Маковецкий Миха — "Героин (доза шестая)"

Ну, поговорили, нашу школу на острове вспомнили, он звал Россию к топору, встал так во весь свой хилый рост и с жаром утверждал, что черный жыдомоссон темными безлунными ночами бродит по Скову и пьет кровь христианских младенцев, истинно вам говорю, православные! Я же призывал его воздержаться от фрондерства в этот тяжелый для Родины час и утешал его тем, что если бы он был женщиной — ему бы нечего было чесать по утрам.… Он еще в молодости на почве озверелого онанизма к матерой антисоветчине скатывался. В свое время мой одноклассник был зачат ради расширения жилья, может это сказалось? Или пьяное зачатие оказало определенное влияние на его интеллект, и он стал непредсказуем как мина-ловушка? Не знаю. В общем, поговорили и разошлись. А когда я прорабатывал все схему с освобождением заложников и арестом ликвидационной бригады, я о нем, болезном, и вспомнил. И на вопросы различных начальников ответствовал следующее. Мол, есть у меня один осведомитель, хороший человек, работящий. Мы с ним когда-то вместе в школе учились и уже лет двадцать он мне иногда информацию подбрасывает. Вот и сейчас, довелось ему в сковской психушке лежать, белая горячка с ним приключилась. Да и весна сказалась, и шизофрения взяла верх. Так вот, он мне сообщил приватно, что оборудуют в нашей психушке палату какую-то странную. Вначале я этому значения не придал, но потом, как заложниц взяли, я об этой информации вспомнил. Проверили мы психушечку аккуратненько, и точно. В палате этой странной сидят наши бабенки похищенные. Ну а дальше все дело техники. Версия уж больно хорошая — и с действительностью перекликается, и глубоко народная, по своей сути. Вместе росли, вместе от выпивки лечимся. Комар носа не подточит. Так что вы, Ноготь, ко всему происшедшему, ну никакого отношения не имеете.

И еще, Ноготь, мне бы не хотелось в вас губить великого писателя — человечищу, но у меня к вам большая просьба. Когда вы пишите мне донесение, пишите разборчивее. В вашей последней писульке, в разделе, посвященном главному врачу, вы написали «лубок» или «лобок»? Я так и не понял. Это же донос, в конце концов, Ноготь, отчет о народной беде своего рода, он может иметь далеко идущие последствия! А вы позволяете себе вольности в духе школьного сочинения на тему «Первый оргазм кота Феликса». Я считал вас более серьезным человеком, Ноготь, честное слово. И мораль произведения неочевидна — насколько тесно главный врач психиатрической больницы был связан с ликвидационной бригадой? Как они на него вышли? Участвовал ли он еще в чем-то кроме захвата заложниц?

— Не все сразу, гражданин пожилой следователь, будем работать.

— Вы меня поймите правильно, Ноготь. Я просто не хочу, чтобы ваша работа не накрылась тем местом, откуда писают девушки, из-за какой-нибудь ерунды, нелепого недоразумения. Донос — это такой литературный жанр, где не должно быть недомолвок или почвы для разночтения. Все должно быть очень точно и конкретно. Косноязычного мозгоклюйства здесь быть не может. И тогда у нас будет порядок будет как в танковых войсках. И потом, Ноготь, обращает на себя то обстоятельство, что при письме вы страдаете ненормативной диареей. Откуда это в вас? Впрочем, черт с вами. Ваша хромота с точки зрения орфографии компенсируется душевностью повествования. Считайте меня искренним поклонником вашего графоманского таланта. А потом, хочу спросить вас, преодолевая робость, а когда благодарные читатели смогут порадоваться Вашим новым произведениям? Где были бы более подробно описаны проделки веселого главврача сумасшедшего дома. И тогда редакция журнала «Долги наши», с точки зрения политико-социальной актуальности, могла бы премировать вас бутылкой водки и рыжей бабой.

— Мне не нужна рыжая, оставьте это Олигарху. А я предпочитаю брюнеток.

— Ну, не хотите рыжую, пусть будет брюнетка. Главное, что это не умаляет ценности вашего донесения не только для потомков и в веках, но и для прокурора.

— Пожилой следователь, червоточина любопытства испортила в вас все яблоко порядочности. Вы так не терпеливы! А я ведь как тот нацистский преступник, который шестьдесят лет прятался под кроватью. Будет информация — будет и донесение. Поставлю вас в известность непременно, уверяю вас.

— Ну что пожилой следователь, опять вывернулся?

— В этом вопросе, Аптекарь, я придерживаюсь позиции Турции. По итогам Первой мировой войны именно турецкое государство осудило факт геноцида армян во время Первой Мировой Войны. Это было сделано специальным трибуналом, созданным новым революционным правительством Ататюрка. (факт, сегодня усиленно замалчиваемый правящими кругами Турции). Но в дальнейшем Турция отрицала и отрицает факт уничтожения двух миллионов армян категорически. Так же и я. Меня действительно пытались грохнуть, сейчас я это признаю, но в дальнейшем буду отрицать этот эпизод категорически. Объясню почему. Никаких международных преступных сообществ торговцев наркотиками в нашей стране нет. Есть отдельные преступники-контрабандисты, с которыми мы успешно боремся. И никак иначе.

— Янычарам отдельный зик хайль! Но если ты и в дальнейшем будешь отрицать факт существования организации — тебя обязательно раздавят. Не удалось в этот раз, удастся в следующий.

— Не согласен с тобой категорически. В обществе интеллигентных людей, развитых духовно и нравственно, не существует таких сфер, вопросов или проблем, по которым нельзя было бы договориться на взаимовыгодной, притом внезаконной основе. Я в этом городе пожилой следователь. И любая организация, которая нарушает действующее законодательство на подведомственной мне территории должно или договориться со мной или быть уничтоженной. Иначе они уже не преступники, а бунтари покусившиеся на устои. А таких у нас нет и быть не может. Сков — это не Бишкек.

— Значит война на уничтожение?

— Она самая. Саранча с самого начала правильно понимал ситуацию. Поэтому он договорился со мной и спокойно работал. И именно потому эти уроды решили его устранить. Он для них просто чужой по духу, не свой. В действительность их решение заменить его является не результатом здравого размышления и анализа ситуации, а продуктом эмоций, раздражения. А любое не умный поступок должен быть наказан. Просто нужно грамотно дожать ситуацию. Как говорит все тот же Саранча: «Танцевал — женись». Так что победы наркореволюции во вверенном мне городе не будет.

— Некогда не сомневалась в решительности и способностях дедов советского времени. Первичные половые признаки все еще на месте, пожилой следователь?

— А, Елена Юрьевна. Привычка у вас есть — прыщи против ветра давить, меня обидеть норовите. Ну какой я вам дед? Под моим напускным равнодушием бушуют сексуальные страсти, между прочим. Да и моя супруга, к вашему сведению, помладше вас будет.

— То, что возраст и должность для страсти не преграда, это я поняла еще будучи проституткой. Но если вы продолжите в одиночку покусывать тут и там организацию, то рано или поздно вас, пожилой следователь, конечно же, убьют. И меня с моим Аптекарем вместе с вами.

— Видите ли, Елена Юрьевна, у меня нет другого выбора.

— Пожилой следователь, голубчик, только не надо мне рассказать, как трудно живётся с состоянием в несколько миллионов долларов в сегодняшнем жестоком мире. Что вам мешает раствориться в пространстве и во времени, да так, чтобы никакая организация вас не нашла? Завели бы в себе глистов разных видов и предавались бы отдыху с молодой женой.

— Ваша предложения, Елена Юрьевна, местами действительно забавно, но, услышав его, ноги я себе все-таки не ошпарил. Служебный долг мешает мне уйти на заслуженный отдых и глисты в себе холить чередой сентиментальных пуков. Да и привык я в любой ситуации, от денег до постели, оказываться наверху. Не могу без драки, запах схватки мне кровь греет. Я же потомственный рыболов-островитянин.

— Зина!? Да ты… Ну-ка быстро зайди в кабинет. Ты что совсем с ума со шла? На кого угодно мог подумать, что он пьяным может на работу придти, но чтобы ты?

— Пожилой следователь, только без вашего обычного паясничания. Ведь же меня вычислили, я это точно знаю, и молчите. Прокомментируй же это, наконец, урод, колхозник чертов! И почему ты еще в детстве в озере не утонул. А ведь мог бы, сам рассказывал.

— Зина, ты просто пьяная, иди домой. Будем считать, что ты заболела.

— Я немного выпила, но голова у меня в полном порядке. Так что можешь спокойно надо мной издеваться, урод.

— Зина, ответь же мне, о, чаровница, почему ты сегодня такая храбрая? Будешь со мной в таком тоне разговаривать — твое красивое тело в канализационном люке обнаружат. Пожалела хотя бы своих родителей.

— Мое тело в канализационном люке? Да это вам, пожилой следователь, следует меня бояться. То, что вы в этот раз по недоразумению живы остались, это не о чем не говорит. Организация решила от вас избавиться — значит вы уже труп, правда, пока живой. Или вы считаете, что с арестом их ликвидационной команды все кончилось? Для тебя все только началось, урод несчастный.

— Пиявка ты все-таки мелкая, Зина. Ну что ты жалом водишь? Посмотри на себя — вошь высокомерная, честное слово. Ты что, Наполеон? Или к лику блаженных папой римским причислена? Как мы заговорили! Как мы носик-то подняли! Сдуйся! Я, из-за испуга, предсмертным запором не страдаю и страдать не собираюсь, так что ты мне творческую смерть не предрекай. И хватит плеваться огнём и давай сразу поставим точки над i. Если со мной, не приведи Аллах, что-то случиться, не важно что, Шпала из тебя… В общем, вас не просто изобьют, как вашу больную СПИДом подругу. Вам сломают позвоночник, Зиночка. Я не хочу ни коим образом вас пугать, я просто вас в известность ставлю. Так что в дальнейшем помогать организации меня под надгробный камень положить просто не в ваших интересах. Вас просто необходимо предостеречь, а то вы постоянно в поиске единомышленников, мечтающих меня грохнуть, находитесь. Так что вы уж остепенитесь, Ради Бога. Лучше поделитесь пока своими недугами. Расскажите, что наболело.

— Тогда два вопроса, пожилой следователь. Вернее три. Первое, каким образом вы узнали о моей роли в этом деле. Второе, как образом получилось так, что вас не убили. И наконец, как вся эта история скажется на наших отношениях?

— Начну с конца, Зиночка. На наших странных отношениях это никак не скажется. Когда-то вы помогли Капитану организовать мне служебное расследование. С тех пор я понял, что вы бы рада меня уничтожить, но, что поделаешь, Зиночка, бодливой корове Бог рогов не дал. Сейчас вы организовали этот захват заложниц, были, так сказать, наводчицей у бригады ликвидаторов. Вновь досадная, чудовищная неудача. Я понимаю, обидно. Но ничего не поделаешь.

Теперь, как получилось, что меня не убили. Изначально предполагалось, что я буду присутствовать, что я тоже буду присутствовать на той памятной литературной встрече подруг руководителей сковских ОПГ, и меня убьют во время захвата заложниц. Так сказать кровавая драма на заседании редколлегии или магазинная колбаса содержит плутоний. Неисправный граммофон стал причиной бытового самоубийства. Я ничего не перепутал, Зиночка?

— Вы ничего не перепутали, пожилой следователь. И почему же вы там не были?

— Видите ли, Зина. Я пришел в органы охраны правопорядка еще до того, как вы родились. И годами у меня обострился нюх. Я должен был там быть, но, чисто интуитивно, я решил не ехать в то место, где собрались все, я повторяю, все подруги наших городских главарей уголовного мира. Шестое чувство подсказало мне, что что-то здесь не так. Что эта стрелка какая-то странная, противоестественная. И я не поехал. Хотя вы, Зиночка, все сделали грамотно. Хвалю. Не навязчиво так, через лейтенанта Волкова, слили мне информацию, что меня ждут на этой встрече. Лейтенант Волков, кстати, Хоть и растаял как пацан, от вашей красоты, но не так глуп, как вам кажется.

— Он туп как сибирский валенок. Непроходимо туп. Туп непролазно. Тупее всех тупых. Лейтенант Волков чувственный холоп, и это приносит мне тихую радость. Тем более, что он красавец и в постели атлет.

— Да-а, репейник или свёкла? Дожил до седых волос а так и не знаю, что подарить женщине перед первой внебрачной ночью.

Отброшу гормонов броженье,

И мысли о вас в неглиже…

Зина, да тут ласки в рабочее время не утихают не на миг, как я посмотрю. Открываю вчера дверь туалета для сотрудников, а там девушка. Тужится, морда вся красная, а глаза такие синие-синие. Жена лейтенанта Волкова его на рабочем месте навестить решила, видите ли. А мы тут на работе горим, делением размножаемся. Ну да ладно. Был бы он так туп, не предостерег меня от поездки на эту встречу. Я честно сказать, готов был помчаться. В ожидании приятных знакомств и флирта с прекрасными дамами. И политбогему послушать. Как же, литературный опус мой публикуют, отклики читателей хотел услышать, а не только ваше издевательское «Это не пройдет цензуру по причине рекламы педерастии». Волков то меня, если уж честно говорить, и надоумил туда не ехать. А вы говорите туп. Да разве с тупым мужчиной вы бы легли в постель, Зиночка? Да будь хоть первый красавец на деревне? Никогда не поверю, Зиночка. Кстати, уж если мы решили правду матку на куски резать, знаете, что он о вас говорит? «В постели бревно без фантазии, за то так мозги вытрахала, прямо не знаю, где спрятаться от нее, — цитирую дословно, уж извините за прямоту, — И зачем нужны такие умные женщины? Достаточно, чтоб умели выполнять несколько несложных команд и этого хватит».

— Неумное словоблудие. Впрочем, лейтенант Волков такая же мразь колхозная, как и вы. Но у него хоть ориентация нормальная. А вы, пожилой следователь, педофил. Пенсионер на пионерке. Сушеная оленья сперма народами севера уже давно используется, штука покруче виагры, рекомендую. И, кроме того, у вас геронтохромофилия, тяжкое психическое расстройство. Так болезненная тяга к мулаткам называется.

— Моя Тамара Копытова не мулатка, она пуштунка. Национальность такая есть, в Афганистане живет. И тему любой национальной розни я уже давно не обсуждаю. Тех, кто затрагивает эту тему, считаю людьми по жизни обделёнными, и не хочу тратить время на их бесполезное перевоспитание. Вы, молодежь нынешняя, все, как на подбор, арийцами стали. Но при этом главная сегодняшняя национальная идея — уехать хоть куда-нибудь, пусть даже проституткой или гастарбайтером. Вы мне напоминает стебли картошки проросшей в темноте... ни цвета, ни запаха. В наше время такого вроде не было.

— Здравствуйте, господин Олигарх.

— Пожилой следователь? В такое время?

— Извините, что без предупреждения. Вы же знаете, Олигарх, о чём я сейчас думаю, вот и не спится. И, кроме того, кто рано встает — тому Бог подает. Я, собственно к вам по делу.

— Арестовывать, что ли нас приперся?

— Рыжая, еще одно такое предположение, и я тебя прогоню. Тем более, что ты еще и не умывалась. Да проходите, пожилой следователь, проходите. Не обращать внимания на мою Аню нельзя, я понимаю, но вас, по-моему, ее реплики не смущают.

— Олигарх, я буквально на два слова. Вы должны дать команду Капитану сотрудничать со мной в полной мере. Или организация нас всех уничтожит. Сначала меня, а потом и вас. То, что мне удалось без трагических последствий освободить заложниц — это чистая случайность. Счастливое стечение обстоятельств. В следующий раз, а он наступит в самом ближайшем будущем, все может закончиться гораздо хуже.

— Я подумаю над вашим предложением.

— Олигарх, попроси у своей мамы мясорубку, засунь в нее эту гадость, что бесполезно висит у тебя меж ног, и энергично вращай рукоять. И будет тебе счастье.

— Что ты имеешь ввиду, Аня? Только честно, без ссылок на насильников которые тебя украли.

— Я имею ввиду, что пожилому следователю верить нельзя. Он мент поганый и этим все сказано.

— В словах моей рыжей, наверное что-то есть. Действительно, пожилой следователь, что подвигло вас на скользкую стезю поисков союза со своим заклятым врагом?

— Олигарх, вы еще остаетесь хозяином своей сексуальной литрабыни, или хвост уже крутит собакой?

— Что делать, пожилой следователь, весна. Все неустойчивые щепки лезут друг на друга, и я не исключение.

— Не слушай его, о, мой повелитель. Этот мент многословен и предсказуем, он просто играет на твоем мужском и блатном самолюбии. Причем очень банально, рука гения здесь не чувствуется. Не поддавайся, милый.

— Да какой там гений! Я простой, как герой индийского кино. Защитник сирых, убогих, обездоленных, тупых и уродливых. Потому что сам такой. И нет тут никаких интриг, Олигарх. Просто ситуация сейчас критическая, и я это вижу. А ты, как я посмотрю, не совсем.

— И усердный в исполнении служебного долга. А усердные дураки — бич России. Не получится у нас с вами нерушимого союза, пожилой следователь. Ох, не получиться. Вы же как тот волк, сколько вас не корми, вы же все равно смотрите, как бы меня на нары усадить. Даже ценой своей никчемной жизни. Революционный матрос в простреленных кальсонах и фуражке с белым помпончиком, как говорит о вас моя рыжая, и она права. Природа тебя обидела, пожилой следователь. И ты рубишь деревья, мсти ей.

— Злой ты сегодня какой-то, Олигарх. Попей успокоительного.

— Я не злой, я принципиальный. Просто вы, пожилой следователь, мне на мой геморройный узел гиппопотама наступили. Нельзя лидеру ОПГ с вами в союз вступать, хотя иногда и хочется. Все равно это ему во вред обернется в конечном итоге.

— Пожилой следователь, иди в салон красоты, удаляй бородавки. А пока я вальяжно сморкаюсь тебе на воротник.

— Рыжая, по тебе вопросов больше нет, угомонись. Я не с тобой, а с Олигархом говорю.

— Аж задымил с натуги, плебей интеллигентствующий. А я с тобой говорю!

— Олигарх, она у вас плохо кушает или ей дед мороз подарки не дарит?

— Действительно, рыжая, ты не в кровати, расслабься. Тем более, что твоя тупость начинает пускать метастазы и прогрессировать. Тебе вообще кто разрешил в беседу взрослых вмешиваться? Травмы детства, надо полагать?

— Реальные гидроцефалы. Не шлепай меня своими ручищами, мне больно! Ну все, молчу, молчу.

— Вот и хорошо. Жмут твою покрытую веснушками руку несмотря на твои грязные ногти. Лучше подай что-нибудь к столу, у нас высокий гость. Пока было много слез и детского пафоса и мало предложений по делу, но, тем не менее, я продолжаю верить в пожилого следователя. Наверняка он нас еще порадует чем-то пикантным, и не раз.

— Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку. Слово «петух» я употребляю в значении птица. Олигарх пожилого следователя, пожилой следователь — Олигарха. Что является дополнительным вещественным доказательством генетической ущербности и врожденного слабоумия обоих. Нате, жрите кофе с тортом от Ирки челюстевой. Знаю, вы это любите.

— Олигарх, в вашем возрасте рыжих прыщавых инженю я сражал своей удалью наповал. Или может тогда продукты были натуральные, удобряли огороды то в старые времена только навозом.

— Да я как раз, переборов внутренние томленье, собирался мою рыжую по стойке смирно поставить рядом с подоконником. Это ее любимая поза для сна. Но не званный утренний хуже татарина.

— Олигарх, вам не хватает терпимости. Россия издревле была исторической родиной инородцев. Только в сковской области проживают, согласно переписи 2002 года, представители более сорока национальностей, из них затундренные крестьяне — 8 человек, заболотные татары — 11, лесные марийцы — 33. Цыганский поселок опять таки. Евреев официально почти нет, но синагога активно работает, и раввин есть. До синагоги он работал в городских банях и был судим на растрату, но в душе он всегда носил пейсы. Все согласно заветам дедушки Яхве. Имеют место великие, незабвенные пожиратели собак из многолюдного Китая. Супруга моя, Копытова Тамара, опять таки национальность наша меньшая. Но это строго между нами.

— Пожилой следователь, давайте отжим серьезный разговор и просто поедим торт. Вы сегодня немного выпили. Самую малость, но…

— Я то в форме. Просто ставлю на себе эксперимент по ни спанию. Уже тритий день ставлю. С тех пор, как ликвидационная бригада была обезврежена. Замочить меня хотели, сволочи! Не могу заснуть после прочтения протоколов их допросов, хоть тресни. И выпивка не помогает, хотя Аптекарь обещал. А насчет тебя, Олигарх, я заметил очень характерную тенденцию: ты тупеешь не по дням, а по часам. Твое поведение в последнее время совершенно несовместимое с понятием адекватное. Ты думаешь, что если меня грохнут или посадят, тебе легче станет?

— Пожилой следователь, а может все-таки на боковую? Может выпивка подействовала?

— Кто? Я? Никогда! Дайте мне зелёный свет и стопку в руку и мы победим. Всё будет хорошо, Олигарх, я дам тебе парабеллум! А твоей рыжей пулемет. Кстати, а где эта атипичная монашка? А-а, вот она. Аня, я вот что хотел у вас спросить, как у специалистки. Это правда, что привычка скрещивать лодыжки и засовывать обе руки между колен говорит об обостренной чувствительности внутренней поверхности бедер и зоны клитора?

— Святая правда, пожилой следователь. Погладьте, своей Тамаре Копытовой, к примеру, а лучше поцелуйте эти места, и результат вас поразит.

— Какая прелесть!

Ночь, улица, фонарь, аптека.

Я покупаю вазелин.

За мной стоят два человека:

Армян и сумрачный грузин.

Вот скрипнула в подъезд пружина,

И повторилось все, как встарь:

Пустая банка вазелина,

Аптека, улица, фонарь...

— Я помню эти стихи, мы их в школе учили. Это Блок.

— Нет, Олигарх, это не Блок. И в школе вы учили не это. Впрочем, черт его знает, что сейчас в школе учат. Вы знаете, Олигарх, сегодня 1-го апреля 2005 года Папа Римский Иоанн-Павел, порядковый номер забыл, скончался в своих покоях в Апостольском дворце. Я рыдаю...

— Ну не надо так из-за этого убиваться.

— Нет, я рыдаю! Олигарх, вы ничего не понимаете. В светлый праздник всего советского народа, день милиции, скончался Ясир Арафат. Масхадов погиб в международный женский день 8 марта. Ровно через месяц день международной солидарности трудящихся 1 мая. Я этого не переживу, Олигарх. Только не плачьте по этому поводу от счастья. Аня, вы будете приходить на мою могилу?

— Конечно. Но если я всегда хожу в мини-юбке, то на вашу могилу я буду одевать сарафан.

— На мою могилу? Сарафан? А зачем? А-а, понял! Я пахал! Я заслужил! Сарафан на могилу пожилого следователя — это по нашему, по сковски. Я чуть под себя не сходил от хохота.

— Олигарх, или ты сейчас отвезешь его домой, или он нам всю кухню обрыгает. Он же пьяный в зюзю. И под себя запросто сходит. Он обещал.

— Не волнуйтесь, Анечка, каждый мужчина должен стремиться обладать большой кукарагой!

— Олигарх, он уже лезет меня лапать!

— Пожилой следователь, руки прочь от моей рыжей. Пора в кое-ечку!

— Какая койка, я полностью в форме и при исполнении. Олигарх, наша организация заинтересована в покупке травы, которую вы курите. Вы поняли суть моего предложения? Ховайте свои золото-валютные сбережения, я вам как друг советую. Нас с вами окружают жулики, Олигарх. Они всюду, даже в зоопарке. Не верите? Администрация сковского зоопарка дала в газету следующее объявление: «Уважаемые жители Скова! Из городского зоопарка сбежал енот. Все, кто видел енота, должны срочно заплатить в кассу зоопарка 10 рублей». Вы представляете, Олигарх? А у меня погоны на плечах, между прочим. Ну как жить после этого? Э-эх! Наве-еки умо-олкли веселые хлопцы, в живы-ых я остался один. Вокал, блин.

— Уже проснулся? Правду говорят, сон алкоголика крепок, но краток. Шучу, шучу, пол дня проспал. Твоя Тамара уже волноваться начала, мне позвонила. Слушай, пожилой следователь, ты, когда у Олигарха пьяный дебош устроил, лишнего не сболтнул, я надеюсь?

— Не волнуйся, Аптекарь. Я, как настоящий мент, пьяный еще бдительнее, чем трезвый. Другое дело, что иногда ломаю мебель в порыве ярости если сильно выпью И еще, говорят, что я как выпью, у меня инициатор случайных половых связей включается. Олигарх не жаловался?

— Жаловался. Ты на его рыжую конем пер. Тебе что, дома малолеток не хватает? Вечно ты страдаешь от сексуальной неустроенности.

— А ты что думал, я глаза стыдливо опущу? Выпивший был. Голова, блин, раскалывается.

— И бледный как спирохет. Ты хоть что пил? А черт его знает. Разнервничался, заснуть не мог, нажрался по твоему совету. И меня на подвиги понесло, пошел к Олигарху. А там меня совсем развезло.

— Развезло меня. И на сексуальные подвиги потянуло. Ты знаешь, аптекарь, а я ведь всегда неугомонным был в плане секса. Короче, лет в девятнадцать, решил я украсить свое тело причудливым рисунком. Так вот, открытые участки тела портить не хотелось, тогда цветная тушь была такой же редкостью, как сейчас химический карандаш, и я решил на члене изобразить. Мысль была такая — главное, хотя бы одну уговорить, а та, знал наверняка, будучи бабой-дурой, расскажет подругам про замысловатые узоры. Те же, являясь любопытными бабами-дурами, захотят тоже посмотреть. Ну, и так далее. Но особенно меня радовало, что: когда я буду стареньким и сдохну, меня, мертвого будут обмывать бабушки и между собой говорить: во, блин, дед, типа шутником был.

— Я что-то не помню, чтобы у тебя там было что-то наколото. Как ты в панталонах с профилем Леонида Ильича в сауну заявился, помню. А наколке на органе у тебя не помню.

— Ее там и нет. Обратился было к одному специалисту, но потом боли испугался. А еще я генеральным секретарем хотел стать. Мечтал рядом с Ленином в мавзолее лежать. Валетом. И трусы эти с портретом у меня до сих пор хранятся. Я их только по праздничным случаям одеваю.

— Ну тогда у тебя еще не все потеряно. Не теряй надежды.

— Да вряд ли. Невезучий я по жизни. Помню у нас в Высшей Школе Милиции, когда заочники из сел приезжали, в сортир было не зайди — не умели они городскими бытовыми удобствами пользоваться. Один, помню из Сибири, пьяный был и так разбушевался, что бачёк сдернул... чугунный... хрясь им об унитаз!!! Ему то что — его забрызгало, а я у окошка курил — чуть от такого звукового шоу не скончался. Вот нет у нас все-таки настоящей культуры, традиции. У мусульман, в этом смысле, все значительно лучше поставлено. Мне Саранча рассказывал, что в исламе существует обязательный для всех этикет отправления естественной нужды. Меня это так потрясло и порадовало, что я все запомнил и перескажу тебе рассказ Саранчи дословно.

— Передают, что Анас ибн Малик, да будет доволен им всевышний Аллах, также рассказывал, что, входя в уборную, Пророк, мир ему и благословение Аллаха, говорил:

— О Аллах! Я ищу у Тебя защиты от дьяволов мужского и женского полов (аллахумма инни аъуузу бика миналь-хубуси валь-хабаис по-арабски).

— Если двое собираются освободить кишечник, то они должны укрыться друг от друга и не разговаривать, потому что Аллаху это ненавистно.

— Пусть никто из вас не прикасается правой рукой к половому члену во время мочеиспускания, не очищается правой рукой при подмывании и не дышит в сосуд из которого он пьет.

— Остерегайтесь брызг мочи, потому что большинство людей получают наказание в могиле именно из-за этого.

— Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, учил нас при испражнении опираться на левую ногу и приподнимать пятку правой стопы

— Когда кто-нибудь из вас закончит мочиться, то пусть трижды попытается опустошить свой половой член.

Ты понял, Аптекарь? Все оговорено, как в уставе. Никакой двусмысленности. Делай как тебе говорят и победа будет за нами. А у нас что? У нас один оперативник, во время исполнения служебного долга, обрати внимание, на кабель отлить решил. Потренировать в меткости захотел со скуки, видите ли. Так его так током дернуло, что потом неделю в госпитале пролежал. Еще хорошо, что объект, за которым он следил, сразу сориентировался и лейтенанта Волкова оттащил от кабеля.

— А способность к размножению у Волкова после этого случая не пострадала?

— Да какое там! Рвет и мечет. Я ему как-то на совещании советовал ходить в секс-шопы поменьше и йод пить. Но ничего его не берет. Или ты, Аптекарь, думаешь, что у нас в органах одни пенсионеры медленные, глухие и тупые, вроде меня, работают? И только не говори, что мне уже к земле привыкать надо, а не на малолетних кидаться со спущенными брюками. Кстати, а где твоя Статуэтка?

— Вместе с твоей Тамарой есть нам готовят.

— Это хорошо. И есть нам приготовят, и мешать нам не будут. Я тебе вот что хочу сказать, Аптекарь. Ничего у меня не вышло, отказался Олигарх со мной сотрудничать.

— Думаешь, он с организацией сотрудничает.?

— Скорее всего еще нет, но скоро они договорятся. Меня свалить им пока не удалось, а расстаться с Саранчой они поспешили. Звено Сков — Эстония, это для них узкое горлышко, слабое место. Нового человека внедрять, как это было сделано в свое время с Саранчой, это долго. А договориться с Олигархом, у которого все в городе схвачено для них было бы самым постом и надежным выходом. И он это он явно понимает.

— Если ты с самого начала понимал, что Олигарх не согласиться сотрудничать в борьбе с организацией, зачем же ты вообще обратился к нему.

— Все-таки подругу его в заложницы взяли. Думал, под влиянием эмоций может быть и согласиться.

— Да уж, пустил сентиментальные нюни — нашел чувствительного. Прямо ангел во плоти и неиссякаемый источник благости. Хотя в действительности Олигарх далеко не дурак, и отлично понимает, что близкое знакомство с пожилым следователем неизбежно приведет его на нары. Такой уж ты охальник. По имени Вано Бутылкин. И Олигарх, не будучи в восторге от системы наказаний и пенитенциарных учреждений, послал тебя в даль дальнюю. Мол, напал на бедного Олигарха, Креста на вас нет, ирод пожилой следователь. А я не такая, я жду трамвая.

— А ты, Аптекарь, ректальный ты отоларинголог, моё духовное падение не анализируй. Лучше скажи что-нибудь в утешение. Или хотя бы пристрели из гуманных соображений, а то башка раскалывается. А ты, Аптекарь, с особым цинизмом наблюдаешь за человеческим горем.

— Ничего, ничего. Это свидетельствует о твоей косности и недалёкости, а так же профилактика простатита мозга, тебе только на пользу пойдет. Следующий раз думать будешь, прежде чем предпринять что-то.

— А, Елена Юрьевна, Статуэточка ты моя родимая. Я тут с повелителем твоим, Аптекарем, о пустяках всяких болтаем, а я давно у тебя вот что хотел спросить: «Когда у тебя при беге сиськи прыгают, ты что чувствуешь?»

— Что, пожилой следователь, начала сказывается тяжесть половой жизни в браке с мусульманкой? Гадости начали говорить посторонним женщинам, выпивать запоями? Уже и головы за тазиком не видно. Как вы убоги, сударь! Я в печали.

— Рвота ночью у меня была. Поэтому и тазик поставил. Можно было и не заострять.

— Мне просто больно смотреть на братание двух алкоголиков. Мой Аптекарь в последнее время тоже начал тяготеть к обильной выпивке.

— Ишь ты, заботливая какая. Раненый сыч нашёл своего хозяина, и не меньше. Семейная проституция — ключ к успеху.

— Это ты на что намекаешь? Или тебя наши методы работы не нравятся? Я хочу вам сказать, пожилой следователь, что ваше падение в бездну мата, извращений и скрытой похоти нарастает. Но, в любом случае, не надо меня демонизировать. Я обычная баба с невыразительной половой жизнью. Не смотря на все старания Аптекаря. Даже обидно, что он свое либидо так попусту растрачивает. «Гремя ведром пришла доярка, неподмытая бабища с глупым лицом и запахом изо рта», — слыхали про такое? Так скоро это будет обо мне.

— Ты что же, Елена Юрьевна, свей половой жизнью не удовлетворена? И что значит «неподмытая»? Как говорил мой командир отделения, правда по поводу и без повода: «Леди женского пола характерно никогда не пахнут». А, кроме того, народная мудрость гласит, что у меня член лечебный.

— Пожилой следователь, а в глаз?

— Я уже боюсь. Позабавил ты меня, Аптекарь. И ах ты плут, ах плут, либидо свое не можешь применить по назначению. Ладно, ладно, не буду. Но и вы кончайте, наконец, ржать над слабоумием старого гуманитария-милиционера, ведущего беседы о прекрасном. Пошутить уже нельзя. Никакого снисхождения больному человеку. Ладно, в нашем споре ничья, я победил. А ты бы лучше, руководствуясь гуманными соображениями, рассольчику мне принесла. Кстати, а где моя Тамара?

— Сейчас поесть принесет.

— Вот это правильно, а то умные разговоры, да на голодный желудок, до добра точно не доведут. Кстати, об умных разговорах. Аптекарь, наведи художественный порядок, поставь в известность о текущем положении вещей.

— Нечего ставить, ничего не изменилось. По-прежнему Казахстан остается одним из основных маршрутов доставки афганского героина и опиума в Россию и Европу. В этом году через страну будет перевезено 70% всех производимых в Афганистане тяжелых наркотиков — примерно 100-150 тонн в пересчете на опиум-сырец. Между Казахстаном и Афганистаном серьезно охраняемых границ как не было, так и нет. Как между Россией и Казахстаном. Оттуда же идет и поток препаратов канабиса. Дикорастущие конопля и хвойник занимают на юге Казахстана около 1,2 миллиона гектаров. Это в том числе и легендарная Чуйская долина с 130 тысяч гектар самой высококачественной конопли.

— Так что все, что мы остановили в России, это есть основной барьер, которые мешает работе наркопровода Афганистан-Европа.

— Выходит, что так.

— Да ты, Аптекарь, настоящий катакомбный географ, как я посмотрю. Шаровая молния ударила мальчика, и теперь он предсказывает курс Доу-Джонса. Да мы вместе с тобой еще таких дел натворим… Тут ведь главное — всегда придерживалась этики заключенных: не давать показаний на третьих лиц, не раскаиваться, помогать другим заключенным и не сотрудничать с тюремной администрацией. И тогда все будет нормально.

— Мое предложение отобедать все еще в силе, Капитан. Так что проходи, садись. И расскажи, что там с пожилым следователем происходит. И поподробнее пожалуйста, не избегая слова «неприлично». А уж потом мы решим, что дальше делать, «раздвинув мозга ягодицы» как сказал поэт.

— Общение с олигофреном из глубинки забавляет. Это какой же поэт тебе сказал это, Олигарх?

— Рыжая, или не влезаешь со своими литературоведческими комментариями в разговоры взрослых дядей, или идешь спать.

— Как ты рожден был люмпеном — так ты люмпеном и ласты склеишь. Наивный чукотский юноша. Ай, не трогай меня! Все, молчу, молчу.

— Итак, Капитан? Говорят, пожилой следователь окончательно мозгами поплыл. Сидит дома, одел платьице и чепчик горничной и танцует стриптиз с веником.

— Пожилой следователь ушел в глубокий запой. Согласно его же рассказу: «Просыпаюсь, голова раскалывается, сушняк страшный. Встаю попить воды, подходу к крану. Возле крана зеркало. От зеркало разит перегаром, чайник не брит, а раковина в блевоте... Ушная...».

— Он так и на работу ходит?

— Какая работа! Чисто по человечески его жалко. Он уже спился, скоро из дому потащит. У него и раньше запои были. Выдел я его втиснутого в такси усилиями четверых наших ментов, с окаменевшим лицом и бессмысленным взглядом. То был живой образ сатира направляющегося домой с ординарной вакханалии! Но таким как сейчас я его еще никогда не видел. Официально он болеет. Хотя старается держаться молодцом. Говорит: «Пиво плюс боржом, плюс коньяк, и на работу».

Я его, болезного, на дому навешал. Пришел в качестве взволнованного сослуживца проведать ослабленного недугом отца-командира. И отец-командир, тяжело дыша перегаром, три часа травил меня дустом публицистических рассуждений и капризных обобщений. И лицом при этом был светел и одутловат. Пожилой следователь и трезвом виде может быть занудлив как заика-маразматик, но даже сто граммов выпитого делают его абсолютно несносным.

— Ого, даже Капитан стремиться выражать свои убогие мысли образно. Не мое ли это положительное влияние тут сказывается? Я тут как-то, скуки ради, прочитала протоколы ваших допросов членов ликвидационной бригады. Вот читаю ваш протокол, и что на себя обращает внимание: не одного смешного момента, полное отсутствие смысла, ноль эмоций. Очевидная второсортность всех умозаключений и выводов. За такой протокол допроса вам должно быть стыдно, Капитан. Не думаю, что в зале суда такому протоколу допроса будут аплодировать стоя.

— Аня, отстань. Никаких протоколов допроса в суде не читают. Даже если там есть смешные моменты. Тебе Олигарх приказал молчать, вот и молчи.

— Капитан, а ты давно снимается в таджикских порнографических фильмах снимешься? Я недавно смотрела один. Фильм хороший, но ты там образ создал какой-то не выразительный.

— Рыжая хочет спать.

— Молчу, молчу. Уже и разойтись во мнениях с собой не позволяют, изверги. И кстати, если уж об этом речь зашла, Олигарх, а ты на мне женишься?

— А ты же говорила бесплатно! Женюсь, только не надолго. Для более трагических решений я еще слишком малолетен.

— Ты страдаешь неизлечимым скудоумием и с годами твое состояние не улучшиться. Где ты найдешь такую как я, дурак?

— Ты меня вполне устраиваешь в качестве сексуально-скандальной рабыни. Зачем на тебе жениться? И потом, я с Капитаном веду серьезную беседу, а ты тут влезаешь с каким-то глупостями.

— Ах, как я была бы рада вас обоих видеть мертвыми! Я к тебе нечеловеческую ненависть иногда испытываю, Олигарх.

— Рыжая, а можно без этих идиотских ужимок? Ты хочешь, чтобы мы расписались? Завтра же все оформлю, пока ты не передумала.

— Нудный ты, Олигарх, и скудоумный. Как можно за тебя замуж выходить?

— Олигарх, выдержать с ней словесный бой невозможно, ты же знаешь. Можно, что хотя бы временно она не почтит нас своим присутствием? Отправь ее спать и давай, наконец, поговорим по делу.

— Что то вы сегодня такие обидчивые, как кисейные барышни. Чуть что, сразу спать гоните. Олигарх, а это правда, что ты учился в ПТУ на банкира? А еще Антонина мне рассказала, что Капитан в детстве был изнасилован вич-положительным ишаком. Бедненький! Э-эх, блин, одни эпигоны кругом, одиночество гения некому разделить. И они ещё учат меня в носу не ковырять.

— Какая еще Антонина, рыжая?

— Подруга Саранчи. Я с ней вчера весь вечер проболтала. В клубе одиноких гениталий.

— Ладно, Капитан, давай закончим на сегодня. Тебе завтра на службу. И я, пожалуй, пойду, скрашу Анечке гордое одиночество ее гениталий. Ты же знаешь, постель без женщины становится просто кроватью! Впрочем, кому я рассказываю.

— Ну-ну, иди спи. Только смотри, чтобы половой акт с пьяным пожилым следователем не приснился. Что-то мне в его болезни подозрительное кажется, раньше он никогда работу не прогуливал. смотри, Олигарх, как бы тебя пожилой следователь потом не стал умалять выпить стрихнина. Да и эта нацпомесь, Саранча, в последнее время проявляет какую-то странную активность.

— Расслабься, Капитан. Ты видимо не знаешь, что в старину мужской половой орган обозначался словом «уд». Отсюда произошли слова «удача» и «удалой». Так что я все правильно делаю.

— Слушай, пожилой следователь, а как ты объяснил свою отлучку на работе?

— Ушел в запой — не вышел на работу по болезни. Алиби железное. Правда бдительный Капитан все-таки навестил меня на дому, но я жарко дышал на него перегаром и минут сорок требовал чистосердечного признания. Но вопрос о том, уважает он меня или нет, так и остался открытым.

— Думаешь не заподозрил?

— Людям надо доверять, Аптекарь. Особенно пьяным.

— Ну, допустим. А как прошла сама поездка?

— Поездка прошла на хорошо и отлично. «Уникум» Аркадия по настоящему уютен, могут же у нас, если хотят, создать атмосферу настоящего разврата для продуктивной встречи без галстуков, ох, могут. Хотя Аркадий и жаловался, что таких специалистов, как твоя Елена Юрьевна, уже нет. Мол, мельчает народ. В ответ на это я позволил себе угоститься жареной сёмгой с соусом тар-тар. Думаю, поступил правильно. За мыслью Аркадия ведь не уследишь, он постоянно полон новых идей. Сейчас вот, по просьбе Хомяка, при агентстве экстремального секса «Уникум» он кибуц православных штангистов организовывает.

— Аркадий, кстати, прав. Помню, тогда со мной работала полногрудая морячка. Морячкой, правда она еще тогда не была, но ее наполненные силиконом груди приводил в восторг истинных ценителей. Сиськи то у нее даже на глаз обалденно съедобные. Да и Офелия, до того, как стала подругой Ногтя, собирала на свой мазохистский аттракцион толпу потной публики. Чабанка, чабанка, а специалистка была высочайшего класса, ничего не могу сказать. Смотрели на нее затаив дыхание. Можно сказать, что мы втроем и создали славу агентству экстремального секса «Уникум». А Аркадий ваш просто хмырь микропенисный и сводник ректальный. Тоже мне, первопроходец экстремального секса. Кацманавт без крайней плоти. Без нас у него ничего бы и не получилось. А мы на одном энтузиазме работали, своими жизнями рисковали. Помню, со мной такая история однажды произошла. Аркадий как-то рекламный ролик задумал снять. Чтобы «Уникум» раскрутить. Назывался ролик «Нет традиционной сексуальной ориентации!». Центральный эпизод там такой был — половой акт с лошадью. В главной роли, естественно, я снималась. И поплатилась ягодицами за собственную невнимательность. Во время съемок ролика дрессированная лошадь чуть не откусила у меня часть ягодицы. Съемки ролика проходили в конюшне. Чтобы подружиться с лошадью, я взяла с собой на съемки свежую морковку. Именно морковка и стала причиной трагического инцидента. Я положила овощ в задний карман своих шорт и повернулась к лошади спиной. Бросив взгляд на мои ягодицы, благородное животное не смогло устоять перед соблазном, и… решило полакомиться морковкой. Вместе с желанным овощем лошадь откусила и часть моей попы. Аркадий, честно сказать, срочно доставил меня в местную больницу, где врачи наложили мне пять косметических швов. На докторах для сотрудниц «Уникума» Аркадий никогда не экономил, надо отдать ему должное. Медики говорили, что видно ничего не будет, особенно если тональным кремом помазать. Но от Аптекаря разве что-нибудь скроешь.

— Лена, да Вы, прелесть! Чаровница!! Но! Ветераны, уважаемая Елена Юрьевна, уходят на заслуженный половой покой, но приходит новая, молодая поросль, и жизнь продолжается. С чувством глубокого внутреннего удовлетворения могу сообщить, что и поныне «Уникум», во главе с своим бессменным руководителем Аркадием, продолжает высоко нести знамя российского экстремального секса. Там один танец со стриптизом был — чудо. То ли девочка, то ли виденье, то ли мальчик. Я так и не понял.

Ну да ладно, хватит о попе, о наболевшем, поговорим о деле. Саранча представил меня своим бывшим руководителям. Приятные люди, остроумные, с хорошим аппетитом к деньгам, что радует. Галантные сыны Каракумов. Рыла у них, конечно, не голливудские, но предметно говорить с ними можно. Заграница нерусская, в общем. В целом выглядят очень солидно, без всех этих подростковых манер, которые меня так бесят, к примеру, в Олигархе. Подробностями загружать не стану, расскажу самую суть. Саранча представил им меня во всех регалиях, я им даже свое служебное удостоверение показал. Это, конечно, лишнее, они и так все проверят по своим каналам, но и хуже от этого не станет. Далее Саранча напомнил им печальную судьбу членом ликвидационной команды, которые совсем недавно получили длительные сроки тюремного заключения, и предложил расстаться друзьями. Во избежание эксцессов. На что его бывшее начальство ответило следующее. Мол, Саранча, дружище, на Востоке говорят: «Если протянутую тебе руку невозможно сломать, то ее целуют». И потом, хотя для переправки героина в Европу ты нам, в общем, и не нужен. Мы наладили канал через Питер в Финляндию, и далее понятно. Но тревожные вести телеграфные агентства приносят с Ферганской долины. Короче, во время восстания в Андижане им удалось вытащить из тюрьмы массу своих людей. Мелочевка, конечно, но люди проверенные. Далее, после подавления революции 2005 года в Узбекистане, многим их нарко-гвардейцам стал крайне противопоказан сухой жаркий климат Средней Азии. И организация решила провести следующий финт ушами. Вывести всех засветившихся членов революционной организации торговцев героином в эмиграцию, к примеру, в Швейцарию. При помощи налаженных механизмов уважаемого Саранчи. Тем более, что он так дружен с пожилым следователем города Скова. В результате проверенные в боях члены организации рассосутся по бескрайним просторам стран Общего рынка, что, с одной стороны, спасет их бесценные жизни, а с другой стороны, позволит организации создать сеть проверенных и послушных распространителей героина на местах в разных странах старушки Европы.

— А почему послушных?

— А потому, дружище Аптекарь, что у этих людей останутся в Андижане папа с мамой, да сестры с братьями. И их судьба может резко измениться к худшему, если где-нибудь в Гамбурге, партия героина не будет оплачена. Расправиться с родственниками провинившегося в Андижане для организации, как ты понимаешь, больших проблем не составит. Разорвут как Мурзик тапки. Без них же там муха не взлетает, все под контролем.

— И вы согласились?

— Как тут откажешься, Елена Юрьевна, жестокость такая кругом... а я такой бесхребетный. Названная сумма произвела впечатление даже на Саранчу. Я же вообще и не знал, что такие суммы бывают. Кроме того они передали привет для моей Тамары Копытовой от ее мамы, и, соответственно, моей тещи. И сообщили следующее. Мой тесть, папа Тамары Копытовой, недавно скончался. Жалко, что я с ним так и не познакомился, я ведь даже его имя отчество выговаривать научился, и все зря. И вот моя теща просит пристроить где-нибудь двух братьев моей Тамарочки. А я своим родственникам привык помогать, так воспитан. Я ведь на острове вырос, в рыболовецком колхозе. А рыбак — это диагноз посильнее поэта. знатный рыболов. Батяня у меня знатный рыболов был. Было примет самогоночки на грудь и песни у на берегу озера горланит, махая удочками. Помню, мне еще четыре было, может пять, отец учил меня на лыжах стоять. Так вот первой заповедью у него было: «Никогда не жрать желтый снег!». От армии опять же талантливо закосил, причем сам того не желая: умудрился убедить комиссию, будто слабоват на голову. Ему почему-то показалось, что психиатр в военкомате культурный человек, так батя, стоя перед мед комиссией в одних трусах, стал его о Спинозе расспрашивать, о Ницше. Да еще серьезно так сказал, что он самый скромный на всей планете суперчеловек. А сейчас кто привет молодежи моральные принципы? Безотцовщина кругом, на две свадьбы три развода. Душевный был мужик, царство ему небесное. Помню, любил говорить: «Экие погоды славные — пойду лисапет седлать». А как выпьет — философом становился, проблемы мироздания ему покоя не давали. Посадит бывало меня на колени и спрашивает: «Ну ты вот скажи, сынок, ну если Бог всемогущ — чем он побьёт козырного туза?»

Но все время он в какие-то ситуации, тюрьмой чреватые, попадал. Причем всегда по недоразумению. Однажды на его молодецкий посвист из травы высунули головы два трахавшихся там гомосексуалиста, да как раз под порцию картечи. Да еще в темноте! От их крика батя сам тогда чуть жидкого не дал от неожиданности. Хотел даже сдаться властям идти с повинной, я его еле тогда отговорил. А другой раз пригласил бригадира выпить, а тот и случайно сел на оголенный провод. И созерцаю искрометную румбу, пока не понял в чем дело. А бригадир решил, что батя все подстроил, и в суд на него подал. Но что-то я отвлекся.

Да-а. Так что отказать я бывшему начальству Саранчи не мог, да и братья у Тамары ребята вроде шустрые, правда по-русски не говорят. Но ничего, Саранча их аккуратно с нашими сковскими узбеками познакомит, и я, наконец, информацию из первых рук получать начну. Тамара мне все лично переведет, что надо. Пора ее тоже к делу пристраивать, уже совсем взрослая девочка и по-русски вполне прилично говорит. А там посмотрим.

— Да-а, не зря на Востоке говорят — свинья ест все, включая корыто. Впрочем, что с тебя, с мента, взять.

— Вот они — злонравия достойные плоды. Скажи честно, Аптекарь, ты ее опять бить перестал?

— Бить? Мой свинобатька Пилюлькин относиться ко мне исключительно бережно. Требует, чтобы я голая по дому ходила, но в шерстяных носках. Говорит: «Пол холодный». А еще вставать в коньках на унитаз и вообще писать стоя он мне категорически запрещает. Это наверное потому, что я беременная.

— А ты что же это, Елена Юрьевна, писаешь, стоя на коньках на унитазе? На пятом месяце беременности? Ох, стыдобушка! Или ты снимаешься в фильме «В мире домашних животных» и снова в главной роли? Кинематографический дебют в ролике с лошадью нашел свое логическое продолжение?

— Эта тема не стоит полемики. Просто я любознательной в детстве была. Как все детишки. Все время в поисках новых ощущений. Да и потом, это я просто от скуки картавлю и грассирую. К тому же я же сейчас так чиста и непорочна, что нужно иногда немного «подмочить» репутацию.

Ты знаешь, Елена Юрьевна, при всей твоей красоте обидела мать-природа чем-то тебя все-таки обидела. Но это уже проблемы Аптекаря, а я пойду, пожалуй.

— Ах, ты и допрос сама вела?

— Я просто вмешалась в допрос, который вел лейтенант Волков. Он не возражал.

— Ах, он не возражал? Хотел я посмотреть, как бы он стал возражать моей секретарше. Ну и как ты строила беседу с задержанным?

— Я раскрыла ему глаза на статью 228.1 УК РФ. Вначале я коснулась части 1, которая рассматривает незаконный сбыт наркотических средств.

— В красках описала?

— Я старалась.

— И задержанный?

— Молчал, как рыба об лед.

— Но ты не унывала…

— Но я не унывала. Обыск в доме задержанного продолжался несколько часов. Килограмм опия полицейские нашли в специально оборудованном тайнике. На упаковке наркотического средства экспертиза выявила отпечатки пальцев как хозяйки дома, так и самого задержанного, а на его ладонях также обнаружены следы наркотика. Таким образом, в отношении этого наркодельца можно возбудить уголовное дело по части 2 статьи 228-ой УК РФ «Хранение наркотических средств в особо крупном размере», предусматривающей наказание до 10 лет лишения свободы.

— И ты ему это сказала?

— Сказала. А он молчит. Тогда я перешла к части три 228-ой статьи, где говориться о «Незаконном хранении и сбыте наркотических средств в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору». Особо остановилась на том обстоятельстве, что, по закону, за это преступление предусматривается наказание до 20 лет лишения свободы. А он молчит.

— По закону — это хорошо. Задержанному предъявлено обвинение?

— Лейтенант Волков сказал, что на это нужна ваша санкция.

— Лейтенант Волков службу правильно понимает. В отличии от вас, Зиночка. Вместо того, чтобы писать мой отчет для губернатора, вы играетесь в оперативного работника. Лейтенант Волков после окончания допроса вас за это по попе не шлепнул, я надеюсь?

— В этот раз он не решился. А что я сказала не правильно? Почему задержанный не сказал мне ни одного слова?

— Потому, что допросы глухонемых, согласно процессуальной норме, проходят в присутствии специалиста-сурдопереводчика. А вы, Зиночка, этим обстоятельством пренебрегли.

— А он глухонемой!?

— Лейтенант Волков видимо не решился вмешаться в допрос, который вместо него начала вести моя секретарша, вы же сами сказали. И вот результат.

— Скажите, пожилой следователь, почему вам нравиться выставлять меня в качестве посмешища?

— Потому что вы, Зиночка, юное сознанье. Совсем ещё девчонка.

— И вы предпочитаете девушек, а не раскрашенных и вызывающих женщин постбальзаковского возраста?

— Почему только я, Зиночка? Все предпочитают. Так что не надо меня за это ненавидеть.

— Я? Ненависть — очень сильное чувство, на которое я не способна.

— Тем не менее однажды вы пытались помочь Капитану посадить меня в тюрьму, а дрогой раз посодействовали ликвидационной команде меня убить. Хорошо ли это, Зиночка?

— Вы снова об этом? Если хотите, я могу откровенно сказать вам, почему я все это делала.

— А раньше почему вы мне этого не говорили?

— Товарищ пожилой следователь, раньше вы этого у меня не спрашивали. А теперь вот спросили.

— Ну, колись, змея подколодная.

— После вас в туалет невозможно зайти. Рыбный дух, как у берегов Норвегии. Сразу вспоминаются грязные викинги, которые всегда в походе. А дезодорантом вы не пользуетесь не знаю почему.

— Наверно сказывается мое рыболовецкое происхождение.

— Скорее всего. Работу эту я терять не хотела. Другого туалета в вашей приемной нет. Сами посудите, какой у меня еще был выход?

— Да-а, прямо горбатые девушки и реки крови. И никакого тебе трагического заламывания рук, гневных нот и скорбных поз, что характерно. Сразу в могилу. Зиночка, но это же полная гибель духа! И из-за этого вы хотели человека со света сжить? И кого? Своего родного начальника, человека с устоявшимися моральными принципами, который, обращаю особое ваше внимание, делал вам только хорошее. Шутя иногда при этом по доброму, и ничего более. Позор вы, Зиночка, трудолюбивой белорусской нации после этого. Или в юности вы были поруганы асфальтоукладчиком?

— Никем я в детстве не была поругана. И у меня только папа белорус. А мама русская.

— Тем более. От таких, как вы, Зиночка, и погибнет первопрестольная. Прямо педикулез и инаугурация какая-то. Скажу честно, я тоже человек мстительный. Помню, пацаном еще был, а завуч у нас в школе меня сильно не любила. Хотя, с другой стороны, может и было за что. Так я, не поверите, пол года градусники собирал. Где куплю, а где и уворую. А потом ртуть из них в ее кабинете под ковер вылил. Хотел, чтоб отравилась, гадина.

— Ну и?

— До сих пор живет. Правда, на пенсию вышла лет двадцать назад. Школу нашу на острове потом закрыли из-за отсутствия учеников, до сих пор брошенная стоит. Люди говорят, что там по ночам призрак убитого гвоздодером сантехника 6-го разряда бродит, так что туда никто не ходит. А мне плевать, с тем сантехником еще моя батя самогон пил. Я там был недавно, ковра уже нет давно, а капельки ртути на месте, ничего с ними не случилось. Я как увидел их, так, не поверите, слезы на глазах вступили от умиления. А потом, вы знаете, Зиночка, что я подумал?

— Что?

— Свожу я вас, Зиночка, в морг. Там трупы хорошо сохранились. И вы себе местечко там присмотрите, на случай, если еще раз мне какую-нибудь гадость сделать задумаете. Договорились? А то ведь дешевая комната страха, где темно и везде грабли, на которые все время наступаете, на вас уже не действует. А может быть вы сами пытаетесь привлечь к себе внимание публичным самоубийством? А, Зиночка?

— Что… Что вы собираетесь со мной сделать?

— Я? Собираюсь? Я ничего не собираюсь с тобой делать. Но если со мной что-то случиться, инфаркт, несчастный случай, не важно что, ты Зина, в муках умрешь. Ты меня поняла?

— А если у вас действительно инфаркт случиться?

— Значит планета у тебя такая, Зиночка. Но не будем о неизбежном. Я тут читать доклад начал, который ты для меня написала.

«Первое место в структуре всех отравлений, впервые опередив отравления медикаментами и алкоголем, занимают отравления наркотическими препаратами. Каждый шестой случай из отравлений наркотиками в Скове закончился смертельным исходом. Оперативники наркополиции нашего города, совместно с сотрудниками милиции, проверили ночной клуб "Инфинити". Здесь, по оперативным данным, любят проводить время лица, употребляющие наркотики. На месте оперативники выявили лиц, имевших внешние признаки, наркотического опьянения: расширенные зрачки глаз, вялую речь, и, одновременно — отсутствие характерного запаха алкоголя. После досмотра, посетители клуба, имеющие внешние признаки наркотического опьянения, были доставлены в городской наркологический диспансер для медицинского освидетельствования. Далее нарполицейские проверили клуб "Резервуар", который зарекомендовал себя как место досуга лиц, употребляющих наркотические средства. Из 300 посетителей клуба у 48 были установлены факты употребления ими наркотиков. Известное постановление правительства России №231, которое разрешило иметь при себе до 0,1 грамма героина…».

Дальше я не читал. Не могу, извини, устал. Читаю: «изберут членов ревизионной», а вижу: «берут резиновые члены». Но ничего, начало мне понравилось, за душу берет, а дальше все равно слушать не будут, дремать начнут. Так что, в целом, ты молодец, Зиночка, хотя иногда меня грохнуть пытаешься. Но это дело молодое, тут ничего не поделаешь. Если это у тебя не пройдет, то я, путем тонкого хирургического вмешательства, полью тебя, Зиночка, гашеной известью, разрубаю тупым топором и скармливаю хищным черепахам. Но это потом. Поняла, длинноногая?

— Так точно, товарищ пожилой следователь.

— Вот-вот. Как учит нас великий инквизитор Томазо Толквомеда, кстати, большой специалист в области оперативно-розыскных мероприятий: «Лучше сжечь еретиков живьем, чем дать им коснеть в заблуждениях». И мы не должны забыть заветов основоположников. Верно я говорю, Зиночка?

Слушая вас, товарищ пожилой следователь, утешаю себе только одним — мелкие царьки регулярно дохнут от венерических заболеваний.

— Нечего не имею против, кстати. Лучше умереть от первичного сифилиса, чем засранцем от застарелой дизентерии. Почетнее, по крайней мере. А после моей смерти Капитан тебя с работы выкинет, можешь мне поверить. И пойдешь ты работать куда-нибудь официанткой. В ресторан «Флегматичная собака», например. А работать официанткой, между прочим, очень сложно, Зиночка. Всякие норовят за попу потрогать. Синяк в форме пятерни на правой ягодице — профессиональное заболевание.

— Плачу, товарищ пожилой следователь. Плачу от того, настолько вы глубоко и с пониманием относитесь к данному вопросу. Сами, небось, натерпелись?

— Слушаю я тебя, Зиночка, слушаю, и вот что подумал. Сними ка ты трусики, голубушка.

— Что!?

— Что слышала. Снимай, снимай. И не блузку расстегивай, а трусики сними, я сказал. Если ты думаешь, что совокупляться с тобой сейчас буду, то ты ошибаешься. Пусть мраморный дог тебя приходует.

— А почему именно мраморным?

— А живой дог на такую гадину как ты не покусится. Только мраморный. Я особый удар в живот в живот знаю, после которого громкий пук раздается. И, если трусики сняты, брызги дерьма веером ложатся на тюль и шторы. А когда в себя придешь, ты кабинет мой в порядок приведешь. На правах моей секретарши. А если и это не поможет, я тебя, Зиночка, приветственно обниму за шею и проверну ее на 360 градусов.

— Я могу одеться?

— Оденься.

— Юбку мою верни!

— А где она? А-а. На, возьми.

— Пожилой следователь, а зачем вы это сделали?

— Вот железная девка, хоть бы слезинка капнула или голос дрогнул. Зина, если вы не будете меня бояться, вы продолжите делать глупости. Вы же опять обо мне информацию слили организации. Кроме вас, некому было рассказать им, кто такая моя Тамара Копытова. Зина, ты что, действительно не понимаешь, что я тебя убью в конечном итоге?

— Теперь поняла.

— Точно?

— Точно, точно.

— Ликую внутри. Раз поняла, то закроем эту тему.

— Это ничего не изменит. Я вас и раньше боялась до смерти, а все равно убрать пыталась. И сейчас, или вы меня убьете, или я вас в покое не оставлю.

— Даже так? У тебя, Зиночка, случайно фотография в обнимку с Александром Матросовом в семейном альбоме не храниться? И почему, собственно, ты хочешь меня отправить убирать навоз в антилопнике зимбабвийского революционера Роберта Мугабе?

— А потому, что гуманизм ваш — это хорошо в абстракции, но когда тебя, за твою красивую попу, у тебя же дома, берет грязное, вонючее животное, которому ты, по доброте душевной, позволила поселиться на твоей земле, и за тебя никто не вступится… Или вы думаете, что вас это стороной обойдет? Так вы ошибаетесь. Когда стадо зверей кровь почует — оно рвать всех подряд начнет. Иль ты сам неруссь? Или вас ужасно бесит все, что превосходит по высоте ваш любимый сарай со скворечником в Сковской Барвихе?

— Погоди, Зина, не все сразу. Твое повествование стремительно, как понос. В нашем рыболовецком колхозе кроме русских никого не было и быть не могло. И не стой передо мной как статуя Свободы, сядь, когда я с тобой разговариваю. Это я, что ли, вонючее животное? Или я не вступаю в защиту?

— Вы хуже вонючего животного. Занимая ключевой пост в органах охраны правопорядка вы продались их предводителю…

— Саранче, то есть?

— Да. Миграцию уже можно рассматривать как особый вид оружия, позволяющего существенно ослаблять и дестабилизировать ситуацию в регионе, государстве; вытеснение славянских народов с исконно русских территорий, из органов государственной власти, силовых структур и бизнеса. Ладно, это не понимает тупой как бревно губернатор. Но совершенно невозможно себе представить, чтобы такой умный человек как вы, этого не понимали.

— Вот оно как. Чуть не убитая мною курица вдруг заговорила на хинди. Ты что, Зина, пытается удивить меня умом, раз не получилось красотой? Спешу поздравить тебя от себя лично и от имени всей олигархической закулисы. А губернатор, кстати, не тупой. Он просто малограмотный и в плохом окружении вращается. И потом, не такой уж он и бревно. Если его помыть, причесать, блох извести — то вполне приемлем будет. Поэтому мне и приходиться зачитывать перед ним всякого рода повествования сутулого олигофрена, которое иногда ты для меня так добросовестно пишешь. И антимигрантские настроения, доминирующие в обществе, небеспочвенны: среди мигрантов есть и преступники, и наркоторговцы, и преследующие иные, асоциальные цели. Я даже готов признать, что кто-то из них относительно недавно произошел от обезьяны, это и без Дарвина вполне очевидно. И что из этого следует? Или ты думаешь, что я им тут в Скове Государственные Узбекские краткие курсы по сбору маковой соломки помогаю открыть? В действительности то все как раз наоборот! Да ты знаешь, скольких таких как ты русских кукол я от наркоты спас? Да пошла ты…

— Что у нас за сегодня по городу, лейтенант Волков?

— Уже начинают красить яйца к Пасхе, товарищ пожилой следователь.

— Манеру хамить мне ты от монстра по имени Зина перенял? Так ты учти, она мне секретарша, гражданская жена почти. Во-вторых, она баба красивая, рядом с ней стоять приятно. Вот только в матку ей имплантировать систему опознавания «свой-чужой» надо. Да-а. Вот ты вспомни, что из-за Лены Прекрасной вытворяли. Про Елену Прекрасную знаешь, лейтенант Волков, читал?

— Это которая у пристани проституткой работает? Что, снова на карманных кражах у клиентов попалась? А мне по смене и не передали ничего.

— Да-а. Попытки прочтения не предпринимались. Ты лучше скажи, что на твоей смене случилось.

— А вот и зря вы так, товарищ пожилой следователь. Я то как раз книги почитать люблю. Иной раз, на смене, когда по городу спокойно. Я даже отдельные фразы выписываю. «Я красив как Аполлон, и при моем появлении красотки падают наземь в нечеловеческом оргазме». Или: «И не пытаясь умерить свою похоть». Сильно написано, прямо за душу берет. А вот блатные стишата не перевариваю. Но иногда и там хорошие строки встречаются. Вот пример:

Татьяна то вздохнет, то охнет,

Письмо дрожит в ее руке

Облатка розовая сохнет

На воспаленном языке.

К плечу головушкой склонилась,

Сорочка легкая спустилась

С ее прелестного плеча...

Всякого я тут на работе наслышался, но на эти строки месяц дрочил, честное слово. Одна проститутка, которая возле пристани работает, цитировала, когда у нас в обезьяннике сидела. Да вы ее знаете, товарищ пожилой следователь, кличка у нее еще странная, Елена Прекрасная. А еще я люблю про хорошие манеры читать. Как в высшем обществе правильно себя вести, если в неловкое положение попал. Тут у меня все по разделам. Вот, к примеру, раздел: «Если Вы неожиданно пукнули»…

— А мне, лейтенант Волков, это заумь ни к чему. Как вышло, так вышло, все люди, все человеки. Как вышло, так вышло, что теперь сделаешь. Как любит говорить уголовный авторитет по кличке Челюсть: «Лишь немногие, кого мучает кашель, идут к врачу. Остальные идут в театр». Мужик внешне невзрачный, но с большим маятником в междуножье, между прочим.

— Это да. Я, товарищ пожилой следователь, его супругу видел. Баба видная, такую бы на матрасе помять милое дело. Она по делу о ликвидационной бригаде потерпевшей проходила. Вы наверно помните, когда заложниц захватили. Заявительницей тогда была Богатырёшкина Анастасия Аполинарьевна. Она литературный журнал «Недуги Наши» редактирует. Я ей свои рассказы «дежурный по городу» еще показывал, думал, напечатает. Обещала посмотреть. Как думаете, опубликует?

— А ты ее повесткой вызови, а когда придет, спроси. Тогда точно опубликует.

— Как я же я раньше не догадался! Вот, дурак, уже бы давно мною весь Сков бы зачитывался.

— И все бы приветствовали тебя, помахивая пальмовыми ветвями с растущими на них ананасом и сливами. Особенно представительницы женского пола.

— Вот вы все шутите, товарищ пожилой следователь, а я в своем даровании уверен. Кто бы что не говорил. А вообще я тебе по своему опыту скажу, литература — дело это конечно романтическое, но безрезультатное. Ты мне вот что лучше освети, как дежурный по городу. От наркоторговцев мы вроде Сков основательно почистили, считай, что все бригады потрепали. Или не все? Как твое мнение?

— Глухонемые голову подняли в последнее время. Цыганская бригада почти вся села. Бригада Челюсть она всегда спокойная была, как от Олигарха отделилась. Так, крепко подсевших героинычем снабжает, а новых на иглу не сажает. Вот на опустевшем рынке глухонемые свое веское слово и сказали.

— Наше молчаливое меньшинство, так сказать. Оставили мы их без отеческого присмотра, недосмотрели. Ну ничего, запоют и они у меня скоро высокими голосами. Ладно, оставим это, за день сегодня что-то серьезное было?

— Снаряд времен ВОВ глухонемые следопыты нашли на Зое Космодемьянской.

— Это вообще не по нашей части, хоть они и глухонемые, дальше.

— Группа совершено трезвых школьников в открытый канализационный люк провалилась на Космонавтов.

— Тут расследовать нечего, дальше.

— В квартире безработной женщины на Юных Ленинцев скрывался украденный питон из Сковского зоопарка. Приезжали из зоопарка, забрали уже.

— Ну и слава Богу, говорят он и человека задушить может, если ему на голову наступить случайно. Дальше.

— Пацан один приходил, юный натуралист, плакал, бедняга. Он разводит волнистых попугайчиков и продает их на рынке по 150 рублей за рыло. Так его избили, а клетку с попугаями отобрали.

— А я его знаю, толстый такой пацан, над ним смеются за толщину, дразнят. Нашли, кого грабить, последний бомж на перекрёстке милостыней больше заработает. Я у него как-то консультировался по вопросу корма для птиц, большой специалист, кстати, в своем деле. Теперь ему денег на чупа-чупс точно не видать. Но и попугаев так просто не спрячешь, орут… Найти нужно злоумышленников. Это дела я под личный контроль беру, лейтенант Волков.

— Понял, товарищ пожилой следователь. Все сделаем. А еще мы возле пристани гей-бордель ликвидировали. Мы недавно трех 13-летних подруг задержали, ну, вы помните наверное, которые бомжа изнасиловали для съёмок порно-картины.

— Это отличницы учебы то? Как такое забыть.

— Они самые, так они наводку дали. А дальше мы своими силами справились, ОМОН не привлекали.

— Вот за это спасибо. Что ОМОН не привлекли, я имею ввиду. Мне кто-то из уголовных авторитетов рассказывал, гомосексуальные мужские пары пингвинов вместе строят гнёзда и используют камень вместо яйца в кладке. А вообще, возле пристани черт знает что творится. Мне губернатор говорил как-то, что ночные бабочки там скоро из строя местную ГРЭС выведут, весь Сков без света сидеть будет. Хорошо еще, что у нас не Москва, метро не остановится, потому что нет его.

— Вы, Челюсть, являясь одновременно и наркологом и наркоторговцем, специалист в своем роде исключительный. Объясните мне простую вещь. Вот мы систематически сажаем вашего брата, торговца наркотиками. Но снижения наркомании я что-то не наблюдаю. Села цыганская бригада, всплыли на поверхность глухонемые. Сядут глухонемые — придет еще кто-то. Вот недавно задержали мы во время сбыта героина двух глухонемых наркоторговцев. При личном досмотре у обоих в карманах были обнаружены «чеки» с героином и меченые деньги, в доме нашли два десятка расфасованных порций наркотика, сотню квадратиков из кальки, в которые обычно заворачивают наркотический порошок и пакет с героином весом 110 граммов. Экспертиза показала, что наркотик в пакете и в готовых «чека» сильно различался по составу. Оказалось, что для увеличения своей прибыли наркоторговцы хитрили, подмешивая в героин обычную пекарскую муку. Так молча врут глухонемые. И это не единственный случай, когда правоохранительные органы выявили факты сбыта наркотиков глухонемыми гражданами. И, в результате, куда бедному пожилому следователю податься? Ну, бегаю я с утра до вечера, роняя кал в погоне за совершенством, геморрой мне, рано или поздно, в темном углу оттопчут. Без спиртного уже третий день, трясет к вечеру. Людей в тюрьму сажаю, а настоящего результата, в сущности, нет. Только не говорите, что наркомания это болезнь, и ее лечить надо.

— Наркоман — это действительно больной человек. Ученые научились делать леденцы из нефти и вывели формулу преобразования картины отпечатков пальцев в структуру морщин крайней плоти, но эффективно лечить наркомана еще не научились. Но наркомания — это не только болезнь, но и эпидемия. А проблемами борьбы с эпидемиями занимается специальная наука, эпидемиологией называется.

— Объяснитесь, оставаясь в рамках русского языка, без профессиональной зауми.

— Главные распространители наркомании не наркоторговцы, как это кажется на первый взгляд. Да, действительно, есть устойчивые преступные группы, которые занимаются наркосбытом, поставками вплоть до мелких потребителей. Но наркоманией заражаются почти всегда от больного наркомана. Только путь передачи инфекции здесь своеобразный. Любой наркоман стремиться втянуть в употребление наркотиков окружающих членов его семьи, и, в особенности, своих близких родственников. У мужа наркомана, жена, если не разойдется с ним, сама рано или поздно станет наркоманкой. Разделение на торговцев наркотиками и потребителей наркотиков, то есть наркоманов, сугубо условное. Именно наркоман и является последним звеном в сети наркоторговли, втягивая в употребление порошка все новых людей и делая их наркоманами, которые, в свою очередь, ищут новые жертвы. Так и происходит развитие эпидемии, имя которой наркомания.

— А почему, собственно, наркоману нужно кого-то в это втягивать?

— Причин несколько. Главная — это деньги. Праздник без денег — это женщина с поясом верности, не мне вам рассказывать. Работать наркоман не может, а траты у него большие. Единственный способ заработать — перепродавать наркотики. А для этого нужно вербовать клиентов. И второе. Наркомана кроме наркотиков ничего больше не интересует, а общаться с кем-то хочется, тем более, что и эрекция у него, как следствие приема наркотиков, уже поутихла. Человек животное стадное, и это очень живо в природе человеческой. Есть своеобразная наркоманская субкультура, и приобщая к ней свое окружение наркоман создает себе круг общения по интересам. Есть кому сказать задушевно: «Слетай на точку за героинычем, тока мухой!»

— Как тоскливо. Давайте о вечном и чистом. И что же делать?

— Хотите остановить наркоманию — сажайте наркоманов. Кармическое предназначение законченного наркомана — слизывать остатки кала с туалетного ерша в камере предварительного заключения. Пока он ломается там без дозы, он вам все расскажет. Один монах мне говаривал: «Говорят, баб трахать можно. Не знаю, не пробовал, в монастыре все время. Целибат, понимаешь». Тоже самое наркоман. Пока он от общества изолирован, он целибат соблюдает. А как на свободу выйдет, так и пошел людей заражать.

— Вы знаете, Челюсть, ваша концепция о наркомании как эпидемии мне откровенно понравились. Я обдумаю все сказанное и сделаю надлежащие выводы.

— Ну, расскажи нам, пожилой следователь, каким образом ты весь наркоманский Сков на уши поставил, похвастайся. Какую бригаду ты на этот раз оприходовал?

— Бригады наркоторговцев меня в этот раз и не интересовали. В этот раз мы пошли другим путем.

— Ну так поведай, не томи.

— Ты помнишь, Аптекарь, как уважаемая мною Елена Юрьевна впервые попала в твои похотливые объятья?

— Пожилой следователь, у меня и самой отлично получается раскрыть в пяти предложениях семейную драму, замешанную на адюльтере. Я пришла в круглосуточно работающую аптеку в поисках шприца. Увидев беспомощную девушку, которую жестоко ломало без героина, Аптекарь сжалился и обнажил меня до трусов. Дальше, слава Богу, я ничего не помню.

— Мне еще мой батя завещал носить семейные трусы. И тепло и безопасно. А потом что за трусы, если они коленки не греют? И вообще, по жизни, они человека оберегают. Вы же, дрожайшая Елена Юрьевна, семейные трусы, как мне кажется, не носите, а носите совсем другие. А потому стоило Аптекарю вас раздеть, как вы его ранили в самое сердце. Но это все лирические отступления, которых касаться мы теперь не будем. В этой истории меня привлекло совсем другое. Вы, Леночка, наркоманка, и героина у вас было огромное количество, а удовлетворить свою болезненную потребность вы не могли, так как шприца у вас не было. Вот я и подумал, а зачем мне, собственно говоря, гонятся за героином? Его прячут, его потребляют, и он бесследно исчезает. Целое дело, в общем. Другое дело шприц. Позволю себе немного отвлечься. Недавно я имел исключительно содержательную беседу с Челюстью. И он меня надоумил отловить законченных наркоманов. Не тех, кто только на иглу подсел, а тех, кто уже давно общественно полезным трудом не занимается. Потому как именно такие братаны и сеструхи и являются конечным этапом всей системы наркоторговли, через которых порошок и приходит к потребителям. А главное, именно они и втягивают в потребление наркотиков основную массу вновь приобщившихся к этому пороку. Вот я и подумал, не буду я искать героин, а буду я искать шприцы, которыми он был введен. Это значительно проще. Во-первых, такие шприцы после употребления наркоманы бесстрашно выбрасывают, и их легко найти. А во-вторых, на таких шприцах остаются отпечатки пальцев. А так как закоренелые наркоманы частенько соприкасаются с работниками милиции, то и отпечатки пальцев многих из них имеются в нашей картотеке. Таким образом мне довольно быстро удалось установить почти весь список наркоманов города. А далее я их всех задержал.

— По обвинению?

— Без всякого обвинения. Какое-то время их можно и без предъявления обвинения подержать в обезьяннике, закон разрешает.

— Ну и?

— Эх, Аптекарь! Вот Елена Юрьевна, рабыня твоя подколодная, наверняка уже все поняла.

— Ломать их стало в милицейском обезьяннике в массовом порядке.

— Совершенно справедливо, драгоценная вы наша Елена Юрьевна, красавица вы наша и умница. Вы, не в обиду Аптекарю будет сказано, всегда мне нравились и настраивали на правильные мысли. Береги ее Аптекарь, следи чтобы босиком по холодному полу не ходила. Ну так вот, испытывать задержанные стали неприятные ощущения, вызванные длительным воздержанием от очередной дозы наркотического препарата. Потому как те, кто был задержан с героином, тем обвинения соответствующие мы предъявили, и разговор у нас пойдет не о них. Ну вот, ломает их, ломает, а мы их по одному на допрос водим и говорим стандартное: «Сдай нам кого-нибудь, не важно кого, раскрой, так сказать, зловещие планы — облегчи душу. А как на открытие уголовного дела дашь материал, так и по домам отправишься, солнцем палимый. И ждет тебя дома борщ, уважение а может и еще что-то. И это что-то — вещество мягкое, темно-зеленого цвета, с сильно выраженным характерным запахом гашиша. Пяти, десяти, пятнадцати сантиграммов достаточно, чтобы получить эффекты удивительные. Но нас это не интересует. А не расскажешь, умолчишь скромно — так у нас посидишь. На дворе уж алый бархат вечереет, куда тебя отпускать-то на ночь глядя? Тебя же трясет всего. А утром совесть не облегчишь — вообще отведем мы тебя, болезного, на прием к кастрологу, который в соседней камере пребывает. Большой ценитель ботанического зада, тьфу ты, Господи... «сада», я хотел сказать. Прямо извелся весь, бедолага, о транссексуале мечтает, который лифчик примеряет. Спать он не может, кошмары его мучают, двуликий анус все время ему снится. Даже стихи лирические писать начал, половым воздержанием вызванные: «Люблю я дрели шумное сопенье», еще что-то в том же духе. И чистота тебе в той камере откроется духовно-телесная. И от стагнации сознания, и от ножного грибка, говорят, помогает. Мужик он по натуре добрый, хоть и сила в нем сидит нечеловеческая. Давеча не сдержался — побёг секс-шоп грабить, ну мы его и повязали. Хитер, гад, за городом прятался, да мы при помощи милицейских собак нашли. По свежим следам капающей спермы».

Обычный наш ментовский базар, в общем, ума там на копейку. Неформальная клюква — высшая пошлость в литературе, но они стали колоться в массовом порядке.

— Как тут всего не расскажешь, что на душе наболело. Тут и родное мне агентство экстремального секса «Уникум» в тень уходит.

— Именно, Елена Юрьевна, именно. И прокатилась по городу волна арестов наркоторговцев, невиданная со дня основания Скова в ХI веке нашей эры. Потому как когда человек начинает колоться, показания давать, я имею ввиду, то обратной дороги у него нет. Хранить источник информации, если этот источник с нами не понятные игры ведет, мы не будем, сами понимаете. Вот и все, в двух словах.

— Пожилой следователь, вы редкий костоправ-проктолог. Просто редкостный.

— Это в вас, Елена Юрьевна, наркоманская солидарность вновь голову подняла. Аптекарь, оставь ее без сладкого на пару дней. А я не костоправ-проктолог, как вы изволили высказаться, а, к вашему сведению, потомственный дипломат чичеринской школы.

— Ну, Челюсть, что у нас творится на рынке наркотиков после завершения операции «Шприц»?

— Как Мамай прошел. К хору поздравлений — и мой скрипучий голос. В 1348-1349 годах по Европе свирепствовала эпидемия черная оспы. Вымерло четверть населения континента. Виновными были обвинены евреи. Погромы прокатилась по всей Европе.

— Челюсть, а к чему это вы евреев вспомнили? Да еще в контексте с черной чумой?

— А как же без них болезных? Милиция в течение нескольких дней проводит повальные аресты розничных торговцев наркотиками по всему городу. Хватают всех под ряд: моих и Олигарховых, цыган и глухонемых, сковских и залетных. От продавца секс-шопа «Всё для будущих мам» и до манерного рифмоплета с глазами подернутыми поволокой. Ну, всех! В полный рост встает законный вопрос — кто сдал? Если берут людей, как-то связанных друг с другом, то здесь все понятно. А когда хватают людей из разных бригад, даже одиночек, мало с кем связанных. Есть вещи, существование которых не подлежит сомнению: Москва — столица будущих Олимпийских игр, мухи — разносчики инфекций… Вопрос о том, кто их сдал, без теории жидо-масонского заговора объяснить невозможно. Может быть вы, пожилой следователь, прольете мне свет на произошедшее?

— Не в моих правилах, Челюсть, рыбные места выдавать! К тому же я давно обратил внимание на то обстоятельство, что уголовный мир мельчает не только морально, но и физиологически. Реальные события жизни объясняют химерами, даже любовниц заводят меньше чем раньше. Допрашивал недавно одного. «Чем Вы зарабатываете на жизнь?», — спрашиваю. «Выбиваю лишние зубы у прохожих». После чего делится своим недавним опытом в деле потери девственности. При этом заявляя: «Секс — это хорошо. Но только с самкой человека!». А самого три ходки, уже за тридцать перевалило.

— «Что женщина? Всего лишь мясо в тряпках...», — Омар Хайям сказал, между прочим. И потом, хорошая женщина — это всегда дорогое удовольствие. Ей нужно бриллианты дарить, в Макдональдсы водить. А жизнь такая тяжелая. Фекалий в ней много, и моральных и реальных. Может быть оттого деньги есть не у всех. И потом, есть у самок человека, как удачно выразился ваш знакомый, странное явление природы под названием «оргазм». Но не у всех и не всегда. А это очень влияет на их брачное поведение.

— Не надо все так драматизировать, Челюсть. Есть поборники дешевого секса, и их не так мало. Иной нежно вылавливает блох из лобковых волос, приговаривая при этом: «Ты моя паршивенькая, я только сейчас заметил, как красиво ты подо мной лежишь», и больше ему ничего не надо.

— Но, с другой стороны, любовница — это часть статуса успешного мужчины. Взять меня к примеру. С каждым годом я всё больше люблю свою жену. Я уже не космонавт, что бы к звёздам тянутся за светом, я простой лесник и греюсь и освещаю свой путь костром. Мне нравиться моя Ира с ее фигурой и выпечкой, но иногда это обстоятельство вызывает насмешки.

— Челюсть, вы мужчина в полном расцвете сил и опыта, вам эти приключения на колхозном поле ни к чему. Вот у меня, к примеру, в свое время была романтическая встреча с моей Тамарой Копытовой. В тот же день последовала капитуляция и, как следствие, дефлорация, и с тех пор меня не разу не тянуло на сторону. И я не вижу в этом ничего зазорного.

— Давайте оставим на какое-то время вопросы любви и дружбы, пожилой следователь. Согласитесь, должен же я уберечь как-то своих людей от арестов, иначе работать невозможно. Раскройте свои рыбные места, поделитесь хотя бы частью информации о том, как вам удалось взять такую массу народу.

— Учтите Челюсть, если эта информация ушла наружу, значит она ушла только от вас.

— Доверчиво открываю рот.

— Тяжело вздыхаю и начинаю свой рассказ. Мое начальство в истерике — начал поступать наркотик, именуемый на сленге «Белый китаец», транспортируемый на территорию России из стран Юго-восточной Азии и предназначенный для наркоманов со стажем, так как по силе воздействия на организм он превышает своего традиционного собрата в 10 раз: 0,1 грамма «Белого китайца» приравнивается к 1 грамму афганского героина. Соответственно, и цена его на черном рынке не сравнима со стоимостью обычного наркотика. В связи с этим в Москве раскошелились и наше ведомство в Скове получило газоанализатор «Тибет» для поиска и обнаружения наркотических средств. А дальше все просто. Район цыганского поселка, девичник возле пристани, центральный район, район вокзала и базара — самые опасные районы Скова с точки зрения поселения этнических групп, занимающихся незаконным распространением наркотиков на территории города. На оперативном совещании, посвященном выявлению и пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, в местах компактного проживания этнических групп (цыган, таджиков, чеченцев и других этнических группировок, а так же преступного сообщества глухонемых) в местах скопления людей были тайно были проведены пробы воздуха при помощи газоанализатора «Тибет». Далее были оперативно установлены имена граждан, которые испускали характерный запах наркотического препарата, и, в дальнейшем, они были задержаны. В этом, в общем, суть. Все остальное частности.

— Вот как! И насколько этот газоанализатор «Тибет» эффективен?

— Руководствуясь агентурными данными мы задержали одного наркоторговца со 150-ю граммами героина. Он находился в непосредственной близости от «Тибета», но прибор ничего не показал. Выяснилось, что для устранения специфического запаха героина между слоями ткани трех мешочков, находившемся у него и вложенных один в один, находились пахнущие травы. Героин был только во внутреннем мешочке. Это был залетный из Москвы, а в столице с газоанализатором «Тибет» уже научились работать.

— Капитан, ты знаешь, сколько наших людей было арестовано во время проведения вашей чертовой операции «Шприц»? Причем во всех бригадах! Я и сам не представлял, что столько народу у нас употребляет наркотики. Неужели этот газоанализатор «Тибет» человека насквозь видит?

— Причем любого, Олигарх, от киллера-австралопитека и до бичевского вида старушки. Я, честно говоря, в этот газоанализатор не особенно верил, считал, что это милицейско-поэтическая утопия. Гнилая попытка замены продуктов деятельности продуктами жизнедеятельности. Но пожилой следователь увлекся им как ребенок. Группу специальную организовал, что-то нюхали они по всему городу. Причем сам повисла на этой бригаде, как сопля на подоконнике. Каждый день, практически, у них бывал.

— И вот результат, Капитан. Старый пожилой следователь нас всех обвел вокруг пальца. Знаешь, кстати, как люди Челюсти с этой напасть борются? Они хранят порошок в нескольких сунутых друг друга мешочках, между которыми кладут табак. И газоанализатор спрятанный таким образом героин не регистрирует. Потому-то бригада Челюсти почти не пострадала, но остальные бригады торговцев наркотой, в том числе и наша, пострадали очень ощутимо. А если бы ты, Капитан, мышей ловил, и вовремя сообщил мне и о газоанализаторе «Тибет», и о том, как с ним бороться, многие наши люди не баланду бы тюремную сейчас лакали, а спокойно работали.

— Тут ты прав Олигарх. Виноват я, просмотрел, утерял бдительность. Но и пожилой следователь хорош. Деревенщиной прикидывается, выходцем из рыболовецкого колхоза. Представляешь, принес недавно на работу домашнего кваса. Достал из холодильника, налил в стакан, ягоды изюма плавают... Хлебом пахнет... Вонь неописуемая! Лично имел честь вдохнуть, еле на ногах устоял. Его секретарша Зина нос сразу мокрой тряпкой закрыла. Не стесняясь. А он говорит: «Квас с изюмом — самое безобидное в моих пороках». Поставил трехлитровую банку на стол и хлебал целый день. А сам, между прочим, не одну техническую милицейскую новинку не пропускает, всегда в курсе дела. Склонен учится, пока череп не задымит, есть такая категория трудового крестьянства.

А когда Зина порядок у него на столе навести хотела, сказал: «Не тронь банку, длинноногая, вид чего бы он тебе не напоминал! Еще Жан-Поль Сартр сказал, что мочеиспускание — это единственное удовольствие, не оставляющее угрызений совести.

— Пожилой следователь старый, выживший из ума маразматик, зато ты давишь на себе юношеский прыщ, пребывая в мечтах об оральных удовольствиях, о которых ты читал в порно журналах, и хочешь казаться мужчиной. Что ты мне басни рассказываешь, Капитан, вместо того, чтобы давать полезную информацию давать. А пожилой следователь как раз молодец. Пусть его член видно только в зеркале, но он придерживается принципа «бери от жизни всё и еще немного». И при этом он хранит в голове все даты, начиная от своей последней свадьбы и кончая первой встречей на Эльбе. Если так дальше пойдет, то он и меня с тобой переживет.

— Вот мои сексуальные мечты оставь в покое Олигарх. Как выглядят сексуальные фантазии прыщавых подростков я уже и не помню. Хотя я и предпочитаю тургеневских девушек в опрятных ситцевый платьях с золотистыми косами развевающимися на ветру, но у меня была и любовница-негритянка. Так что мечтать на эту тему мне некогда и незачем.

— Даже если в твоих пассиях была бы и старая кривоногая проститутка ростом метр сорок и с квадратной лысой головой, то это тоже ничего бы не меняло. Ты вовремя не слил нам оперативную информацию, и из-за этого братаны пошли на нары. Ты хоть это понимаешь?

— Все я понимаю, Олигарх, но можно я опять не буду стреляться? Сколько времени ты меня собираешься грызть по этому поводу? Все, что было, то было и ромашками поросло. А жизнь продолжается. И то, что пожилой следователь наркоманов из наших рядов выкосил, так это может и хорошо. Наркоман — он товарищ не предсказуемый и склонный к чистосердечному признанию. И плюс к тому и сука, в животном понимании. Не горюй ты о них, Олигарх.

— Допустим. Но сколько времени мы можем играть роль рака, Капитан? Я должен быть в курсе дела, упреждать события, а я…

— Опять? Да, я виноват, ошибся. Но давай закроем эту тему наконец.

— Капитан, только головой биться об стену не надо. Здесь только что повесили новые итальянские обои.

— О, наконец-то, здравствуйте, Аня. Может быть ваше присутствие подействует на Олигарха умиротворяюще.

— «Шанель Эгоист» хороший мужской аромат, Капитан. Но всё же запах чистого тела — это лучший запах на Земле. Главное, редкий.

— Аня, я только что с дальней дороги, прошу меня простить.

— Обязательно учту. Так о чем все же у вас шла речь, мальчики? Об удушье от вредоносных миазмов, или о политической обстановке в Хохляндии? Впрочем, в любом случае, в обсуждении этой назревшей проблемы я настроена принять самое активное участие. Кстати, Капитан, ругая тебя, Олигарх, как всегда, оказался прав. До меня также дошли слухи о твоем безобразном поведении. Ну почему мне на тебя жалуются, что, мол, ты опять свои выступления в грузинском гей-клубе прогуливаешь? И тебе не стыдно?

— Рыжая! Ну-ка дуй спать, и немедленно.

— Не-ет, я все скажу, что на душе наболело, я весь день скучала. Это мне по должности положено, ибо у меня богатый любовник. Вы оба у меня клубком в ужасе свернетесь. Не смей меня за это место брать, Олигарх! Я от тебя убегу и под столом спрячусь, но рот вы мне не заткнете. Понял? Отпусти, гад!

— Что-то у моей рыжей сегодня какое-то упадническое настроение. Ты обратил внимание, Капитан?

— Горячие герлы с пристани. Тут уж ничего не поделаешь.

— Общее понимании цивилизационных задач…

— Тихо, тихо, Анечка, сейчас это у тебя пройдет.

— Да отпусти ты! Вот черт, я все время забываю, что произошли-то мы от обезьян, и постоянно приходиться играть по правилам приматов. Впрочем, вы оба мне об этом все время напоминаете. Кстати, Олигарх, а ты знаешь, что казахские акыны очень любят петь? Причем они поют о том, что видят, а ты с Капитаном все время в сауну ходишь. Тебя это не пугает?

— Рыжая, у меня в бане не от кого нет секретов. Пускай и поют, и танцуют.

— Олигарх, если ты не будешь со мной во всем соглашаться, то нижняя часть моего тела станет для тебя не частью моего тела, а лишь твоей несбыточной мечтой.

— Нынешнее поколение несовершеннолетних — это дети природных катастроф, которые сопровождались гуманитарными и военными катаклизмами. Ты кому угрожаешь, рыжеволосая? Или ты хочешь, чтобы о твоём подвиге сложили легенды? Посмертно.

— Как тебе не стыдно обращаться ко мне с таким срамным вопросом, Олигарх? Что значит «посмертно»? Какая наглость! В таком тоне ты разговариваешь со своей возлюбленной?

— Я, Олигарх, пожалуй пойду. Твоя Аннушка способна любую беседу плавно и незаметно перевести в живое обсуждение назревших постельных вопросов. Это без меня, пожалуйста.

— Да, это был большой успех, не спорю, но такое бывает только один раз. Теперь наркоманы будут так выбрасывать использованные шприцы, что вряд ли ты их найдешь.

— Эх, Аптекарь, Аптекарь, наивная ты душа. Я аккуратно слил по нескольким каналам информацию о том, что мы всех их взяли благодаря чудодейственной силе газоанализатора «Тибет». Это новая игрушка московского начальства. Они разослали эти газоанализаторы по городам и теперь ждут восторженных отзывов с мест. От меня они получат такие вести с полей, что будут плакать от восторга. И все будет подкреплено многочисленными уголовными делами. Особенно большие надежды я питаю на Капитана. Перед ним лейтенант Волков, который работает в группе по использованию газоанализатора «Тибет», по моей просьбе, соловьем заливался. И убедил как будто. А от Капитана эта концепция пошла и к Олигарху, и ко всем остальным. Теперь они порошок будут прятать в восемь кульков поливать духами. Насколько я Олигарха знаю, а я его помню еще слюнявым грудничком с опрелостями в паху, он так и поступит. А шприцы где выбрасывали, там и будут выбрасывать. Так что я дам всем бригадам немного обрасти мясом, а потом проведем операцию «Шприц-2». Таким образом большинство закоренелых наркоманов я посажу, а там посмотрим.

— Пожилой следователь, ваш облик слепит глаза, и подойти к вам можно только зажмурившись и благоговея. Думаете, таким образом научите цыган и кавказцев с узбеками благоговеть перед Россией? Низкий вам поклон за это.

— Ах, Елена Юрьевна, Елена Юрьевна, голубушка вы моя. Поклон может быть способом приветствия, выражением уважения и так далее. Но значительно приятнее, когда девушка отвешивает поклон не тебе, а скорее от тебя, обнажив некоторые интимные части тела, призывая тебя таким образом к вступлению с ней в интимную близость.

— Что-то в последнее время, пожилой следователь, ты все чаще в задушевных беседах поднимаешь эту тему. Не свидетельствует ли это о наступлении скупого на плотские радости мужского климакса?

— Ты меня, Аптекарь, не пугай. Это женщине климакс не помеха, а мужику это дело смерть. Типун тебе на язык! Особые приметы: простатит, импотенция, плешивость, геморрой, тромбоз, ишемия — это все не про меня. У меня еще дел невпроворот. Вот недавно в поселке возле психбольницы четыре трупа нашли. Соседи на кота обижалась, мол, гадит где попало, замордовали совсем животное. Перс, мохнатый, черный с белым, красавец кот! Арафатом зовут. Его, еще совсем котенком, на помойке нашли. В тот день, когда Арафат умер, потому так и назвали. А когда хозяевам его жаловаться пошли, глядь — а они все мертвые. Дело под моим личным контролем, все-таки четырех человек грохнули. Анально ощущаю, что без героина здесь не обошлось, всё о том говорит. И соседей допрашивать бесполезно, старушки все. С ними сложно общаться, вечная борьба, при чем не поймешь, что и кому они хотят доказать. И словесная диарея у всех неизлечимая. Да и в самом поселке атмосфера тяжелая, да и во многих поселках по области. Есть случаи, когда культивированием наркокультур занимаются почти все жители посёлков, появились факты возделывания наркорастений в домашних и тепличных условиях. Только за прошлый году в ходе операции «Мак» было выявлено 139-ть таких фактов. Не-ет, мне свое здоровье беречь надо. А у меня в последнее время такие дела открывать приходиться, что от них до инфаркта два шага буквально, приведу пример. В понедельник, во второй половине дня, за памятником Ленина, где обычно гомосексуалисты собираются, был обнаружен обнаженный молодой человек с отсеченным половым органом. Несмотря на усилия работников милиции, отсеченный орган по горячим следам обнаружить не удалось…

— Ну и народ тут у вас в Скове, я аж булкой с колбасой поперхнулась. Помню, у нас в «Уникуме» одна время женщина-собака работала. Пила сильно и однажды, будучи пьяной, клиента до крови закусала. А он тоже выпивший, думал, что так и надо, и рычать на нее начал. А кровища уже кругом, хорошо Аркадий сразу сориентировался и кровь остановил. Кровотечения, при повреждении этого органа, очень сильные бывают. Ничего, оклемался потом. Только шрамы от зубов остались на этом органе остались, уж не знаю, что он жене врал потом. Но такого, чтобы совсем…

— Елена Юрьевна, голубушка, это я, старый дурак, виноват. «молодой человек с отсеченным половым органом», «за памятником Ленина» — страсти какие-то вам на ночь глядя рассказываю. А вы у нас девушка беременная, вам нельзя расстраиваться. Но, с другой стороны, и вы не правы — зачем же в сухомятку питаться? У господина Аптекаря средства есть и супчик для вас купить, я знаю.

— Статуэтка ты моя бесстыжая! В твоем возрасте пора уже знать, что при слове «мужской половой орган» приличная девушка обязана краснеть, потому что она смущена и ей стыдно. А не делиться воспоминаниями о том, как кто-то отдается всем желающим под чарующие звуки мелодии из передачи «В мире животных». И не хватать булку с колбасой, да еще и с шоколадкой, когда я отвернулся. Врач тебе что сказал? Короче говоря — ты наказана, готовь попу.

— Ой, ребята, я смотрю у вас тут еще дел невпроворот, а время уже позднее. Пойду я пожалуй.

— В течение ближайших пяти лет на границе России и Казахстана будут построены около двух тысяч объектов пограничной инфраструктуры. Естественно, эти объекты будут оборудованы современной связью и необходимыми техническими средствами.

— Мечты, мечты, где ваша сладость. Это все химеры, милейший пожилой следователь. Времена Советского Союза ушли безвозвратно, хотя вы этого не хотите понять. А вместе с ним и само понятие «граница на замке». Другое дело, что начиная с 26 января 2006 года страны-члены ЕС обязаны предоставить статус постоянного жителя всем гражданам стран — не членов Евросоюза, которые до предоставления ходатайства о получения постоянных видов на жительство прожили в стране ЕС не менее пяти лет на постоянной и законной основе. Законная основа — понятие достаточно растяжимое, так что официально легализовать переправленных мною в Европу людей вполне реально.

— Маленьким народностям не дают покоя чужие большие победы. Ну и что это вам даст, Саранча?

— Это кого вы называете «малые народности»? Европа еще скажет нам спасибо за наше упорство в постели и плодовитость.

— Оставим европейскую политику, Саранча. Вы мне лучше другое скажите. Это правда, что в ближайшие годы Карелия будет рассматриваться наркобизнесом как одна из наиболее привлекательных территорий для транзита и распространения наркотических веществ?

— Думаю, что да. Граница между Россией и Финляндией становится все прозрачнее, с каждым днем ее пересекают все больше людей.

— Но и Сков наркоторговцы своим вниманием не обходят. В прошлом году из всех областных призывников 5% были забракованы из-за употребления наркотиков.

— И тем не менее. Сколько можно людей сажать? Сковский маршрут, вашими молитвами, пожилой следователь, получил репутацию опасного и ненадежного. А репутация в наше время дорого стоит. Сейчас моя бывшая организация, и не только моя, предпочитает работать через Выборг.

— Кстати, Саранча, сейчас судебные инстанции получили указание шире использовать статью 174.1 УК РФ, которая касается легализации средств, добытых преступным путем. Особенно в тех случаях, когда не удалось доказать статью 228 УК РФ о незаконном обороте наркотических средств. Та что, надеюсь, сажать мы будем больше.

— Спасибо, пожилой следователь, я предупрежу своих людей, чтобы они были внимательнее с бухгалтерской документацией.

— Пожалуйста, Саранча. И еще запретите им предлагать себя топ-моделям в общественных местах и вообще в глаза бросаться. Пускай поют и танцуют в обществе светских дам, когда рядом никого нет.

— Усилим воспитательную работу. Лично возьму под свой контроль.

— Вот именно. Проведите с ними беседу о пользе и необходимости спокойного сна по ночам и вреде для здоровья ненужных и шумных приключений и прочих половых извращений на сексуальной почве. А то вроде взрослые люди, а ведут себя так, как будто только что покинули период пубертата. Напомните им, что статью о растлении несовершеннолетних у нас еще никто не отменял.

— Так та банная проститутка все-таки пожаловались? И на несовершеннолетнюю она не очень похожа.

— Если бы она пожаловались, я бы вашего Ахмеда посадил без всяких сантиментов. Можете так ему и передать.

— А как ее зовут?

— Саранча, вы кажется меня не поняли. Если с ней что-то случиться, я пересажаю всех. И виновных, и невиновных, и кто просто в тот день в баню пришел.

— Потому что эта банная проститутка ваш информатор?

— Не только поэтому. Я хочу вас предупредить, Саранча…

— Пожилой следователь, успокойтесь. Никто не собирается делать ей ничего плохого. Я с вами говорю, кстати, по поручению Ахмеда. Так вот. Я сейчас вам передам его паспорт.

— Зачем!?

— Вы переговорите с этой девушкой, ведь вы знаете где она прячется?

— Допустим.

— Знаете, знаете. И скажите ей, что Ахмед хочет на ней жениться. Любые ее требования принимаются заранее. Оформите их брак, позвоните Ахмеду, он за ней заедет куда вы скажите и перевезет ее к себе. Как вы понимаете, при таком ходе событий ей ничего не грозит.

— Насколько я знаю Ахмеда, он вполне зрелый мужчина и сам способен сказать девушке все, что считает нужным. И потом, в свете вами сказанного, весь этот фейерверк в городских банях мне кажется не совсем понятным.

— Воспитанному в мусульманских традициях мужчине чрезвычайно сложно ухаживать за русской девушкой. Так вы берете паспорт?

— Будучи сообразительным поленом я все понял. Я беру паспорт, но ничего не обещаю. Я с ней поговорю.

— Естественно.

— И еще. Мне меньше всего хотелось бы вмешиваться в чью-то личную жизнь, Саранча, но мне просто жаль Ахмеда. Он парень, в сущности, не плохой, по моему мнению. Никогда бы не подумал, что может уснуть голым, положив голову в торт и с пистолетом в руках. Да еще в бане.

В свои двадцать пять лет она конченная наркоманка и проститутка. Как с ней можно жить?

— Все это Ахмед знает. Как и знает и то, что у нее красивое белое тело, а все остальное настоящего мужчину интересовать не должно. Он с ней познакомился, как с проституткой, а героин она попросила у него помимо причитающейся ей платы. Ахмед просто закроет ее в своем доме минимум на год, и проблема проституции и наркомании отпадет само собой. А если потребуется, то и на десять лет. А фактор красивого белого тела останется. Ее мама сможет с ней встречать только в присутствии Ахмеда во избежание эксцессов. Так что принести ей порошок, чтоб доченька не мучилась, пусть даже и не пытается. Ахмед кремень, два года назад он выдержал контрольный выстрел в голову. Раз он так сказал — он так и сделает. В конечном итоге она же сама будет благодарна Ахмеду, уверяю вас.

— А то, что она реальная штурмовая скинхедка и на заднице у нее вытатуирован лозунг «Черных в зад» его не смущает?

— Не смущает. Татуировку он закрасит. А потом это его никак не касается, он не черный, он узкопленочный.

— Действительно, я не подумал. Любовь, старые, добрые традиции, густо разведённые на слезах и соплях, романтические встречи в бане со стрельбой... Наверно я старею, Саранча. Недавно я впервые выбрался на Кипре. Целый день на пляже, больше там делать нечего. Средиземное море, тепло, вода соленная, чайка капнула из под облаков мне в стаканчик с кока-колой… А глаза закрою — девушки с веслами стоят. И бабушку свою вспоминал почему-то, уже и не помню, в каком году она умерла. И я уже старый, за новинками высокой моды не слежу. Скажу вам откровенно, Саранча, мои трусы произведены еще при советах, где-то в 89-ом году, изначальный цвет Южная ночь. Видимо я собрался повторить сей скорбный путь моей бабушки.

— Пожилой следователь, что-то вы сегодня изъясняетесь в высшей степени несознательно. Может быть скушали что-то не свежее? Метеоризм — это чума XXI века, вы не должны себя так запускать. Однажды Ахмед затащил меня в баню, где познакомил со своей будущей невестой. Так та с жаром утверждала, что Ленина убили канцерогены. Кто знает, может быть она была права, а мы этого обстоятельства недооценивали. Кстати, я понимаю Ахмеда. Когда его невеста медленно, вихляющей походкой, держит путь к выходу из сауны, а рядом Ахмед, в валенках и вспотевший от счастья…

— Да нет, вы не подумайте чего, Саранча. Я рад, что Ахмед сделал правильный выбор. И не надо обращать внимание на мои рассуждения инвалида детства на тему вечной любви. И за диету мою не надо волноваться. Сегодня в обед я покушал украинский борщ с пампушкой и свинину «по-французски». Это такая свинина с дымком под шубой из жаренного лука с грибами. Запил чаем, съел эклер. А потом еще задорно икал и просил добавки.

Все было свежее, я убежден. И без всяких там мутировавших чипсов. От такой еды вреда здоровью быть не может, максимум — самые густые в мире брови вырастут. Так что дело тут не в этом.

— Так что же с вами случилось, черт подери!

— Вы знаете, Саранча, я один эпизод вспомнил. Дело было давно, я в Высшей Школе Милиции к учился, к экзаменам готовился. А под окнами нашей общаги какой-то кавказец целую ночь бибикал. У его клаксон какой-то особенный был, визжал ужасно. Он таким образом девушек завлекал, что в нашем общежитии жили. А тогда, напомню, автомобиль «Жигули» являлся самым ярким символом богатства. И вот однажды, на бибиканье его «Жигулей» под окнами, с 15-го этажа нашей общаги на этот «Жигуль» легко выпорхнул лом с привязанными для аэродинамики колготками. Этим ломом мы лед возле общежития скалывали, а колготки мне девочки безвозмездно пожертвовали, тоже тогда дефицитом были, между прочим. И, надо сказать, оный оперенный лом дело свое сделал справно — от крыши и на сантиметров двадцать в землю, то есть в асфальт, через всю вертикаль автомобиля, и непосредственно за спиной «шофэра»! И вот недавно я вдруг с ужасом понял, Саранча, что сегодня я терпимее стал и так бы, наверное, не поступил. Это ли не признак старости?

Как хороши у девушек клоаки

Овально-круглые и сладкие как мед.

Они сверкают белизной во мраке…

— Спасибо, лейтенант Волков, мне очень понравилось. Очень. И я сейчас тоже врежу. Перестань Тамара, ну и что, что я пьяный? Волков тоже крепко выпивший, и лирика из него так и льется. Ахмед, это твоя свадьба в конце концов или нет? Как будет «Цыц!» по-узбекски? Тамарочка моя, вот скоро будем твое шестнадцатилетние гулять, тогда ты будешь командовать, а сейчас ты еще маленькая. Вот когда я поздравлю тебя с совершеннолетием, только тогда я тебе разрешу спать без трусов и заплывать за буйки. А сейчас ты можешь делать это только без спроса.

— Всем молчать, пожилой следователь стихи читать будет! Скромно покраснев от удовольствия.

— Нет. Сначала я хочу поздравить нашего жениха Ахмеда и его невесту Оксану, эту освобожденную от чадры и пояса шахида трепетную лань…

— Пожилой следователь, трепетная лань то как раз русская, от чадры вы собирались по всей видимости освобождать Ахмеда.

— Саранча, не придирайся к словам, ты тоже пьяный. Причем тут чадра? Нам этот натурализм ниже пояса ни к чему. Оксанка, Кикиморка ты моя, какая же ты все-таки красивая! А уж область бикини…

— Ахмед, всегда женитесь на русских девушках. Даже пожилой следователь заметил, какие они красивые.

— А вот слабая на передок мать Тереза. Елена Юрьевна, ты опять мне не даешь стихи почитать. Собственного сочинения, между прочим. Аптекарь, ты ее случайно грецкими орехами не перекармливаешь? Да, так о чем это я?

— И это в наше время, когда лапотная Россия вновь озабочена утечкой мозгов…

— Ну совершенно слово сказать не дают. Челюсть, и это с вашим природным тактом? И кстати, Ира, а где вы достали такое глубокое декольте? Тамарочка моя, а у тебя такое есть? А, Аркадий, я так рад, что вы к нам из Москвы пожаловали. Из столицы нашей Родины! Как там Кремль поживает? А «Уникум»?

— Все так же сексуально экстремален, пожилой следователь, все так же. Да что мы все о Москве, и о Москве? Бросьте эти речи, давайте лучше закусим.

— Вы мне просто глотку хотите заткнуть, Аркадий, но масонский заговор здесь не пройдет! А сейчас, дорогие жених и невеста, я желаю говорить о Москве! Или я не пожилой следователь? Так вот, когда-то я вот любил бродить по гордости нашей столицы и самой фундаментальной руине империи — по ВДНХ. Нет, не по известной её части центральной, а по окраине. Там есть такие интересные здания. «Свиноводство», «Мацепекарня»… Аркадий, вы были в павильоне ВДНХ под названием «Тайная мацепекарня»? Там при входе еще краткий курс молодого жидка висит. А «СПОСОБЫ воспроизводства крупного рогатого скота»? Как специалисту в области экстремального секса вам должно было быть это очень интересно. И вроде бы чистенько везде, но дух такой... заброшенный. А всякие немцы ходят, разинув рты, и почти дрочат рядом с этой советско-фашистской готикой, гигантизмом.

— Не надо про «дрочат». Лучше уж действительно стихи почитайте.

— Антонина, твое слово закон! Я тебя с малолетства помню и каждого, кто тебя по голове бил, я в тюрьму сажал. Ты меня уважаешь, Тонечка? Не поверишь, мне твоя мама до сих пор сниться. Помню… Эх, раньше таким ворота дегтем мазали. И не боятся, позорницы.

— Пожилой следователь, да вы борец за смешанные однополые браки, как я погляжу. Так где же стихи?

— Мои стихи? Антонина, тебе правда нравиться?

— По крайней мере больше, чем ваши эротические воспоминания о моей матери.

— Так ведь свадьба, Антонина. Ахмед жениться на Оксане. Оксана, невестушка моя, я не знаю, чему вас учили в бане, но с сегодняшнего дня вы обязаны крепко зарубить у себя на курносом носике: Семья — это не таинство, а форма взаимоотношений между людьми. И, как мудро говорит ваш жених Ахмед, главное в семье — это не число жен, а взаимоуважение всех супругов и должное воспитание потомства.

— Пожилой следователь, умоляю, переходите к стихам. А главное — не стесняйтесь.

— Это я то стесняюсь? Да я вообще никогда не стесняюсь. Вот помню… не надо каблуком мне по ноге бить, гражданка Копытова, я все понял. Пусть Тонька сегодня крокодиловыми слезами умоется, сама на это меня толкнула. Стих посвящается девушке по имени Зина.

Да здравствует в трусах крапива!

Пусть жжет и жалит — не беда!

Я наливаю деве пива

Примерно, эдак, литра два.

Она ведется как дурная

На эти скромные дары.

В трусы мне руки запуская...

— Тамара, перестань! Я и Зины никакой знать не знаю, это же образ поэтический, метафора.

— А я, вспоминая ее бюст, подумал было, что это гипербола.

— Капитан, мало того, что вы меня на работе подсиживаете, так вы еще и к моей жене пристаете?

— Вы мне льстите, папаша. Впрочем, товарищ пожилой следователь, ты прав. Нам героина не нужно. Нам нужны нормальные узбекские дети. Женского пола, естественно.

— Ах, мальчики, призываю вас не ссорится. Все равно во всем мы виноваты. Я всегда призывала к тому, чтобы девочки раздвигали бы ножки пошире — глядишь, и мальчики меньше ругались бы.

— Нет, я смотрю даже это уже не поможет. Поясной поклон вам, братья-алкоголики. Я хотел сказать, что сейчас, если уголовные авторитеты не вмешаются, милицейские начальники по пьяни глотку друг другу перегрызут. Олигарх, Саранча, помогите мне развести их в разные углы ринга. Да-да, действительно. Пожилой следователь чуточку перебрал и ушел на балкон проветрить желудок. А пока мы, если уж сегодня пошел вечер русского романса, послушаем моего лучшего друга Верстака.

— Да ладно тебе, Челюсть!

— Верстак, рукописи не горят в любом случае, клянусь мамой. О публикации твоих стихов я уже договорился. Поэтический сборник будет называться «Мой друг Верстак как стихийный выразитель невразумительных народных чаяний». Сама Анастасия Аполлинарьевна, которая твёрдой редакторской рукой перед публикацией чуть причесала стиль, убрала повторы, технические погрешности всякие… Так вот сама Анастасия Аполлинарьевна назвала поэзию моего друга Верстака «магические словосочетания». Так что не стесняйся, брателло.

— Супруге Челюсти Ире посвящаю.

— Ах, Верстак, я буквально тронута. А вы и стихи пишите? Ну прошу вас, Верстачок!

— Ладно уж. Слушайте.

В мозгу туман и в животе позывы,

Упился я сегодня в дугаря.

А что же мысли? Мысли мои живы!

Обычные мыслишки блатаря...

Где денег взять и где надыбать бабу.

Куда податься, чтобы переспать,

А то опять погонят по этапу,

И жизнь отнимут — ну мне на…!

— Вы уверены, что серьезную беседу не стоит отложить?

— Ахмед, я не на столько пьян, как вам кажется. Приступим.

— Ахмед, а о чем я буду говорить с этим пьяненьким дедком? И почему я должна делать в день нашей свадьбы?

— Потому что, голубушка, меня время поджимает. В дальнейшем, кстати, прошу называть меня не дедком, а пожилым следователем.

— Врешь.

— Подождите Ахмед. Оксана, вот мое удостоверение. В беседе, кроме вашего супруга Ахмеда, примет участие еще эта женщина. Ее зовут Елена Юрьевна.

— Можно просто Лена.

— А она то что в этом понимает? Она вообще знает, что значит ширяться?

— «Ширяться» — это значит принимать наркотик внутривенно. Чича, Оксана, как у вас, у меня уже давно нет, в я вполне в теме.

— Елена Юрьевна, о чем вы говорите?

— Чича — это незаживающая ранка над веной, в которую постоянно производятся инъекции. А у Оксаны, как я заметила, чича на метро сидит.

— На метро?

— Метро — это подмышечный сосудистый пучок, куда делаются инъекции когда поверхностные вены уже из строя вышли от большого количества уколов. Оксана, я ничего не путаю?

— А ты то красная, как я посмотрю. И тебе то что до того, что арыки у меня забиты?

— Арык — это вена, как объект, в который производится инъекция, как я понимаю?

— Пожилой следователь, вы делаете успехи. Термин «красная», кстати, означает наркодилершу, находящийся под покровительством правоохранительных органов. А «красная точка» — место торговли наркотиками с ведома сотрудников милиции.

— Оксана девушка, оказывается, не только красивая, но и сообразительная. Вы сегодня удачно женились, Ахмед.

— Я никого вам не выдам, пожилой следователь.

— Почему, Оксана?

— Меня убьют.

— Оксана, как по вашему мнению, к вам относится Ахмед?

— Ахмед меня любит. И я его тоже. А то, что он узбек — это мое личное дело.

— Понятно. Но я не об этом. Сможет ли, по вашему мнению, Ахмед вас защитить при необходимости?

— Легко даст по морде многим.

— Оксана, не знаете, за кого вы сегодня вышли замуж.

— А мне все равно.

— И все-таки. Ахмед, при желании, конечно, легко и убить может многих. Кого угодно почти.

— Ладно, меня ломает, раскумариться давно пора уже. Гости разошлись слава Богу, сейчас ширнусь и дальше беседу продолжим. Ахмед просил меня быть с вами откровенной, иначе давно бы вас выгнала.

— Раскумариться — это принять наркотик при начинающихся явлениях абстиненции, как я понимаю?

— Правильно понимаете, пожилой следователь. У меня тут и амнуха имеется… А где мои алберки?

— Забудь об этом, Оксана. И амнухи твои, и алберки по приказу Ахмеда из твоей сумочки убрали. Больно тебе сейчас будет очень, Оксана, так, что зубы ты лучше сожми. Когда меня мой Аптекарь, как сейчас тебя Ахмед, без шприца и ампулы с наркотическим раствором оставил, знаешь как я ломалась? Я сейчас расскажу тебе, что сама испытала, и что тебя сегодня этой ночью ждет. Чувства твои, Оксана, будут обострены до накала — каждый звук будет разрезать мембрану уха как скальпель хирурга; зубы будут сжаты так, что готовы вот-вот раскрошиться на мелкие кусочки. Болеть будет все — кожа, ногти, волосы, но особенно мышцы. Боль настолько сильна… Словно тысячи огромных паразитов со страшными челюстями рвут твою плоть кусками, смачно пережевывая ее и впиваются клешнями во все более глубокие слои твоего тела. Они проникают все глубже, добираются до самой тонкой плоти естества, победно взрывают и его, доставляя страдания уже более чем терпимые и уж точно запредельные. И теперь лишь забытье сможет прекратить этот нескончаемый поток нарастающей адской боли. Дальше происходит и вовсе нечто невероятное — голова изнутри взрывается мелкими фонтанчиками собственного мозга, в серой реке которого уже плавают острые куски собственного черепа. Череп не выдерживает напора распирающего мозга, сдается, идет трещинами, глубокими сколами. Кожа на лице сначала натягивается как на барабане, но, по мере того как мозг выручил, пошел из ушей, внезапно обвисает и сморщивается старушечьими комьями. Глазницы свернулись внутрь подобно пластилиновым…

— Прекрати! Ленка прекрати, прошу тебя, у меня это уже было, второй раз я это не переживу. Ахмед, миленький, ты же меня любишь, я знаю. Ну что тебе стоит, только одну ампулу, прошу тебя!

— Оксана, я сама прошла через это. Ахмед тебя обожает, в твоем присутствии он балдеет от счастья, но это одна из очень немногих твоих просьб, которую он никогда не выполнит. Никогда.

— Но зачем меня так мучить? Я уколюсь ровно через пятнадцать минут после того, как выйду на улицу!

— Оксана, ты не понимаешь, с кем ты связалась. Тебя не выпустят из этого дома может быть год, а может быть два. А когда выпустят, ты сможешь увидеть наркодилера только из окна джипа. Если ты будешь настаивать, чтобы тебя не раздражать, тебе позволят подойти к нему. Но, предварительно, охрана, которую приставит к тебе Ахмед, произведет ему контрольный выстрел в голову.

— Лена, ты зачем мне все это рассказываешь? И вообще, зачем ты сюда пришла?

— Скоро пожилой следователь, которому ты сейчас расскажешь все, что знаешь и не знаешь, уйдет. И Ахмед уйдет.

— Ахмед, не уходи никуда. Я этого не переживу второй раз. Если я умру, то меня больше никогда не будет в твоей кровати, ты это понимаешь?

— Оксана, Ахмед уйдет вместе с пожилым следователем. В мире, в который ты попала, любимая женщина не может спорить со своим хозяином. Придет врач. Грамотный, хорошо оплаченный врач, который искренне желает тебе только добра. Потому что в случае твоей смерти его тоже убьют, скорее всего. У него будут все необходимые лекарства и рядом с ним будет квалифицированная медсестра. И я, которая через все это прошла. Мы постараемся тебе помочь, но пока у тебя есть несколько часов для ответов на вопросы пожилого следователя. А герыча ты в своей жизни больше никогда не увидишь. Никогда.

— Ну, Оксана, мне передали, что вы уже пришли в себя. Я рад, что все закончилось благополучно.

— Пытать живого человека не гуманно. Пусть даже для его же пользы. Впрочем, трудно себе представить, чтобы пожилой следователь это понимал.

— Оксана, в прошлый раз разговор у нас не получился. А как будет в этот раз?

— Я девочка послушная. Ахмед приказал мне быть откровенной, так что я вам расскажу все, что знаю.

— «Ахмед приказал», «Я девочка послушная»… Как говорил египетский фараон Аминхатеп Второй: «Чего только не свершит человек, ежели его сильно бить палкой по спине...». А ломка, говорят, еще страшнее. Тогда мой первый вопрос, Оксана — ваше мнение об Олигархе.

— Сын полка КГБ и пипка бесноватая. Впрочем, с тех пор, как у него появилась эта рыжая с пристани, он больше не ходок. Длинная, костлявая, не от мира сего. И что он в ней нашел?

— А почему сын полка КГБ?

— Да какой-то он такой. Вроде и в авторитете, и мужик видный. А ведет себя иной раз как кастрат, который женские роли в дешевых порнофильмах озвучивает.

— И этому, по вашему мнению обучают… Ладно. А кто такой Капитан? Вы его знаете?

— Ископаемый древесный гомосек. Воспитывать надо. Желательно арматуриной. Кресло-кончалка чертова.

— Хм. «гомосек», это вы, конечно, образно. А в остальном все точно помечено. Допустим. А кто такой Ноготь, вы слышали о нем когда-нибудь?

— Титан интеллекта, хотя и явный ненормальный. Не матеря широкие массы, я сама своим крестьянством горжусь, но Ноготь наперед на шесть ходов видит. Он Олигарху все главные комбинации и продумывал, пока с Хомяком в Москву от Олигарха не свалил.

— Оксана, вы даже это знаете? Тогда пару слов о Хомяке.

— В смысле мускулов ему равных нет. Сев на шпагат, может намертво присасаться анусом к линолеуму, если захочет. С мозгами значительно хуже. Вождь племени энурезов — это его максимум. За это такие же слабоумные кулаки его обожают. Хотя, если он с Ногтем спелись, то вместе они много чего наковырять в носу могут.

— Здорово! Ну, тогда и меня охарактеризуйте. Раскройте подноготную пожилого следователя.

— Могу и вас. Вы мне видитесь проктологом на пенсии. Который много повидал и много знает. Только из за плохого зрения у него всегда нос в дерьме. А характер у того проктолога как у пуделя. Причем слово «пудель» у меня ассоциируется с чем-то веселым, лохмато-лишайным, брехливым, ударенным брошенным тапком, но не теряющем оптимизма.

— Стоп, стоп, стоп. Елена Юрьевна, вот вы человек посторонний, но меня знаете хорошо. Подтвердите пожалуйста, что это все чепуха.

— Все это правда, а кроме того вы любите сладкое.

— Эти две смазливые стервы сговорились. Ахмед, не верьте им. Кстати, Оксана, а что вы можете сказать об уголовном авторитете по имени Ахмед? Не взирая на его заслуги в супружеском ложе.

— Пусть рассказанные мной данные являются строго засекреченными, и почти наверняка будут стоить мне жизни, но молчать я не могу. Приказ есть приказ, правда милый?

— А?

— Спасибо, любимый! Итак. Как-то к нам в баню привели китайца, который тут же на меня начихал. Результат — температура 39.5°…

— От этого вешать хочется! Вешаться я хотел сказать. Оксанка, ну что ты всякие глупости вспоминаешь? Я об этом забыл уже совсем.

— Ваша желание, Ахмед, повесить этого сутенера Оксаны рядом сауной где-то понятно, но тем не менее. Когда вам хочется кого-то повесить, вы должны сдерживаться. Это я вам как работник правоохранительных органов говорю. Допустим, в этот раз Оксана вас отговорила, любезно согласившись пописать в шайку, из которой вы предложили выпить…

— Пожилой следователь, меня сейчас вырвет, я прошу вас!

— Лена, когда аксакалы говорят — женщины стоят. Вы дурно влияете на мою Оксанку, а она еще так молода и неопытна. Что же касается этого сутенера, которой я не повесил, то я об этом сожалею.

— Ахмед, врачи сказали, что этому сутенеру уже лучше, но пролежать в больнице два ему придется месяца два минимум, да и шрамы от ожогов… Мне даже неудобно было закрывать это дело за отсутствием состава преступления, честное слово.

— Закрыли бы его за недостаточностью улик. Зато представьте. Вы, разгоряченный, выскакиваете из сауны с благородной целью броситься в ледяную воду и неожиданно натыкаетесь носом на хорошо прожаренную задницу свежеповешенного сутенера. Ну где вы еще найдете такую сауну?

— Ахмед, вы плохо думаете о работниках милиции. Закрыть дело за недостаточностью улик означает признаться в своей некомпетентности. Сделать это мне не позволяет профессиональная гордость. Может быть «честь мундира» для ничего не значат, но для меня это святое. Кстати, а слово «пожилой следователь» не производит впечатление чего-то мужественного, сильного? Нет? Ну и ладно. Что-то мы все обо мне, да обо мне. Оксана, а что вы о Челюсти можете сказать?

— Рыжий блондин с голосом вечно ноющего интеллигента. Старается соблюдать спортивную форму, но страдает ожирением. «Если простуда вас одолела, то вот вам пурген. А еще лучше просите у знакомого врача вколоть успокоительное». В этом весь Челюсть. И не откажет в помощи, но и не поможет. Некогда щуплый подросток-форточник, потом врач-нарколог и не педераст в хорошем смысле этого слова…

— Оксанка!

— Не буду, Ахмед, не буду. Ты представляешь Лена, мой мусульманин запретил мне беседовать на темы любви с посторонними людьми. Представляешь?

— Представляю. Мой Аптекарь, чистокровный русак и неверующий православный христианин, запретил мне курить. Вообще! Как тебе? Нарцисс в розовом боа, блин. Кстати, кудесница, а о моем что ты можешь сказать?

— Твой Аптекарь беден телом, но не пигмеи духа. Я правда не вижу, какого он пола и возраста, но могу сказать одно — у него очень и очень много денег. Значительно больше, чем у всех взятых вместе финансовых, а значит и уголовных воротил нашего города. Кроме того, он политически подкован и не близорук.

— Глупости, пророчица, ты глаголешь. Во-первых, он не так уж беден телом. Между нами, девочками, впервые увидев его член я невольно ахнула. И до встречи с ним я, признаться, не была апатичной монашкой, мне есть что вспомнить. Но, и это необходимо подчеркнуть особо, моему теперешнему повелителю удалось меня приятно удивить. Теперь относительно денег. Из мухи слона всё же можно сделать, и иногда это даже весьма полезный вид занятий. Я допускаю, что он может быть богаче того или иного обитателя Сковской Барвихи… Но чтобы быть сказочно богатым? Увы, я этого не ощущаю. И потом, что значит «политически подкован»?

— Будучи идейным бомжом, он остается активно практикующим патриотом-государственником. А, как известно, главными носителями нравственности и духовности являются бомжи и социальное дно.

— Зря вы так, Оксана, шутите над серьезным политическим деятелем современной эпохи. Который, к тому же еще и не почил... Но да ладно.

— Погодите, пожилой следователь, я тоже хочу спросить. Оксанка, вот ты такая умница, все про всех знаешь. Объясни мне такую вещь, как ты безошибочно определяешь, сидел человек в тюрьме или нет? Научи меня, я тоже так хочу.

— Как определить, сидел ли человек в тюрьме? Лена, все гораздо проще, чем ты думаешь. Можно по татуировке определить, по выбитым передним зубам. Есть характерные признаки и в душевной сфере. В местах лишения свободы вся общественная жизнь заключенных вращается вокруг гомосексуальной тематики. Любой заключенный должен все время выявлять скрытых гомосексуалистов, если не хочет, чтобы на него самого не пало это подозрение. Со временем это входит в кровь и плоть и проявляет себя даже через много лет после выхода из лагеря.

— Вот, элита подзаборная! Тонкое наблюдение между прочем.

— Я элита подзаборная, зато вы дворяне столбовые. Третье поколение пожилых следователей. Еще дедушка, небось, комиссарил на Сковщине?

— Я то? Я природный пролетарий, сын рыбака и доярки, чистокровный лимитчик, ПТУшник без страха и упрека, гопник шестого разряда. Ты кого тут буржуазной сущностью попрекаешь, Оксана? Кукла Барби ты полногрудая после этого. А откуда вы это знаете, Оксана?

— Обычно я гадаю по пятнам на трусах. Но вам, пожилой следователь, я могу погадать по тампону. Кстати, а к чему все эти расспросы?

— Видите ли, Оксана. Вас супруг Ахмед сообщил мне, что вы удивительно глубоко осведомлены о состоянии дел в уголовном мире нашего города. Я, изначально, в это не очень поверил, объяснив это необъективностью влюбленного в вас Ахмеда, но все же решил проверить. Путем этих дурацких расспросов. И убедился в том, что вы девушка…

— После выхода замуж за Ахмеда я из разряда девушек переместилась в разряд дам.

— Извините. Что вы дама весьма наблюдательная, приближенная к источникам информации и остренькая на язычок.

— Остренькая на язычок в каком смысле?

— О, Господи. Я никогда не говорю о сексе с мало знакомыми дамами, Оксана. Ни до, ни после. В смысле остроумная.

— Ну и?

— И мне бы хотелось поглубже узнать закулисную жизнь городской бани.

— Но, как вы понимаете, пожилой следователь, моя феерическая карьера в бане прервалась в связи с выходом замуж.

— Вот и хорошо. Таким образом вы несколько абстрагировались от банной текучки и можете комплексно и объективно описать ситуацию.

— Тема городской бани огромна и неисчерпаема. Что вас конкретно интересует?

— Оксана, у нас время есть, и я позволю себе начать издалека. На сегодняшний день в нашей стране остро стоит проблема безнадзорности и беспризорности. Даже по самым приблизительным подсчетам, в нашей стране более 700 тысяч детей-сирот, 2 миллиона подростков неграмотны, более 6 миллионов несовершеннолетних граждан России находятся в социально неблагоприятных условиях.

— Ну и при чем тут баня?

— Не перебивайте меня Оксана. Я человек пожилой, а потому нудный. Вам придется с этим смириться. Так вот. В семьях у нас как правило один ребёнок, и, как правило его растит, кормит и поит одна мать.

— Вы слишком мрачно смотрите на мир, пожилой следователь. К примеру, моя мама одна кормила и меня, и моего больного брата.

— Да? Это вселяет оптимизм. Но я все-таки продолжу. Так вот, ежегодно 60-70 тысяч преступлений, совершенных детьми, не достигшими возраста привлечения к уголовной ответственности. Причем. Многие из этих детей используются именно в сфере незаконного оборота наркотических препаратов. В последнее время наши сковские наркоманы приходят к пустырю, расположенному между баней и цыганским поселком, с целью сделать себе внутривенную инъекцию наркотика. В дальнейшем этот процесс назовем «вмазаться». Или «втюхаться», если вам так будет угодно. Благо в баню у нас ходить никому не запрещено. И обращаются эти страждущие к взрослому дяденьке, обычно цыганской национальности, в дальнейшем мы будем называть его «барыга», с просьбой приобрести, к примеру, герыч. То бишь героин. Или, если с деньгами пока не все в порядке, то хотя бы ханку, то есть опиум-сырец. И что же отвечает им представитель певческого таборного народа? Он им ничего не отвечает и молча берет деньги. Что, прошу особо отметить, само по себе ни коим образом не является действием противоправным. Таким образом задерживать барыгу у нас нет никаких оснований, да и обыскивать его бессмысленно, так никаких наркотиков, естественно, у него нет. Получив деньги он поднимает руку и делает некий жест. А наркоман, палимый солнцем и поливаемый дождем, отходит от него в сторону. Вроде бы ни с чем. Но тут из кустов выскакивает жизнерадостное чумазое дитяти лет этак девяти, и быстро сует наркоману пакет (он же корабль). То бишь спичечный коробок с марихуаной. Или фитюльку, то есть упакованную дозу героина, или просто чек, то есть просто порция героина. В результате в сухом остатке мы имеем следующее. У барыги порошка не бывает, а потому привлечь его невозможно. У шустрой дитяти порошок есть, но привлечь к уголовной ответственности и его нельзя по причине крайнего малолетства. И, наконец, наркомана также нельзя привлечь к уголовной ответственности. Единовременно находящаяся в его руках доза меньше, чем определенная законом как предназначенная для сбыта. В результате все эти злоумышленники, эта группа лиц с птичьими правами рады и все смеются противным зловещим смехом, глупенькие.

— Почему глупенькие? В поле за баню ходят раскумариться все сковские торчки. На сегодняшний день это главная точка, где круглые сутки и шира есть, и ширнуться можно в кустах. Эту точку «торговый центр «Детский сад» называют, место известное. Никто тебя там не потревожит. А главное, берут они по божески и никаких буторов.

— А бутор — это что? Оксана вы меня при каждой встрече всегда чем-то удивляете.

— Буторами называют различные побочные добавки к наркотику, примеси, увеличивающие его видимое количество и ухудшающие качество. Чего только не мешают. После таких буторов и почки подсесть могут, и коньки посреди лета откинуть можно.

— Вот, вот, Оксана, сейчас мы подошли к самому главному. Законным путем нам с этой бригадой Олигарха не совладать. Городская баня является главной точкой Олигарха, не его люди там только девочки. Новая цыганская бригада Олигарха весь цыганский поселок в руках держит. Правда, я слышал, бригада вашего супруга Ахмеда хотела бы эту баньку под себя подмять. Мол хочет он этот Олигархов клуб знакомств «У кого за 30» прикрыть на веки. Я правду слышал, Ахмед?

— Мы же уже все обговорили, пожилой следователь.

— Уже и туман напустить не дают. Итак, Оксана. Я, кстати, ради благородного дела я готов пакетом героина «Кандагар» пожертвовать. Причем в фабричной упаковке.

— Пол килограмма высококачественного героина? Вы серьезно?

— Комбинация проста, Оксана. Вы, свежеосвобождённая женщина Востока, приходите в баню и говорит тем людям, которые фасуют пакетики с порошком для юных и чумазых бегунков, примерно следующее: «Я убежала от этого чертового узбека, который лишил меня любимой формы досуга со шприцом в руках. У меня есть пакет «Кандагара». Как он попал ко мне — не важно. Я за него прошу ровно половину его реальной стоимости. Даже треть. Но наличными и сейчас. После чего я на веки исчезаю из Скова.

— А если они меня грохнут из-за сутенера?

— Глупости. С сутенером расправился Ахмед, а не вы. И потом пол кило героина стоит гораздо дороже взвода бравых сутенеров.

— А если у меня просто заберут порошок?

— А его у вас с собой и не будет. Место, где храниться пакет, вы покажите после получения денег. Детали вам расскажет ваш супруг.

— А вам то какой прок от этого, пожилой следователь?

— Один мой друг, его зовут Аптекарь, добавил в пакет с героином некое лишнее, не имеющее отношения к наркотическому эффекту вещество, бутор по вашему. Просто этот эпизод не вошел в текст саги. Вещество абсолютно безобидно, его используют при проведении рентгенологического обследования мочевыводящей системы уже лет пятьдесят. Оно выводится через почки и окрашивает мочу в насыщенный розовый цвет. Так вот, параллельно с тем, как сковские наркоманы начинают писать розовым, по городу проносится слух, что через баню идет не чистый «Кандагар», а с добавкой. И от этой добавки вначале моча окрашивается в розовый цвет, а потом потенция пропадает как не бывало.

А теперь представьте себе. Вы, Оксана, мужчина-наркоман и начинаете писать розовым. Вы взволнованы и бросаетесь к своей половой партнерше. Вы очень волнуетесь. А потому у вас ничегошеньки в постели и не получается. Все! Отравили!!! И тут люди Ахмеда ненавязчиво взывают к мщению. Предлагаю холодное и даже огнестрельное оружие. Почти без денег, по случаю и по дружбе. В результате толпа озверевших наркоманов разносит в щепки и саму баню, и всю бригаду наркоторговцев, снабжающих весь Сков героином не приступая при этом буквы закона. Ну, как вам, Оксана?

— Повесть вазелиновых человечков. Аплодисменты в студию! План как будто хорош. А главное, все в рамках действующего законодательства. Но где идейность? Где героизация простого советского человека?

— Та-ак. Это уже дурное влияние Елены Юрьевны. Скажите прямо, вы это сделаете, Оксана.

— Сделаю. С огромным удовольствием. Знаете, пожилой следователь, пусть это мелкое и личное, но у меня ко всем там счет имеется. Со мной, после того, как меня на иглу подсадили, они обращались… Вы не поверите, я когда-то тургеневской девушка была, в подъезде целовалась… И после того, как их порвет толпа озверевших наркоманов, я не буду долго плакать об их судьбах.

— Вы их так ненавидите, Оксана?

— Нет, мою ненависть надо заслужить. А здесь, разве можно ли ненавидеть отдельно взятый микроб трихомонады? Впрочем, я вру. Я уничтожу их с огромным удовольствием.

— Значит будет поножовщина. Галопирующая диарея и война миров. Точно говорю. Оксана, любимая, не забудешь подготовить мне список тех, кого разорвет озверевшая толпа?

— Конечно, милый. Как ты скажешь.

— В ваших думах о главном заметны кладбищенские мотивы, ребята, так что вы уж будьте аккуратнее.

— Трудности нас не страшат, пожилой следователь.

— Короче, Ахмед, удачи и дожить до понедельника. И Оксану берегите, другой такой красивой и умной девушки вы никогда не найдете. Приду — проверю. Так что следствие под личный контроль взять придется. А пока ухожу с песней: «Замерло усё в энтом мире безоблачна-ам...»

Такого размаха события у нас в Скове еще не бывало. Ситуацию удалось взять под свой контроль только при помощи ОМОНа. Все наше начальство подняли с постели. Пожилой следователь на место событий прибыл позже всех, даже после губернатора, помятый какой-то и с сильным запахом перегара изо рта и, по моему, из ушей. Хлопал ресницами, когда губернатор орал на него при всех и старался дышать в сторону.

— А в чем, собственно, губернатор обвинял пожилого следователя?

— В первую очередь в том, что тот абсолютно не контролирует ситуацию с преступностью в городе. Что о беспорядках такого размаха, в которых участвовало столько людей, даже если они были стихийными, милиция должна была знать заранее.

— И вы считаете что это обвинение справедливо?

— В какой-то степени, Олигарх, я думаю, что губернатор прав.

— То есть? И что, в сущности произошло. Капитан, кстати, вы в курсе всех подробностей?

— Расследование всех обстоятельств дела поручено вести мне. В принципе, этим должен был заниматься сам пожилой следователь, но глядя на его опухшую после пьянки физиономию губернатор попросил, что бы я разобрался во всем.

— Ну и что вам удалось выяснить?

— Ты помнишь, Олигарх, я тебе рассказывал, что у нас в бане есть обалденная стриптизерша. Конченная наркоманка, но красивая, как картинка и танцует сказочно. Мастерица балетного станка. Ты все собирался посмотреть, но так и не собрался.

— Это с ней была эта недавняя история связана?

— Да. Пришел как-то в баню Ахмед…

— Помню, бригадир Саранчи.

— Он, вроде бы, отделился от Саранчи. Реальный отношения в среде этнических преступных группировок трудно определить. Сам Ахмед узбек, а организовал бригаду чеченцев, которые контролируют рынок. Они и всех уличных торговцев дынями платежами обложили.

— Ладно. Итак, пришел как-то в баню Ахмед…

— И ему очень понравилась эта стриптизерша. И он обратился к нашим ребятам в бане с просьбой ее забрать себе. Предложил отступные.

— Как назло, Ночного Дрочащего, бригадира сутенеров, в тот день на месте не было и мобильник его не отвечал. Так что там за главного из молодых один был, в ситуации не разобрался. Ночной Дрочащий человек опытный, он бы мягко ситуацию разрулил. Но молодой, да ты его знаешь, Гаврила — Влажный Поршень…

— Так у него мозгов совсем нет, все в поршень ушло. Как это Ночной Дрочащий его за главного оставил?

— Так и оставил. Короче, или не разобрался он, или стриптизершу эту просто отдавать не хотел. Гаврюша этот периодически заставлял ее ему личное обслуживание устраивать. После чего она в синяках ходила и в полосах от плетки. Короче, послал он Ахмеда публично, причем в грубой форме. Выпятив при этом и национальный вопрос. Это чей тут такой? Мол я не скин, хотя лыс, но тут не могу сдержаться. Да мой дедушка… да самых честных бабушек… А тут Самарканд какой-то, на лобке борода из хлопковой ваты… Или ты различия между мужчиной и женщиной не понимаешь, заветное не бережешь? Да вас некому ... да мне и некогда ...

— Совсем братан устал на голову. Демагог с дефектом дикции, блин, полное отсутствие связи между тезисами и аргументами. Унизил авторитетного блатного, причем прилюдно, пидор в чешках. Я всегда чувствовал бурлящий в его жилах духовный гомосексуализм, хоть он не одну юбку не пропускал. Славы всем хочется, народного признания! Болтун. «Ура» и ни одного пострадавшего, совсем не думал что делает. И чем его голова забита была?

— Теперь его голова забита не чем-то, а кем-то. К стене общественного туалета.

— Умер, что ли, слава Богу?

— Убили. Прямо в больнице. А сколько юных дев сна лишил! И по любви, и насильно.

— Ладно, мы отвлеклись. Дальше что было.

С Ахмедом в тот день всего трое было, столик они заказали в бане, в нашем стриптиз-баре. Опасаться, казалось бы, нечего. Но, оказалось, у них автоматы были, короткие такие, свободно в сумке прячутся.

— Знаю, это израильские «узи». Мне тоже когда-то предлагали, но я денег пожалел. А Саранча тогда ими своих людей вооружил.

— Ну вот, достали они эти автоматы, постреляли в потолок. Все, кто там был, быстро на пол и легли. А кто вне стриптиз-бара был, в штаны наложили и по щелям попрятались. Ахмед, подругу эту, конечно, забрал. А молодого этого, которые его при всех его унизил, чуть не изувечил. Тот до сих пор в больнице лежит.

— Это все я помню. Мы же перетирали этот вопрос. Я приказал войны с бригадой Ахмеда тогда не начинать. Во-первых, наверняка и Саранча в войну бы втянулся, а это уже серьезно. Во-вторых, из-за конфликта из-за бабы я вообще войну не начинаю, это мой принцип. Если бы они баню, к примеру, решили под себя подмять — это другое дело. А так — братаны быкуют из-за телки, разговаривать, в сущности, не о чем. Приехал Ночной Дрочащий, по моему приказу забил стрелку с Амедом, все перетерли и разошлись без пальбы.

— В этот раз. Ну и как эта история любви связана с погромом в бане?

— Напрямую. Девчонка эта, как я тебя говорил, наркоманка. А Ахмед из нее себе жену собрался сделать. Он ее запер, она у него там переломалась, а как в себя пришла, убежала.

— Убежала? Странно это, как же он ее упустить мог?

— Да ничего странного. Запал мужик на бабу, слюни распустил, пустил ее по лужайке попрыгать, она и убежала.

— Это может быть, дальше. А дальше произошло следующее Прибежала эта кукла в баню и говорит шершавым языком ультиматума: «Каюсь. Но не путать с «какаюсь». Ну не молода, ну обжигалась... Заманили, понимаешь, рублем и новизной ощущений. Но я убежала от Ахмеда потому, что он мне героин не разрешает принимать. Я не дура, и понимаю, что через день-два люди Ахмеда меня найдут. У меня к вам такое предложение. Есть у меня пакет героина «Кандагар». Пол кило, в родной упаковке. Я за это прошу смешные деньги, но сразу и наличкой. Без денег из Скова я уезжать не могу. Захотите забрать порошок и меня кинуть — я буду вынуждена натравить на вас своего мужа. Вернусь к Ахмеду, жарко его поцелую и все расскажу. Убьете меня и заберете порошок — до Ахмеда это все равно дойдет, тогда точно на шашлык пойдете. Гаврику, кстати, Ахмед только анальный эспандер вставил, а не замочил, только потому, что я его об этом просила, сами видели».

— Короче, дали они ей за этот героин какие-то копейки и отпустили с миром.

— Это был действительно героин «Кандагар» в родной упаковке?

— Героин «Кандагар» в фабричной упаковке. И фирменный знак, три льва и надпись арабской вязью. Только пакет был распечатан. Она сказала, мол отсыпала себе немного, для личного пользования, они и поверили. В действительности она отсыпала где-то килограмм, а вместо этого насыпала какой-то дряни. Какое-то лекарство, которое в вену вкалывают, когда рентген почек делают.

— Не дура.

— Не дура. И красивая. И жизненный опыт большой, переспала со всеми малыми народами РФ. Но одного она не учла, а может быть просто не знала. Лекарство это абсолютно безвредное, но, после его приема, человек пару дней розовым писает. А среди наркоманов, оказывается, типа поверья есть. Кто розовым писать начинает, тот импотентом станет. Вроде бы когда-то тоже какую-то добавку в героин сунули, и потом люди писали розовым и импотентами стали. Короче, наркота городская, практически святые люди, совсем мозгами поехала, сбежалась к бане и подожгла ее. Теперь там пепелище и оттуда тянет калом и духами. Наши связываться с ними не решились — у них там не только ножи, у них там и стволы были. Да и толпа огромная. А когда наши из бани повыскакивали, их месить начали. Обколотый и обкуренный домашний скот только этого нетерпеливо и ждал. Пока ОМОН приехал пятерых кончили.

— Капитан, спорим на твой анус, что ты туп.

— Оставь мой анус в покое.

— Нет серьезно, ответь мне на один вопрос. Откуда у этой Клиторессы Вагиновны Аналовой пакет героина «Кандагар»? Это же пол кило порошка, он на дороге не валяется.

— Это трудно выяснить. У нее самой ничего не нашли и, естественно, она от всего отказалась. Баня сгорела, пакет исчез. Толи и пакет сгорел, толи унес кто — понять невозможно.

— Вот теперь, Капитан, слушай меня внимательно. Ты помнишь подругу, что когда-то везла нам из Москвы пять кило героина, а потом пропала вместе с товаром?

— Помню, конечно. Она с Золушкой сошли с поезда, попали в аварию, вскоре после чего Золушка родила. Индийское кино и немцы. Но те десять пакетов порошка мы так и не нашли. Как и саму подругу.

— А теперь внимательно следи за моими эмпирическими размышлениями, Капитан. Все, кто ее видел, говорили, что она красивая. По твоим словам, наша стриптизерша в бане обладает роскошной внешностью. И та и другая хорошо танцуют стриптиз. И та и другая законченные наркоманки. И, наконец, у той и другой были упаковки героина «Кандагар».

— То есть, Олигарх, ты хочешь сказать, что обе девушки — это одно и то же лицо?

— Приятно осознавать, черт подери, что офицер спецслужб снизошел до рассуждений простого советского дезертира. Тогда она залегла где-то в Скове и никуда не уехала. Ее же и в Москве искали, и в Скове, но не нашли. Потом она пришла работать к нам в баню стриптизершой, этим же она и в Москве занималась. А пакеты героина она спрятала и отбрасывает их как хвост в случае опасности. Один она когда-то сбросила Саранче, другой сейчас нам.

— Ты гений, Олигарх. Я спешу поздравить тебя с прошедшим днём матери. Твои умозаключения — это какой-то гимн оптимизму и радости. Всего было десять пакетов по пол кило, два ушло, значит где-то в Скове хранятся еще восемь упаковок герыча. И я, кажется, знаю, где его искать.

— Где?

— Там, где когда-то последний раз видели намокшую девушку с роскошными грудями.

— Тамара, дай мне поесть чего-нибудь, я устал как собака.

— Что-то ты без настроения, мой повелитель.

— «Мой повелитель». Значит Лена уже сюда прибегала?

— Да. Она мне рассказала, что арестовали Аптекаря. Его скоро выпустят?

— Не думаю. Ты только Лене ради Бога об этом не говори. И я буду ей мозги втирать, что все будет хорошо, пусть родит спокойно.

— А что произошло?

— Капитан, не знаю почему, произвел обыск в аптеке. Ну, там, где Аптекарь когда-то работал. И при обыске в подвале аптеки, ну, где когда-то Аптекарь свою Лену держал, четыре килограмма героина нашли. Переиграл меня Капитан. Мы с Аптекарем те пакеты с героином, что когда-то Лена из Москвы привезла, там и прятали. Мне казалось, что это место надежное.

— Я обиделась и плачу. Мы уверены, что наше горе не оставит Вас равнодушными.

— Так на Востоке говорят. А русские женщины так не говорят. Пускай кто-нибудь объяснит тебе, как правильно. И в первом лице нужно всегда говорить «Я». Сколько раз я тебе говорил? Эх, Копытова ты моя, Копытова. Какой же ты еще у меня ребенок.

А-а, вот и Елена Юрьевна пришла. Плачь, плачь, сам рыдаю. Прошу всех прекратить материться и сказать что-нибудь лирическое.

— Пожилой следователь, вы бы не могли меня запереть куда-нибудь? Иначе утром я уеду в Сков и уколюсь героином. Мне же через месяц рожать, просто не хочу ребенка травить. А уж после родов…

— Ишь ты, покончить она в себя решила и наложить себе в руки. Не спешите, голубушка. Впрочем, запереть, так запереть. Меня об этом и Аптекарь просил, но я не знал как вам об этом сказать. Снимай все с себя и одевай халат и тапочки, арестантка. В одном халате зимой куда ты убежишь с Сковской Барвихи? А где Моя Тамара?

— Ушла есть блинчики со сливками.

— Да не есть ты их ушла, Тамарушка, а готовить.

Поживете Лена у нас, поможете моей Тамаре русский язык отшлифовать. Из этого дома вас не выпустят, я предупрежу и свою охрану, и охрану Аптекаря. Так что располагайтесь. Если будет скучно, можете вместе с моей Тамарой Копытовой обнажённой позировать перед зеркалом. Не торопясь, размеренно, в ритме никуда не спешащего поезда.

— Ваши остроты, пожилой следователь… Охрану Аптекаря предупредите о том, что они все уволены. У меня нет денег на их оплату. Жаль. С этими людьми я знакома со времен работы в «Уникуме».

— Эх, погубит меня доброта моя! У вас нет денег, Леночка, вы в этом твердо уверены? Вы вообще знаете, от кого ждете ребенка? Как вы вообще Аптекарю достались, Мальвинка вы моя, вы тоже не знаете?

— То есть?

— Капитан, этот менестрель помойки и акын бытовухи, выполнил титаническую работу, но главного он не знает. А я знаю. Ваш супруг, Елена Юрьевна, не только крупный уголовный авторитет. Он еще и недурственный ученый. Когда-то, работая в одном научно-исследовательском институте, он синтезировал вещество, которое по своему химическому составу героином не является, то действует на человека очень похоже на героин. Свою научную находку от мировой общественности он скрыл, тем более что с работы его выгнали за бесперспективность в научном поиске, а так же общую бездарность и злостное злоупотребление спиртными напитками в рабочее время. После этого он вернулся в родной город Сков и открыл там, благо шел 1991 год и на дворе стояла Великая Капиталистическая Революция, свою аптеку. И начал приторговывать, оптом, естественно, своим изобретением, которое он назвал «героин сорта «Кандагар». На этом и поймал его пожилой следователь, который тогда вовсе не был пожилым. На что Аптекарь рассмеялся ему в лицо и сказал следующее: «Я не героином торгую, а неким, никому неведомым веществом. А потому под статью о незаконном обороте наркотических препаратов не попадаю никоим образом, так как закон считает наркотиком только те вещества, которые внесены в список наркотических препаратов. Изобретенного мною вещества там, естественно, нет. Но к тебе, юный и энергичный мент, у меня есть предложение. Мы будем торговать «Кандагаром» вдвоем. В противном случае рано или поздно меня вычислят настоящие наркоторговцы, выбьют из меня технологию после чего закопают меня в землю без воинских почестей.

— Прямо воровской дуэт карманников какой-то. С налетом исторической пыли.

— И не карманников, Елена Юрьевна, а Робин Гудов. Пламенных борцов с преступностью. И дуэт, а трио. Третьим был нынешний владелец прогулочной яхты под названием «Полногрудая морячка». Правда, с ним мы играли в темную. Схема была следующая. В Москву приезжал некий кавказец, осетин по национальности. Он привозит очень дешевый и качественный героин сорта «Кандагар» и отдает его Боцману. Настоящему наркоторговцу, чистому и доверчивому. Он то искренне считал, что торгует героином. В задачу владельца яхты «Полногрудая морячка» по кличке Боцман входило создать видимость, что героин он получает где-то на югах. Сделать это ему было достаточно просто, потому что сам он параллельно с наркоторговлей занимался скупкой икры осетровых рыб у браконьеров на Каспии и возил ее в Москву. И еще в функции Боцмана входило в Москве передать «Кандагар» тому, кого ему укажут. Боцман шел на всякие изощрения, чтобы наблюдающие за ним люди решили, что героин на «Полногрудой морячке». И тайно привязывал к якорю пакеты, которые потом демонстративно доставал на борт, и при ловле рыбы вытаскивал из воды какие-то подозрительные коряги, и купался в ночи в водолазном костюме. На эту удочку попадались все, кто получал от него героин. Даже Хомяк и Ноготь. Они перерыли всю яхту, даже в бюстгальтер полногрудой морячке заглядывали. И, приблизились к раскрытию меня и Аптекаря вплотную. Им удалось выявить легендарного осетина, который являлся счастливым обладателем вас, Елена Юрьевна. Из бесед с вашей подругой, полногрудой морячкой, им стали известны подробности ваших с Аптекарем посещения столицы. Как вы знаете, Аптекарь называл ваших телохранителей, нанятых в Москве, Шпалой и Люсей, что окончательно запутало Хомяка и Ногтя. Хорошо еще, что за разъяснениями они обратились ко мне. И я, надув щеки, окончательно запудрил им мозги и пообещал все выяснить. Сделать это было, кстати, не просто. Ноготь, как многие шизофреники, очень умен. Он понял почти все, в том числе и то, что лже-осетин и Аптекарь — это одно и тоже лицо, и основные моменты игры с Олигархом. Нас спасло только то, что Ноготь не понял главного — в действительности же, героина сорта «Кандагар» на яхте никогда не было. Обычно Боцман получал пакеты с порошком от лже-осетина непосредственно перед тем, как передавал их представителям очередной преступной группировки, или, в крайнем случае, прятал в одному ему известных местах на суше. Впрочем, тогда, из-за расследования Хомяка и Ногтя, мы с Аптекарем стояли на грани провала. Они настолько близко подошли к Аптекарю, что мы сочли за лучшее организовать эмиграцию Аптекаря с семейством в Майами. От них информация могла пойти куда угодно, к Саранче, к примеру. Или к тому же Олигарху. Поэтому перед Саранчой мне пришлось разыгрывать удавление фактом эмиграции Аптекаря. И перед Ногтем я Ваньку валял. Мне целый допрос пришлось провести его жены Офелии, чтобы доказать, что я первый раз слышу о лже-осетине.

— И где же тут пожилой следователь и Аптекарь?

— Аптекарь и был тем самым лже-осетином, я же сказал. Для этого только красил волосяной покров бороды и прически в черный цвет и чудесно изображал кавказский акцент. Он вам это никогда не демонстрировал, Лена?

— Только когда изображал осетина в Москве. В образ вживался.

— Осторожный был потому что. Перестраховывался. Потому и Ногтя завербовал. В тайне от меня, кстати. Он только потом мне об этом сказал. Ноготь информировал нас о том, что происходило в стане Олигарха. А главное, Ноготь, когда понял, что вплотную приблизился к Аптекарю, сделал вид, что полностью полагается на меня и прекратил свое расследование. Понял он почти все, а попасть между жерновами, где Олигарх с одной стороны и пожилой следователь с другой, ему не хотелось.

А в функции пожилого следователя входила и охрана Боцмана от правоохранительных органов. Так они и жили. Некий Володя (все тот же Аптекарь), звонил известным уголовным авторитетам, жившим в разных городах нашей великой родины и предлагал им за пол цены купить высококачественный героин сорта «Кандагар». Телефоны уголовных авторитетов он получал от пожилого следователя. От такого предложения уголовный авторитет отказаться не мог — условия продажи героина были фантастически хороши и денег вперед не брали. Далее их знакомили с Боцманом. Далее фраера губила жадность. Организация данного блатного авторитета начала отслеживать Боцмана с целью выйти на прямую на Володю, а небезызвестное учреждение по борьбе с незаконным оборотом наркотических препаратов начинало отслеживать все более увлекающегося уголовного авторитета. Что неизбежно кончалась разгромом очередной организованной преступной группировки.

И все бы ничего, если бы мы не обнаглели, и не решили уничтожить группировку Олигарха. Делать это была нельзя ни в коем случае, потому что и я, и Аптекарь, и Олигарх жили в одном городе. Но, повторяюсь, мы зарвались. Сначала Олигарх вычислил меня и устроил мне служебное расследование, которое неизбежно должно было привести меня в тюрьму. Чтобы спасти свою шкуру я обратился за помощью в могущественную организацию, в которую входил, и входит, кстати говоря, Саранча. А дальше пошло-поехало. И, наконец, Капитан, человек Олигарха, вышел и на Аптекаря.

— И что же теперь будет? И, кстати, а что я не знаю из истории моего знакомства с Аптекарем? Вы упустили этот момент, пожилой следователь.

— А-а, это. Это очень романтическая история. Как вы понимаете, Лена, наша с Аптекарем деятельность, при всей благородстве целей, не носила законный характер и приносила большой денежный доход. Аптекарю в особенности. И вот однажды, во время своего очередного приезда в Москву он посетил агентство экстремального секса «Уникум» под руководством нашего обрезанного друга Аркадия. И танцовщица стриптиза в этом заведении, то есть вы, Елена Юрьевна, ему очень понравилась. Просто поразили его воображение. Одновременно с этим, напомню, мы уже работали с Олигархом. И Аптекарь, этот конспиратор-осетин по имени Урод Впопеноги, придумал следующую комбинацию. Впрочем, честно сказать, этот план я разработал. Аркадий, пользуясь вашим запойным наркоманством, поставил вас в затруднительное финансовое положение. После чего Аптекарь вывел на вас людей Олигарха, Хомяка и Ногтя… а далее мыслилось все таким образом. Аптекарь сообщил по телефону в милицию, что в поезде везут порошок. Начальство решило именно в этот день испытать газоанализатор, который по запаху находит героин, на живых едущих в московском поезде людях. Ни меня, ни Капитана вовремя в известность не поставили. Нелепая, трагическая случайность. Воспользовавшись случаем мы хотели еще прозвонить все этапы связи от Олигарха до сопровождавшей вас Золушки и не ошиблись. Находящийся в цейтноте Олигарх разнервничался и позвонил Толику на домашний телефон. Впрочем, в дальнейшем Капитан сдал нам знатока московских закоулков Толика с потрохами. Впрочем, в дальнейшем Толик все равно вывернулся, но к теме нашей беседы это отношения не имеет. Как и предполагалось, Капитан слил эту информацию Олигарху, тот бросается с изменившимся лицом к телефону: «Толик, в Скове их возьмут на вокзале!!!»… В последнюю минуту вы с Золушкой сходите с поезда на последней станции перед Сковом…

Все было задумано следующим образом: уже после того, как сумка с героином была передана в Скове по инстанциям, вам должен был понадобиться шприц. Время позднее, Золушка хорошо знакома с Аптекарем и многим ему обязана. И мне тоже. Так что договориться с ней о том, что, после передачи сумки с героином, она приведет вас к Аптекарю за шприцом не составляла никакого труда. Короче, мимо его Аптеки вы пройти не могли. А оттуда вы бы уже не вышли. Но автомобильная авария спутала наши планы. Вы все равно попали в любящие вас руки Аптекаря, но вместе с порошком, что меняло ситуацию радикально. Имелось ввиду, что из Скова вы уехали, в Москву не вернулись, и искать вас никто не будет. В Москве подумают, что вы просто ушли из «Уникума», а в Скове будут считать, что вы уехали из города. Растаяла девушка, и никаких кругов по воде. Но вы попали к Аптекарю вместе с героином, а по вашим следам рвались псы Олигарха. А далее вы знаете.

— Пожилой следователь, вас с Аптекарем в школе случаем не били? Если нет, то очень жаль. Конечно, дети хлопают в ладоши, всем спасибо, план хороший, можно аккомпанировать на гармошке в стиле городского романса. Но если бы меня менты поймали вместе с порошком?

— Отмазал бы, Елена Юрьевна, голубушка вы моя, отмазал бы. Иль я не пожилой следователь?

— Все-таки детство на острове без шоколада оставило глубокий след в психике и у вас, и у Аптекаря. Ну да ладно, это дело прошлое. Дальше то что будет?