Заклятье поиска, купленное у местного чародея, направляло меня вглубь леса, и я чувствовал, что наша цель уже близка. Карамон пыхтел сзади, стараясь не отставать.

— Ну, скоро уже? Ох, кажется мне, что надул нас местный "чароплет". Подсунул нам свиток с заклятием бега, а не поиска, — он уже устал следовать за мной, местами продираясь сквозь стоящие практически вплотную друг к другу стволы деревьев. Ведь он, в отличие от меня, не ощущал на себе действия заклятья, тащившего меня вперед и придающего мне силы.

Внезапно, деревья расступились, и перед нами открылась небольшая полянка. Посреди поляны было какое-то полуразрушенное изваяние, отдаленно напоминающее человека со сложенными за спиной крыльями, но время постаралось, чтобы разобрать первоначальный облик статуи было невозможно. В Хиваре существовали культы поклонников крылатых людей. Согласно их легендам, великий бог Айон даровал крылья и бессмертие воинам, лучше всех показавших себя в битве с балаурами, взбунтовавшимися против его власти. Этих воинов называли Даэвами. Давным-давно, согласно легенде, Даэвы покинули Хивар и навсегда ушли за Закатный океан. Но статуя нас не интересовала. А вот вокруг нее… Все пространство вокруг древнего обелиска было сплошь усеяно крупными белыми цветами шарообразной формы. С заклятием чародей не обманул.

— Вот это да, — только и смог выдохнуть Карамон. — Никогда столько не видел.

Заклятье, направляющее меня, рассыпалось с легким, только мне слышным шорохом, едва я вышел из-под деревьев. Ощущение легкости, сопровождавшее меня все время, пока мы шли через лес, сменилось невероятной тяжестью и усталостью. Тело будто налилось свинцом, а ноги, наоборот, стали ватными и отказывались служить. Я медленно осел в траву. Карамон тут же подскочил ко мне.

— Вайс, что с тобой?

— Действие чар, видимо, закончилось. Все, больше не сдвинусь ни на шаг, — даже говорить было тяжело. Все-таки колдун нас обманул, как минимум, не договорил кое-что. Купленное у него заклятье придавало легкость не за счет своей силы, которую должен был вложить в него чародей, а за счет моей жизненной энергии.

— А я тебя предупреждал, — затараторил Карамон, — нельзя доверять этим деревенским шарлатанам. Они все либо слишком слабые, чтобы наполнить заклятье силой эфира, либо хитрые.

Он достал из сумки небольшой флакончик с жидкостью насыщенного рубинового цвета и протянул мне. Этот флакончик стоил даже больше, чем купленное заклятье. Я отрицательно помотал головой.

— Не стоит, Карамон. Сейчас посижу, отдохну немного. Все в порядке.

— Давай, пей, — взгляд Карамона был необычайно серьезен, — видел бы ты себя. На тебе же лица нет. А деньги мы возвратим с лихвой, когда продадим собранный здесь флис. Хоть с типом заклятья не обманул нас этот старый грокс, и то хорошо. А то оказалось бы простым заклятием быстрого бега, как я уже начал опасаться — уж очень резво ты мчался вперед, еле поспевал за тобой.

Протянув руку, я взял флакончик и поднес к губам. Действительно, рука заметно дрожала — сильно же меня истощил поиск. Неприятная мысль лениво проскользнула в сознание: "А если бы поиск затянулся, и заклятие действовало еще хотя бы полчаса? Остались бы у меня тогда силы, чтобы хотя бы дышать?" В данном случае, это зависело от мастерства деревенского чародея: если он был шарлатаном, то я мог свалиться замертво, так и не поняв, что произошло, если же он просто хитрец, то поиск оборвался бы раньше срока, даже не выведя нас к цели, едва мои жизненные силы подошли бы к какому-то пределу. В общем, оба варианта малоприятны.

Рубиновая жидкость имела слегка вяжущий вкус и необычайно резкий, хотя и приятный запах. Точно такой же запах, но гораздо менее насыщенный, и от того гораздо более приятный, стоял сейчас над поляной с цветущим флисом. Флис и являлся основным компонентом этого дорогого зелья. Стоимость зелья была высокой из-за непостоянства места произрастания флиса, он никогда не вырастал два года подряд на одном и том же месте из-за этого он даже имел свое второе название — однолетник. Да и встречались обычно отдельные небольшие кустики с двумя-тремя цветами. А такие огромные поляны с сотней (не менее) цветов попадались чрезвычайно редко. Это была просто невообразимая удача, о которой мы могли только мечтать. Сам по себе сбор этого растения не представлял никаких трудностей, а вот поиск флиса был непростым и связан был с серьезным риском для жизни. Леса Хивара кишели опасными дикими животными и еще более опасными дикими полу-людьми. Нам с Карамоном пришлось потратить купленное еще в Ариасте заклятие поиска, чтобы найти какую-нибудь деревню как раз после того, как мы бросили все свое снаряжение и припасы, прихватив только самое ценное, когда улепетывали от напавших на нас гроксов. В деревне мы уже на последние деньги купили провизии, самое необходимое из снаряжения, да этот свиток с заклятием.

Едва содержимое флакона оказалось в моем желудке, я почувствовал ощутимый прилив сил, хотя легкая усталость все же оставалась. "Зелье жизни" или "красненькое", как его называли, стоило очень дорого, так как по своей сути являлось панацеей от всех недугов, как физических, так и вызванных магическим воздействием, а мы богачами не были, поэтому не могли себе позволить пить его дозами, необходимыми для полного восстановления сил. Поднявшись, я достал из сумки серп и присоединился к Карамону, который уже бережно собирал, стараясь срезать прямо у самой земли, стебли флиса с крупными цветами. Цветы были очень большими, стебли — толстыми и крепкими, это был ценный товар. В Ариасте их можно будет продать не менее, чем по пятьдесят монет за стебель. А кроме того, были стебли с уже осыпавшимися цветами, их тоже можно продать, правда подешевле — монет по десять. Если нам удастся теперь еще и вернуться домой, то год-полтора мы сможем существовать вполне безбедно, без особого шика, конечно, но уж в трехразовом питании себе не отказывая, это точно.

Мы собирали флис до позднего вечера. Только когда стало совсем темно, Карамон срезал последний стебель и с кряхтением поднялся с колен. Да и у меня самого спина затекла от долгой работы на корточках. Все тело буквально ныло от усталости, на этот раз уже настоящей, вызванной продолжительной работой, а не магией. Я тоже поднялся и подошел к сумкам.

— Костер будем разводить? Или поужинаем холодным сушеным мясом?

— Если честно, то я так устал, что и есть даже не хочется, — Карамон достал из сумки одеяло. — Давай, перекусим слегка и — спать.

Мне тоже не хотелось разводить костер. Сказывалось еще и последствие неправильной магии заклятья, все-таки полноценный отдых мог принести только сон. Я вытащил из сумки охранный амулет и активировал его. Случайно теперь наткнуться на нас было нельзя, амулет отвел бы глаза любому животному или человеку, появившемуся на поляне. Причем не только отвел бы глаза, но и создал бы невнятные, но неприятные ощущения при приближении к границе действия чар. Вот если бы нас искали, то амулет уже не смог бы помочь — магический заряд в нем заканчивался, пора было перезаряжать. Но нас, слава Айону, никто не искал, насколько нам было известно.

Я тоже достал свое одеяло и расстелил на земле. Сейчас была середина лета, и земля уже достаточно прогрелась для того, чтобы можно было не бояться простыть. Карамон достал из сумки два куска сушеного мяса и один протянул мне. Затем достал несколько сухарей.

— Если все пойдет хорошо, и мы удачно вернемся в Ариаст, через год можно будет попробовать повторить, — запивая сухарь водой из фляжки, задумчиво произнес Карамон.

— Угу, — мне говорить не хотелось. Хотелось спать.

— Что-то ты немногословен, Вайс. Как твое самочувствие-то? Отошел от заклятья?

— Да немного осталось еще… Думаю, к утру пройдет.

— Ну, смотри, а то может еще флакончик "красненького" выпьешь? Там еще три штуки осталось.

— Нет. Спать, а "красненькое" может еще пригодиться на обратном пути. — ответил я, уже укладываясь на одеяло и им же укрываясь. — Я амулет активировал, так что спокойной ночи, Карамон.

— Ну, тогда, как знаешь. И тебе приятных снов, — я услышал, как Карамон с удовольствием широко и протяжно зевнул, укладываясь на свою постель. — Завтра… соберемся… и двинем в направлении… Ариаста… при хорошей… погоде…

Раздалось равномерное сопение. Что будет при хорошей погоде, я и сам знал. При хорошей погоде, дней через семь будем в городе. Если, конечно, по пути нас не сожрут дикие звери или не приготовят из нас праздничный ужин полудикие гроксы. С этими мыслями я и погрузился в блаженный и крепкий сон уставшего и морально, и физически человека.