То давным-давно случилось,
Так давно, что изменилось
Все кругом, леса не те,
Что стояли в густоте
Неведо'мой, первородной,
Той, что матушкой природой
Были са'жены вдово'лях,
А по сте'пях, по боло'нях
Зверя тьма, да разной птицы
И бурнастые лисицы
На полешнях не дивле'дь;
Там те мех, и там те снедь.
Не пришли еще команы;
И лезье меча Добрана,
Не коснулось капищ древних
Все живо', и на яремных
Жнивах собранны уроды,
Но Веле'совы боро'ды
На полях еще блестят
Позолотою ржаной;
А в чащобах Лессовой,
Именины провожая,
Не опасен, не свиреп,
Так как вдо'сталь получая
Множество опричных треб
Приготовленных русином,
Отдыхал от блуд, и с миром
Открывал свои скарбницы.
Длиннокосые девицы
Звонким, дивным песнопеньем
Умиляли приведенье,
И среди густых дубрав
Много всяко-разных трав
Собирали для нужды
Лек, прикрас и ворожбы.
Предвересные зарницы
Уж погасли, и жар-птицы
Дали знать и журавлям,
Что пора к чужим краям
Клинить стаи.
А в селеньях,
Змейник празднуют осенний,
И обря'дой обережной,
Де'вицы заботой нежной
Схороняют мух, жукашек,
Блох лесных и таракашек,
Помещая их в турны,
Аль из репы, аль с брюквы',
Утром их приготовляя,
И смеются причитая:
«Ах ты, бедная букашка,
Любый, милый таракашка,
Да по что ж ты нас покинул,
Да по вересню загинул…»
В день тот, свята тварь лесная
И обычай почитая,
К рощам не идут Русины
Потому как царь змеиный,
Свадьбу празднует, и гады
Всех мастей, шипя услады
Устремляются в леса.
Всё по воле Велеса'!
И стоит теплынь-погода,
Шум веселый хоровода,
Умолчал и пары робко,
По кущам да по задворкам
Миловаться разбрелись.
А в истьбах светцы зажглись,
Высь крестили кожаны
И, как только ясь луны
Полной силой засветила,
Всю округу утишило.
В ра'менье настал покой.
Только Лю'бша сам не свой
Волком мчится по дубравам,
По топям, да по заставам
Всякой нечисти лесной;
Только Любша одержим,
Тяжкой мукою сердечной,
Нарушал завековечный
Тот зарок!
Он нелюдим
Днем томился ожиданьем
Полуночного свиданья
С тем, кто в зарослях дремучих,
Среди мхов болот вонючих,
В самом остене трясин,
Жил в забвеньи.
Он один
Был надёжею последней
Обрести расположенье
Лю'бой девицы прекрасной,
Той, что свет погоды ясной
Затмевала красотой,
А ненастною порой
Озаряла все в округе.
Опечалит — молкнут вьюги,
Засмеется — дождь пройдет,
А как веснянку поет,
Сам соловчик подмогает,
Все околе расцветает
Благоцветом, и живится
Будь-то зверь иль будь-то птица.
А когда пришли досуги
С ней веселые подруги
Собирались, кучковались,
Да шептались, и смеялись
От того, что всякий раз,
Любша получал отказ,
От намерений сердечных.
— Горе-горе ухажер,
Любша наш!
И тот укор,
Бил досадой, душу рвал,
Пожирал, уничтожал
Все нутро. Уж третье лето
Как Лесана безответно,
Разожгла любви очаг
В сердце юноши. Он чах.
День-деньской тугою маясь,
От трунящих глаз скрываясь
Как полуденная тень
Истощал из дня, да в день…
а еще хочется продолжения, как-то быстро сказка обрывается...