Подчинялось племя Главному — мудрейшему из мудрых и старейшему из молодых, который, пренебрегши своей мудростью и веком, все сбегал от племени, как только представится удобный случай. Высшего искал. Племя всегда с нетерпением ждало его возвращения. Дознавалось, что сказал Высший. Безропотно выполняло. Иногда. А главный, как вернется от Высшего, покричит, покричит на них, но не со зла, а так, для острастки на будущее, чтоб не расслаблялись больно — и обратно к Высшему. Хорошо ему с Ним. Лучше не бывает. Само же племя никогда никуда не сбегало. Полагалось во всем на Главного. Он, так сказать, тянул мазу перед Высшим за них за всех.

И была у них Личность. Непростая Личность, одаренная. Можно даже сказать — талантливая. Хотя и неказистая и непутевая. Никак смиряться не хотела. Вперед не смотрела, все на своей волне пребывала, по сторонам оглядывалась, женихов высматривала. Три метра пройдет — на пятом шлепнется. И так все время. Уж они ее тащили — тащили, вразумляли— вразумляли, переделывали, значить, переделывали каждый по-своему… Ничего не получается. Не вразумляется Личность, не переделывается.

И отправили они, значить, Личность энту за пределы племенные, на ее, значить, личный путь-дороженьку: пойди, мол, Личность, нашлепайся сколько влезет, мы тут без тебя пока прогрессировать будем, не отвлекаясь. Сделали они так для отдыха, укрепления нервной системы и общей реанимации после пережитого с Личностью общения.

Только не пошла Личность шлепаться. Потомилась, попыхтела, понервничала и пошла к Высшему — мудрости набираться. Получила сполна. От Высшего. Только не мудрости сперва, а чего-то другого… А через это и к мудрости стала помаленьку приобщаться: играет, пляшет, нервничать перестала. Все к Высшему обращается за советом.

Трошки покумекав и посовещавшись с Главным, племя все-таки однажды решилось пригласить Личность так сказать на консилиум — для вынесения окончательного диагноза-приговора. Посмотрели они на нее, пообщались, послухали, что она говорит, и назначили ей испытательный срок… не ограничивая во времени.

А некоторое время спустя вышла у них, значить, оказия. Ехать на ПМЖ им надо было. Со строительными планами.

А Личность? Они и раньше-то от нее, как от огня, шарахались, а уж в путешествие… Да только что с нею поделать? Пропадет ведь бедняга, если бросить. Ну не живодеры же! Ну и надумали они Личность энту с собой взять, на поруки.

Отвезли. Обустроили. Воспитывать стали. Вроде и не брыкается особо. Женихов не ищет. По сторонам не смотрит. Музыкой занимается, к вокалу приобщается, иноземными словами ругается.

Только вот неувязка у них получилась. Племя-то все попарное было. Семейное значить. Только Главный и Личность непарными оказались. Главный-то понятно — на то он и Главный, чтобы перед ним все робели и стояли «по струнке смирно». А Личность? Во всеобщие прислуги не хочет. Во всеобщие «жилетки» не годится. Но не пакостит. А все к Главному тянется, для общения. Все семейными делами заняты, детей пасут, огороды копают, хозяйство правят, а Личность — все к Главному. Побаивается, значить, к остальным идти. Защиты ищет. А то к одному сунулась — смирять начал через трудолюбие. К другому — грусть-тоску свою сказывать стал. А дурной пример заразителен.

Вот и привыкло племя видеть Главного и Личность постоянно вместе. Он куда-то — и Личность следом. Не отстает ни на шаг. Боится, значить. Он ее гонит, а она к нему. Мудрости учится. Ну и жалко ему стало все отгонять да отгонять. Привык. Ладно, тень такой тоже бывает.

Племя, конечно, вначале пофыркало: «Нечего, мол, отнимать время у занятых людей!», да куда денешься: что сеешь, то потом пожинать приходится. Это они уже на себе испытали. Да и сам Главный не против, а кто ему перечить станет?

Косились-косились, да и надумали породнить их — Личность с Главным. Дебатов насчет этого было много. Не все соглашались. Некоторые в обморок падали, другие валерьянки требовали, третьи первых и вторых откачивали. Один Главный молчал. Мудрый он был, знал, к чему дело движется. Переминался, конечно, с ноги на ногу, но от родства не отказывался. Личность все-таки. Поплакало племя над участью обоих, но, не видя другого выхода, осталось твердо и мужественно в своем решении.

Вобщем, навели они порядок в стане своем парном. Жить стало спокойнее. И веселее. Скучать теперь не приходилось. Одни своим делом заняты, другие — своим, а Личность за Главным ходит, помогает ему, прислушивается к его речам. Ну и, понятно, к Личности с энтих самых пор стали и относиться, как к Личности: как же, родственница самого Главного! Теперь попробуй-ка на нее рот открыть! Не-е, вы не подумайте чего плохого. Личность — она тихой стала после того, как ума-разума поднабралась.

По утрам частенько раздавался робкий стук в дверь Главного: «Личность, можно войти?». Все уже знали, что теперь к Главному просто так не войдешь. Разрешения у родственницы просить надобно. Приятно Личности. Теперь уж никто ей больше не нахамит и не обидит. Личностью стали называть. Не понарошку, а всерьез. У нее и глаза просветлели. И вдруг почувствовала себя Личность ЛИЧНОСТЬЮ. Просто потому что ее так называть стали без сарказма. Ведь относиться к ней теперь приходилось уважительно. Сначала по мелочам разрешения спрашивали, а потом и советоваться начали: как лучше послужить Главному? Ну и советовала она им что могла. И стали замечать они, что советы Личности не всегда глупые. И она доверять им больше стала, и сама с ними советоваться начала. И стала расти у них дружба великая, движимая заботой о Главном. Музицировать стали вместе, гулять ходят, общаются. И никто из них уже от Личности не шарахается. За человека, значить, считают.

И стали они жить-поживать и добра наживать. И теперь живут.