Новый год проходил в привычных декорациях. Вдвоем мы сидели на застекленной веранде на последнем этаже девятиэтажки и пили вино. Бутылка сухого красного и кино в пустой квартире. Расстояние между нами — много меньше сорока сантиметров, и ты уже давно не боишься, милая, что однажды я шагну вниз с этого самого девятого этажа.

Лето давно закончилось, Оленька. Теперь я верю. В основном — в тебя.

Смотрю искоса: белые локоны, серые очи, четкие черты лица, чуть припухлые губы. Шелковое платье, кулон на шее с крупным аквамарином — тебе всегда безумно шел голубой. Словно почувствовав взгляд, ты повернула голову, посмотрела прямо мне в глаза и подмигнула. Я покраснела и вновь уставилась в окно.

Город был как на ладони. Маленький, состоящий сплошь из многоэтажек, сейчас он казался геометрически правильной россыпью огоньков. Окна мигали в унисон — всем же интересно увидеть обращение Президента.

В этой квартире телевизора не было. Он случайно упал с двадцати пяти метров. Вчера.

Мы с Олей чуть-чуть поссорились.

Как хорошо, что я не успела распаковать фотоаппарат.

— Вера, хочу кое-что тебе сказать.

Как часто ты меня называешь по имени? Раз в год? Что ж, этот раз наступил и я начинаю бояться.

— Оленька, милая...

Тянусь к подлокотнику кресла, желая дотронуться до твоих пальцев, но промахиваюсь. То ли дрожат руки у меня, то ли ты отдергиваешь свои. Как-то внезапно вместо спокойной позы в кресле оказываюсь на полу, на коленях подле твоих ног, вскинув голову и всматриваясь в серые, светлые глаза.

— Хватит! Не "милая", не "Оленька"! Хватит, Вера, я уже взрослая. И нам надо, наконец, разобраться с отношениями!

По венам вместо крови адреналин. Впрочем, ясности мыслей это не добавляет. Дрожащими пальцами нащупываю в заднем кармане джинсов зажигалку. Сигареты на кухне.

— Я сейчас вернусь. Оля.

Зябко кутаюсь в свитер — чистая психосоматика, мне безумно холодно от твоих слов, Оля. Все же хорошо, что я решила не переодеваться к празднику. Затягиваюсь, жадно вдыхаю сигаретный дым, на выдохе закашливаюсь. Дурная привычка, я же почти бросила. Замечаю, что курю фильтр. Зажигаю вторую. Смотрю на дождь.

Вытягиваю левую руку в окно.

Тяжелое кольцо на безымянном — тобой, между прочим, подаренное, моя милая Оля — неприятно холодило кожу. Оно чуть великовато, но по какой-то милой причуде ты надела его мне именно на безымянный. И чуть не соскальзывает с пальца, вниз, до первого этажа.

А впрочем, лучше бы упало.

Зажигаю следующую.

Наверное, надо вернуться.

Скрипит дверь, Оля подходит ко мне и обнимает за талию.

— С отношениями. Я хочу жениться.

Дергаюсь, промахиваюсь сигаретой мимо пепельницы. Чтобы занять руки, начинаю проворачивать кольцо.

— Жениться, дура!

Золотая печатка без монограммы выпадает из ослабевших пальцев, глухо ударяется о пол.

— На тебе.