Мы хотели летать как птицы,

а не можем ходить как люди,

вот бы заново мне родиться,

и без всяких банальных прелюдий.

«Постигая Эквадор»

Закрыв глаза, Роберт видел смуглые руки смеющихся рабочих, которые, вдыхая аромат апельсинового изобилия, укладывали фрукты в ящик. Веселые матросы солнечного порта перегружали груз на палубу корабля, а женщины в цветастых платьях смотрели на их мускулистые тела и со смехом перешептывались друг с дружкой. Пустив на прощание колечко сизого дыма, корабль отчалил от берега и вскоре исчез за желто-голубым горизонтом. Где-то, в самом центре неудержимой стихии, раскачиваясь на волнах, корабль допускает счастливую неосторожность и один из ящиков подает за борт. Разбившись о воду, он начинает свое собственное плавание, оставляя на воде оранжевую отправную точку.

Роберт открыл глаза и с улыбкой смотрел за тем, как утреннее солнце открывает зеркало утреннего штиля скрипичными ключами счастья. Откуда-то из-за скал до него долетела музыка — старое аргентинское танго. Его переполняло счастье.

Партнершу! Босую, в легком платье, чьи рассыпавшиеся по плечам волосы пахнут ромом и страстью! Партнершу!

Укрывшись в манговой тени, Роберт трепетно обнимал податливый стан девушки и с каждым новым вдохом, влюблялся…. влюблялся… влюблялся…

Подчиняясь грустному дождю и сонной рези в глазах, я положил карандаш и собирался закрыть блокнот, но….. ..но Роберт посмотрел куда-то поверх облаков и погрозив мне пальцем прокричал:

— Только не сейчас, автор! Я должен закончить танец! Послушай, если ты также одинок, а стоящие на тротуарах люди в темных одеждах, уже давно не передают тебе записок, выйди к морю и немного помечтай. Оставь свою печаль здесь, и завтра её смоет утренним отливом.

Я улыбнулся. Конечно, Роберт, танцуй, кто я такой, чтобы мешать твоему счастливому танцу на белом теплом песке. Танцуй!

Я оставил блокнот открытым. А за моим окном, по-прежнему стучал тоскливый дождь.

Где-то есть девушка, которая страстно стремится к морю....

Листок совсем размок, и его унесло волной…

— И чего тебе там показалось?

— Вон! Вон там видишь? Какие-то искорки.

— Какие ещё искорки, сиди спокойно.

— Ну, пап, я хочу посмотреть, я быстро, только туда и обратно.

— Да сиди же тут, куда побежала? Вот егоза! Ох, ребёнку нужен простор, в квартире с ней с ума сойти можно, хоть тут побегает. Ну где там наша мама с мороженым, чего она там говорила про солнцезащитный крем. Забыл ребёнка намазать. Инна! Инна ты где? Дуй сюда! Ты зачем в воду полезла? Далеко уже забралась, кричит что-то руками машет.

Догадка стерла расслабленное выражение с лица Валерия, он моментально бросился в воду. Сердце биением грозилось разнести грудную клетку. Быстро, быстро, для тренированного мужского тела это вообще не расстояние. Она не двигается и глаза закрыты. Только без паники, теперь на берег. Положить на песок, раскинуть руки, теперь вместе, теперь опять, вот так, снова. Ну давай же, дыши, дыши! Нет, слезам не время, сейчас нельзя. Ещё и ещё. Ну давай же! Ну дыши, дыши, наконец. Сердце, сердце не бьётся. Всё, теперь всё.

— Э! Ты что делаешь?

— А что такое?

— Ты же её убил.

— Я прекрасно об этом знаю.

— Зачем? Это же проходной персонаж, от того жива его дочь или нет ничего не меняется.

— Так драматизма больше.

— Пошёл ты на фиг со своим драматизмом! Ребёнка убить вот так запросто, ты о её матери подумал?

— Какая мать, какой ребёнок? Это только несколько строчек в вордовском файле, хочу, напишу, что у них зелёные волосы или они вообще киборги-убийцы, а захочу, нажму delete и их вообще не станет.

— Так может и меня нет? А что, плод твоего воображения, сейчас испарюсь и только вспоминай.

— Ты чего вообще, не надо испаряться, что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Оживи её.

— Не понимаю зачем, ну ладно, если так просишь.

Валерий в последний раз развёл дочери руки и она вдруг закашлялась. Вода полилась у Инны изо рта, она открыла глаза.

— Всё! Я... я за ногу тебя к лежаку привяжу и ни слова матери!

Следующий лист...

Хорошо всё-таки быть русалкой, что бы там ни говорил по этому поводу Андерсен. Ноги, ноги, зачем тебе ноги, если всю жизнь плаваешь под водой, с хвостом это проделывать значительно удобнее. К тому же одно блаженство иметь такой хвост, красивый, зеленоватый, переливающийся — красота! А как он блестит на солнце, когда я вылезаю на камень — просто загляденье.

Люди? А чего люди, да интересно за ними понаблюдать, но не более. Плыть, баламутить своим телом океанские воды, пугать рыбок, любоваться кораллами, угадывать в какой из раковин есть жемчужина — вот это жизнь!

Людям, конечно, всегда интересно как мы размножаемся, естественно меряя нас по свое мерке они ищут русалов (слово то какое, хи-хи, мужчин-русалок, то есть) и всё гадают как же мы это… ну спариваемся. Да никак. И мужчин у нас нет и мы не совсем женщины. Мы же магические существа, в самом деле, вот как феи размножаются? Или домовые? Или ангелы? Не помню, что там у вас ещё за духи присутствуют. Просто вам удобнее представлять нас в виде женщин, вот мы в виде женщин и появляемся. Зачем появляемся? А просто так, чтобы было красиво. Не устраивает такой ответ? Ну, тогда вообще не будет никакого ответа, нечего приставать было.

И вот плаваю себе значит по водам океанским. Ой, сейчас точно начнёте, что русалки только в речках да озёрах бывают. Просто речки небольшие и заметить нас гораздо легче, а океан вон какой огроменный, пойди увидь нас, там ещё такое на дне есть, чего вам в самой смелой фантазии не покажется. Но об этом молчок, я ничего не говорила, вы ничего не слышали.

И вот самый последний листочек…

Выход.

«Усталый дворник, выметая пыль вселенной,

метлой рисует древний иероглиф...»

Восклицательные знаки фонарей на набережной, устало роняли шлагбаумы-тени к ногам прохожих, она переступала через брошенную гордость и глядя в тревожно-пенное море, запускала каскад желаний в вечернюю пену волн.

Но боль не отпускала.

«Висит в кустах аэростат,

Две лодки тонут в разговорах...»

— Кто-то написал «Старик и море»...

— Это была не я.

— Жаль.

— И мне очень жаль.

«Понт шумит за черной изгородью пиний,

чье-то судно с ветром борется у мыса...»

— Обещай, что там, где берег уже не виден, а рай все еще далек, ты не бросишь мою руку.

— Обещаю.

«Сеть выбрана, в кустах удод свистком предупреждает кражу,

И молча замирает тот, кто бродит в темноте по пляжу».

-Ты только не молчи.

— ….............!

«И в позах для рекламного плаката,

На гальке раскаленной добела,

Маячат неподвижные тела,

оставшись загорать после заката».

— Она однажды скажет тебе прощай.

Остальное, к сожалению, прочитать уже нельзя, чернила совсем расплылись. Кто был тот автор, который написал всё это неизвестно. Совсем стемнело, полная луна освещала набегающие волны, которые неторопливо играли размокшими листочками бумаги…