Город умер, а то, что осталось — пыль, воспоминания, солнечный яд — ветром просится в раскрытую ладонь, в неосторожно распахнутое сердце. Сколько сезонов — десять? пятнадцать? — ты приходил сюда за водой, за светом в чужих глазах, рассказывал о других городах. Спускался в купальни, чтобы смыть с себя пыль пустыни. Смотрел в небесно-синие, детские глаза аасимов.

Умерших.

Если город пал — значит, его защитники мертвы. Как все просто, о Господин Пустыни! Как все просто...

Тебе, кажется, давно не было больно. Теперь, кажется, бессмысленно говорить вслух. Терять, кажется, нечего...

Бури вошли в город больше декады назад. Песок давно засыпал терракотовые плиты мостовой, мелким абразивом исцарапал глянцевую мозаику на стенах. А зеленые стекла в доме старосты пока держатся.

Еще несколько бусин, связанных кожаным шнурком, ты подвесишь на засохшее дерево у озера. И в следующий раз пересечешь пустыню, не заходя в Белый Город. Отныне он — только в твоей памяти.