— А как там, у негров, большие? Ну, эти… Ну поняла меня, в общем?

На что намекала медсестра — для истории остается загадкой, ибо имя той женщины, желательницы большого и необъятного (потому непонятного киргизской душе), в анналах не сохранилось, да и сама она утонула потом в озере, что за три километра от роддома. Пьяная купалась. А озеро само хорошее, чистое.

Отец Углус Бека, уже сына таковым назвав, сильно рассердился и в гневе пребывал четыре недели. Безусловно, сердился он не на цвет кожи, ведь расистом не был (да и вряд ли знавал такое понятие), а на мать, сумевшую в Киргизии (да что там — Курмане) найти живого и половозрелого негра (что трудно сделать вообще по стране с населением 6 миллионов, но статистически возможно). Отец быстро спился, все еще не выходя из обиды, и по истечению четвертой недели укатил к границе с Китайской Вненардной Империей, хотя мужчина до этого эксцесса был приличный, статный и даже в чем-то красивый, по киргизским меркам, конечно. Мать, тоже женщина с восточного взгляда красивая, осталась взращивать сына в гордом одиночестве, и, что характерно, взрастила.

Детство Углус Бека проходило в тяжелых условиях допотопного обитания (до 2020 года, когда Бог обратил внимание на Землю, немного смутился содеянного и стер почти всех очищающим потом. Как показала практика — ничего не поменялось. См. классический учебник, параграф 3), когда из игр был футбол и перманентная революция. Стоит отметить одну важную деталь –до рождения Углуса мать его оставалась девственницей (ибо отец Углуса страдал от подагры и мало уделял внимания жене. Хотя человек, повторюсь, был хороший). Но, поскольку волхвы скромную коммуналку на окраине Курмана не посещали, сие было расценено как измена, а не как непорочное зачатие. К слову, волхвов на тот период отвлек пролетающий как раз над указующей звездой уругвайский спутник-шпион, но кому сейчас что докажешь?

По истечению 18-ти лет Углус Бек ушел в люди. Другими словами — заезжие сомалийские пираты по особому указу Демократического Президента Кыргызстана выкупили его, потому что мозолил глаза достопочтенной белой публике, и увезли к себе на родину, к снежным берегам вечно холодного Сомали. Ну, снега там были не только привычные нам, но и кокаин разный, хотя об этом — в следующей главе. О непростых взаимоотношениях Сомали и Кыргызстана было написано, пожалуй, немало в экономической и политической литературе того времени, и мы обогнем эту столетнюю войну стороной, забудем, в общем, старые распри. Углуса на воспитание взял старый и в каком-то отношении (как потом сказали врачи) древний пират Джошуа Ганоцри, ведущий свой род еще от купцов Ганзы, а те — то ли от святого духа, то ли от сырости, то ли от серости средневековой торговли, не знавшей Бананового метода определения траектории движения индекса Доу Джонса. Говорят, Джошуа спокойно дожил до 140 лет, искусственное освещение считал новинкой и пытался завести отношения с девушками, сверкающими своими мягкими прелестями с обложек конфискованных во имя Высшей Справедливости у буржуазных праздных европейцев журналов. Хотя как духовный наставник он легко мог впадать в Нирвану. Сего далекого возраста Наноцри достиг достаточно просто — он откладывал различные дела на потом, будь то приготовление ужина или трактат на поучение внукам, а себе говорил примерно следующее: ”Пока не завершу — не умру”. И не завершал, забывал, в общем. Данной, с позволения сказать, мудростью он смело поделился с Углусом, ибо считал того парнем смышленым, хоть и не видавшим Африку (Хотя, как мы помним, отечественный классик говорил: ”Быть можно дельным человеком, ни разу Африк не топтав”. А Гумилев не слушался). На что Бек отвечал, подумав секунду:

— Разница будет лишь в том, что в конце концов ты умрешь с кучей незавершенных дел, а ужин протухнет.

Джошуа удалился в крепкие размышления, глубиною своею пробивавшие днище и без того хлипкого суденышка, везущего пиратов и Углус Бека в Сомали. По прибытию в порт, старик за месяц доделал все важное, что откладывал годами на потом. Характерно, потом удовлетворенно вздохнул и умер.

Но до Углуса эта грустная и поучительная весть не дошла — тот уже работал официантом в провинциальном ресторане ”Ленскiй”. Так и работал бы, наверное, всю жизнь, но в один солнечный (то есть обычный для Африки) день Бог посмотрел на Землю и одной рукой устроил Потоп (второй рукой, по слухам, прикрывал глаза, дабы срама не видеть). Ресторан, конечно, не отличался шиком, однако по вечерним субботам здесь собирались местные поэты, и произведения их точно попадали в модный тренд ”оттепель-реформация”, повествовали о девке-Родине на распутье, беспутье и просто путье. Доколе, в общем. В то утро Углус выслушивал стенания дамы, мясо в супе которой было странно похоже на мужской половой орган, и Бека не покидала странная мысль, что теперь блюдо можно смело называть не ”Письмо Татьяны”, а ”Мысли Татьяны”. Даже анатомия совпадала, вплоть до прожилок. Углус на секунду осознал, что сам Онегин мог бы вместо рифм мог бы данный суп отослать прямиком к замужней возлюбленной. С намеком, мол.

И тут небо разверзлось, полились потоки бесконечные, и дождь хлестал по лицам грешников… (см., опять же, классический учебник, параграф 3).

На время мы потеряем нашего героя из вида, чтобы сделать лирическое отступление и найти другого персонажа — Барака Обаму. С началом Потопа тот осознал свое истинное предназначение — спасать американский народ, но в наличие было лишь каноэ, так что спасать пришлось только себя. Под стенами дождя Обама скитался в поисках суши (не рыбы с рисом, что характерно), дней так сорок скитался, не меньше. За это время совсем оброс щетиной, причем с ног до головы, и даже отпустил хвост, дабы удобнее было из воды вытаскивать моллюсков, кусочки китов и остатки фондовой биржи Тайваня. На сороковой день прибился, наконец, к берегам Сомали (в мире вообще осталось только два берега на тот момент — Сомали и Киргизия), и тут же принялся возрождать демократию в лучших традициях. Со следующих суток изобрел способ определения роста ВВП по утренней эрекции, а траекторию падения Доу Джонса — по полету банана, метко пущенного с растущей неподалеку пальмы в голову носорогу. И вроде все хорошо было, но демократия такая штука — ее ведь насаждать надо, и желательно в другие страны в больших количествах, до посинения и дрожи в коленках. Когда Барак собрал уже свои основные пожитки и достижения экономической науки в один мешок (а некоторые достижения он и вовсе носил с собой), на горизонте появился наш временно оставленный Углус Бек с ружьем. А ружье — тоже такая штука — мешает насаждению демократии, хоть ты тресни. Пришлось говорить нашим двум героям о прелестях фискальной политики и бюджетного регулирования всю ночь, а под утро, определив рост ВВП, решили они восстановить демократический режим в перманентно революционной Киргизии.

Глава 2. Социально-экономическое положение Кыргызстана и влияние Потопа на рост опиумной соломки.

До Потопа экономическое положение Кыргызстана можно охарактеризовать как…

Именно до этого момента успел написать свой труд один из выдающихся авторов современности, взваливший на себя непосильный труд — соединить воедино все сказания и мифы, определяющие нашу сегодняшнюю историю. Однако вскоре об этом прознал либеральный президент Барак Обама. Выставлен он был в книге, как вы понимаете, не в самом лучшем свете и тот, хоть и либеральный и вообще человек добрый, отправил американский спецназовцев, прикинувшихся израильскими спецназовцами, делающими вид Изи Кацмана и Сары Борменталь на каникулах в этой вашей Жмеринке. С обороноспособностью в Россеняской Империи на тот момент было туго, так что спецназовцы без труда проникли в университет, где наш бедный автор читал лекции для неразумных экономистов — будущих безработных. Сопротивление им оказала лишь уборщица, страдающая астмой, заставив вымыть пол на этаже (по местным каналам этот сюжет прошел как свидетельство дружбы народов). Автору пришлось спасаться бегством в Монголию, а оттуда — в Китайскую Всенародную Империю. На границе он попросил китайских военных расстрелять его, но только для проформы и для заметания следов. А китайцы — такие люди — не любят ничего делать только для проформы, и расстреляли, в общем. По — настоящему, хотя потом и долго извинялись.

Со слов штандартенфюреров Гика и Фака записано верно.

Подпись:

_____________________________________