![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
Вот умру и забуду, что жил на земле —
Не во сне, не в бреду, не в запойном чаду,
А вот так: неживой у живых на виду,
Домовины сосновой законный жилец —
Безголосый ответчик, безмолвный истец...
И ослеп от тоски я, и скорбно прозрел:
Сколько раз догорал я и вот — догорел!
И в сиреневом небе, которым дышал,
Растворилась клубочком летучим душа.
Будто не было вовсе на свете меня,
Костерком прогорел — ни дымка, ни огня...
И взметнулся по венам протеста порыв,
Вспыхнул разума жар: я пока ещё — жив!
Возгораясь костром, не погибель вершу
Задыхаюсь в дыму, но — горю, но — пишу!
А когда угольком домерцаю в золе,
Да оставят стихи и меня на земле...
1996