В Раушене спокойно — как и всегда, наверно.
Озеро сонно бьется о терпеливый берег;
Улица фонари зажгла, как поминальные свечи,
И неприкаянным духом бродит по городу вечер,
Рассказывает всем встречным сказки —
Что-нибудь о любви —
Как сердце все бьётся и бьется, сколько его ни рви;
И сколько ни заворачивай стекла в дождевой целлофан,
С утра всегда хочется кофе и чуда — и чуда полный карман..
Если не мне и не Вам, то может, хотя бы другим:
Привыкшим вставать в восемь и ездить по выходным в магазин,
Умеющим чувствовать жизнь, как чувствует дерево, от корней,
Идущим по улице прямо, а не в обход теней,
Что тянут склоненные головы, руки сложив за спиной;
Целующим тех, кого любят, а не тех, кто ещё живой,
Витающим в облаках — и этим держащим мир —
Пусть хочется чуда, пусть верится в чудо, трепещущее над людьми!
Если не мне и не Вам — то может, хотя бы им..
..И самолёт, на котором ни Вас, ни меня нет
Из старого Ершалаима на крыльях несёт привет
В новый Ершалаим.
Чудится даже не воспоминание, а воспоминание в воспоминании или о воспоминании. Автор видится девушкой, которая желает обрести способность к мимикрии или уже такой способностью обладает. Даже портрет автора видится, но боюсь, что засмеют)
"Вы" видится тоже женским образом или идеальным, что, разумеется, одно и то же, эфемерным.
Старый Ершалаим и новый Ершалаим заставили сердце биться сильнее. Мне померещился Новый Иерусалим — место недостижимой мечты во всех смыслах. Нельзя воплотить ничего из того, что уже было, на новом месте — любое чувство оживает там, где родилось. Я так и не попал в Новый Иерусалим, а в моем возрасте "еще не попал" часто значит "никогда не попадешь".
Спасибо, стихотворение мне непереносимо близко, так что не серчайте за многословие.