Тонкие щупальца датчиков обвили запястье и прикоснулись к левой стороне груди. Сладкий женский голос нашептал вопросы, на которые Андрей привычно дал ответы. Результат его поразил — оказалось, из колеи его выбила осень. Время года, о котором, в вечно царящем искусственном лете, он знал лишь благодаря голографотам, да реафильмам. В воображении всплыли кружащиеся в воздухе желтые листья, моросящая вода и черная жижа под ногами прохожих.

"Что ж, познакомлюсь с врагом поближе", — решил геннолог и отправился в древний институт Природы, где, как известно было каждому горожанину, ученые модерировали настоящие времена года.

— Мне в осень, пожалуйста, — проговорил он в старинное окошко кассы и, получив проходной жетон, прошел в золотую дверь.

А там в глазах сразу зарябило от буйства желтого вперемежку с красным и изредка зеленым. Терпкий запах ("Прелой листвы!" — подсказало ему подсознание) ударил в нос. На мгновенье перехватило дыхание, сердце ухнуло вниз и застучало с удвоенной силой. Во рту появился привкус шоколада. Разноцветные листья под ногами слаженно шуршали, нашёптывали что-то щемящее, щекотали душу. В кронах деревьев глухо гудел ветер, срываясь время от времени в тоскливое завывание. К лицу прилипли остатки паутины. Солнце ярко светило в глаза, при этом воздух оставался морозно-свеж. Голова немного кружилась. Губы растягивались в беспричинной улыбке.

— Так вот ты какая, осень! — подумал Андрей. И в голове его тут же отозвались дробными молоточками-рифмами давно забытые строфы бессмертного поэта:

"Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса —

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и в золото одетые леса..."

У степенного, уважаемого в обществе повара, известного всегда подчеркнуто сдержанным поведением, вдруг родилось желание броситься на разноцветный ковер, закопаться в листья. Не в силах с собой бороться, он опустился на землю и стал перебирать умирающие драгоценности, испытывая острое наслаждение от шелеста, похожего на шепот сгорающей от страсти женщины.

Внезапно стемнело, деревья спрятались в тень. Андрей уловил новый звук — завораживающе-мерный, усыпляющий. Сердце перестало отчаянно биться. Геннолог поднял голову вверх, и ему на лоб упала первая капля дождя.

— Пойдем к беседкам! — услышал он голос с соседней дорожки, и, сквозь остатки листвы, заметил пожилую пару — такие, 200-летние, как он слышал, частенько приходили в институт, ностальгируя по молодости. Двигаясь следом, он вышел на большую поляну. По ее краям, спрятавшись уютно в кустах, стояло несколько маленьких домиков — деревянных, со старинными стеклянными окнами. Дождь усилился, и Андрей решил забежать в одну из беседок. Внутри никого не оказалось. Было тепло, сухо, из мебели — лишь диван да крохотный столик. Присев и повернувшись к выходу, повар с удивлением заметил, что следы на ковре, мокрой цепочкой протянувшиеся от входа к нему, не высохли моментально, как это обычно бывает в домах.

Раздался дробный стук. Мужчина не сразу понял, что это стучат капли по стеклу. Откинувшись на спинку сиденья, он стал смотреть на дождь за окном, косыми линиями устремлявшийся к земле. В душе воцарилось ожидание. "Сейчас что-то случится", — подумалось Андрею. И тут же раздался легкий скрип приоткрывшейся двери. В домик впорхнула любовь. В образе рыжеволосой девушки с румяными щечками и озорным блеском в карих глазах.

Осторожно поместив мокрый зонт в углу комнаты, она повернулась к Андрею и извинилась за вторжение.

— Вы не против, если закурю?

— Нет... Что?! — повар был в шоке. О вредной привычке он только слышал — что когда-то, очень давно, оно было популярно. Причем, из прекрасной половины человечества курили лишь публичные женщины. На нынешних синтетических проституток, с большими грудями и вечной готовностью угодить на лице, девушка не была похожа. Да и не могла ею быть, хотя бы потому, что живая — в этом Андрей был абсолютно уверен.

Милена чувственно обхватила мягкими полными губами тонкую палочку сигареты, пустила дымок, и Андрей окончательно потерял голову. В глазах все запрыгало-замельтешило, грудь судорожно впускала в себя воздух, рот произносил какие-то звуки, ноги и руки двигались, но сознание напрочь отказывалось контролировать тело. Когда геннолог немного пришел в себя, они уже были у него дома. Милена расположилась в гостиной, просматривая записи с многочисленных кулинарных выставок и авторские рецепты для предстоящего конкурса, а Андрей суетился на кухне, готовя любимой роскошный ужин. В постель.

Наутро проснулся страшно разочарованным. Любовь не входила в его планы. До сих пор только работа доставляла повару удовольствие. И регулярный секс с биоженщинами нисколько не мешал ему предаваться любимому занятию — приготовлению блюд. Теперь же, он понимал, мирная жизнь может закончиться. А томительное беспокойство от неведомых чувств пугало. Было когда-то, лет семь назад... Даже вспоминать не хочется!

Взглянул на сладко спящую Милену, и волна нежности накрыла его с головой. С трудом вынырнув из наваждения, он осторожно соскользул с кровати и направился в ванную. Холодный душ привел в чувство и помог выстроить способ защиты от чар девушки. Он был прост — побег.

Через пять минут рыжеволосая красавица проснулась от звука захлопнувшейся двери. На прикроватном столике лежала записка: "Я ТАК НЕ МОГУ. ПРОСТИ".

Милена прекрасно поняла, о чем речь. Любовь вызывала испуг у большинства современников. Горожане привыкли к комфорту и старались избегать любых неудобств — в том числе и душевных. Она сама была, скорее, исключением. Ей нравилось испытывать эмоции к своим мужчинам. Многие вызывали симпатию. А Андрей — и вовсе заставил ее сердечко биться чуть быстрее. К нему особенно не хотелось относиться как к другим. Вздохнув печально, она решилась пощадить беднягу.

Окинув прощальным взглядом холостяцкое жилье, Милена покинула дом Андрея. Навсегда. Впрочем... Всякий раз, как в груди повара возникало неясное томление, а во сне виделась брызжущая золотым фейерверком листвы осень, в гуще деревьев он успевал заметить тонкий сигаретный дымок.