меня рассыпают на жемчуг

и вновь собирают в горсть,

для одних я в горле сверлящая кость,

в голову вбитый гвоздь,

злободневный недруг.

для других — нежеланный друг,

маленький, маленький Мук,

на спор глотающий мух...

вот и замкнулся круг.

и среди этих извечных мук,

полупустых вокзалов,

чужих подруг

я ищу тепла подобревших рук,

твоих световых сигналов.

моя жизнь устала

осетровых ловить с причала,

каждый день начинать сначала...

мне бы яхту, корабль, лодку,

удила, крючки и огромный рупор,

чтобы море впредь не впадало в ступор,

когда я порву в диком крике глотку.

ты же слышал, что я кричала?

хотя я, как всегда, молчала

и бросала в пучину тесто.

ничья жена, не твоя невеста,

заняла наживное место —

неспособная говорить,

всё плела золотую нить

из болотной сети.

ты заметил,

как трудно плыть,

когда рыбьи дети,

счастливейшие на свете,

начинают гнить?

от воды и подводных звуков,

громких стуков и грязных слухов.

когда в горле чрезмерно сухо,

жидкость вся поступает в глаза —

я хочу забыть голоса

умирающих добрых духов.

я боюсь не дождаться внуков,

подаривших мне небеса.