. Еще говорит, мол, великий мастер… Хвастун, вот и всё.

Вера уставилась на него ошалелым взглядом.

— У тебя вообще с твоим пивом крыша съехала, да? Ты попробуй переучиться левой рукой играть вместо правой, посмотрим, на кого ты будешь похож.

— Зачем переучиваться? — удивился Виктор. — Почему бы правой не играть?

— Ты вообще с ним разговаривал? — девушка внимательно посмотрела ему в глаза и, заметив недоумение, продолжила. — Конечно, не разговаривал. Зачем тебе с клиентом разговаривать? Он же только источник денег, да?

— Вера, ну чего ты…

— Да ты бездушный чурбан, вот чего! Этот парень трижды выигрывал Кубок Кремля, подавал большие надежды и должен был выступать за Россию в Испании на Кубке Европы. Но попал в автокатастрофу…

Забродский начал понимать, и краска густо залила его лицо.

— Витя, ему оторвало правую руку, его врачи еле с того света вытащили! А он с больничной койки сразу на корт, переучиваться левой рукой играть. Он намерен выиграть этот турнир после двухмесячной подготовки в состоянии, когда учиться приходится будто заново, а ты говоришь хвастун. Ну тебя…

Воспоминания о вчерашнем дне расставили мысли на свои места, слова парня обрели смысл, неуклюжая игра получила свое объяснение.

Забродский вышел на площадку, покрытую еще не высохшими лужами, и пригляделся к игроку. Его окружали с десяток зевак из тех людей, которые приходят на корт лишь для того, чтобы рассказывать потом в компании о своем пристрастии к большому теннису. Левая рука парня сновала вверх и вниз, подставляя ракетку под мяч. Движения были настолько стремительными, и ряд людей был настолько плотным, что правую руку рассмотреть не удавалось.

Наконец теннисист, будто ощутив на себе взгляд Виктора, сделал последний удар и позволил мячу скользнуть мимо. Он обернулся, узнал администратора и, открыто улыбаясь, помахал ракеткой, зажатой в левой руке. Правый рукав футболки свободно висел в воздухе, руки не было.

Забродский коротко улыбнулся и попытался поскорее покинуть площадку, но парень положил ракетку на столик и направился к нему, не давая возможности улизнуть. Пришлось смириться и покорно ждать морального удара. Но удара не последовало.

Молодой человек приблизился и протянул руку:

— Простите, я вчера не представился. Сергей. Вам, наверное, интересно, почему я такой упертый?

Виктор рассеянно пожал его левую руку своей правой и не смог выдавить ни слова.

— Знаете, — сказал Сергей, стерев улыбку с лица, — большой теннис, он как жизнь. Да, в принципе, любой спорт. А соревнования — те же жизненные цели. Есть маленькие, местного масштаба. На них не хочется тратить много времени, потому что удовлетворение от победы невелико, да и приз так себе. Эти цели достигаются каждый день без особых усилий. А есть крупные соревнования, международные. Там и куш приличный, и ощущения, когда стоишь на пьедестале, непередаваемые. Таких соревнований за всю жизнь может быть пара-другая, и к ним готовишься, не жалея сил и времени. Чтобы достичь такую цель, нужно крепко постараться. Но вот ведь какая штука, призовых мест только три, а претендентов несколько десятков. Но даже если оказываешься за пределами первой тройки, большие соревнования дают тебе право сказать: я там был. Я пытался.