Сливин А. В. — Воля случая

Его выдернули из постели в десять часов утра, в субботу. Позвонил Александр Николаевич, бригадир спасательного отряда МЧС. По правде сказать, Сергей и не понял, в чем, собственно, дело. Начальник не вдавался в подробности.

И только трясясь в машине, Сергей сумел разобрать, что к чему. Это оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал; Александр Николаевич говорил не разборчиво и совершенно не по делу. Его лицо было бледным, а руки дрожали. И еще: он не смотрел на того, с кем говорил. Такого Сергей припомнить не мог.

Все сводилось к тому, что полчаса назад затонул автомобиль некоего Петра. На огромной скорости он слетел с дамбы и, провалился под лед. Кто был этот Петр, и почему из-за него было столько шума? Вместо ответов Александр Николаевич предпочитал отмалчиваться. Но все же, кое-что он произнес. Шепотом. Но Сергей услышал.

— Он не может захлебнуться.

Его слова заставили Сергея вздрогнуть, но он тут же забыл про них. Предстояло лезть под лед. А это гораздо неприятнее, чем неясные слова начальника. Сказать, что он не любил погружаться в воду в такой мороз, значит промолчать. После подобных погружений, приходила странная депрессия, все бесило и все рушилось.

Зимних погружений в его практике было не меньше полусотни. А работал он водолазом чуть больше года. Иногда казалось, что людям нравится тонуть. При чем именно зимой. Сергей не брал в расчет рыбаков: это потенциальные утопленники. Они сами искали смерть, в отличие от тех бедолаг, что по воле случая провалились под лед, катаясь с детьми на лыжах. Или проходили мимо держащегося за лед старика и, спасая его, гибли сами. Или те, которые слетали с дамб и вода, прорвавшись в салон, заполняла им легкие.

Сергей снарядился очень быстро: стоять на морозе в одних трусах было не приятно. Но даже в этой спешке он заметил, что вокруг нет ни одного человека, кроме него самого, бригадира, и "стропальщика". Ребята, что мчались сюда в машине вместе с ним, прорубили лед и уехали по вызову. Странно, но одиночество вдруг накатило на него. "Хорошо, что хоть вороны всегда слетаются к месту, где улыбнулась смерть". — Подумал Сергей. Он уже был одет и обливался потом. Костюм был очень, очень теплый.

Александр Николаевич показал большой палец, сообщая, что все готово. Дикое желание показать средний палец в ответ, навалилось на Сергея, но все же, он сумел удержаться. Никто не заставлял его учиться на водолаза, и идти в МЧС.

Сергей упал в покрытую кусочками льда воду. По-другому нырять было попросту не возможно: не позволял костюм.

Сначала он ничего не видел. Запотела маска. Но совсем скоро стекло прояснилось, и Сергей на секунду перестал дышать. Вода была кристально чистой. Слабое, почти не ощутимое течение влекло за собой кусочки водорослей Они проплывали мимо и возвращались назад, повинуясь крошечным водоворотам. Казалось, что мотыльки заблудились в лесу и плутают между видимыми только им деревьями. Пузырьки воздуха, яркие, схожие с бликами на зеркалах поднимались со дна. Стоило приглядеться и можно было рассмотреть внутри них песчинки. Как они попали туда?

Он думал об этом? Да.

Сергей уже заметил крышу машины, и, погружаясь все глубже, наблюдал за танцующими кусочками водорослей. Это завораживало и помогало забыть о том, что он все таки в ледяной воде.

Наконец ноги коснулись крыши автомобиля. Его черная краска все еще блестела, отражая скудные блики, что доходили сюда сквозь змейки течения.

Сергей опустился на дно, с водительской стороны и вдруг в баллонах закончился воздух. Передняя дверь была открыта. И из нее виднелось улыбающееся, белое лицо.

Слова, которые сказал Александр Николаевич, всплыли в памяти, и, смеясь, повторились:

— Он не может захлебнуться. — Он не может захлебнуться. — Он не может захлебнуться...

И продолжали повторяться. Даже тогда, когда человек протянул белую, как кость руку и сорвал с Сергея маску. Воздух с режущей болью выскользнул из легких, оставив там достаточно места для воды.

Тот, кто не может захлебнуться, выбрался из машины. Это не заняло много времени, однако Сергею показалось, что движения его медлительные, ленивые, и заторможенные.

За тем, утопленник когтями срезал лямки воздушных баллонов, и с невероятной ловкостью подхватил их, прицепив к оторванным заранее ремням безопасности...

— Что там? — спросил Александр Николаевич. Он дышал себе на ладони, пытаясь согреться. По всей видимости, получалось не очень: бригадир приплясывал от холода.

— Уфм... — услышал он в ответ. Сквозь маску невозможно было разобрать слов.

И только тогда, когда они ехали в машине, Александр Николаевич поинтересовался:

— Серег, какого черта ты до сих пор не снял маску?

Тогда он медленно, будто все еще находился под водой, стянул ее с лица.

— Я не могу захлебнуться. — сказал человек и его зубы скрипели, как грязный снег. А голос был булькающим, будто в гортани застряла вода. И он улыбался.

— Я знаю. — прошептал Александр Николаевич и отвернулся к окну. В который раз.