Глава 1

Начало

Академия магии Дерлан-Айила находилась высоко в горах. Северные ветры, никогда не ощущаемые у подножья гор, здесь свирепствовали с особой силой. В самой крепости Академии всегда было сыро и холодно, а долгими коридорами бродили сквозняки. Когда землю покрывал мрак, в темных коридорах академии, казалось, бродили голодные призраки, и, может, поэтому учащиеся никогда не выходили со своих уютных комнатушек после заката.

Молодая еще (по меркам простолюдинов) провидица Авития, которая только что провела изнурительный обряд ясновидения, с ненавистью смотрела на уже открытое письмо с Тал-Вира, столицы Дерлан-Айила. В письме была изложена просьба-предложение самого короля Лекиана о проведении обряда ясновидения, где «многоуважаемая Авития» должна была заглянуть в будущее и ответить королю на его опасения насчет будущего трона и всего Дерлан-Айила.

Авития — на вид женщина около 30 лет, довольно привлекательной внешности и с гордой осанкой высших магов Академии — ехидно хмыкнула и села за стол из мореного дуба с толстыми резными ножками. Еще раз прочитав письмо из Дерланского дворца, она принялась писать ответ. Толстые свечи в каменных, отполированных до блеска подсвечниках отсвечивали от ярко-голубых глаз Авитии. В глазах отображалось содержимое письма:

«Ваше Величество! Да пребудет вечно в здравии Ваша персона и да простоит нерушимым Алмазный трон Дерлан-Айила Все Времена. Академией было получено Ваше послание и решено на совете магов дать на него ответ. (Последние слова, — улыбнулась провидица, — должны бы взбесить короля). Нами был проведен ритуал (ритуал был проведен правильно и с использованием самых дорогих и редких элементов), и вот результат: «Когда вздохнет дракон времени, небо подарит миру Уэро звездопад. Все упавшие звезды погаснут, кроме двоих. Одна звезда — суть мрак, вторая — звезда перемен. К сиянию какой из звезд пойдут на встречу короли Уэро? От этого их решения будет зависеть судьба всего мира!»

Как может заметить Ваше Величество, предсказание вполне легко расшифровать, осталось только подождать до Времени Звездопада. Пусть несравненные в своем искусстве толкователи снов и предсказаний придворные звездочеты откроют Вам суть сказанного выше.

С почтением и благоговением, ваша верная слуга и советница — провидица Авития. Да не узнает Алмазный трон время перемен».

Провидица самодовольно улыбнулась и, запечатав письмо восковой печатью, предварительно наложив на него временное заклятие, взяла, чтобы вынести его к ожидающему у дверей курьеру. Авития была довольна собой — тщеславный и самовлюбленный Лекиан будет в бешенстве от подобного ответа: ни разу в письме провидица не перечислила все грозных титулов короля, не удосужилась расшифровать суть предсказания, и плюс ко всему — король был абсолютно бессилен в отношениях с магами Академии.

Когда улыбающаяся и довольная собой Авития приближалась к дверям своей комнаты, те вдруг утратили четкость очертаний и превратились в сияющую мраком дыру, из которой выскочили одетых в грубые одежды люди с оружием и попытались выхватить у нее написанное послание королю. Когда она начала произносить слова заклятия для самозащиты, один из странных нападающих ударил ее в лицо кулаком, сжимавшим меч. Мир вспыхнул для провидицы тысячей огней и померк.

Курьер, ожидавший у дверей провидицы послание к королю, вдруг заметил, как по небу падали, словно катились, тысячи и тысячи разноцветных звезд. Он подбежал к окну и наблюдал, как падающие звезды прячутся за обрамляющую Академию стену гор. Дракон времени вздохнул в Уэро.

* * *

Как только вершины самых высоких пиков гор Дракона озарились пламенем восходящего солнца, стало заметно, как к их подножию со всех сторон запада — северо-запада и юго-запада стекаются бесконечные орды кочевников. Было слышно, как надрываются рога разных племен: Великие Вожди кочевников приветствовали друг друга. Громогласно раздавались крики погонщиков домашнего скота, ругательства столкнувшихся извозчиков, но все это перекрывал рев погоняемого скота. Каждый кочевник имел при себе три лошади, а у каждого клана имелось по целому стаду коров. Большая степь могла прокормить всех, но эти времена подходили к концу. Пастбища оскудевали, река Авар, ранее выходившая с берегов чуть ли не на весь сезон, потеряла половину своих вод — дожди все реже слушались причитаний шаманов, а шапки снега в горах Дракона виднелись только на самых высоких пиках.

Племя Затра — первое прибывшее к пещере Дракона, готовило все к приходу остальных. Готовился великий праздник: «Кровавый Обет» — что лишь раз в сто лет собирал все племена вместе, для решения жизненно важных вопросов. При необходимости на празднике в честь Итши Кровавого Когтя, победившего однажды короля драконов (как гласила легенда — самого ставшего впоследствии драконом), избирали Верховного Хашиба — великого вождя племен Авил, имевшего неоспоримое право на власть. Но такого вождя не избирали уже около тысячи лет, после того, как Верховным Хашибой стал безумец Акранд — чье правление привело к междоусобным стычкам. Но на сей раз Кровавый Обет должен был определить Верховного Хашиба — для решения вопроса о перенаселении острова Мираунтир.

К обеду у входа в гигантскую пещеру собралось столько стоянок племен, что до самого горизонта пестрые украшения шатров вызывали острую боль в глазах. Но прибыли еще не все. Некоторые из племен посылали весть о том, что успеют лишь к завтрашнему вечеру и потому в лагерях не было заметно особой спешки. Молодые воины с интересом прохаживались по стоянкам соседей, рассматривая с любопытством разницу в быте и поведении, заметные лишь самим жителям острова. Южане делились сказаниями, легендами, а то и выдуманными историями с кочевниками, обитавшими в долине реки Вуам, что на севере. Некоторые рассказывали друг другу о том, кого называло яйцо драконьего племени Верховным Хашиба в минувшие эпохи. Но никто не смел строить догадки и выдвигать предположения о том, кто станет великим вождем теперь. К вечеру степь озарилась миллионом костров, воины завели песни — завтра Кровавый Обет.

Шаман, называвший себя Кширом и не принадлежавший ни к одному из племен, означавшее, что он, верховный шаман, готовился к великому колдовству — вызову духа дракона. Самих драконов на острове никто не помнил, хотя легенды и упоминали об этих существах, но в пещере Дракона хранилась величайшая реликвия племен Авил — яйцо, принадлежавшее племени драконов. Само яйцо было окаменевшим доказательством существования драконов и воспринималось авилами только так, хотя называли они его именем последнего короля Драконов из легенды — Мираунтиром.

Кшир покрывал яйцо собственноручно изготовленной краской, но не полностью — лишь местами, и эти пятна краски что-то смутно напоминали. Кшир шептал тайные заклинания, переданные ему его предшественником. Огромный зал пещеры был пуст, и не дай боги кому-нибудь хоть на шаг ступить под ее своды. Те, кто находился вне пещеры, видели голубоватое сияние, исходившее из ее недр. Войти внутрь смогут лишь вожди, и то лишь завтра вечером.

Кшир чертил уже на черном песке, привезенном из острова Огненного и кругом рассыпанного вокруг реликта. Он обдумывал о предсказании провидицы из далекой Академии. Яйцо уже не казалось каменным, а взгляд на него вызывал благоговейный трепет в глубине души. Кшир знал очень много тайн об устройстве вселенной, даже маги Академии позавидовали бы этим знаниям. Еще больше ходило слухов о возможностях Кшира. Но сам шаман знал все, на что способен, и был уверен в себе, как демон из преисподней, но даже демоны иногда уступали дорогу Дракону. Кшир чувствовал неприятное напряжение из-за присутствия яйца, но деться никуда не мог — обычай, заставивший его сегодня быть здесь, был намного сильнее всех доводов разума и проявлений воли духа. Кшир был в состоянии медитативного экстаза, не осознавая порой своих действий. Мысли роились в голове беспорядочным потоком, и то, что делали его руки, не зависело от его желания. Но руки Кшира между тем чертили идеальный круг, внутри которого — семилучевая звезда, в центре которой, соответственно — яйцо дракона. Все казало бы обычным, но вот грани рисунка начали украшать символы, обозначающие стихии, силы, энергии… Закончив рисунок, Кшир взял емкость с кровью священного быка и тонкой струей смочил все изгибы и прямые рисунка. Когда кровь смочила весь рисунок, Кшир отбросил пустую емкость и, вытянув церемониальный нож, начал читать заклятие. Слова заклятия шамана Кшира лились к сводам пещеры Дракона то тонким ручейком, то бурлящим потоком, интонация менялась так быстро, что его слова сливались в какой-то резонансный вой и вот, на самой высокой ноте Кшир взмахнул ножом и из его вытянутой руки, прямо на верхушку яйца, полилась алая человеческая кровь. Глаза шамана закатились, и он пел, не видя, как кровь, касаясь поверхности Мираунтира… исчезает. Пение Кшира продлилось недолго, он, потеряв сознание, упал без чувств, и сияние в глубине пещеры Дракона вдруг исчезло. Наступило утро. До начала праздника оставалось несколько часов.

Шатры кочевников украсились яркими лентами, что вились на ветру. Воздух наполнился запахом праздника и трепетным предчувствием тайны. Женщины Авил готовили еду — жарилось и варилось мясо, приправленное ароматными травами. Все улыбались и желали друг другу удачных знамений. Авил одевали свои самые лучшие наряды, привезенные купцами из далеких стран: Чин-Су, Талад, Амати, Ушуч, Дерлан-Айил, а некоторые — даже из самой Тину или Дар-Бека. Иногда их наряды так разнились, что окружающие поражались безвкусице нарядившегося, если он вдруг оказывался не в той компании. Мужчины украшали свое оружие — в основном копья, изогнутые мечи и луки — специальными лентами, прошитыми золотой или серебряной проволокой. Такие ленты имелись у каждого уважающего себя воина и назывались «тирнии». Самые искусные воины имели право носить повязку на правой руке, но таких было немного. Повязка, сделанная из лошадиной кожи и окрашенная в черный цвет, должна была быть прошита золотом и иметь на себе вышитое имя владельца. Если же такую повязку одевал юнец, то он должен был пройти ряд жестких испытаний: голод, жажду, бой и терпеливость впоследствии. Коли испытуемый не мог пройти проверку — он лишался повязки вместе с рукой, на которую она была одета. Ходили воины с повязками всегда с голым торсом, несмотря на погодные условия, хотя на Мираунтире никогда не видели снега — только на вершинах Гор Дракона.

Астал, Норт и Ифал — три друга, что вместе прошли испытания на право ношения повязок — стояли на возвышении внутри своего лагеря и осматривали степь и подножия гор, что пестрели теперь сотнями шатров и пахли ароматами праздника.

— Авил необходим Хашиба. Мы слишком расслабились и давно уже не видели ярости битвы. Чего стоят несколько набегов пиратов, или горных людей? Нам нужна новая земля и новые враги. — Астал был еще довольно молод, ему едва исполнилось девятнадцать, но он уже успел поучаствовать в паре-тройке сражений и теперь был настоящим воином, не зря носившим повязку.

— Захотят ли вожди объединяться? А если дракон укажет нам на Хашибу, что будет не способен на то, чего мы все от него ждем? Навряд ли Великие Вожди просто откажутся от золота и жен. Власть меняет людей, и то, что они хотят и о чем говорят сейчас, через несколько мгновений окажется лишь словами. Что скажешь, Ифал? — Норт, как и все воины носивший множество косичек с вплетенными коричневыми и черными шелковыми лентами, привезенными из Чин-Су, посмотрел на Ифала — тоже еще юного, как и его друзья.

Ифал, смуглый как любой из Авил, имел тем не менее серые глаза, что среди кареглазых жителей степи было большой редкостью. Он взглянул на Норта и Астала и ответил:

— Пустые разговоры. Дракон не ошибается. Верховный Хашиба — намного больше, чем просто вождь, и любой, кто откажется от его слов, должен умереть… Я знаю о безумном Акранде, не надо на меня так смотреть, Норт! Ты только подумай, если бы Акранд тогда повел нас на Дерлан-Айил, то черные маги уничтожили бы само воспоминание о Авил.

— Ты никогда не боялся высказывать свои дерзости, Ифал. И зачем мы только с тобой связались? Я бы вполне обошелся и без этой повязки — воин есть воин. А, Норт?

— Ага. Услышь его речи вождь Искар — и попадет не только ему, а и тому, кто ошивался рядом.

— Не стройте из себя трусов. Искар — вождь лишь до сегодняшнего вечера, — Астал невзначай оглянулся, — потом дракон выберет одного из вождей и он станет Хашибой — и навряд ли это будет Искар. Вы слышали, как Усулы хвалят своего вождя? И я бы тоже не сказал, что он плох. Но Дракону видней, а Кшир не позволит, чтобы воля Дракона не собладалась — смерть не покорившемуся, — Ифал с уверенностью кивнул Асталу, —мир меняется, и его судьба сейчас в лапах Дракона. Посмотри, Норт, как много Авил! Неужели есть сила, способная противостоять нам? Дерлан-Айил уже давно не та сила, что когда-то остановила Талад. Врата Оруду скрыли последних из черных магов, а маги Академии слишком не любят короля, чтобы помочь ему — им то в своей Академии бояться нечего.

— А не кажется ли тебе, Ифал, что мы многого не знаем о том, что сейчас происходит в мире? Мы с Нортом хоть сейчас готовы идти на Тал-Вир, но не это ли безумие? Ты впервые увидел всех Авил вместе и тебе кажется, что нет сильнее нас.

— Любой воин Авил, даже без тирнии, стоит трех воинов с материка, не так ли? А если… — Ифал не успел договорить, как у выхода из пещеры Дракона показался верховный шаман Кшир с перевязанной рукой и усталым, рваным голосом, эхо разнесшемуся в степи возвестил о начале Кровавого Обета.

Взвыли рога и стоянки Авил ожили еще больше. Из больших шатров начали выходить Великие Вожди, и соплеменники провожали их возгласами. Каждый сейчас мог сказать на своего вождя то, что о нем думал, и вождь лишь молча мог это выслушивать. Тот из вождей, кто должен стать Верховным Хашиба, не будет помнить старых оскорблений — такой обычай. А остальные же превращались в обычных воинов, если на то было молчаливое согласие Хашибы. Очень редко Хашиба возвращал статус бывшим вождям. Сейчас же каждый вождь шел через весь свой лагерь и выслушивал все о себе от каждого Авил, который хотел что-то сказать. И не всегда это были слова приветствия. В некоторых лагерях чуть не вспыхивали драки, но обычай, что гласил о запрете драться во время праздника, держал все под контролем.

Ифал, Норт и Астал молча проводили своего вождя взглядами, после чего пошли за ним, чтобы поближе подобраться до выхода из пещеры и узнать о решении Дракона одними из первых.

Когда солнце спряталось далеко в степи и в лагерях начали зажигаться уже праздничные костры, в пещеру вошел последний из тридцати Великих Вождей.

* * *

Пещера Дракона была освещена неземным сиянием, истоки которого оставались невидимыми. Голубой туман стелился над полом пещеры, и когда вожди входили, он растекался под их ногами, чтобы затем собраться вновь. Каждый вошедший, пройдя небольшой коридор входа, попадал в огромный зал внутри горы, своды которого терялись во мраке. Везде разносился запах, не свойственный степи — соленый и дурманящий, с оттенком тайны и ужаса. Было довольно холодно, и вошедшие кутались в то, во что были одеты. Все были безоружны — этого требовал обычай.

Кшир стоял около реликвии — Мираунтира и спокойно созерцал входящих и туман, что стелился у их ног. Обряд был готов. Приготовление Мираунтира принесло несколько неожиданный оборот, но все предшественники Кшира говорили, что каждый раз происходит все иначе. В этот раз Мираунтир выпил кровь шамана, хотя этого не должно было случиться. Кшир еще раз осмотрел вошедших и когда последний из них присел, начал читать заклятия — вступительного слова не требовалось, поскольку все заранее знали о том, что должно произойти, и повлиять на события не могли никак. Своды пещеры наполнили звуки песни-заклинания шамана и все остальные звуки исчезли. Присутствующие вожди вошли в гипнотический транс и покачивались в тон звучания песни.

Кшир и каждый из присутствующий были в священном бреду. Они видели весь свой остров как бы с высоты; видели исчезнувшие города и целые цивилизации; видели… драконов, свободно рассекающих воздушные моря над Уэро; видели битвы, что ставили весь мир на грань исчезновения; видели черных магов, что содеяли ошибку, уничтожив целую империю, но разбудивших зло, дремавшее теперь в диких землях. Пред ними явился во всей своей красе остров Саннадор — колыбель цивилизации Асайя, они видели прекрасные города древних строителей, великие битвы, что вели Асайя по всему миру, величественных и мудрых правителей, окруженных все изяществом давно сгинувшей эпохи. Присутствующий удивлялись подземным городам гномов, давно исчезнувшим за Вратами Оруду. Они были поражены эльфам, построившим на прощание Маяк Короля и ушедшим за призрачный предел — на родину своих таинственных предков. Вожди Авил видели и другие расы, что появлялись и исчезали, видели, как меняется карта всего Уэро: горы меняются морями, пустыни — лесами… Видения вызывали у присутствующих благоговейных трепет, желание то плакать, то смеяться. Вожди видели всю свою незначительность на фоне истории, и менялись их взгляды на жизнь, они становились мудрее, становились одни добрее, другие — жестче.

Песня Кшира подошла к концу, срываясь в протяжный, нечеловеческий вой. Присутствующее замерли и напряглись. Глаза шамана Кшира закатились, и стало видно только белки, а когда зрачки все-таки вернулись назад, это уже не были зрачки человека. Две поперечные полосы, отливающие золотом — вот то, чем были глаза шамана. Кшир ощерился и его, ужасный теперь в голубоватом сиянии пещеры острозубый рот, промолвил древнее заклятие вызова духа Дракона. Никто из присутствующих, кроме самого шамана, конечно, не знал, что Кшир заговорил на языке драконов и рев его голоса слышали даже вне пещеры. И вот мир содрогнулся. Планеты составили нужную комбинацию, влияние звезд на Уэро возросло в миллионы раз, и дух Дракона пробудился на острове Мираунтир.

Сила пробуждения охватила всех присутствующих и вспышкой света пронзила всю гору, осветила лица Авил, ждущих своего Верховного Хашибу и заставила вздрогнуть весь Уэро — настолько сильна была магия, вызванная Кширом. Верховный маг Академии вздрогнул от прикосновения эманации силы такой мощности. Даже на острове Саннадор шаман дикарей упал на колени и начал молиться своим богам…

Шаман племен Авил — Кшир воздел свои худые руки над яйцом под названием Мираунтир и круг, написанный на песке из острова Огненный, вспыхнул багровым пламенем, зажигая за собою поочередно символы, что были на нем изображены. Кшир повторял названия символов, следуя той последовательности, по которой они зажигались. Когда загорелся последний символ, на карте круга оставалось Тольке две звезды, что не сияли. Вдруг, Мираунтир вспыхнул ослепительным оранжевым пламенем, и когда глаза присутствующих вернули способность смотреть, они увидели прямо над реликвией народа Авил… самого что ни на есть настоящего Дракона! Вот только Дракон этот был маленьким — размером с человека и полупрозрачным.

Дракон — Мираунтир обвел весь зал огненным взглядом золотых глаз, словно выискивая Верховного Хашиба и, чего от него никто не ожидал — вдруг вылетел из пещеры. Те, кто стоял вне пещеры, ахнули: ни одна из легенд не говорила о подобном, и никто из Авил, кроме вождей, не надеялся увидеть настоящего Дракона, пусть маленького и не совсем настоящего.

Издавая душераздирающий и ужасающий рев, маленький Драк взмыл высоко вверх и, перевернувшись, стремительно спикировал вниз. Его полет-падение были такими невероятно быстрыми, что никто и не попытался отскочить в сторону, когда Дракон-призрак Мираунтир вдруг завис над одним из Авил и, плавно сложив крылья, растворился в груди человека, тем самым давая ему частичку своей силы, выносливости, мудрости и указывая Верховного Хашибу Авил!!!

* * *

Ифал умер в тот самый момент, когда дух Дракона коснулся его своим крылом. Умер не совсем, конечно, — умерла какая-то часть его, что делала его человеком. Когда Ифал открыл глаза, которые зажмурил после того, как Дракон начал падать на него, это были уже глаза Хашибы.

Ифал Хашиба осмотрелся. Вокруг него и его друзей — Норта и Астала, стояла многотысячная толпа соплеменников Авил. Из пещеры выбегали бывшие вожди племен Авил и по оторопелым взглядам кочевников опредилили Хашибу. Все замерло. Вдруг один из бывших вождей не выдержал и вскрикнул, как бы выплевывая слова:

— Как может простой воин, без рода и племени, пусть и с повязкой, стать Верховным Хашиба? Это... Это неправильно, он не может...

Дальше произошло то, что после еще долго-долго будут рассказывать своим детям потомки Авил: рука Хашиба Ифала взметнулась с такой скоростью, что глаза присутствующих не успели разглядеть подробностей, но в следующий момент копье Ифала пробило грудь говорившего и он вместе с торчащим в груди древком улетел в темноту пещеры. А это оказался вождь Искар, который находился от Верховного Хашиба на расстоянии около трехсот шагов... Никто не успел даже пошевелиться.

Все увидели, как Норт и Астал — верные друзья Ифала, держат свои копья наготове. Тут взоры Авил устремились на выход из пещеры, где вдруг показался сам шаман Кшир, в своей старой и неизменной накидке из шкуры сагуара. Он прошел разделявшее его с Ифалом пространство в триста шагов среди расступившейся толпы и с вытянутыми руками, в которых лежал амулет Хашиб — драгоценный камень темно-синего цвета, напоминавший яйцо Мираунтир. Шаман подошел вплотную к Ифалу и, одев ему на шею амулет, промолвил:

— Верховный Хашиба Ифал! Прими свой народ и властвуй! — Кшир стал на колени. — Племена Авил признали тебя!

Ифал Хашиба увидел, как все присутствующие, со словами клятвы в верности упали на колени и, вытянув руки с оружием, увенчанным праздничными лентами, коснулись лбами земли. Ифал заметил, как Норт больно ударился при этом об лежащий тут некстати камень.

— Я принимаю народ Авил. — Сказал Ифал, давая этими ритуальными словами начало празднованиям, которые должны будут длиться целых три дня.

Когда после церемонии Хашиба Ифал удалился в свой новый шатер, поставленный специально внутри целого пустого круга, где на десятки шагов была даже непримятая степная трава, Кшир вошел в пещеру и увидел, как на месте затухающего магического круга сияет одна из звезд. Шаман не успел удивиться, как заметил, что вдруг вспыхнула и другая звезда…

* * *

Шатер Ифала был широк настолько, что, казалось, празднования можно было проводить и здесь. Длинные прутья поддерживались несколькими центральными, а ткань, из которой был соткан шатер, была разноцветной, из огромных цветных лоскутов, которые умеют шить только на Чин-Су.

Вошедшие Ифал, Норт и Астал несколько мгновений осматривались, а потом прошли вглубь шатра. Такого шатра они никогда не видели. Те, где жили они сами, были, наверное, в сотню раз меньше, но удивление выразилось лишь на лицах спутников Хашибы. Сам же верховный Хашиба не выдал своих эмоций. Когда он повернулся к ним лицом, это было лицо Хашибы, а следа Ифала там как не бывало.

— Ифал, ты чего? Мы друзья, помнишь? Я — Норт, а Астал вот.

— Ифал, ты как, в норме? — спросил серьезно Астал.

Лицо Хашиба вдруг исказилось и он оказался около Астала, держа того за горло, приподняв над землей. Такого поворота событий никто не ожидал. Астал не успел даже отпрянуть, а Норт отскочил, направив копье на Хашибу, который презрительно окинул того взглядом и вдруг начал говорить:

— Я Верховный Хашиба Ифал! Я вас знаю. Поэтому и доверяю вам. Опусти копье, Норт, иначе умрешь. — Норт нерешительно и с опаской опустил оружие. — В последующем следи за своим языком, Астал! — И Хашиба отпустил бывшего друга, который отскочил в сторону, переглянувшись с Нортом, потирая свою шею. — Ваш Ифал лишь оболочка, а я — Хашиба, пользуюсь его разумом. Больше никаких вопросов, только подчинение. Вот ваш первый приказ: я буду спать три дня, а за это время кончится праздник, и вы должны будете обеспечить мою охрану — возьмите лучших воинов с тирниями и расставьте патруль по всей стоянке и вокруг шатра. Норт, ты больше пастух, чем Астал, поэтому организуй тех, кто будет выпасать стада на время праздников. С этим все. Я хочу видеть Кшира. Идите.

Бледные Норт и Астал покинули шатер Хашибы. Празднование разыгралось. Авил пили вино, что берегли долгие месяцы, специально для случая праздника. Женщины Авил, наготовив яств на три дня праздников, теперь тоже могли отдохнуть, и потому около некоторых костров, в которых сжигались кустарники и деревья, росшие у подножия гор, можно было увидеть танцующих женщин. Дети веселыми стайками носились по всему лагерю. Везде можно было слышать песни и громкий смех.

Хашиба присел на приготовленные для него и его возможных гостей подушки. Ему многое предстояло обдумать и обговорить с Кширом. Кшир знал многое и знал как раз все то, что было необходимо молодому Хашибе.

Женщины внесли множества самых изысканных яств и по немому вопросу поставили еду в углу шатра. Когда они вышли, вошел неизвестный Ифалу воин. Он был невысоким, темнокожим, как жители юга острова, и одет так же. В глазах его читалась насмешка и презрение. Он был как-то напряжен, но улыбался. Войдя, осмотрелся и подошел поближе к Хашиба.

— Верховный Хашиба! Я прибыл, чтобы передать тебе привет из далекой-далекой страны, — с этими словами он вытащил метальные ножи из-за пояса и этим же движением отправил их в полет к сердцу Хашибы.

Бросок был отличным. Ножи, которые стоили чуть ли не целое состояние, всего один раз перевернувшись в воздухе, должны были проткнуть плоть Хашибы и войти туда по самые рукоятки. Но человек, бросивший ножи, увидел, как его противник начал двигаться еще в тот момент, когда метальное оружие только-только перестало касаться пальцев. На полпути летящих ножей было уже понятно, что они летят в никуда. Человек, бросивший ножи, попытался выхватить мечи, что скрещенными покоились в его ножнах, но он успел только ухватиться за их рукоятки. Время замедлило свой извечный бег, и убийца увидел, как Хашиба со спокойным лицом кладет свою ладонь сверху, на скрещенные над головой руки, а другая рука железными тисками сжимает его горло. Руки пронзила нестерпимая боль, и они оказались заблокированы всего лишь одной руки Хашибы, в глазах потемнело от недостатка воздуха, и убийца зарычал от беспомощности.

— Кто послал? Кто желает смерти Хашибы Авил? — спросил Ифал, но убийца только попытался вырваться в ответ.

Невероятно легким движением Хашиба свернул шею убийце и опустил недвижимое тело на землю. Ифал Хашиба улыбнулся — ему нравилось убивать. Схватив труп за ногу, он оттащил его в сторону: некрасиво, чтобы тело лежало посреди шатра. Он оставил его у входа в шатер, чтобы стражи могли убрать его. Он взял оружие убийцы — два добротно откованных меча и… на рукоятке каждого из мечей было изображено змею, обвивающую глаз. Ифал не знал, чей это знак. Такие же змеи были и на двух метательных ножах, что застряли в опорах палатки. Хашиба спрятал оружие под подушку, на которую сел, и начал обедать, бесстрастно взирая на труп.

— Верховный Хашиба Ифал! Кшир в твоем распоряжении. Да неисчерпаемой будет твоя мудрость! — сказал вошедший шаман, покосившись на труп у двери.

— Я хочу, чтобы ты всегда был при мне, Кшир. Мне нужно то, что в твоей безобразной голове и в твоем холодном сердце, — усмехнулся Хашиба, допивая дорогое Ташарское вино.

— Но… есть некоторые правила…

— Я меняю закон. Достаточно?

— Как будет угодно, Хашиба.

— Хорошо. Мне нужна информация…

— Вот… — Кшир протянул приподнявшему бровь Хашибе листок дорогой бумаги, с печатью, на которой было изображено гору в сиянии солнца. — Сейчас это самое важное.

— А если бы я не послал за тобой, то не узнал бы об этом? — Ифал кивнул на письмо.

— Нет.

— Неужели ты не боишься меня, Кшир?

— Нет, мне известно, от чего я умру, потому я не боюсь смерти.

Хашиба не ответил. Он открыл письмо и начал читать. Ифал не умел читать, но умел читать Хашиба и Ифал хотел узнать, как такое возможно. Дочитав письмо с пророчеством, что так и не попало в руки короля Тал-Вира, верховный вождь без эмоций взглянул в глаза Кшира и спросил:

—А как и когда умру я?

— Это тайна, сокрытая для меня, чтобы узнать ее, не хватит всех моих знаний и знаний магов из Академии Дерлан-Айила. Лишь Драконы могли бы ответить на этот вопрос, но они ушли после…

— Присаживайся и рассказывай все по порядку, но коротко. Мне нужно знать.

Кшир выбрал себе подушку побольше и, присев, налил себе вина из того же кувшина, что и Хашиба. И только когда выпил, начал рассказывать:

— Итша Кровавый Коготь, чудом победивший Мираунтира, уже готовился к смерти, но драконы говорили с ним и он узнал, что теперь он — величайший герой. Хотя они ненавидят его, но уважают и по обычаю покидают Уэро, оставляя ему дар — желание, любое, что в их силах. Итша был растроган и попросил, чтобы драконы — самые могущественные и мудрые создания Творца, подарили его народу дар, что может спасти его от беды. Драконы согласились и даровали Авил яйцо Мираунтир, которое просыпается в определенное время дарует часть духа дракона избранному, который не всегда имеет мудрость, но обладает абсолютной властью. В этом подарке кроется мудрость для Авил, стоит только суметь ею воспользоваться. Таким образом подарок драконов не так-то прост. Никто не знает, что он принесет для Авил и как защитит их.

Человек, в которого вселился дух дракона, мы называем Верховным Хашиба. Это тот, кто имеет право править Авил, и за которым племена пойдут, что бы он ни делал, пусть даже действия Хашибы вовсе безумны. Ты, Ифал, не совсем тот, кем был. В тебе есть то, что делает тебя сильнее любого из Уэро. Ни один человек не сможет убить того, вокруг которого текут воды реки судьбы. Но все же ты не бессмертен, хоть и не боишься ран, от которых обычный человек умирает сразу. Твоя судьба, Хашиба, сокрыта от меня пеленой мрака, который не осветит ни одно солнце, но в мир пришло что-то, что, как я подозреваю, связано с тобой течением вод Великой Реки. Вот и все, что мне о тебе известно. Спрашивай, что еще необходимо.

Над Уэро засияли первые звезды, когда Кшир покинул шатер Хашибы. Стража давно убрала труп убийцы, принадлежавшего организации наемных убийц, но осталось неизвестным, кто же был заказчиком, позволившим себе столь дорогую услугу организации. Вокруг шатра Хашибы кольцом стояли воины с повязками-тирниями, охраняя покой вождя. А в огромном лагере Авил, гудящем от празднеств, сновали патрули, организованные Асталом. Дети Авил, разодетые родителями в свои лучшие одежонки, хоть на улице и стояла жара, мельтешили на глазах у всех, и детский смех сливался с общими звуками праздника. Везде вился пряный запах приготовленного и еще готовящегося в красном вине мяса. Запах стелился далеко по степи, за границу стоянок племен и степных хищники сходили с ума от желания съесть кого-нибудь. Они организовывались в стаи и бродили вокруг пасущихся стад, но команда пастухов, возглавляемая Нортом, была начеку, и потому им мало что светило.

* * *

Три дня празднеств прошли довольно быстро. Запасы пищи, казалось, были неисчерпаемы, как и энергия у праздновавших Авил. Но, как все хорошее, праздник подошел к концу, и пришло время говорить о дальнейшей судьбе племен. На лицах людей можно было увидеть озабоченность завтрашним днем. К концу третьего дня праздник начал затухать.

Рано утром у входа в свой шатер показался Хашиба, проспавший все три дня. Лицо его совсем не выглядело посвежевшим, наоборот он был заметно исхудавшим и с горящими глазами и острыми скулами. Во взоре его читались власть и решимость. Он был одет так, словно собирался в поход. Пояс Хашибы украшали два древних клинка, похожих, словно братья-близнецы, и на этом его вооружение заканчивалось — так полагалось вождям.

Ифал вызвал к себе друзей и дал распоряжения. Потом, увидев поблизости Кшира, подозвал того к себе и увел внутрь палатки.

Норт и Астал, выбрав себе помощников, с озадаченным видом начали отбирать воинов для армии Авил. От самого же Хашибы они не получили никаких ведомостей о причинах этого. Как только по лагерю пролетела весть о том, что Хашиба собирает войско, повсюду начали раздаваться «ойки» женщин, но никто из них не посмел оспаривать волю Хашибы Ифала. Его приказ был священен.

А тем временем Ифал, прижимая руками к траве внутри своего шатра карту, которую дал ему шаман Кшир, внимательно изучал ее. Карта была очень старой, но древние мастера сумели нарисовать карту на куске кожи так искусно, что цвета, обозначающие моря, степь или лес, совсем не потеряли своей яркости. Кшир подробно рассказывал о городах, которые были на карте, и которых уже не существовало в мире. Хашиба следил за жилистой рукой, украшенной костяными браслетами, которая показывала границы стран на материке, сопровождаемая подробными рассказами о жителях, населявших ту или иную страну, характере их деятельности, сильных и слабых сторонах. Низкий голос Кшира, казалось, заставлял слушателя увидеть все то, о чем он ему поведал. На средине рассказа Хашиба вздохнул и, прерывая рассказ Кшира о островитянах на острове Манджаре, попросил шамана поведать ему о географии острова Мираунтир. И Кшир начал свой рассказ о родине Авил:

— После того, как Творец создал мир и населил его живыми существами, в мир, называемый древнейшими преданиями «Уэро», пришли драконы. Это были любимые создания Творца. Они начали искать себе место для поселения, но везде уже жил кто-то другой, а никто из живущих не хотел себе таких соседей: уж слишком те были опасными. И драконы, посовещавшись, решили взять себе землю, независимо от желания ее населявших. Они собрали всю свою мощь и с помощью магии и еще неведомо каких сил оторвали кусок суши от материка и поселились там, назвав тот остров, что мало уступал материку в размерах, именем короля — великого дракона Мираунтира. Так гласят легенды.

Драконы стали хозяевами острова. Впрочем, они не обижали тех, кому пришлось стать их соседями. Но даже так мало кто мог выдержать такое соседство: ведь даже скот иногда падал замертво от ужаса, когда в небе резвились молодые драконьи отпрыски. И вот, спустя некоторое время на острове осталось только одно племя, способное соседствовать с обитателями Хребта Дракона. Это были Авил. У них, то есть у нас, получилось приспособиться к условиям такого сожительства, но драконы, выжигавшие целые моря степной травы в порывах своих игр, заставили Авил перебираться с места на место, таким образом вновь превратившихся в кочевые племена. Прошли многие века, Драконы, которые очень медленно старели и у которых редко вылупливались потомки, так и продолжали властвовать в своих горах. Но для Авил то время шло быстрее! И вскоре Авил почувствовали, что им становиться тесно. На материке властвовала империя Талад, их армия была такой сильной, что о новых землях Авил не мечтали. Вскоре из-за перенаселения у народа Авил потерялось чувство ценности человеческой жизни. Вожди поддавались разврату и кровавым игрищам. В результате некоторые из потомков таких вождей, возомнив себя могущественными правителями, решили подчинить себе остальных. Пришло время межплеменных войн. И вот, в результате многих кровавых сражений, единым вождем Авил стал Итша Безумный.

Итша, называвшийся безумным, возомнил себя Богом. Он приказал приносить себе человеческие жертвы. Однажды, Верховный шаман Аска, решив покончить с бесчинствами, сумел убедить Итшу в том, что безумие на него наслали драконы, чтобы уничтожить Авил и занять их территорию. Безумец Итша, поверив колдуну, ушел в горы в поисках мести. Авил вздохнули с облегчением и забыли о жестоком правителе. Так прошли годы. Но внезапно Итша вернулся. Он смог снова собрать всю власть в свои руки, но правление его более не было безумным. Возможно, причиной тому являлся коготь неродившегося дракона, который Итша носил на шее, как талисман. Несколько месяцев Авил прожили в покое, но… вдруг небо укрылось целыми полчищами драконов, требующих отдать им убийцу. Оказалось, что Безумец Итша сумел пробраться в одну из пещер, что оказалась без охраны и, разбив яйцо, унес с собой амулет в виде когтя неродившегося дракона. Авил, испугавшиеся за свои жизни, решили выдать Итшу драконам, но тот успел скрыться. Несколько дней Авил, совместно с драконами, искали беглеца. Но амулет оберегал его. И вот, когда драконье племя решило уже уничтожить Авил, все увидели Итшу, идущего степью со стороны мыса Клыка Дракона. Драконы ринулись к убийце. Авил не знали, пощадят ли их драконы после того, как растерзают самого Итшу. Но случилось непредвиденное!

Драконы, что стремились схватить убийцу своего отпрыска, вдруг остановились и с изумлением пропустили Итшу к своим. Оказалось, что Итша смог победить древнего короля драконьего царства — Мираунтира. Навеки осталось загадкой, как ему это удалось — возможно, он смог подобраться к спящему Мираунтиру, возможно ему помог талисман в убийстве огромного монстра, но факт остается фактом — Итша убил Короля драконов, неосознанно спася свое племя. На шее у него висел окровавленный коготь и потому Безумец Итша оказался настоящим героем — Итшей Кровавым Когтем. Все дело было в том, что по закону, царящему среди драконов, тот, кто сможет победить короля, сам становиться королем. Но как человек может стать королем драконов? И драконы решили уйти, исполнив любое желание Итши, если это будет в их силах. Ну а дальше ты знаешь сам.

Таким образом Мираунтир имеет историю, напрямую связанную с драконами из легенд. На севере острова располагаются территории, покрытые густыми лесами. Среди дремучих лесов протекает загадочная река Вуам. Весь северо-восток острова занимает Хребет Дракона — горная цепь из высочайших пиков, среди которых, по преданиям, и жили драконы. — Палец Кшира начал опускаться ниже. — Вот здесь, у истоков Вуам, обитают северные племена Авил. Ниже — огромные степные пространства, вплоть до реки Авар — одной из самых больших рек в мире. По этой реке к Авил приплывают купцы, меняющие шкуры животных и наше оружие на одежду и украшения, специи и диковинки с материка и островов. Мы сейчас находимся к востоку от Авар. Вот Пещера Дракона. Дальше к югу снова степь со встречающимися иногда холмами. На самом же юге — лес и горы, вплоть до Мыса Клык Дракона. И вот еще есть необитаемый остров — Огненный, где, как считается, появились прямо из огненных недр Уэро первые из Авил. Легенда, не более того.

Внимательно слушающий до этого Ифал кивнул и, указав пальцем на дельту реки Авар, вдруг сказал громовым голосом:

— Здесь я построю город. Великую столицу Авил. Называться он будет — Наргазад, что на языке драконов Мираунтира значит «дом»!!!

* * *

Многотысячное войско двигалось степью острова Мираунтир. Их путь лежал на запад. Хорошо вооруженные воины передвигались довольно быстро — их ничто не задерживало, кроме скота, что они вели за собой в обозе. В армии Авил, насчитывающей около 18 тысяч человек, не было ни одной женщины. По приказу Хашибы Ифала, женщины на время остались в своих племенах, там же осталась и некоторая часть воинов.

Хашиба Ифал назначил Астала, Норта и еще некоторых воинов, что рекомендовали его друзья, тысячниками армии. Иногда самому Ифалу казалось, что он знает обо всем на свете, но иногда это чувство терялось, и ему приходилось общаться с Кширом — верным советником, который, на удивление, всегда находился под рукой, готовый помочь и советом, а иногда и предсказанием. Однажды Кшир даже поднял на ноги упавшего с коня воина, на которого сзади со всего разгона налетела неоседланная лошадь. Таким образом, шаман Кшир стал еще и войсковым лекарем.

Когда войско уже преодолело огромные степные пространства и позади остались холмы, Хашиба приказал пяти тысячам воинов, во главе с Нортом, отправляться на юг и в месте, имеющему выход к морю, начать заготавливать лес. Как объяснил Ифал Норту, лес нужен для постройки кораблей и для постройки Наргазада — великой столицы.

По прошествии недели после разъединения войск армия под предводительством Хашибы Ифала прибыла к дельте реки Авар. Ифал приказал обустраивать лагерь и разослал разведчиков. За время похода обязанности распределились сами собой, и в армии Авил появились свои сотники, десятники, повара и разведчики, пастухи и кузнецы, охотники и, со временем, рыболовы. С помощью разведчиков и Кшира Ифал составил подробную карту местности на многие мили вокруг. Место для города оказалось найти просто — удобная природная бухта и возвышения над морем — вот то, что необходимо городу. Хотя купеческий корабль Авил завлекли к себе только на десятый день, Хашиба был уверен, что Наргазад будет мощным торговым центром, известным на все Уэро. И когда корабль купца, не видя основной стоянки войска Авил, причалил к берегу. Ифал приказал пригласить купца к себе — надо было с чего-то начинать.

Купец Ишуара был мужчиной лет 50-ти. Лысеющую голову он обрил налысо, а на мочку уха повесил массивную золотую серьгу, что придавало ему грозный и деловой вид. Он носил полосатый Дар Урукский халат, хотя родом был с Тину, а особняк имел на Ушуче. За время своего купечества он плавал по всему миру, владел информацией и поэтому считал себя вполне процветающим человеком. Когда он с командой проплывал мимо дельты реки Авар, ему в голову пришла идея свернуть с маршрута Ушуч — Талад и сделать крюк на Мираунтир, попытавшись выменять шкуры степных лисиц и оружие Авил на вино и побрякушки. Притом как раз сейчас начали ходить слухи о сбывающихся пророчествах, в которые он, кстати сказать, не верил, но верил в то, что сейчас очень возрастет спрос на оружие, а Авил имели то, что ему было необходимо.

И когда Ишуара увидел десяток машущих ему с берега воинов Авил, которые никогда не обманывали прежде купцов, он очень обрадовался — возможно, не придется так далеко плыть, как предполагалось. Ишуара отдал приказ бросать якорь. Он направил на берег шлюпку с переговорщиками. Наблюдая за ними, он увидел, как те причалили к берегу на небольшой лодке, и Авил помогли им выбраться на берег. Некоторое время переговорщики что-то обсуждали, а потом сели в лодку и направились обратно. Когда они поднялись на корабль, Ишуара, выказывая нетерпение, начал выслушивать, о чем же они ему поведают. Оказалось, что Авил предложили передать Ишуару желание выгодного обмена на большую партию оружия, но говорить будут только с главным. Купец поддался.

Сев в лодку и прихватив с собой четверых лучших телохранителей, Ишуара направился к берегу. Но, выбравшись на берег, он был испуган и взбешен — никогда прежде воины Авил не вели себя так: они выхватили мечи, некоторые направили в грудь причалившим острия копий и приказали следовать за ними.

Когда Авил повели купца, тот немного успокоился: если не убили, значит, он им еще нужен, вот только зачем? Почему применялись такие меры? Пока Ишуара размышлял, процессия преодолела небольшой подъем и оказалась на вершине холма… Открылся прекрасный вид на долину, и… купец неловко открыл рот.

Вся долина, насколько хватало глаз, была покрыта копошащимися людьми. Ишуар разглядел — все эти люди были воинами. Мысли беспорядочно мотались в голове купца — он был поражен.

— Как… кто сумел…

— Уважаемый купец, вы сами все увидите и услышите, когда придете к повелителю…

— А…

Купца вежливо толкнули, и все начали спускаться к долине. Глаз купца отметил множество воинов с тирниями. Он так же заметил, что лагерь не просто стоит — все куда-то спешат и занимаются своими делами. Но вот впереди показался огромный шатер, и вскоре Ишуара входил внутрь.

Внутри шатра было намного темнее, чем снаружи и на удивление прохладно, причем купец не заметил ни одного насекомого, так надоедающего ему на корабле и снаружи палатки. Когда глаза привыкли к освещению, он заметил в дальнем конце шатра молодого воина и старика в причудливых одеждах. Оба с интересом изучали Ишуару, который решил заговорить первым и, поклонившись, обратился к старику, выглядевшему довольно странно в своих костяных браслетах и золотых пластинках на куртке.

— Я, купец Ишуара из Ушуча, приветствую тебя, великий правитель! Приношу свои извинения, что не смог преподнести тебе достойные твоего величия подарки…

— Ты можешь послать людей сейчас, мои воины проведут их. Ишуара прищурился и, обернувшись к выходу из палатки, подозвал одного из своих людей, который тотчас вошел в сопровождении воинов Авил, но старик кивнул, и воины удалились, а купец что-то зашептал на ухо воину и дал тому небольшой ключ. Когда купец снова посмотрел на противоположную сторону палатки, он увидел, как сидящий молодой воин улыбается, а когда посыльный Ишуара вышел, старик вдруг поклонился купцу и произнес:

— Уважаемый! Позволь представить тебе Верховного Хашибу Авил — Ифала! — Произнес старик, довольно скалясь.

— Может, у славного купца Ишуара найдутся дары и для меня? — Нагло улыбаясь, спросил молодой воин, и купец, чертыхнувшись, позвал одного из телохранителей снова.

Когда второй посыльный удалился, Хашиба расхохотался из-за мрачного вида купца, который готов был отдать все, лишь бы остаться в живых. Но Ифал вдруг заговорил:

— Неужели ты, купец, не научился еще не верить тому, что видишь? Ты выглядишь довольно опытным. Как продвигаются твои торговые дела? Извини за нескромный вопрос. — Хашиба вдруг хлопнул в ладоши, воины Авил тотчас внесли подушки для гостя и накрыли скатерть. — Кшир, будь так добр — принеси подарки для нашего гостя!

— Спасибо, но я… как-то неловко получать подарки, если я у Вас в гостях!

— Купец, ты лучше расскажи, как идут твои дела, — доброжелательным тоном поинтересовался Хашиба.

— Спасибо, ничего. У меня три корабля и… — Купец понял, что из-за страха сболтнул лишнего, и сразу поправился. — Но высокие налоги в Ушуче, понимаете ли. В общем, на плаву держусь.

Тут вошел старик Кшир и воин, идущий следом с поклоном преподнес на шелковой подушке меч, который был впору любому королю и стоил он, соответственно, как корабль самого Ишуара вместе с командой. У купца отвисла челюсть, но глаза сверкнули, а руки потянулись к мечу.

— У меня есть к тебе дело, купец. — Хашиба что-то шепнул старику на ухо и тот снова вышел. — И я думаю, что тебе оно будет по нраву. Мне нужна услуга небольшая от тебя. За определенную плату, конечно.

Ишуар увидел, как воины внесли большой сундук и открыли его… У купца чуть не остановилось сердце — сундук был полон золота: монеты, кубки, украшения…

— Мне нужна твоя услуга, а поскольку ты бывал в разных странах, то можешь знать нужных не людей.

— Я в твоем абсолютном распоряжении, — облизнул губы купец.

— Хорошо. Я собираюсь возвести здесь город. Мне нужны мастера: каменщики, кровельщики, архитекторы… ну и все остальные. Ясно?

— О да, Хашиба…

— Пообещай им, что я буду щедр со всеми, а я заплачу тебе за каждого мастера — чем искусней мастер, тем больше золота. Договор?

— Я сделаю, Хашиба. Соберу лучших со всего мира.

— Нам еще нужен кто-то, кто сумеет построить для нас корабли. Есть ли кто-то, кто способен сделать это, как видишь, работников у меня достаточно?

— О да, повелитель! Со мной на корабле находится человек, который может сделать это. Но его нужно уговорить. Да еще нужно много смолы, канатной веревки и парусины. Нужен метал…

— Вот, держи, — Кшир запустил руку в сундук и бросил горсть монет накинувшемуся на них купцу, — это чтобы ты сумел уговорить его.

— Ступай, — промолвил Хашиба, которому купец уже начал порядком надоедать, — исполнишь все и будешь вознагражден.

— Да осияют тебя Боги, Верховный Хашиба! — Промолвил Ишуара и тотчас словно испарился.

— Что скажешь, Кшир?

— Будем надеяться, что все получиться. Нам нужны рабы. Много рабов!

— Да. Как только у нас появятся корабли. Как, ты говорил, называется то государство? Амати?

— Да, Хашиба. Их союзники — Талад, но они никогда не будут рисковать из-за какой-то пары сотен деревень. А если рабочей силы будет недостаточно… Что ж, Талад очень богатое ресурсами государство — даже «империя», хотя и бывшая, — Кшир гадко захихикал.

* * *

Прошло 6 месяцев. Купец Ишуар сумел доставить несколько десятков самих только архитекторов для постройки города. Привез множество мастеров по камню, дереву. Работа кипела, но не было сделано ровным счетом ничего. Каменоломни, что располагались у берегов, почти стояли. Добывалась глина с карьеров на берегах р. Авар, но объемы были мизерными. Видя все это, Хашиба основной наклон сделал на производство кораблей. Купец Ишуар и другие купцы, которых он взял в долю, смогли наладить поставку смолы и парусины прямо с Талада, благо до империи было лишь 3 недели ходу попутным ветром, а осенний ветер еще гулял лишь далеко на севере. Рабочие, что строили корабли для Хашибы, жили припеваючи, чем несказанно злили и Ифала, и Кшира. Золотой запас племен Авил говорил о том, что вскоре Авил станут самым бедным племенем в Уэро. Но иного пути Хашиба не видел. Те из воинов, кто не был занят в строительстве, усиленно тренировался. И вот, когда уже флот Хашибы достиг двадцати пяти кораблей, Ифал не выдержал и приказал собираться. На кораблях, построенных из лучших бревен Мираунтирских лесов, поместилось около семи тысяч воинов. Когда все сборы были закончены, Хашиба Ифал приказал выдать всем флаги, на которых было изображено кроваво-красного дракона на черном фоне — бывший флаг Итши Кровавого Когтя. Корабли, просмоленные смолой, были черными, и таким образом флот Авил выглядел довольно мрачно. Когда все заняли свои места на кораблях и были загружены припасы, Ифал взошел на палубу своего корабля и сказал громовым голосом, чтобы слышали все:

— Я, Хашиба Ифал, объявляю сегодняшний день началом Эпохи Дракона!

После слов Хашибы и благодаря магии Кшира взвыл попутный ветер, и черный флот направился в сторону Амати — земель, где обитали люди, занимавшиеся сельским хозяйством, не имевшим постоянного войска и крепких, укрепленных стен. Не считая того, что один из кораблей зацепил бортом скалу и сразу выбыл из строя, черному флоту Авил не составило труда добраться до берегов Амати…

Армия Авил, хорошо вооруженная и вполне отдохнувшая, за время пути, хотя морской болезнью переболели все, исключая, конечно, Ифала и Кшира, высадилась на берегах Амати глубокой ночью. Когда нога последнего воина ступила на прибрежный песок, занималась заря. На кораблях оставались небольшие группы воинов для охраны. Семь тысяч воинов, хорошо вооруженных и обученных, а Авил считались одними из самых лучших воинов, двинулись вглубь земель Амати.

Первая деревня, что попалась им на пути, называлась Большие Ковши. Жители не сопротивлялись. Они даже не поняли, что происходит… Увидев движущуюся армию, они вышли навстречу, приветствуя воинов… По приказу Хашибы в деревне оставили одних стариков. Остальных отправили с конвоем на корабль, который повез рабов на строительство Назаргада. Возможно, и дальше бы эта война обходилась без жертв, если бы один из стариков не успел предупредить жителей соседней деревни. А дальше тревога разошлась по всему Амати. По совету Кшира, часть воинов отправилась назад на корабли — около 4 тысяч человек, с целью заблокировать порт Ланд, чтобы удержать жителей порта и всех остальных, кто еще не успел скрыться. Когда тысячи Авил входили в деревню, жители автоматически превращались в две группы: рабов и мертвецов. Хашиба решил не убивать детей и не рассоединять семьи, потому как так было больше гарантий уберечь послушных рабов в целостности.

Порт Ланд посетило известие о вторжении Авил сразу после 2 недель завоевания — довольно много для такой небольшой страны. Известия пришли несколько преувеличенными, мол, войска с черными флагами двигаются по всему периметру от западной границы, а появились они откуда-то с Диких Земель, где бродят ожившие мертвецы. Ужасных воинов приближается неведомое количество, и никто не успевает даже вытянуть меч с ножен. Они забирают молодых и крепких мужчин, красивых женщин и малолетних детей, а остальных, понятное дело, съедают. Амати, бывшие некогда частью империи Талад, потом провинцией Дерлан-Айил, сейчас управлялись советом старейшин — кучкой старых пердунов, восседающих в бархатном зале совета в порте Ланд (перевалочном порте для купцов, где можно было запастись едой и водой, не более того). Узнав о надвигающейся опасности, они на третий день заседания совета объявили всеобщую капитуляцию, хотя и объявлять было почти некому-то уже. Но все же порт Ланд далеко не пустовал, когда корабли Авил заблокировали путь в море для оставшихся кораблей Амати. Авил взяли добычу — хоть и небольшую. За три месяца вся территория Амати превратилась в территорию Авил. Государство Амати, если такое и было, перестало существовать. В Наргазаде были заложены основания стен. Пятьдесят тысяч рабов Амати, среди которых были женщины и дети, работали на постройке города — столицы Авил и обеспечивали продовольствием армию: выпасали скот, орали земли Мираунтира, никогда не знавшие плуга, ловили рыбу, выжигали кирпич, кололи камни в каменоломнях, рубили и поставляли лес. Все жителя Амати, не сумевшие убежать, превратились в рабов. Порт Ланд превратился в порт, принадлежавший Авил. Мизерные доходы, что удавалось выручить у проплывающих купцов обосновавшимися там воинами, тонкой струйкой плыли в Наргазад.

Следующей целью Хашибы была Империя Талад, с ее укрепленными крепостями, мощными городами с богатыми горожанами и хорошо обученным войском. Наргазад требовал больше человеческих ресурсов.

* * *

Ректор Академии Высшей Магии Литанте Усуоре возвращался с прочтенной им лекции адептам воздушных стихий в свою просторную комнату на верхних этажах крепости. Походка его была задумчивой: за пять минут до окончания лекции коллега-преподаватель шепнул ему на ухо новость о взявшихся за оружие племенах Авил. И не так бы было страшно то известие, если бы не загадочное исчезновение пророчества провидицы Авитии. Провидица была опытным магом и застать ее врасплох было почти невозможным. Да и магия телепортации была делом посильным лишь самым сильным магам Уэро, и Литанте не знал никого, кто мог бы совершить такое. Ведь если они смогли пробраться в комнату провидицы в замке, окруженном непреступными скалами, то что стоит им ворваться в покои к самому Архимагу?! К счастью, думал Литанте, провидица выжила благодаря усилиям всего факультета врачевания, и им удалось узнать, что же было такого важного в послании.

Ректор Академии, он же Архимаг, вошел в свои покои. Нельзя было сказать, что покои его были обставлены бедно, так как сам Архимаг любил напоминать всем, что он заслужил все это своим трудом и упорством. Покои Литанте Усуоре были, наверное, пределом роскоши для любого мага в Уэро: стены обиты бархатной тканью; пол устлан паркетом из красного дерева, что редко встречается даже в Великом лесу; мебель была изготовлена из дерева потолще, но лучшими мастерами из Чин-су; окна были застеклены дорогим стеклом из Андуила; потолок был расписан сценами из мифов Уэро; подоконники и дверные косяки — белоснежный мрамор из Талада… Ректор, положив книги на резной столик с изображением демонов ночи, сел у камина и, воспламенив его взглядом, принялся осмысливать последние события.

«Значит, Авил. — Думал Архимаг, глядя в огонь внутри массивного каменного камина. — Подумать только! Неорганизованные, полудикие племена на восточном острове вдруг собрались вместе и уже захватили целую территорию с народом, так как им, видите ли, понадобились рабы для строительства столицы!!! И не побоялись Талад, которые так долго кормились за счет крестьян и обещали им поддержку! Теперь и поддержку то давать некому. Интересно, что же собираются делать Талад?»

Литанте Усуоре поднялся и подошел к шару из горного хрусталя, что возвышался на специальном месте, отведенном в комнате. Он воздел над шаром руки и, сосредоточившись, прочитал заклинание. Сначала ничего не происходило, но вот шар потускнел и, казалось, смотрящий в него проносится высоко в облаках над невероятными расстояниями, внизу мелькнули город Мордред, степь, потом Дикие Земли, Перевал Теней, город Чико и, наконец, дворец императора в столице Талада — городе Талад! Архимаг видел сквозь приоткрытое окно, как в тронном зале — самом прекрасному зале среди всех государств Уэро, император Ридвар ходит по залу и яростно размахивает руками, а около него сидит писарь и записывает все сказанное. Магический взор Архимага оторвался от созерцания монаршего гнева и полетел над волнами к острову Мираунтир, туда, где строился город Наргазад. Литанте видел, как свозят повозками к большой стройке камень, глину, дерево, но не это было интересно Архимагу — он хотел увидеть того, кто стоял за всем этим.

Взор мага тотчас отыскал шатер и проник внутрь. Внутри большого шатра было довольно темно и распростершему над шаром Архимагу понадобилось некоторое время, чтобы увидеть того, кто находился внутри.

Внутри шатра сидел юноша. Он был худ, но очень жилист, держал спину прямо и… Архимаг никак не мог разглядеть его лица… Литанте напрягся, но это ни к чему не привело, лицо было как бы затемнено. Силы Архимага постепенно таяли, и он взглянул на следующего присутствующего: лицо у этого было хорошо видно, это был старик в странных одеждах и… Архимаг выдохнул… он смотрел ему прямо в глаза, потом нагло улыбнулся и, взмахнув рукой, так сильно ударил Литанте Усуоре в грудь порывом дикой силы, что стоящий над шаром Архимаг отлетел в противоположную сторону комнаты и больно ударился головой. Шар снова стал прозрачным.

— Попался, как мальчишка! — Простонал Литанте и поднялся, почесывая ушибленный затылок.

Будь Архимаг чуть помоложе, он бы сразу бросился доказывать этому полудикому шаману-недоучке, кто здесь сильнее, но Литанте Усуоре было уже 293 года, и юношеский запал уже давно покинул его тело и разум. Архимаг усталой походкой проковылял к камину и сел у огня.

«Вот это и был один из тех, о ком говорит пророчество, — думал Литанте, — чтобы обнаружить другого, сил уже не осталось. Попробую в другой раз. Интересно, далеко ли зайдут Авил, если Талад не пойдет сейчас же отвоевывать свою территорию? А если пророчество начнет сбываться? Или уже сбывается? Нужно собрать совет старейшин. — Литанте щелкнул пальцами, и в покоях запахло весной. — Пусть потом не говорят, что я не предупреждал или что-то сделал не так. Может, взбодрить Лекиана? Он все еще ждет свое пророчество».

Архимаг промолвил несколько слов на забытом наречии и направил поток силы через кончик пальца к хрустальному шару. Шар тотчас засиял и своим сиянием спроецировал в воздухе около Литанте лицо пожилого мага, выглядевшего намного старше самого Архимага.

— Тоско! Отправь, наконец, пророчество королю Лекиану. Но укажи там следующее: мы просим извинить нас за задержку, но невыгодное положение планет отсрочило обряд ясновидения. Расскажи, что в пророчестве говорится о великом завоевателе с востока… Ну и так далее. Хорошо?

— Как будет Вам угодно, господин Архимаг, — сказал Тоско, и его изображение растаяло в воздухе.

Литанте Усуоре довольно улыбнулся. Лекиан оценит шутку.

* * *

Над Тал-Виром было ясное небо. Крыши домов с самого утра озарились ярким солнцем, и теперь, ближе к полудню, было ощутимо, что грядет жаркий день. Около шикарного, даже как для владыки такого государства, как Дерлан-Айил, дворца находился прекрасный парк. Который сначала задумывался создателями, как сад или сады, но в результате превратился в огромный парк с тенистыми аллеями, тихими прудами, дорожками, выложенными гравием, искусственными водопадами между искусственных скал, холмами и деревьями, что были привезены со всех уголков Уэро. Внутри парка, или в его глубине, находилась площадка, выложенная цветным гравием, на котором любил заниматься с оружием сам Лекиан — король Дерлан-Айила, самого большого государства в Уэро. И этим поздним уже утром он был тут, с десятком воинов, поочередно атаковавшими его деревянными мечами. Подходил конец тренировки, и Лекиан, по обычаю, разбивал деревянное оружие соперников в клочья. Когда последний меч нападавшего разлетелся в клочья, король Лекиан выбросил свой и, ускоряясь, помчался в сторону дворца. Мощные мышцы короля, которому недавно исполнилось 32 года, работали, как заведенный механизм. Он почти каждое утро проделывал подобные упражнения, что позволяло ему отвлечься от государственных дел. Когда к постоянной резиденции властителя Дерлан-Айила оставалось несколько сотен шагов, король вдруг свернул влево, к большому озеру и прямо с берега прыгнул головой вперед в прохладные воды. Спустя несколько мгновений мускулистое тело короля показалось на поверхности, и он, мощно рассекая воду руками, поплыл к противоположному берегу.

Когда полуобнаженный и мокрый король Лекиан шел коридорами дворца, слуги в страхе прижимались к стенам в низких поклонах. Он умел заставить подчиняться. Лекиан вошел в свои покои, занимавшие целый корпус дворца. Личная прислуга сразу накинулась на него с полотенцами, и через секунду он был сухой и благоухающий. Другие принесли шелковые одежды, в которых даже в жару не чувствовалось дискомфорта. Взмахнув рукой, он отослал всех прочь и направился в свой рабочий кабинет.

Рабочим кабинетом Лекиана был целый зал, обставленный мебелью всевозможных видов и эпох. Сам король Лекиан был четырнадцатым правящим монархом своей династии, а мебель, заполнявшая рабочий кабинет, служила верой и правдой еще первым из правящей династии. Все в кабинете говорило о том, что хозяин его чувствует себя уверенно, и вера его непоколебима в свою силу и силу страны. Тем более, что сам Тал-Вир с каждым годом только разрастался, пребывая на пересечении торговых путей от страны торговцев Ушуч и до далеких стран заката, а Лекиан путем железного кулака сумел обеспечить безопасность торговых путей — о разбойниках не слышали уже сотню лет. По указу Лекиана по всей территории несли службу конные патрули, а в городах была создана целая сеть тайных служб. Также из Тал-Вира во все уголки света были направлены научные экспедиции, чтобы изучить то, что осталось от древних цивилизаций. В тайной комнате, вход в которую находился где-то в кабинете Лекиана, имелась целая коллекция древнейших артефактов, за которые маги академии готовы были отдать все свои богатства и правую руку в придачу.

Только благодаря наличию артефактов, маги относились к королю Лекиану так, как к ни к одному из других правителей в Уэро.

У короля Лекиана была слабость — оружие. Один из своей коллекции меч он не оставлял никогда: единственная из направленных экспедиций в район развалин Мит смогла вернуться. Они принесли ему меч странной зеленоватой окраски. Меч был по-королевски украшен драгоценными камнями, с выбитыми на них письменами. Члены экспедиции утверждали, что город, стоящий на месте развалин Мит, некогда принадлежал совсем не давно сгинувшей человеческой цивилизации, а существам, давно покинувшим Уэро — нагам. В это не верил и сам король, но меч, независимо от того, где его раздобыли члены экспедиции (погибшие, кстати, от неизвестной хвори, не распространившейся на других людей, с ними контактирующих) невозможно было сломать известными кузнецам способами, да и расплавить и растворить в кислоте также. Лекиан мог часами рассматривать зеленоватый отлив стали меча и никогда не расставался с ним, даже тренируясь в парке у дворца.

Лекиан убрал со стола лишние вещи и начал рассматривать разложенную карту, созданную для него магами Академии: там, где на Уэро должны были находиться горы, на карте были прикреплены настоящие камни, а там, где реки, моря и Темный океан, окружающий обитаемые земли, была прикреплена шелковая ткань, на вид и ощупь вроде даже мокрая. Песок был песком, трава — травой, а лес — лесом с деревянных опилок. Как только он начал внимательно рассматривать карту, в дверь постучали. Король Лекиан разрешил войти, и в кабинет вошел слуга, несший в руках подушку с лежащим на ней письмом. Лекиан взял запечатанный печатью магов Академии конверт, и слуга, пятясь, удалился.

Прочтя письмо, король был взбешен, но даже сейчас, когда в кабинете никого не было, его лицо не выразило ничего. Он бросил послание с пророчеством в камин, подаренный магами, и оно само собой зажглось. Уставившись на карту, он что-то бормотал, не понятное, наверное, и ему самому. Его палец прошелся вдоль восточных границ, ощущая под пальцами лес на востоке своих владений, а затем и песок Диких Земель. После этого его рука медленно, как бы задумчиво, коснулась колокольчика на краю стола — в дверях возник стражник-слуга.

— Пригласи ко мне мастера Шуц-Тзы.

Слуга кивнул и беззвучно исчез. Король Лекиан продолжал задумчиво рассматривать карту Уэро в районе Драконьева пролива. Он взял перо и коснулся им дельты реки Авар — расплылось чернильное пятно и Лекиан подписал: «Наргазад».

— Шуц-Тзы приветствует величайшего из королей нашего времени! Да воссияет над тобой солнце, да оросят тебя летом дожди! Да славят тебя твои подчиненные…

— Мастер, — Лекиан почтительно поклонился вошедшему старику, который родом был из Чин-Су, но вот уже третье поколение правителей Дерлан-Айила с почтением прислушивались к его советами и отдавали к нему на учебу своих наследников, — прошу Вас, присаживайтесь.

— О, спасибо, Ваше Величество, уважили…

— Мастер, — укоризненно оборвал Лекиан старика, который когда-то, казалось, не так-то уж и давно, порол королевского отпрыска за нежелание учиться. — У меня к Вам… ну вот, в общем.

Король Лекиан указан на нарисованный только что в виде кляксы Наргазад. Шуц-Тзы вытянул из своих необъятных карманов, местившихся на его широких одеждах среди одной из тысячи складок, большое увеличительное стекло — изобретение мастеров из Андуила. Он занес его над картой, и узкие глаза мастера сощурились еще больше — он увидел, как безбожно обошелся его ученик с картой. Причмокнув языком, Шуц-Тзы начал водить своим увеличительным стеклом над картой, но совсем не там, где ожидал этого Лекиан: прищурившись над картой, он рассматривал ту часть карты, где была изображена Империя Талад, потом — государство Ушуч…

— Мастер, они уже захватили всю территорию Амати, — нетерпеливо заметил Лекиан.

Но мастер не отозвался. Лекиан ждал, наблюдая, как медленно движется лупа в руках Шуц-Тзы, но мешать не решался. Он сначала сел, потом начал нервно расхаживать по комнате. Лекиан не сразу заметил, как мастер спрятал лупу в складки своих одежд и внимательно за ним наблюдает.

— У меня уже не тот аналитический ум, что был раньше, но могу тебе предложить вот что… хотя нужно учитывать и то, что ми не знаем, кто ведет Авил в этот раз.

— Мастер, мне обещали, что пошлют лучшего, а я заплатил не продешевив! Но в этот раз ничего не сработало. Мне доложили, что видели, как ассасина выносили со свернутой шеей! Драки даже не было!!!

— Тихо, тихо, мой мальчик, — мастер как бы невзначай оглянулся и дальше продолжал уже шепотом, — Авил некуда больше деться, как атаковать Талад. И поверь, если четыреста лет назад это не удалось твоим прадедам, то у дикарей из Мираунтира теперь шанс намного выше. Я даже подозреваю, что у них все получиться. Вот только сразу у меня два вопроса: какие они понесут потери и сколько єто заберет у них времени?

— Ага, Вы хотите сказать…

— Почти. Но не спеши, Лекиан. Чтобы переправить войска, нам тоже нужно время и преимущество хоть в полтора раза. Сколько войск ты можешь выставить прямо сейчас?

— Ну, если не учитывать необходимые сборы, то тысяч сто будет.

— А сколько Авил?

— Докладывают, что около 40-50 тысяч, не больше. Но говорят, что Хашиба созвал не все свои войска, большую часть он оставил в степях.

— Это верный источник, Лекиан? Не может быть столько воинов Авил, это же почти все их население!

— Они становятся воинами с 14 лет и держат в руках копье до 60-ти, да еще как держат! Однажды…

— Хорошо-хорошо, — успокаивающе замахал руками Шуц-Тзы, — не увлекайся. Нам нужно бы побольше узнать об этом их Хашибе.

В дверь внезапно постучали. Лекиан что-то невнятно пробормотал, и в кабинет ввалился запыхавшийся, весь в желтой дорожной пыли, посланник. Лекиан сначала было возмутился, но, увидев измученное и серьезное лицо посланника, кивнул ему, когда тот вытянул на свет золотое кольцо особенных полномочий.

— Ваше Величество! Послание с Мираунтира!

— Давай.

Посланник протянул королю свиток исписанной бумаги и, взглянув на мастера, удалился. Лекиан нетерпеливо сорвал печати и начал быстро читать, по мере прочтения лицо его удлинялось, а когда он дочитал до конца — побагровело и он, всегда обычно невероятно сдержанный, с такой силой ударил по столу, что хрустальная чернильница в золотой оправе слетела со стола и вдребезги рассыпалась по полу, оставив там большое чернильное пятно.

— Что Вы скажете на это, мастер?!

Лекиан передал письмо Шуц-Тзы и тот прочитал:

«…докладываем Вам, что Хашиба в последнее время стал невероятно активен и разослал по всему миру гонцов с посланиями, адресатов которых нам узнать не удалось. Осталось также неизвестным и содержание, поскольку его личный советник и шаман Кшир накладывал на каждое из них заклятие, и при открытии письма последнее неизменно вспыхивало и сгорало до тла. Нам не удалось пересечь всех посланников, поскольку они двигались очень быстро и в составе большого эскорта. От попыток подкупа пользы никакой — Хашиба для них как святой. Спустя некоторое время посланники начали возвращаться, и судя по тому, что из шатра Хашибы выносили уже трупы, послания результатов не принесли. Однако, последний из посыльных остался в живых, и вскоре всю дельту Авар заполнили корабли пиратов. Самих кораблей — около сотни. Количество же пиратов — неизвестно. За то короткое время, что прошло после захвата Амати, лот Хашибы увеличился втрое.

Через неделю планируется поход на Талад. Известно, что в районе Наргазада остается около 40 тысяч войска. Все остальные, а Хашиба собрал, кажется, всю степь, движутся на Талад вместе с пиратами. Количество атакующих Талад — около ста тысяч. При этом стало известно, что Хашиба лично написал письмо, предупредив императора Ридвара о нападении. Он предложил Ридвару сдаться, на что последний, конечно же, ответил отказом, послав письмо, полное угроз в адрес Хашибы.

По изменению фактов Вас будет уведомлено. Ждем дальнейших распоряжений.

Разведгруппа «Авил».

— Уж слишком непрост этот Хашиба. А может, это его советник? Прощупай советника, Лекиан, авось получится. Ну, у нас несколько вариантов: Назаргад, Талад, или же выжидание, но последнее нам пользы не принесет… Ну что ж, — мастер устало взглянул в сторону зарешеченного окна, — ночь впереди глупа и бессонна, а рассвет, как всегда, мудр. Встретимся завтра и обсудим наш дальнейший ход в этой игре.

— Да, мастер, до встречи. — Король Лекиан в присутствии мастера Шуц-Тзы чувствовал себя иногда совсем глупо, он как будто сдавал экзамен и боялся следующего вопроса.

Когда дверь за мастером затворилась с легким скрипом, Лекиан заметил, что прежде она никогда не скрипела. Он упал в свое кресло и громко устало вздохнул. Его взор упал на карту, лежащую на столе, и он с ненавистью смахнул ее со стола. Король Лекиан посмотрел на портрет своего отца — сурового мужчину средних лет в простой военной форме, висящий на противоположной стене. Не увидев в глазах отца нужного ответа, Лекиан вытянул из ножен меч с зеленоватой сталью и начал его, уже в который раз, изучать.

За окном дворца на небе засияли первые звезды. На Тал-Вир опустилась прохлада.

* * *

В безбрежной пустыне, далеко за границами мироздания, в небольшом оазисе с зеленой травой и несколькими бьющими ручейками, что играли песнь весны, что никогда не заканчивается, присели за столом два странных существа. Их кожа переливалась всеми красками и оттенками, на лицах блуждали рассеянные улыбки, а когтистые руки переставляли очень медленно и осторожно камешки разных цветов на сложно разграфленной доске. Они были похожи как близнецы, их почти человеческие тела светились невероятной, непостижимой мощью. Один из них вдруг сказал:

— Ты вводишь новое значение, Глайдриэль?

— Твой интеграл эпохи разрешает мне сделать это, Аскранталь.

—— Это использование Первого Права, не так ли? — скрытое ликование и желч…

Боги улыбнулись друг другу вежливой улыбкой, и спокойное течение игры продолжилось. Один из камней Глайдриэля засветился своим собственным светом, отличавшимся от всех тех, что уже присутствовали на доске, и, раздвинув значения Аскранталя, занял невероятное, но прочное место на доске, пошатнув равновесия самой игры. Аскранталь немного подался вперед, как будто не веря своим глазам…