— Я не люблю чтобы меня любили есть, — сказал кролик Кликляк и потер лапкой нос. — Совсем-совсем не нравится мне

Упс конечно..извини. Вникогда.

И происходило это как мы уже выучили конечно там сям в давным-давно, присесть на север и немного влево. А в другое право нет. Даже чуть-чуть. Мало ли кто там живет. Конечно, если вы , детки, рассмешитесь как следует в своих каталках повдоль и дедушка Дракон подкинет в камин полыни и сплюнь-травы и медноцвета то тогда и пахнет и к дождю. И все-превсе может было. Потому что назавтра всамделишный день Падучести, который все ждут. И в мешочках уже кто надо притаился. Ну и значитцо вот. Филе из радужной акварели на запотом , а начнем мы вечерашнюю историю с про что-то истерическое. Например…

Девочка Блим любила получать письма. Но не получала. Почти ни разу. Точнее ни за что. Потому что если вы получаете письмо за что вы знаете его получили что за. Танцы, песни, хороводы, вселенская грусть ну и там сям положено в письмо. Но девочка Блим не знала получала не за что писем. Вовсю. Может быть не может чтобы могло призадумалось Блим сначала что никто-никто не пишет ей совсем столько сколько лет там. Такое случается когда на небе солнце и все грустят потому. Мы конечно помним что лучшая погода на Крапивное среднеделье будет дождиковый похлюп средний, на худший случай слякоть и сырость. Ну кто может не любить лужи, только очень плохие люди, которые невероятно что-то замышляют и замачивают ноги завсегда. Шлеп-шлеп, и радость и на веревочке, а солнце это навсегда подозрительно, детки, того и жди беды и сахарной ваты и какую-нибудь ужасную карусель. Но оба Никто заверили что пишут, каждую тревожную пятницу и даже с картинками и даже иногда начинают в четверг. Хотя и не подходящий день вовсю четверг для того. После кролик Кликляк подумал что письма ошибаются адресом. Совсем-совсем ошибаются. Например на табличке написано «давным-давно, но слегка влево и присесть на север дважды», а адрес перепутывает на чуток вправо раз. И все вкусности достаются миссис Бахроме, которая там и живет. Удачно в как раз. Мышонок Снум Второй подумал что кто-то просто недостаточно вчитательно был, если на марке написано «лизни меня», то влизнул не хорошенько, иначе отвалилась. По тропинке. Но хорек Безымянный Никли, как опытный в делишках самый, ответил — кто-то их своровывал. И как известно никто не мог этим своровывателем быть. Оба. И Никли не мог, потому что признался что нет. Из тех кем с мы знакомы пока вовсе нет. Пичалька. Но с почтальонами мы исчо не знакомы. Поэтому что именно они своровывают и письма.

Но есть вполне другие обитатели, уж и пора поговорить о чем-то, а исчо но нельзя не упомянуть, а раз нельзя то и не будем. Или немного потом-запотом.

— С нами никогда-никогда ничего не случается, — сказала Блим и потерла нос. — Прегрустно. Взаправду?

— Мррррря, — ответила серная жаба, но тереть ничего не стала. Потому что. Это в случае если вы хотели спросить, но если нет, то не спрашивайте. Но если то. Чтобы знали. Потому что, детки, в школу надо ходить не только, но и за узнаванием пользы. Одной из которых является польза о том, что никогда не нужно приближаться к мышиным поетическим вечерам на нюх, даже если обещана няма. Никогда. И тем не менее, однажды, когда собственно все и прислучилось, произошел примерно вечер, но послеполудня наверняка, мышиной поезии. Премного вмышлятельно с названием «Подмышло фештивль» в харчевне «Подпол». Если призадуматься усиливанием то там присутствовала девочка Блим и все, кроме некоторых почти, но все остальные были наверняка. Примерно. Потому что как-то раз Блим сказала друзьям «Пойду подеваюсь куда туда. Хотите подеваться со мной?». И они и подевались.

И так как няма была бесплатная мало, то мало кто ел так в меру, как когда тогда. Но выпивалось. И вот, когда все соседи спали, почти первой на сцену поднялась мышка с ярко-зеленым хвостиком по ниму Кляпси и сказала:

— Пыш-пыш, мы сильно рады что все.

— Да.Ш— ш-ш, — закричали все, и потому что тоже были рады, друзья и разное. Ну и выпили снова как же. Далее мышка с крикливым хвостиком продолжилась :

— Мышхи, кхм, — кашлянула она и добавила для непонятливых. — Мои мышхи, — и все захлопали. Даже барсук Ирвинг Х., который вытирал стаканы тщательней чем, поводил носом, что многое значило для начинающих поетов. Потому что стаканы значат всем… впрочем , детишки, отвлечемся от причин на мышку на сцене, которая закатила глаза в неизвестные дали, что как известно из геометрии мышей расположено примерно в пяти метрах углом с квадрат. И подняла лапки, спустя потом резко пустила их вниз чтобы. А на выдохе начала читать постепенно повышая голосок от писка до ПИСКА. Вот что услышала Блим:

мышка мЫшно мЫшила мышку,

мышка ош мЫшли схомЫшла умЫшкой,

мЫше, мышка, ше мЫши помЫшно,

ше мышчь, ше мышУй, мыш муш мЫшло

Кролик Кликляк услышал совсем другое, почему и, прикрыв лапками мордочку, похихикал вежливо и под себя. Раздались аплодисменты и какая-то особенно чувствительная мышка крикнула «браво» и упала в обморок. На несколько минут все отвлеклись — приведение в сознание путем распрыскивания коктейля «Диссонансный коньюктивит» создает незабываемые воспоминания из оранжевых пятен у тех кому попало. Все опять подвыпили чем послалось.

И первую поетессу сменил большой упитанный мышонок в желто-лимонном шарфе, которым он возил по полу и иногда об который спотыкался. В концов конце добравшись до кричального рупорка он представился как «Ананасиус Клемпт, поет и самобыт». Присутствующие снова приложились и захлопали уверенней чем. Справа из-за раздалось Кляпсино «Тс-с-ш-ш». Мышонок сжал кулачки и пристально посмотрел на притихшее общество. «Ага» — наконец сказал он, что-то видимо осознав. Какая –то тайна вселенной так бы и осталась неизвестной, но позже считалось как чем, ее раскрыли трое из северных шаманов, экспериментивавших с пятилетней настойкой ягеля на продукте жизнедеятельности потайной северной зверушки, фамилию которой они скрывали упорствуя. Впрочем злые слухи предполагали некую возможность жизнедеятельности самих шаманов и использования продуктов. Доказательств предоставили смогли нет. Но первый незнакомый нашедший шаманов в состоянии слюнявого анабиоза запомнил именно « Ага». И так повелось ныне.

Мышонок между тем подходил к финалу. И выглядело это так, словно ему очень плохо и комочек шерсти вот-вот будет отторгнут. Все присутствующие тоже сглотнули навыворот. Сила скусства сильно влиятельно уже.

мше мЫшет мышАсно, мышАсней, мышнЕе,

мышИ и ше мЫшкай, а мЫшче мышнИ

мышнешЕе

Блим похлопала вместе с остальными и толкнула Безымяного Никли локтем в бок. Хорек проснулся и пискнул «Браво» . Все-все подхватили, мышонок на сцене смутился, сказал «Мышное мышибо, мышибо мышья», поклонился, шаркнул задней лапкой и вернулся за кулисы. Навстречу же ему выпорхнула очередная мышка, ударенная мышеловкой. Многие засвистели и захлопали заранее. Ирмильда Невечная была известным в кругах нектом. Почти звездой двухсот грамм от роду. «Мышибо, мышибо, мышья» — пропищала Ирмильда и послала отдельным фанатам воздушные поцелуйчики. Все опять подождали пару минут на ловлю летучих и вот зазвукало:

мЫше, мЫша, ше мышИ

помышИли мамышИ

мЫшно-мЫшно помышИли

мЫшнь и мЫши мамышИ

Публика была в восторге, гнумское стекло дзинькало, барсук Хизли тоже весьма, стаканы работали и значит вечер удавалось исправить. Тем не менее на сцену поднялся последний выступающий и был им бобр, званый в кругах Колотуп Мси Всечь. Собравшиеся притихли,кисуны-толстуны на мышиных вечеринках нету-нету хода-входа, но и бобры как всем известно персонажи в сказке помалу-мало адекватные и тяжелые на лапку. Поэтому лучше похлопать заранее и пойти домой. Если повезет. Но три бобра втроем это уже скусство. Чтицов, если не скажут другое. Итого.

Справа был расположен полукрупный бобр, издававший мордным ртом ритмические звукопады вроде «пшич-пшич-чвокс-чвокс-з-з-чвокс-с-с». У некоторых близко сидящих выпивающих возникали блуждающие сомнения по поводу места извлечения некоторых из пшичей, то они промалкивать предпочли. Вдруг от бобров чиво захочешь можно ожидать. И хорошего наврядли. Совсем-совсем. Третий из компании еще более справа и невероятно толст, на хвост повыше чем. Он молчал, складывал-раскладывал лапки на животе и от времени вовремя надувал щеки. Но пшич нивкакой.

Жизнь была

К бобру добра

Жизнь бобра

Полна добра

Если б я был не бобёр

Я бы не был так добёр

Чтобы жизнь была добрей

Детка, скорей п*ду побрей

Йо-п-с

С бобрами всегда так. Только ожидаешь от них поведения вежливости на культпоходе в баню, а они нет. Вовсю. И конечно кончилось как все скусство — мордопобоем и пьяными пискунами, с перевесом на стороне бобров, но морально мыши тоже. Хромых развозили на тележках, но восторженны все. И воспоминали и после раз не два, а три. Девочка Блим ушла раньше со своими. До повеселья. Почему спросим мы какие. А вот, детишки, из-за.

— Блим, — спросил кролик. — Когда нам уже можно будет похлопать и пойти домой? Бобровая поема в самом разгаре и похоже займет.

— Уже пойдем, — ответила Блим. — Уже совсем. Будем приготовлять посылку.

Посылка щастия — 3 кг гречки, теплые носочки без лишений, шоколадка «похороны кота с курагами возможно» и ключной брелочек « в Тоскли добро пожа. Сделано [сердечко] гнумами» один штук. «Дарагой нещастливый друг, отправь 10 таких жи посылок кому-нибудь и пусть кому-нибудь отправит 10 таких жи посылок кому-нибудь и пусть (повторить 168 раз) и когда тогда сбудет щастие в канун пыточного дня. Примерно наверняка непременно. Пысы: Не подумывайте только о плюках. Совсем-совсем. И никто из кому-нибудей не покашливать вовсе о плюках нивкакой. Иначе бряк. Пасябы что воспользовались. Пыпысы : претензии по брякам не принимаются по адресу : Тоскли, Третий гнумский закоулок, 6, дверь с ляпкой, не стучать 3 раза. Совсем-совсем»

А все потому что девочка Блим замыслила выловить своровывателя-почтальона. Ухватит он посылку и понесет себе в норку, пыхтя и пыхча и потея. И принеся в дом тяжелую коробку, сначнет ее открывать . И конечно услышит « Ну пиливет-пиливет». Потому что , как сказано в книге Ворожбы лучший способ отловить почтальона на приманку. И выпрыгнут из коробки девочка Блим и кролик Кликляк и хорек Никли и все-все с разным. И посадят почтальона в клетку, чтобы менять ему подстилку и зернышки и спаривать раз в год с другим почтальоном, которого нужно поймать запотом. Всем известно, что детеныши почтальонов такие лапусики, если не гадствуют. И лоток нужно менять и только и всего. Попробуйте лоток бобра сменить, или трех, и сразу и только и всего вспомните. Меньше кушать — легчей лоток. Ученые знают весьма.

А тем временем, но слегка раньше, потому что до, на другой стороне Кровохлёбковой чащи что-то натворилось. Какое-то паскусство.

— Повысится или не повыселится? — спросила Бобровая Уша болтавшую ногами по-соседству Фиалковую Нюм.

— Намечивается дождь, стало быть, — послышалось в ответ. Уша важно кивнула и поскребла пальчиком один из маленьких клыков, но острых.

— Стало быть, — это все-все объясняло. Примерно наверняка часто. Чаще всего чем вы бы представили в давным-давно объясняла все Репейная Зализа, отгадчица среди фей, но иногда и нет.От дождя многое изменчиво, всем как так известно. Всенепременно, в день Падучести без луж нивкакой. Вовсе и не в день.

Скрипнуло, заклокотало, замыркалось, ветка на которой сидели наблюдательницы качнулась и продолжила. Мистер Арбогаст через какое-то время (периодом от трех камушков не доходя вот такусеньки до кочки согласно солнечным часам Глазого Шэма, которые всегда-всегда врут в давным-давно, где как всем известно чаще удачные дни чем солнечные. Никто не любит бездождливость, только карусели и сахарная вата, но они психически безнормальные. Да). И поэтому мистер Арбогаст уже успел слегка подрумяниться фиолетом и высунуть язык. Фиалковая Нюм хихикнула и подмигнула напарнице. Привязанный за лапку радужный жук, ловко направляемый проказливой рукой, точно по расписанию приязылся на языке мистера Арбогаста и расправил крылышки. «Ж-ж-ж» —сказал он со всей важностью, на которую был способен позавчера. Мистер Арбогаст,как нетрудно догадаться, вот и догадайтесь, нахмурился, открыл правый фотограферский глаз и плюнул жуком на север. Нюм совершенно удачно успела отпустить ниточку и усидела на ветке. «Ля-ля-ля»— прошептала она и высунула язык. Свой. Сиреневенький превесьма. Немного спустя погрустив и поплакав мистер Арбогаст, а мыши уже разошлись, собрав свои скромные себя снял с шеи петлю и отряхнувши бордовую курточку со множеством карманов двинулся куда-то домой, на кладбище. «Совершенно мало публики, — подумывал он почти. И немного исчо. — Совершенно не почтенной. И не ценящей скусство фотограферования в этом лесу». И даже плохое слово подумывалось в головной баночке мистера Арбогаста, да, детки, не только у психиаторов имеется такая страшительность, но и . Даже и вовсе не одно плохое слово а восемь. Но темный властелин Мракурс,Ваше Злополучие, живший одной из своих частей и среди того руинного, что можно условно назвать мозгом фотографера, повизгивал и нецензурно постукивал копытцем, с целью внимания.

Уж мы то запомнились, ведь ученые Злосчастной пожарной академии, что на горе возле Прямгорода предположились как так вот — «видимо». Потом они более усердно предположились и немало было выпито слегка и вот — «фотограферам не нужна размножительная жизнь чтобы родить маленького фотографера, даже симпатичного. Они клонируются либо почкуются либо как бы. Пока доподлинно неизвестно совсем, но потому что фотограферы весьма скрытные зверьки,ведущие полулетальный образ. Даже никто-никто кроме ученых но и они пока не смогли застать фотограферов в процессе размножения, но к щастию на свете во тьме есть великая книга Некропокемон. Злая-презлая , но полезная-преполезная. Примерно иногда. И там не сильно но непонятно все-таки прочитали что написано так: ( Из доброты и для верности детишки, дедушка Дракон перевел все таки плюкские каракули на речь) Из согласно древней хлюмской легенде фотограферы, бывшие в прошлом существе человеками иногда милыми но проклялись выговорками и заслужили темному властелину службой мерзкой и хлюпкой.В тайных местах и мрачных ритуалах (ну вы сами напросились, а мы предупреждали тудой не входить : в лавке "циферные финтифлюшки ", Тоскли,Троллевый заулиц, черная дверь с клыками, машите фонариком и предъявляйте хвост, что вам исполнилось) каждой заблудшей душе вырезают правый глаз болезненно струментами и приживляют вместо страшительное зЕркалко или матричко или либо. Плёнка. А может быть и другое но ужасненькое. Мало кто знает из посторонившихся. Ведь так отныне потеряна сия душа не только для мистера Бога (Пасябы случайно за подарки на Нарождение Козодоя, славные леденцовые топорики, — девочка Блим очень вежливая девочка Блим, и всегда-завсегда благодарит мистера Бога за подарки и за не подарки и даже посреди другой истории, что все равно хорошо. Мистер Бог не против, вовсю нет.) но и для мира живых, полуживых и родственников. И всяких всех. Вот и будет бродить она (см. выше кто, где-то там точно есть если поискать вхорошенько) неприкаянная по земле, также и рядом с грядками с кочерыжками бабушки Лю (Понатопчут тут, хыр-хыр, — бабушка Лю хоть и не первой свежести бабушка, но тоже знает много-много плохих слов когда необходимо,и для того самого словарика, про который, детки, мы уже рассказку были да.) и говорить на своем странном птичьем наречии непонятные и страшные слова — «р-р-ракурс, фоку-у-ус, диафр-р-рагма». Ужос,детишки, а нам исчо ночь на дворе, упс. Посему:

— До завтра, — обе феи помахали ручками спине удаляющегося мистера Арбогаста и причмокивая принялись допивать смусль.

— И как тебе сегодняшнее? Эмоциональненько нет, — уточнила Уша у соседки.

— Нет, — ответила та. — Бездарный фотографер он быдет, в Пыточный день струментов ему резательных бы. Фокуса нет решительно.( Как всем известно, детишки, фейские языки остры, и даже используются в качестве резалок для всего самими феями впотьмах. Поэтому они весьма-превесьма любят простые слова. К примеру сейчас Фиалковая Нюм взяла простое слово «был» и простое слово«будет» и получила еще более простое слово — «быдет». С феями всегда так, смешительно-смешительно тебе и бумк — твоё быдет ближайшее всегда на кладбище у Пожравшего леса, что на западной стороне. )

— Бы, — согласилась Бобровая Уша. — Совершенно помогло. Права ты не премало нет никак. Фокуса. И другого тоже. Вовсе.

— Смусля? — улыбнулась Нюм и вытащила заветную заплесневевшую бутылочку на этикетке которой маленькими но огненными буквами написалось неким не гнумом но видимо — «Смусль потайный. Только для муз, или фей их подменщивых.Не продается фотограферам, паетам и полуживым мимоходам ни за шту. Нивкакой».Потому что знаете бывали случаи. Не ко тьме помянуты им быть.

И музы дзинькнулись небольшими серебряными чашечками и поочередно лизнули хорька.

— Ну, за творчевство!

— За него, дор-р-рогая, — согласилась Уша. — Без фотограферов вовсю. Позамучивали.

— В ямку их, — Нюм старалась внимательно выговаривать слова,потому что от третьей бутылки смусля и не такое бывает, дорогие мои хромоножки.— В гиблую норку всех. Никакого музного смусля бездарностям не продавать. Вовсю нет.

И когда через пять часов звезды уже были просыпаны над давным-давно все совы и даже некоторые слышали смех и туманные выкрики с дерева, окружающего инсталляционную арт-лужайку « 300 дней Повешателя во скорбях зрим».Феи маленькие но подвержены неконтролируемому алкоголизму через превышение смуслевой выжвылки. Но уж если сказано никаких муз кому тому то и стало быть.Темный властелин и его секта нет-нет, и даже не постукивать, нету никого в дупле никак, дождливый день Падучести и ватрушки да-да, в гости рады. И пасябы всем кто не съел мозг фотографера за ужином с грыжами. Иначе жить вам, детки, на кладбище них среди. Совсем-совсем жить не пожить. Потому что наверняка. Пичалька-припичалька.

Хотя если влизнуть хорошенько, то пользы от хорька никакой. Решительно. Что и скрывает в тайне плюкская книга Некропокемон на странице шесть с половиной. Читать которую маленьким детям возможно категорически не. Поздно потому что. Иначе она потеряна в тайной глуши мхов и лишь на безумных лесицах бродящих шныряют вокруг Плюки. И надо сказать вам детишки, потому что ночь скоро во дворе и мурашки, когда-то претогда-то Плюки были хорошими маняками и собирали кубики из букв. А как нам уже станет известно маняки — это небольшие прожорливые зверьки с плохим характером после того как начинается вымирание. И вот однажды, когда все соседи спали опять, темной-претемной погодой в сентябре маняки начали вымирать. Как и их родственники вомбаты, акробаты и прочие аккумуляторы.

Но пришел внезапный темный властелин бурундуков Мракурс,Ваше Злопыхание, немножечко другой, чем темный властелин фотограферов, но случайно однофамилец, что характерно для темных властелинов, потому что. И махая пультом заставил их ( см. кого где-то повыше, вроде было) смотреть в телевизор. А всем известно, что темные властелины весьма хитры иногда и прожорливы. Спервоначально сделано было 9 телевизоров и роздано тактически важным подозреваемым в виде рекламной акции. «Берите-берите, хороший телевизер, практически не содержит ужасного зла». Но один самый важный плазменный был перепрятан. Потому что работал плохо и показывал один канал. Но сильно про зло. Но в одну пору когда бились эльфы и прочие гнумы с неизвестно кем геройски подкрался и отрубил хвост и своровал телевизор один кто-то. А без хвоста темный властелин расстроился и стал поживать отшельником в Кровохлёбковой чаще в глуши (это если идти на север но на восток и дважды повернуться то как раз рядом) и не подписывался на Стригуще-лишаевый Вестник.

А полизав хвоста потерялись вместе с телевизором неизвестно кто и нашел его один другой бурундук из дупла и постепенно стал плохеть. Потому что, детки, все знают, что если многие понедельники смотреть канал мышей и фей то станешь темным властелином, но иногда и глупым-глупым. Как бурундук. Но так как бурундук уже был, то пичальный результат сказался — в облысении и плохом питании. И бормоталках. «Прелесть-прилезть-пролизать-прозак» и тп подобные странные заклинания. Вопчем-то срочно надо было вызывать ведуна Бредуна, что родом из месопотамских болотников, где все предположительно серые, если кто спросит, то из-за тумана родины.

Кто-то должен найтись,

Спасти нашу жисть,

Закинуть телевизор в одну вулканическую расщелину с лавой после многих опасностей и приключательностей

Герой отзовись

Если вы читали это объявление в Плюкском еженедельнике и не отозвались, то и правильно. Все знают, что темный властелин специально наобещает, а сам послал Черных свистунов на лесицах искать кто-кто где живет со сворованным телевизором. А про почтальонов то он и не подумал. А ведь так и было. А девочка Блим уже как раз и изловила того самого почтальона Фру –фру и содержала его в относительности чистоты, но в клетке. А что было дальше и спасли ли мир от всеобщего добра милые зловещие Плюки на лесицах и пришел ли обратно из глуши Мракурс-2 (который другой совсем об чем и нумерация) и порушил карусели и сахарную вату и прочую нечисть ли он, чтобы дождик пошел и день Падучести выдался наверняка занимательным. Повмышлятельно после будем.

— Дедушка-дедушка, а можно приручить радугу? — раздался голосок из выррского угла, обители проказников и хитрецов.

— А если идти в давным-давно, но немного влево левого и присесть дважды, но быстрей, можно примерно наверняка. Всем известно, и вам, детишки, приручаются радуги на горшочки с золотом. "Стань гнумом — приручи радугу" — написано на этикетке гнумской "трясучки липкой концентрированной".

— А у нас гнум завелся, слабовидимый домашневидный. Как бы его отловить? — продолжили непоседки.

— Гнум, хромоножки, существо безвредное, но зловредное. И приманивается на колбасу вымазанную толстым слоем на помидорковый ням. Всегда-всегда нужно носить с собой не помидорку если то мандаринку. Ими гнумы не приманиваются, но оранжевеют при виде и становятся заметны невооруженными. И ловятся в тапочек.

Как честно-честно однажды рассказал колдун Сиплмс из Жучьей пуповины наловленные гнумы принесут что-то. Или пользу. Или про телевизор история не закончится жестокой щастией. А зря. Потому что есть письмо, которое не получила девочка Блим, но. «Не абижайте нас позязя. Дайте крошек погрызть. Мы шалить не будим. Совсем-присовсем. Подписано— Гнумы домашневидные из кровати. Пысы — и позязя не прыгайте в кровать. Мы пугаемося. Пасябы»

А теперь, детишки, езжайте баиньки. Как бы наконец. Никто не замечал, как размножились поеты среди мышей но подозрительно. Да и фотограферы часто кругами.

— Уж не обошлось ли тута без темного властелинов обоих ли, — подумала девочка Блим.

— Не обошлось без шерстяных комочков, — подумал в ответ Безымянный Никли. Как самый пронырливый он уже смекнул предостаточно нямов и скучал. Даже с ватрушками и ревеневым вареньицем. — И травки-поблюйки, самое она для вечера мышиной поезии.

Пасябы кстати мистеру Богу за хороших друзей и скусство, в котором много забавностей, а дураков больше, но лизать хорьков все равно никада не годится, если вы не фея. А плохие слова только бобры и поют, а маленькие девочки просто знают. Нужная польза потому. Упс.

А почтальон ничего не подумал. Он грыз зернышко репейника и подумывал о размножении. И подумывал опять. И почти позабыл про телевизор зла и бормоталки. Но Плюки не позабыли и рыскают. Вскоре-вскоре.

Скусство детки это запростая вещь. Приходит муза, проникает, если вы подали заявку надо куда туда и лупит вас молотком по баночке. Вовремя-вовремя успевает. Если подверженность скусству что-то непременно обнаружена. Светлячковость предрасположена. Другие чем для психиатров устранения. Радуговые весьма. А не случись тогда никак. Ложись-помирай бездарно. «Нихт талантулус нихт люкс-жучкувиус вовсю» — как так заповедывали самые первые предревние жужелки от которых иногда пошли нужные светлячки. И нужно поискать. А не нужно не поискать. И если нет — то не мучить почтенную публику даже наливаемую барсуком Ирвингом Х., извлекателем прибыли и меценатом. Ну-с, снова-преснова баиньки, хромоножки, а смусль с трясучкой — это дедушке Дракону для сна. От всякого лишая и вам пока нет. Раненько мАленько. А про опилки мы не забыли. Внепременно послезавтра.

Конец-наконец.