Маковецкий Миха — "Героин (доза четвертая)"

— Не сыпьте соль на раны, гражданин пожилой следователь. Антонина только внешне томная и манящая. В действительности, под ее вызывающей желание внешностью скрывается домашний тиран.

— Вы что, спите в разных кроватях?

— До этого, слава Аллаху, дело еще не дошло. Хотя однажды мне уже пришлось привязать ей руки к кровати и только потом спокойно снять с нее одежду. При этом она махала белыми ногами, кричала, что сейчас не может, потому что опаздывает на работу, послала меня на х.. и ругалась непотребно.

— Вы хотите сказать, что ее требования носят экономический характер?

— Я не могу говорить об этом без слез, сейчас вы сами все увидите. Да где эта кнопка? Антонина Федоровна, принесите нам, пожалуйста, кофе.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо, вы свободны.

— Стоп, Саранча. Тонька, кончай паясничать. Или ты сядешь, или я тоже встану.

— Еще чего. У шефа посетитель, вдруг заходит секретарша и разваливается в кресле. А я своим рабочим местом дорожу. В Скове то на работу не устроишься, а у нас, в Сковской Барвихе, вообще ничего нет. Хорошо, хоть эта нашлась.

— Чушь какая–то! Тебе что, на хлеб не хватает? Ребенку на зиму не на что обувь купить? Покажи себя в кровати с хорошей стороны, и Саранча тебе поможет материально.

— Кроватью я зарабатывать не умею, ложусь туда исключительно по любви. Если мне будут платить за это деньги — это уже другой уровень отношений. Невольно чувствуешь себя чем-то обязанной.

— А уши у тебя часом не оборвутся? Как я понимаю, у тебя в каждом брильянты по стоимости на Мерседес тянут.

От любимого мужчины я могу принять маленькие знаки внимания, сколько они стоят — меня не интересует. Но материально я должна сама себя обеспечивать. А значит я должна работать. Тем более что если буду дома сидеть, скоро превращусь в клушку типа Ирки Челюстевой.

— Ты сначала такие торты научись делать, а потом эту святую женщину будешь клушкой обзывать. И сколько тебе Саранча оклад положил, если не секрет, конечно.

— Я согласилась на пять тысяч, больше и в Скове не одна секретарша не получает. Так этот чурка полез мне доллары совать. Он видите ли думал, что пять тысяч, это долларов. Естественно я ему объяснила, что в России пока что законную зарплату рублями платят, а никакими левыми делами я заниматься не намерена. У меня с этим строго.

— Саранча, что вы можете сказать перед лицом своих товарищей в свое оправдание?

— Вы знаете, пожилой следователь, в Тониных капризах есть своя прелесть. Она мне заявила, что если я не возьму ее на работу секретарем, она пойдет себе искать работу на стороне. Любимая женщина просит игрушку — отказать невозможно. Оборудовал ей приемную. Села. Думал, проиграется пол дня, потом от скуки что-нибудь другое придумает. И ошибся фатально. Какие-то ей факсы присылают, письма по электронной почте, встречи мне стала назначать, у нее там даже журнал есть. Завела папки, это мне, это начальнику охраны, Ахмеду, это руководителю аналитического отдела, Сусанне. Всем в доме придумала красивые должности. Я, например, руководитель проекта, вы, естественно, руководитель службы безопасности.

— Как! Тонька, ты и на меня папку завела?

— А как же. Я только оформила то, что существует в реальной действительности. Там для вас уже несколько документов лежат.

— Эти документы у тебя в руках, как я понимаю.

— Ну что вы! Эти бумаги я вам отдам, когда вы будете уходить. В руках у меня факс, который губернатор прислал Саранче.

— Губернатор? Ну-ка давай сюда. А почему ты, собственно, решила, что этот факс от губернатора?

— Фразы типа «Хуйегознаит, можыд и помер», «Будем бить его с удвоенной силой!», «Сука! Билять!», «Малюсь денно и нощно!» — тут ошибиться невозможно.

— Это да. Злые языки говорят, что губернатор победил на выборах благодаря изысканной стилистике своих выступлений.

— Это действительно «да». Я помню, он чистосердечное признание писал. Давно дело было, а до сих пор в памяти сидит: «А в это время я ибал миортвую бапку». С малолетства песнопевцем был.

— А знаете, кто мою Тоню навел на мысль о карьере секретарши?

— Лечащий психиатр?

— Нет. Супруга Челюсти Ира. Сковская Барвиха маленькая, все друг друга знают, и барышни немного скучают. Причем Ира считается законодательницей светских нравов, и даже моя, казалось бы, битая жизнью по голове Тоня, старается ей подражать. Вы, пожилой следователь, наверно знаете, что Ира помогает своему супругу в бизнесе.

— Еще бы. Насколько я знаю, Челюсть является на важные деловые свидания следующим образом. Челюсть — маленький, чернявенький, одевается с помойки, рубашка на животе не застегивается и в жирных пятнах. Судя по выражению лица — дурак с одной извилиной, и та ниже пояса. Нос крючком и чуть смещен вправо. Нижняя челюсть торчит далеко вперед и при сильном ливне туда затекает вода. Сопровождает его Ира — блондинка броской внешности, которая выше его на голову, обладает пышными формами и одета безвкусно, но богато. В людном месте может запросто нагнуться и лизнуть своего спутника в ухо. На деловых партнеров эта парочка производит впечатление потрясающее. Даже губернатор однажды спросил меня по этому поводу следующее: «Что-то я не пойму, мужик страшен, как моя жопа наизнанку. Я как его увидел, аж всплакнуть захотелось. Но телка при нем — королева фермы». Челюсть, до слуха которого долетели эти слова, поправил на носу очки, подтянул вечно спадающие с живота брюки, подскочил к губернатору и дерзко бросил ему в лицо: «Козел, ты на кого письку дрочишь?»

Дело было на презентации по поводу выхода в свет новой книги губернатора под названием «Буш, сперма Клинтона и Оральный кабинет». На презентации собралась вся интеллектуальная элита города, и выпад Челюсти не остался незамеченным. Сам губернатор, со словами «Извини, папа», отошел от Челюсти спиной вперед, потом нашел меня и поинтересовался, с кем, собственно, он имеет дело. Я ему представил Челюсть как восходящую звезду сковского уголовного мира по кличке «Дефлоратор». На что губернатор задумчиво пробормотал: «А может здеся лябовь?!» и пошел допивать недопитое.

— Челюстева Ира — это маяк женской контр-культуры, освещающий путь затерявшимся в пучине избыточной морали и мнимой нравственности. А вы оба, вместе с вашим губернатором, шантрапа и хамы. Мне вас слушать противно.

— Тоня, ты мне секретарша или не секретарша?

— Секретарша.

— Тогда садись мне на колени, а не стой столбом.

— В рабочее время не сяду.

— Пожилой следователь, сделайте с ней что-нибудь, у меня на нее уже не хватает терпения.

— Антонина Федоровна, вы ведь хотите быть настоящей секретаршей, во всем многообразии значения этого слова?

— Угу. А к чему это вы клоните?

— Ваш шеф явно выказывает вам знаки внимания, быть может дело он желает изменить с вами своей супруге…

— Какой еще супруге!?

— Да какая, в сущности, разница? Хорошая секретарша не должна ревновать своего шефа к его жене. Или вы со мной не согласны, Антонина Федоровна?

— Та-к, значит, все дороги ведут честную девушку в постель? Но ведь это же просто глупо. Скажи честно, Саранча, я же тебе большую пользу приношу. Да, ключевые проблемы ты держал под контролем, но во всем остальном у тебя же такой хаос! Тебе же самому намного легче стало, когда я порядок навела.

— Тоня, ты права на сто процентов. Но твоя манера соблюдать со мной дистанцию меня раздражает.

— У меня к тебе просьба, Саранча, давай оставим эту тему. Я работаю у тебя, и живу с тобой. Все как-нибудь притрется, и ты привыкнешь. Секретарша тебе все равно нужна, а постороннего человека все равно на такое место сажать нельзя. Так что потерпи немного.

— Ладно, Тонька-шпонька, ты права. Оставляю эту тему, вернемся к нашему губернатору. Недавно я ему был представлен. После третьей фразы беседа плавно перешла на тему межнациональных отношений. Приятно отметить, что губернатор гармонично сочетает в себе подлинный интернационализм с глубоким патриотизмом. Гневно осудив чеченский Халифат-на-тротиле, он заявил, что по настоящему патриотическая идеология имеет в своей основе три источника и три составные части. Это «Хайль Гитлер!», «Слава КПСС!» и «Аллах Акбар!». Далее губернатора понесло. Естественно, досталось «поспешисто сменившим ермолку на фуражку с красной звездой», так как, по его мнению, «вновь перешли в наступленье носатые». Но круг интересов губернатора Сковской области вовсе не ограничивался борьбой за законные права арабского народа Палестины. По его мнению, совершенно непонятно, «что делать с президентом Украины Кучмой и его желанием иметь наследника». В связи с этим обстоятельством он предложил «перекрыть салоедам доступ к нефти» и, таким образом, «с каждым днем ставить их раком все ниже и ниже». Далее он почему-то вспомнил заветы Ленина и заявил следующее: «Наши отважные товарищи находятся там, где и положено быть верным ленинцам. На нарах. Советский человек всегда там, где трудно! Более того, там, где советский человек, там всегда трудно!». И только после этого, наконец, предложил выпить.

— И ты выпил!

— Тонечка, ты не должна меня за это осуждать! Во-первых, я твой начальник, а ты моя верная секретарша. Во-вторых, я тебя, куколка, люблю, не зависимо от того, с кем и сколько я выпил. И, в-третьих, после седьмой рюмки губернатор был настолько растроган, что заговорил стихами.

— Это да! Стою я, в вечернем платье и обвешанная брильянтами, а рядом со мной, обняв меня за плечи, губернатор декламирует стихи следующего содержания:

Давайте, хлопцы!

Любовь и Война!

Сперма и Автомат!

Революция!

Дальше я уже просто не помню.

— Тоня, я то был пьян. А ты была трезвая, и плюс к тому, ты моя секретарша. Записать должна была все стихотворение слово в слово. Подлинная поэзия вносит в нашу жизнь много радости и разнообразия.

— Конечно. Я должна была записывать все дословно вплоть до того момента, когда губернатор, со словами «Каждый русский несчастен по-своему», зарыдал у меня на плече.

— Антонина Федоровна, должен отметить, что на закоренелых уголовников вы действуете магически.

— Это на что этот мерзкий пожилой следователь намекает? Что мой Саранча закоренелый уголовник?

— Тонечка, а ты считаешь, что я твердо стал на путь исправления? Это для меня такой сюрприз! Иди сюда, я тебя поцелую.

— Так! Вы оба перепили. Один мне говорит гадости, второй непрерывно меня лапает, и, кроме того, уже поздно. Пожилому следователю бай-бай пора.

— Капитан? А вы как сюда попали?

— Пожилой следователь? Я теперь ваш сосед. Моя жена уломала меня купить здесь коттедж. Сковская Барвиха — это символ престижа… Честно говоря, я не хотел сюда именно из-за того, что мы в таком случае становились соседями.

— Капитан, я приглашаю вас в гости, причем прямо сейчас.

— Может быть в другой раз? Уже поздно, да и вы выпили. Зачем нам эти пьяные разговоры? В конце концов, мы же вместе работаем, завтра нам обоим будет неудобно.

— Перестаньте, Капитан. Для меня это не доза. Да и потом, сколько бы я не выпил, контроля над собой я не теряю, вы же сами это говорили.

— Мы только сегодня переехали, Клава одна дома…

— Ваша супруга здесь? Сейчас мы зайдем в ваш коттедж, заберем Клаву, и вы переночуете у меня. Как говорит мой друг Саранча, «во-первых мы теперь соседи и будем дружить семьями». Я хочу познакомить вашу Клаву с моей Тамарой. А во-вторых, в вашем доме наверняка неуютно.

— Но…

— Не принимаю никаких возражений, где ваш коттедж?

— Да мы возле него.

— Ого, да мы действительно соседи.

— Тамара, накрывай на стол! У нас гости.

— Девочка, а где твоя мама?

— Клава, это не девочка, это моя супруга Тамара. А мама ее черт его знает где, в Афганистане где-то.

— О, Господи!

— Что «Господи»? Я трезв как стеклышко. А где эта шпионка Золушка? Золушка, ты что с волком сделала, живодерка?

— Пожилой следователь, а нажрался как свинья.

— А ты не осуждай, а неси закусь.

— Клава, вот вы наверно думаете, что я вашего мужу осуждаю. Да ни в жисть! Капитан мой заместитель, а как я на повышение уйду, или на заслуженный отдых, буду его рекомендовать на свое место. Честное пионерское, вот тебе крест! Он, конечно, молод еще, горяч. В тюрьму меня хотел, опять же, посадить, но это не главное. Главное — он службу правильно понимает, с преступными структурами сотрудничает, но интересы службы блюдет! Беспредел на корню пресекает! А то, что он с Олигархом, а я с Саранчой — так это случайность, могло быть и наоборот.

— Наоборот быть не могло.

— Почему не могло? Объяснитесь, Капитан. Только не думайте, что я пьяный. Меня чуточку пошатывает, но соображаю я ясно, вы же знаете.

— Это вам, пожилому следователю, абсолютно все равно, с какой преступной группировкой иметь дело, а мне нет. С Олигархом я сотрудничать могу, а с Саранчой нет.

— Это почему же? Клава, не стесняетесь, располагайтесь. Сегодня вы ночуете здесь, а на завтра вы приглашаете меня в гости, дом покажете. Так почему же, Капитан, вы в принципе не готовы сотрудничать с Саранчой? Или вы считаете, Капитан, что Олигарх меньшая мразь, чем Саранча?

— Я не перехожу на личности, я говорю о принципе. Организованная преступная группировка Олигарха — это русская группировка. А Саранча — это лидер этнической, не русской группировки. Он неизбежно становится лидером общины, в данном случае выходцев из Узбекистана, и неизбежно будет заниматься как увеличением количества узбеков в городе, так и увеличением влияния этой общины на все сферы жизни Скова. И то, и другое в ущерб русским. И потому с Саранчой я не буду сотрудничать в любых обстоятельствах. Даже если мое положение станет безвыходным — я просто уволюсь из органов. Проживу как-нибудь.

— Такой текст надо с трибуны зачитывать, но обязательно с подвыванием, Капитан... А Олигарх, по-вашему, защищает русских?

— О чем вы, пожилой следователь? Вы хотите, чтобы русские «свободно» конкурировали с народами, имеющими кланово-мафиозные традиции и подпитку от зарубежных диаспор? Так это лохотрон называется, а не государство.

— Да, Сегодня Родину любят все, только все в разные места. А, по моему мнению, Капитан, с нац-патриотизмом в нашей стране надо аккуратнее, тут вам не центральная Европа. В России у каждого второго есть в родственниках инородцы. Если каждого русского «копнуть поглубже», там непременно окажется кто-нибудь или черненький, или косоглазенький, или желтопузенький, или с носиком. А автономии? К примеру, в Якутии недавно произошло большое и светлое событие. Мне о нем рассказывал выходящий на заслуженный отдых тамошний пожилой следователь. Впервые со времен Ермака количество якутов в Якутии превысило 50% от всего населения. Якутия, кстати, может кормить себя более чем успешно. Только алмазов там столько, что республика Саха может жить как Кувейт. В органы охраны правопорядка не якутов практически не берут, и это правильно. Европейское население в республику Саха тает как снег по ярким солнцем. Климат плохой, перспектив для не коренной национальности никаких, да еще и якутский язык учить заставляют. Вот вы, Капитан, месячный отчет по подростковой преступности до сих пор не подали. Времени нет, понимаю. А теперь представьте себе, что со следующего месяца вас обяжут писать этот отчет на якутском языке. Ну, как тут не уйти на заслуженный отдых?

— Это еще раз доказывает, что я прав, пожилой следователь. В России русский язык должен быть единственным государственным языком, все остальные на уровне воскресной школы, не более. И никаких национально-территориальных образований, все это рассадник сепаратизма. Административное деление должно быть таково, чтобы русских было всюду большинство. А тем, кому это не нравиться, я могу предложить гробы из ценных пород деревьев.

— Капитан, да вы так все леса на Руси так повыведете. Знаете ли вы, голубчик, что, согласно переписи 2002 года, у нас девочек от 0 до 9 лет меньше, чем старух от 60 до 69 лет?

— Ну и что? Вы что, предлагаете всем миром скинуться на "Виагру"?

— По крайней мере не шить всем правильные рубахи. Абсолютное большинство молодых людей в современной России не имеют возможности устроиться на более-менее приличную работу за хоть сколько-нибудь достойную зарплату. И нет никаких оснований полагать, что ситуация изменится в обозримом будущем. О какой рождаемости в таких условиях может идти речь? Ну, прижмете вы всех инородцев к ногтю, дальше что? Россия вымирает. Лицо смертности в основном русское. Вымирание происходит в исконно российских областях — Тверской, Костромской, Ярославской, Вологодской, Курской, Тульской, Брянской и других и превышает среднее по России. Кто работать будет? Старух кормить, старики то все повыбиты. Или вы считаете, что старухи этого не заслужили? Вы что думаете, европейские народы к себе турок и арабов пускают, потому, что любят их сильно? Как же, держи карман шире! Жить они богато хотят, на свою пенсию по миру ездить.

— А после нас хоть потоп? Не ожидал от вас, пожилой следователь. У вас же сейчас глаза наливаются фанатичным огнем, и скоро пена начнет лететь. Пламенный трибун— интернационалист, а не сотрудник правоохранительных органов, право слово. А не боитесь, что кавказцы съедят всю мацу?

— Не волнуйтесь, Капитан, на наш век мацы хватит. Кстати, не вы ли давеча выступали на митинге памяти замученных евреями христианских младенцев? Так вот почему вы открыли уголовное дело по заявлению о том, что «По доносу иудейской подпольной организации арестован волхв всеславянского святилища Перуна Святомир Огнепоклонный. Помогите, чем можете!». Ну, и как идет следствие?

— Не понимаю вашей иронии, пожилой следователь. Плюгавый и прыщавый онанист-неудачник, которому девки не дают, пускай он будет десять раз психически болен, является таким же полноправным гражданином, как и любой другой человек. И, что вполне естественно, его заявлению был дан ход в обычном порядке. Что вас в этом смущает?

— Согласен. И каковы результаты расследования?

— Революционная секта. Их главный лозунг: «Режь Серп — Бей Молот!». Я говорил с членами секты — Андерсены из них ещё те! Борются за демократию и свободную торговлю коноплей. В одном из пунктов их программы написано: «Мы трахнем в рот и в попу В. И. Стародворскую». Представляете? Туркменбаши на них нет.

— Сильное заявление. И у них уже есть исполнитель столь непростой миссии?

— Святомир Огнепоклонный, в миру Денис Шевченко, семнадцати лет. Это не единственная революционная акция в защиту русского народа, которую он намеривался совершить. Губернатора он обвиняет в ожидовливании и в кощунственном намерении совершить «Геноцыдъ и кровавое обрезание Народу-Броненосцу». Но, при этом, себя он искренне считает «Ордена Ленина Православный Пейсателем» и грозит губернатору всяческими карами и от имени господа Бога, и от себя лично …

Все члены революционной секты горой стоят за своего гуру Святомира Огнепоклонного и ябедничают друг на друга, как дети. В конечном итоге за угрозы губернатору Святомира и задержали. Родители, как всегда в таких случаях… Парня нужно было сразу в психушку отправить, а его в обезьянник посадили. А там над ним шпана поиздевалась.

— Денис Шевченко, говорите? Чогось я не зрозумiв — чи ти дурний, як сало без хлiба, чи шо? А еще русский народ собирается защищать от кровавого обрезания. Век мне горилки с перцем не пить и салом не закусывать! Некрасиво получилось, конечно. Перед родителями неудобно. Видели же, что больной паренишка, ну почему сразу в психиатрическую больницу не отвезти? Ну да ладно, мы отвлеклись. Так вы говорите, наш русский богатырь-рэкетир Олигарх далек от политики. А как же тогда ныне сидящая на нарах бригада Свастики? Громи инородцев-живоглотов, или идеи Гитлера живут и побеждают. Это они то далеки от политики?

— Ах, пожилой следователь, какой вы умный, это нечто. Естественно, любая крупная экономическая сила, в том числе и ОПГ Олигарха лоббирует свои интересы. Но если победит Саранча, завтра у русских вообще не будет не одной торговой точке в городе. Вот в чем вопрос.

— И потому вы предлагаете усыпать благодетеля Олигарха розовыми лепестками? Вы, Капитан, как я посмотрю, перестали пользоваться презервативами даже при самых рискованных разновидностях половой активности. А как по мне, то эти Олигархи из патриотов народ ненадежный.

— Ну и что? Пора избавиться, наконец, от ленинской походки — «шаг вперед, два шага назад». Или мы будем проводить целенаправленную национальную политику в интересах русских и спасаем страну, здесь и сейчас, или нас смоет грязное разноцветное море. Не забывайте, пожилой следователь, Россия стоит на краю Европы, границы прозрачны и протяженны, как вы сами говорите, русская рождаемость мизерная. Сколько нам нужно при нынешних темпах? Одно-два поколения, и русские становятся меньшинством в собственной стране? Вы этого хотите?

— Я спать хочу. С незаконной чернопопой мигранткой. И меня в этом желании поддерживают миллионы. Создать национально чистое государство невозможно, а дров при его строительстве вы наломаете неизбежно. Химеры все это.

— Как сказал бы по этому поводу наш друг губернатор: «Ленин, блин, и дети. Или Мир. Труд. Мать. В тексте-нетленке пожилого следователя тема йобли раскрыта с большой буквы этого слова!» Ура-ура и всяческие респекты пожилому следователю.

— Вы недооцениваете, Капитан, всенародно избранного при помощи денег и братанов Олигарха губернатора нашей области. Во-первых, при всей лапидарности его высказываний, он далеко не дурак. Во-вторых, в нем есть здоровое криминальное начало. Даже Верстак, уж до чего строг в этом отношении, а все равно не может не отметить, «что братан, хоть и губернатор, а живет по понятиям». Даже портативные био-туалеты обещал в поставить на улицах и площадях родного города. Настоящий мужик, хотя, находясь на зоне, и не чурался гомосексуальных контактов. Последняя надежда и утешение патриотически настроенного интеллектуального большинства. А ведь мог быть таким же беспредельшиком, как и его спонсор Олигарх.

— Не понимаю вашей иронии, пожилой следователь. Олигарх посадил в губернаторское кресло правильного человека. Поджигатели всех мастей сейчас на чеку, наступило их время, и куча идиотов с правильными словами уже выползают из своих нор, чтоб приумножить и анонсировать развращенную толпу, и флиртовать с ней с помощью черных роз. Вы хотите, чтобы в России произошло то, что случилось в Украине?

— Если честно, то я хочу, чтобы в России случилось как в Америке. Чтоб у каждого свой дом в пригороде и машина размером с пол автобуса. А что касается национальной чистоты, то я готов этим поступиться. Те времена, когда жевать особо было нечего, зато духовности было, хоть жопой ешь, я, в отличие от вас, хорошо помню. Посмотришь на последние фотографии помершего от сифилиса дедушки Ленина или рябую харю чурки Джугашвили и такая оттуда одухотворённость прёт, просто спасу нет. Вы, Капитан, предлагаете тоже самое, только в другой упаковке. Так вот я против. Как говорил, правда по другому поводу, друг Олигархов-губернатор, «Свадьба может быть скромной, но брак должен быть прочным». От себя могу добавить, что тот, кто убивает из-за денег, должен сидеть в тюрьме, а тот, кто за идею — в сумасшедшем доме. Но то все лирика. Скажите мне лучше другое. Как это Олигарх решился налет на мой дом совершить?

— Не сдержался. Я ему пытался объяснить, что таким образом он поднимем бокалы за свою собственную скорейшую безвременную кончину, но сдержаться он уже не мог. Роды Золушки стали последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Скажите, пожилой следователь, как вам все это пришло в голову?

— А что тут сложного? Олигарх знал, что Золушка беременна. После аварии она убежала из больницы и скрывалась от Олигарха.

— Как оказалась, вы ее и прятали. Как это я раньше не догадался!

— Да, Капитан. Тут вы могли бы и додуматься. Не думаю, что шутка с Золушкой была для особо одаренных. На месте Олигарха я бы вам за такой промах снизил бы оклад жалования. Но тот факт, что беременность может закончиться родами, вы предусмотрели. Что, согласитесь, все-таки вселяет осторожный оптимизм относительно вашей профпрегодности в качестве моемого заместителя. Желание Олигарха выкрасть ослабленную родами Золушку из роддома была понятно многим, и мне в их числе. Поэтому Золушке пришлось рожать по документам простой жительницы деревни Тряскино Верховой Галины Васильевны. И, пока Золушка героически тужилась на гинекологическом кресле, джипы братанов Олигарха по сковскому бездорожью мчались в самую дальнюю деревню Сковской области под названием Тряскино. Ведь именно там якобы рожала уроженка этой деревни Галина Васильевна Верхова. Но принимавший роды фельдшер позвонил в роддом, и сообщил, что у него на руках находится Золушка в одном кирзовом сапоге сорок третьего размера, которая явно рожает, и спросил, что делать. В роддоме попросили фельдшера из деревни Тряскино не класть трубку и перезвонили по мобильнику Олигарху. И тот, в поисках Золушки, бросил своих братанов по направлению деревни Тряскино. К вечеру джипы появились на околице мирно пьющей деревни. На вопрос «Зачем все пьют и там, и тут?» внятного ответа братаны не получили. Но находящаяся на сносях Верхова Галина Васильевна там была. Хотя и собиралась пожить у брата в Скове, так как приближалось время родов. А из Тряскино пока до роддома доедешь, ребенок в школу пойдет. Фельдшер в дерене Тряскино был еще утром, но уволился он еще давеча, и в обед покинул Тряскино на веки. Но Золушки? Золушки в деревне отродясь не было. О чем и было доложено Олигарху.

А пока шло разбирательство, благополучно родившая конкретного братана в три кило веса Золушка покинула сырые стены сковского роддома и, в который раз, скрылась в неизвестном направлении. И тут, о, счастливый миг озарения! Вы, Капитан, наконец, догадались, что Золушку прячу я, и, скорее всего, в собственном доме в Сковской Барвихе. И поделились своей догадкой с Олигархом. Последний впал в бешенство и послал братанов обыскать дом пожилого следователя. Но никакой Золушки, понятное дело, там не было. Я правильно описал произошедшее, Капитан?

— За исключением мелких деталей. Единственное, что в этой историй вас, пожилой следователь, может порадовать, так это то обстоятельство, что ваша супруга Тамара, в беседе с братанами Олигарха, проявила себя блестящим знатоком русской неформальной лексики. А вы все время жалуетесь на ее слабое знание русского языка. На самом деле вы ее недооцениваете. Она у вас не только красавица, но и умница.

— Вы хотите сделать мне приятное, Капитан, или говорите правду?

— Слово офицера!

— Вы меня расстроили старика, даже слезы на глазах выступили. Но успехи моей Тамары в изучении русского языка не единственное обстоятельство, которое меня радует во всей этой истории. Когда человек думает, что решается что-то для него жизненно важное, ему всегда трудно усидеть на месте. И он часто совершает движения, которые могут быть совершенно бессмысленными и даже вредными для достижения его цели, но дают выход напряжению. В данном случае Олигарх поддался этому настроению, что вселяет надежду на то, что он и в дальнейшем не утеряет природной живости характера и продолжит делать глупости.

— Тут я с вами вынужден согласиться. Природная живость характера Олигарха которая переходится в крайнюю подвижность, когда дело принимает эротический оборот, до добра его не доведет. Я ему неоднократно пытался это объяснить, но парень явно не понимает.

— Ну-ну.

— Да, когда мои ромалы говорили мне, что переднюю часть Жигулей пожилого следователя украшает чёрная надставка с огромным влагалищем спереди, которое на зиму закрывается картонкой, дабы двигатель не сдуло в салон, я не верила. А, оказывается, это была святая правда.

— Не нагнетай, старая. Едем же, значит нормальная у меня машина. Я к ней прикипел за эти годы, полюбил как родную, даже усовершенствования в конструкцию внес.

— Да, я вижу. Проволочка, которая держит бампер и радиатор, просто вечная. Сколько я тебя знаю, она тут всегда была.

— Дерзкая конструктивная находка, должна поступить в серию.

— А еще помню, с рождения твоя машина была украшена декоративными порогами. Где они сейчас?

— А черт их знает, давно это было.

— А вот зеркала ты, пожилой следователь, заменил, молодец. До того, как были заменены зеркала, штатные, если мне память не изменяет, держались только на молитвах водителя.

— Не было никаких молитв. Я атеист.

— «Атеист» говоришь, а в коммунизм верил. Ну да Бог с тобой. Ты мне лучше скажи, где такие запахи находишь? Твои дезодоранты и освежители постоянно вводят меня в замешательство.

— Слушай, Гизелла, тебе 72 года, оставь в покое мои запахи. Расскажи лучше, что у вас там, в цыганском поселке, за траурный погром состоялся?

— А что рассказывать, погром как погром. Похороны у нас были, хороший человек умер. Люди пришли в последний путь проводить. Вдруг подростки бритые налетели с прутьями металлическими. Обколотые нашим же героином отморозки. Людей бить начали.

— Сильно побили?

— Девочке шести лет железным прутом голову пробили, а так ничего страшного.

— И что с девочкой?

— А что с девочкой? Хороним сегодня.

— И что делать будете?

— А что делать? Ничего.

— Как это «ничего»? Тебя что, стоя рожали? Сразу при рождении об цементный пол темечком ушибли? Заявление в милицию хоть напишите, пресса там, еще чего. И Родина-мать вас не забудет.

— Мы цыгане. Родина нам не мать, а мачеха максимально. Девочку убили, всего делов. В России ежегодно от преступных посягательств погибает в среднем 65 тысяч человек. Убивают по 180 человек в день! И это я, Рамадановская-Рюмина, Гизелла, руководительница цыганской мафии, должна рассказывать пожилому следователю?

— Да ты чего пургу гонишь, Гизелла!? Это же не просто бытовуха. Погромы на Руси не каждый день встречаются.

— Хм. Кому не дано побеждать в бою, чтение любой газеты начинают с поиска некролога на первой странице. И я такой раньше была. А теперь «Сковскую правду» до дыр зачитываю, оторваться не могу. Вот, к примеру, газета пишет: «Депутаты муниципалитета Скова в ходе обсуждения городской программы борьбы с незаконным оборотом наркотиков снова предложили депортировать цыган. Депутат Олигарх сообщил нашему корреспонденту, что если начнутся массовые волнения против цыган, мне придется быть там рядом с моими избирателями. Должно происходить жесткое силовое воздействие со стороны правоохранительных органов на цыган, которые незаконно проживают в Скове и торгуют наркотиками. Депутат Олигарх пояснил, что только 177 цыган постоянно зарегистрированы в Скове, еще 200 семей имеют временную регистрацию. А без прописки в городе живут еще 2 тысячи цыган».

«Хочется быть терпимым ко всем нациям, но кто будет терпимо относиться к нам, русскому народу, коренным жителям. А вот цыгане — это гости, причем во многих случаях, непрошенные. Покупают наркотики в основном русские, цвет нашей нации, которой становится все меньше и меньше. Почему мы не можем депортировать нелегальных мигрантов, как американцы высылают мексиканцев, на место прежнего жительства? А если нет документов, то надо подержать мигранта в СИЗО, чтобы он вспомнил, откуда взялся. В России нет ксенофобии, просто мы не должны видеть на улицах города людей, которые торгуют наркотиками. Это в Чехии цыган не считают за людей, не пускают их в ресторан наряду с собаками, а у нас такого нет», — вопрошает «Сковская правда» в редакционной статье.

— Гизелла, на старости лет газеты читать начала? Всей правды там все равно не пишут. А тебе всю правду знать надо, ты за людей отвечаешь. Потому и на встречу с тобой пришла, мусор проклятый. Где вы были, когда… Останови машину и говори, зачем звал.

— Гизелла, я этот вопрос с Капитаном обговорил.

— С Капитаном обговорил? А грешным делом думала, что Капитан — это ты.

— Нет, я пожилой следователь, и никто больше. А Капитан, знаешь кто? Из ваших, мент. При Олигархе состоит.

— Правильно. Вчера я говорил с Капитаном, но считай, что я говорил Олигархом. Расклад такой. Ты сейчас сдаешь мне всех, кто в цыганском поселке при наркотиках состоит. Дети, которые торгуют наркотиками, и которых мы задерживаем и отпускаем из-за малолетства, меня не интересуют, как ты понимаешь. Меня интересуют те, кто за ними стоит. Думаю, это не больше десяти человек.

— Я не могу своих людей сдавать.

— Ты перед кем паясничаешь, Гизелла? Певица ты подстольная!

— Старая, забываться стала. Так почем я их сдать должна?

— Сколько их?

— Семеро.

— Семь человек. А в цыганском поселке живет минимум тысячи две. Мое предложение такое. Я сажаю всю цыганскую бригаду торговцев наркотиков. Олигарх не просто затыкается. В интервью «Сковской правде» он заявляет следующее: «Обо мне распространятся порочащие меня слухи и приписывая мне экстремистские высказывания. В частности, относительно цыган, обвиняя их в торговле наркотиками. По этому поводу могу сообщить следующее. Наркотики продают не только цыгане, но и русские. Цыгане являются гражданами России, их нельзя никуда депортировать».

— Да мне плевать на это. Пусть пишут, что хотят.

— Не перебивай меня, Гизелла. Члены комиссии по законности и правопорядку собираются включать пункт о депортации цыган в программу борьбы с наркоторговлей. Ты поняла?

— Да вы звери, господа! Уроды генетические. Спорить с такими бесполезно. Только дустом.

— Выплеснула и полегчало! А теперь поговорим серьезно. Дуста на всех не напасешься. Но того, кто девочку металлическим прутом по голове ударил, я, скорее всего, найду. Не обещаю, что скоро, но найду.

— Мне отдашь?

— Нет. Но под статью подведу. Кроме того, Олигарх пункт о депортации цыган снимет как неприемлемый в правовом государстве. «В дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах Родины… Экстремизм был, и всегда останется для меня синоним стяжательства и вероломства… Люди с весьма ограниченным чувством патриотической ответственности…» И так далее, и в том же духе. Классический репертуар государственные деятеля полутяжелого веса.

Я, со своей стороны, доложу следующее. Правоохранительные органы продолжают внимательно отслеживать деятельность криминальных элементов в среде цыган. Результаты налицо — в результате выявления сбытчиков наркотиков в среде лиц цыганской национальности было задержано семь наркоторговцев. Таким образом, сеть наркоторговцем в цыганском поселке, деятельность которой длительное время вызывала законное негодование общественности, полностью разгромлена. Все болото осушили шутя.

Тут — чистое дело, патриотический всплеск, это нам только давай, особенно за казенный счет! И начальство сразу начнет выговариваться. Не выбирая слов, но в положительном смысле. А на редактора «Сковской правды» зла, Гизелла, не держи. Его задача устраивать пиар и подбрасывать различные воспламеняющиеся изречения.

— Абсолютный лубок. Ты, пожилой следователь, сам себе шпрехшталмейстер, как я погляжу. Моцарт нашего времени. И Олигарх хорош. В припадках ревности девушка трижды меняла пол — психиатры бессильны. Но я подумаю.

— А чего тут думать? Они что, наркотики только русским продают? Или ромалы только пиво пьют?

— Ладно, рак у меня уже есть, теперь тащите пиво. Уговорил, коварный. Светочу законности, пожилому следователю, в счет будущих отношений по понятиям. Но писать я не приучена. Сам пиши. Значит так…

— Обыски сегодня ночью проводить будем. Героин у всех на руках будет?

— У всех. Вечером я раздам порошок каждому. Тайники сами найдете, не маленькие.

— Вот ответ, который наполнен глубоким смыслом и радует своей краткостью и сдержанностью. А тайники мы найдем. Не первый день замужем.

— Зина, ну что у нас с новой лабораторией, заработала наконец? Когда там они все свои проверки закончат?

— Лаборатория прошла последнюю проверку. Теперь ваша санкция, и новая лаборатория может официально начинать экспертизы.

— Да? Ну, моя санкция — это им не фунт изюма. Я лично убедиться должен, что там все точно работает, такова традиция.

— История древнего Китая уходит своими корнями в историю древнего Китая.

— Зина, ну вот ты опять мне хамишь. Ну не может нынешняя молодежь без этого. Ну скажи, ну кто дал тебе такое право? Ты моя секретарша, а я с тобой даже не сплю. И через тебя чуть в тюрьму не сел однажды. Не стыда у тебя нет, и не совести. Ты просто от этого некий оргазм получаешь, как я посмотрю. Это наверно потому, что сексуальная революция в России дает свои червивые плоды. Причем поступь этой революции я на себе уже не первый раз чувствую. Ну да ладно, тут видно изменить что-то не в моих силах. Так что там из себя последняя проверка представляла?

— У вас богатая сексуальная культура, товарищ пожилой следователь. Вы прямо все насквозь видите. Через одежду.

— Да? Правда? Зина, ты шутишь, наверное, а все равно приятно. Так что там у нас по лаборатории?

— Работник новой криминологической лаборатории положили в нашей столовой в остаток своей отбивной какую-то дрянь со специфической спектральной линией. На следующий день в столовой подавали котлеты. Работники лаборатории проанализировали котлеты. Та линия — была!

— Молодцы. Честное слово, молодцы. Я и сам давно заметил такую закономерность: если в нашей столовке дают отбивные, то на следующий день обязательно будут котлеты. И прокурору я это говорил, но тот упертый такой, ты же, Зина, его знаешь. Это, говорит, ничего не доказывает. Вот пускай они ему официальное заключение экспертизы представят, по всей форме. Пусть порадуется, может от этого и язва желудка его немного успокоится. Говорят, эта болезнь от нервов. Ладно, что еще у нас еще нового?

— Пустяки. Сироту изнасиловали и выбросили с девятого этажа, еще что-то. Не хотела вас беспокоить.

— Та-ак, девчонка опять смелой фронде предалась. Чувствую, опять провинился перед тобой. Упал морально. Что в этот раз? Покажи пример бесстрашной гражданственности, брось в лицо пожилому следователю все, что на душе накипело.

— На душе настолько накипело, что решила я уволиться из органов. Будет вкалывать девка бедная на рынке. Хватит с меня.

— Зина, да ты что? Что случилось то? Я же без тебя буду чувствовать творческую неполноту. Кто же, кроме тебя, гадости мне в лицо сказать осмелится?

— Надеюсь, что найдется кто-нибудь. А мне что-то в последнее время противно разговаривать стало. Пока вы меня просто держали в качестве той бочки, к которой всевозможное милицейское начальство наперегонки рвалось, чтобы стать ее затычкой, я терпела и даже улыбалась. Но сейчас так противно стало, что даже разговаривать с вами противно. Даже с учетом квартиры, которую вы устроили для моих родителей.

— Зина, ты украшаешь вход в мой кабинет, и это одна из причин, из-за которой ты здесь работаешь. Но в кровать ни к кому я тебя не подкладывал, тут ты меня не в чем упрекнуть не можешь. Теперь на счет твоего увольнения. Извини девочка, но я тебе этого сделать не позволю. Если ты отсюда уйдешь, то не рынок торговать, а на нары баланду хлебать.

— Почему так строго?

— Причин несколько. Прежде всего, потому, что доверяю абсолютно. Другого такого человека мне сразу не найти. Плюс к этому работница добросовестная, аккуратная, кабинет собой украшаешь, что не тоже не маловажно. На крючке ты у меня сидишь, опять же. И квартиру хорошую тебе организовал, и посадить тебя могу. Политика кнута и пряника, так сказать. Вот и все, пожалуй. А почему органы тебе противными стали? Что твоему взору открылась при их ближайшем рассмотрении? А может, кто навалился тяжелыми погонами и необъятно жирной тушей? Так ты скажи, не руби с плеча. Может, вместе подумаем. У нас действительно с этим бардак последние этак лет сто, а ты девка аппетитная, но ведь всюду так, при чем тут органы?

— Да при чем тут это! Душа каждого человека бесполая. С мужиками я сама разберусь. Хотя и менты наши… «Дорогая, ты платье не одевай пока, я тут быстренько сбегаю, помою своего шарпея». Не эстет, но аккуратный хотя бы.

— Лейтенант Волков!? Да у него же жена молодая, недавно в роддом отвез. Наверно потому и не сдержался, кобель.

— Еще чего! Причем тут лейтенант Волков?

— Я ему недавно сам щенка шарпея подарил. Не эстет он, это правда, но аккуратный. Лейтенант Волков, я имею в виду. Зина, так что тебя так расстроило, собственно говоря?

— Был погром. Толпа бритоголовых громила цыганский поселок. Убили ребенка, кого-то избили, что-то поломали. А милиция? Капитан позаботился о том, что бы милиция случайно не среагировала. А что же пожилой следователь? А безвольный пожилой следователь, маскируясь «слезой ребёнка», мирно и к взаимной выгоде договаривается с Капитаном. Действуя в рамках этой договоренности пожилой следователь берет банду торговцев наркотиками в цыганском поселке, о чем с гордостью доложил по начальству, застенчиво рассказал корреспонденту «Сковской правды», отчитался перед губернатором. Чем сорвал обильные аплодисменты. И, согласно этой же договоренности, пожилой следователь закрывает глаза на погром, устроенный одними российскими гражданами против других российских граждан в связи национальной принадлежностью последних. Делая все это с подчеркнуто незамысловатым выражением лица, что характерно.

— Ну уж и погром. Не обычное убийство из хулиганских побуждений, а неизвестное произведение Хичкока какое-то. Неслыханный в уголовной практике случай — Отелло рассвирепело и задушило Дездемону. Машинист поезда и сам не мог толком объяснить, как очутился на Анне Карениной.

— Не паясничайте. Не хотите мне отвечать — это ваше право.

— Как скажешь, куколка. Хочешь серьезно — могу серьезно. Россия — не Европа, у нее особенная стать. До этого в России побеждали только революции Великие Октябрьские и исключительно Социалистические. Как бы снова не произошла такая. Мы такого просто не переживем. А бархатных революций у нас пока не было, и судя по всему, не будет. На это счет иллюзий у меня нет. Никакие страны не застрахованы от революций, особенно если они тщательно готовятся за рубежом. Одно плохо, иногда революционеры выходят из под контроля, и устраивают такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Боюсь, что у России возможен только такой случай. Такого, чтобы медведь выкопал яму под пальмой, открыл пасть, засунул в неё лапу и упал в зимнюю спячку, у нас не будет. Так что раздувать этот случай я не собираюсь, ты уж меня извини. Было убийство ребенка из хулиганских побуждений. Милиция ищет виновников. Все, больше ничего не было.

— Избавьте меня от этого. Когда я была ребенком, взрослые часто доводили меня до слез своими нудными воспоминаниями о том, какое трудное у них было детство. Каждый день я слышала, как им приходилось пешком ходить в школу каждое утро 15 километров вверх в гору и ещё они носили 3-х своих младших сестрёнок туда на плечах. Зима, как известно, тогда длилась круглый год и сопровождалась страшным гололедом. В их школе была одна холодная комната, туалет был во дворе, и до него надо было бежать километр в гору. В этой комнате учились одновременно 10 разных классов, причём у всех были круглые пятёрки, хотя бумаги и ручек им и не хватало, поэтому они писали карандашами на полях газеты, а статьи из этой газеты они сперва читали вслух, патамушта книг тогда тоже не было, а потом использовали в том удалённом туалете, если успевали добежать до него в гору. Патамушта туалетной бумаги тогда тоже ни у кого не было.

При этом они как-то успевали помогать своим родителям убирать коммуналки и чистили там туалеты каждый день! А каждый туалет был в те времена на пять унитазов. Кроме того, они рубили лес на дрова, топили печи, и чистили по пять ведер картошки в день, патамушта тогда кроме картошки не было другой еды, но есть её им не давали, а сразу всё забирали для фронта. В свободное время, они, безвыездно живя в рыболовецком колхозе на острове, успевали разгружать вагоны с этой картошкой за 25 копеек в час и кормили на эти деньги всю свою семью, в которой жило 5-6 поколений бабушек. Для вас русские — это какие-то невиданные моральные уроды, от которых ждать каких либо осмысленных действий нельзя. На самом дел русские нормальный европейский народ, который вполне способен создать нормальное европейское государство, где все люди живут в достатке и спокойствии.

— Знаешь, о чем я думал, слушая твой пламенный монолог?

— О том, что я права.

— Нет, конечно. Покупаем мясо оптом постоянно — и жрем, и жрем… В этом, конечно, есть своя прелесть, но в России так никогда не было, а потому, скорее всего, никогда не будет. И детство мое ты отразила неправильно. Плевать мне было на то, что в школу я ходил в гору по снегу и ел одну картошку. Так было, но меня это не волновало. А волновало меня то, что приходилось переть через весь город 5 километров зимой в гору к какому-нибудь старому извращенцу лет 25, у которого была коллекция Плейбоя на польском за 1955 год с вырванными центральными картинками. Остальные картинки были все заляпаны засохшей спермой нескольких поколений польских и наших онанистов и пограничников. Или какая-нибудь старая дева лет 29 приглашала к себе вечером, наматывала себе на шею какие-то лебединые пёрья и напивалась портвейна, показывая мне немецкий трофейный каталог женского белья за 1935 год с Гитлером на обложке, для собственного возбуждения! И всё! У меня не было никакого другого порна, детство мое было украдено!

— Сочувствую.

— Ты, Зина, в отчете для губернатора, напечатала «еловек изакон». Торопилась, наверное?

— Извините. Я буду внимательней.

— «Извините»! А за то, что ты у меня в эрогенных зонах шаришь, ты извиниться не хочешь? Страшную правду о грехе аборта мне раскрыть собираешься? Знаю я все, и понимаю не хуже тебя. Но любую ситуацию я старюсь разрядить, а не сделать необратимой. И в результате моих, не особенно моральных, согласен, но правильных по сути действий, и наезд на цыган прекратился, и банда торговцев наркотиками надежно под статью пристроена. А то, что я не знаю, как нужно, согласно правилам хорошего тона, в гинекологическом кресле сидеть, так мне плевать. Я к этому и не стремлюсь, мне лишь бы результат был положительный — торговцы наркотиками в тюрьме сидели.

— А кто, кстати, вам их сдал? Говорят, что цыганская баронесса эта, Рамадановская-Рюмина, Гизелла, за информации об источнике слива информации даже награду назначила. Из цыганского поселка раньше даже ерунда наружу никогда не вытекала, а тут такой слив. Кто-то из авторитетных цыган говорить начал, дело то не слыханное.

— А черт их знает, как Олигарх все о них узнал. Главное, он эту информацию мне слил. Да его, собственно, понять можно. Раньше цыганская бригада торговцев наркотиками под ним ходила, а когда Челюсть от него ушел, он и их с собой увел. Олигарх сейчас новую сеть торговцев наркотиками строит. Дело это хлопотное, да и конкурентов топить надо, чтобы поле расчисть для пахоты, вот он цыганскую бригаду мне и сдал. В блатном мире это дело житейское, на том стояла, и стоять будет вся работа с негласными помощниками милиции. А ты как думала?

— Серая Шейка грустно опустила изменивший ей зад в ледяную воду... Я так примерно и думала. А с погромщиками то как? Они ведь завтра…

— Замолчи. Я всего лишь пожилой следователь, и в этом направлении ситуацию отслеживать не должен. Но то, что народ зреет, и возможность силовой акции патриотов увеличивается, мне не хуже тебя понятно. Свастику я чисто посадил, по сугубо уголовной статье, и для блатных никаких непоняток. Наехал братан на подругу Саранчи, а за наезд на чужую телку ответ держать надо, Саранча братан авторитетный, не фраер какой-то. Не мог он свой авторитет уронить, за побои подруги своей ответ не спросить. И никакой здесь нет политики. Таким образом пострадавший за идею борец за народное дело умер в родах. Пуповина закрутилась, бывает. Хотя далеко не дурак был, и язык прекрасно подвешен. И этих, с бритыми черепами, обустроим. В рамках действующего законодательства и строго по понятиям. Виданное ли дело, ребенка металлическим прутом по голове бить! Не по-русски это. А Гизелла, говоришь, стукача Олигарха в розыск объявила? И мне не доложили до сих пор? Совсем распустился народ. Думают, пожилой следователь совсем безобидным стал, кудрявый хвостик у него вырос. Ну да Бог им судья.

— Я в шоке. В конце концов, я вам плачу деньги, и не малые. Как вы могли!?

— Челюсть, перестаньте нервничать. Разве Олигарх не учил вас относиться к судьбам национальных меньшинств философски?

— Да сколько можно! Ира, поставь наконец торт и дай нам поговорить спокойно. Послушайте, пожилой следователь, это же полный армагеддец! Через цыганский поселок уходила четверть героина, который потребляется в Скове. Я отвозил порошок Гизелле, получал комиссионные и горя не знал. Единственное, иногда гадала мне на картах, что занимало уйму времени. Но в остальном она была идеальным партнером.

— Мало на планете идеальных женщин... мало...

— Опять вы с вашими остротами. Я имел в виду деловым партнером. После вашей операции в цыганском поселке я примчался к Гизелле и застал ее в окружении многочисленных родственников в страшном состоянии. Первое, что она сказала при моем появлении, было: «Я не поняла, это ты, типа, меня кинул, вурдалак?». Вы представляете? Она находилась настолько глубоко в шоке, что начала подозревать даже меня!

— Челюсть, перестаньте драматизировать. Сотрудники отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков арестовали в цыганском поселке только семь человек. А наркотиками там торгуют все от мала до велика.

— Ну да, и вы хотите сказать, что незаменимых у нас нет. Так вот вы ошибаетесь! Взяты ключевые люди, все структура торговли порошком в цыганском поселке разрушена да основания. Вы понимаете? И только не надо прикрываться не в меру прыткими сотрудниками из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, не надо. Совершенно невозможно представить, чтобы такого рода операции была проведена без вашей санкции. Я плачу вам такие деньги, чтобы мы могли работать спокойно, и вдруг такой страшный, нокаутирующий удар. Вы мне можете разъяснить, как такое могло произойти?

— Охотно объясню. У вас, Челюсть, сложилось совершенно превратное представление о моих возможностях как пожилого следователя. Решение о смерти Арафата будет принято на самом высоком уровне еще за три дня до проведения операции в цыганском поселке.

— Какого еще Арафата?

— Лидера Организации Освобождения Палестины. Челюсть, вы что, все жизнь газет не читали и телевизор не смотрели?

— Вы что, хотите сказать, что указание кончать мою бригаду в цыганском поселке вам пришло свыше?

— А вы что думаете, Олигарх будет спокойно смотреть, как вы подмяли под себя все торговлю героином в городе и сидеть сложа руки? Он как раз к решению этого вопросу подошел свежо и не ординарно. Все началось с проведения большой патриотической работы в прессе. Доколе цыгане будут травить наркотиками русских детей!?

— Правильно!

— Ира, выйди вон!

— Всенародно выбранный губернатор, естественно, не мог проигнорировать ни инициативы на местах, а в цыганском поселке уже был погром, во время которого даже ребенка убили, ни пламенные призывы депутата Олигарха. На этом фоне некто кладет на стол губернатора подробный список цыганской бригады.

— Некто, как я понимаю, это Олигарх?

— Если учесть, что матери Терезы в сковских лесах не водятся…

— И вы, когда губернатор спустил вам по инстанциям полный список моей цыганской бригады…

— Принял все меры и успешно провел задержание. Иначе, какой же я пожилой следователь.

— А почему вы меня в известность не поставили? Я же вам плачу такие…

— Челюсть, вы сегодня какой-то особенно меркантильный. Я государственный служащий и могу делать то, что могу. А расскажи вам обо всем заранее, вы бы бросились к Гизелле, и никого бы я в этом случае не арестовал. Какими бы глазами я потом глядел в глаза губернатору? Или вы думаете, что за свою должность не держусь? У меня тоже, на минуточку, жена молодая, и дом в Сковской Барвихе денег просит.

— В свое время, когда Олигарх устроил налет на нашу Сковскую Барвиху, Шпала предлагал мне устроить налет на дом Олигарха. Я его инициативу осмеял, да и просил он дорого. Теперь, в свете развития темы цыган и цыганщины, мысль о решении вопроса с Олигархом воздушно-десантным путем уже не кажется настолько дикой.

— Проходите, проходите, не стесняйтесь.

— А почему Антонина покинула свое рабочее место?

— А ее там нет? Я ее лишу премии за халатное отношение к своим служебным обязанностям. Кстати, пожилой следователь, говорят вас можно поздравить. Целый разворот «Сковской Правды» посвящен успешным действиям милиции по разгрому цыганской наркомафии. Это действительно серьезный успех, я говорю это без всякой иронии. Как вам туда своих людей внедрить удалось? Я имел дело с цыганами, уж если кто своих не продает, так это они.

— Саранча, ваша наивность меня умиляет. Все своих продают, если хорошо прижать. Без исключения. Могут издавать при этом низкий, протяжный стон, но продают. Пятый класс, вторая четверть воровских университетов. Один из братанов в цыганском поселке решил пососать одновременно двух маток: Олигарха и Гизеллу. Я попытался объяснить ему, что это не по понятиям, но он меня не понял. Я пообещал пожаловался на него доброй старой Гизелле. Тут, на конец, братан вспомнил, насколько легко Рамадановская-Рюмина переходит к обследованию пульсирующего сгустка мускулов между ногами виновного. От этих воспоминаний у него сразу невольно поджались пальцы на ногах, и из всех дырок полилась информация. Вот и все, собственно говоря. Как говорится: «Кощей Бессмертный хранил свою смерть в одном из двух яиц, пытаясь сбить с толку Иванушку». Но у пожилого следователя такие финты не проходят. Еще в далекой молодости, когда я только в органы пришел… Господи, Антонина, ты меня на старости лет заикой сделаешь! Скажу тебе по секрету, что строгий костюм предполагает юбку минимум сантиметров на двадцать длиннее. А грудь у тебя размер четвертый, как я посмотрю?

— Третьи. Это просто бюстгальтер такой.

— Ты уверена, что на тебе бюстгальтер? Я, к примеру, всю грудь вижу, а бюстгальтера не вижу.

— Не приставайте, пожилой следователь. Сегодня все равно у Саранчи нет приема посетителей, откуда я знала, что вы придете? А Саранча на меня за это не обижается.

— Антонина, в русской культуре женские гениталии принято заворачивать во все, что угодно, от шелка до трико или от кожи до кружев, а не выставлять их напоказ. И груди, тем более такой величины, напоказ вставлять тоже не принято. Прямо обольщение слонов какое-то. Антонина, ты же учительница, в конце концов, в школе работала. И перестань ты улыбаться, как тебе не стыдно!

«Обольщение слонов» — не хилое действо! Тоня, действительно, одень хоть что-нибудь и накрой на стол. Пожилой следователь давно нас визитами не баловал.

— Вы знаете, Саранча, пока ваша хулиганка не здесь, я у вас хотел спросить вот что…

— Вы знаете, пожилой следователь, мне моя Тоня нравиться такой, какой она есть. Ее в жизни били и в прямом, и в переносном смысле более чем достаточно. В сущности, ей психику поломали. Иногда от страха из-за какого-нибудь пустяка у нее даже руки дрожать начинают. Я прошу вас не обижать ее лишний раз.

— Перестаньте, Саранча. Я еще ее мать помню, когда из-за той каждую субботу на танцплощадке дрались. А той уже маленькая Тонька за юбку держалась. Тоня меня не боится и на меня не обижается.

— Тоня мне рассказывала, что когда-то у ее матери с вами роман был, и что вы даже ее с зоны вытащили. Но все равно, прошу вас быть с Тоней помягче.

— Да, было дело. Она уже в лагере была, а я пришел с нее показания снимать, не помню уже, по какому делу. Ее в кабинет привели, я на нее посмотрел, и сразу понял, что на все пойду, чтобы ее заполучить. Так что это в них наследственное.

— А почему вы расстались?

— Она меня выгнала. Не знаю почему. Сам бы я от нее никогда не ушел. Сейчас Антонину полуголую увидел, ее мать молодая как перед глазами встала. Потому и разнервничался. Она, в смысле Тонька, это тоже поняла.

— Такое только у вас, у русских, могло быть. Если Тоня захочет от меня уйти, я ее в клетку посажу. А ее дочь в другую, чтобы матери спокойнее было в клетке сидеть. Что значит — захотела и выгнала? Она женщина, моя собственность, самое дорогое, что у меня есть. Что значит, взять и уйти? Или выгнать?

— Саранча, да вы настоящий мусульманин, как я посмотрю, хоть и мать у вас русская. Но оставим эту тему. Я вот что у вас хотел спросить. А почему, собственно говоря, вы, я имею в виду ваш организацию, не торгует наркотиками в России? И почему вы так искренне радуетесь, когда мы арестовываем наркоторговцев в Скове. Радуетесь неудачам конкурентов? Какие конкуренты вам цыганская бригада? Личная неприязнь к Олигарху? Плевать вы хотели на Олигарха, да и договориться с ним вы можете при желании. Тем более что цыганская бригада последнее время работала на Челюсть, а не Олигарха, а с Челюстью вы, вроде бы, семьями дружите. Так в чем же дело?

— Мне можно послушать? Или снова будешь рассказывать, как мою доченьку в клетку посадишь?

— Тоня, подслушивать стыдно.

— И это мне мент позорный говорит? Хотите, гражданин пожилой следователь, я расскажу, за что вас моя мать выгнала? И вообще, как дело было?

— Да что ты знаешь то? Тебе сколько лет тогда было? А впрочем…

— Значит, дело так было. Моя мать никогда не была на зоне, вранье это. Но сесть она должна была. Железно. Ее поймали с поличным, когда выносила комбикорма с фермы. Давали тогда за это три года. На допрос ее привели к тому, кто потом стал пожилым следователем. И он ей сказал на первом допросе:

— Смотри доярка. Я даю тебе пять рублей. Ты берешь такси и едешь по этому адресу. Я там комнату снимаю. Тебя пустят, я позвоню. Адрес не записывай, запомнишь. Приду я поздно, можешь лечь спать, но поесть приготовь. Вопросы есть?

Моя мать была простая деревенская женщина. Она работала в совхозе дояркой, оставила свою десятилетнюю дочку, то есть меня, перед вызовом на допрос у своей матери. Ее допрашивал худенький белобрысый паренек, который был ее заметно младше, и его голос от волнения срывался на фальцет. Он должен был посадить ее в тюрьму на три года. Но, наверное, мог и не посадить. Моя мать приехала по адресу, куда послал ее паренек, и прожила там два года. Белобрысый паренек был ниже ее на пол головы и был очень крут. Моя мама не пошла на зону. Наоборот, ее взяли на работу продавщицей в овощной магазин, и она получила квартиру в Скове, ты самую, в которую я потом привела немытого узбека с вокзала, которого звали Саранча. Но я отвлеклась. Через два года моя мама спросила паренька, который к тому времени не был таким худым, собирается ли он на ней жениться.

— А ты сама этого хочешь? — спросил паренек.

— Нет, — ответила моя мама, — но если ты предложишь, то я за тебя пойду.

— Я не предложу, — сказал паренек, собирая вещи. — Я не могу жениться на женщине, которая была под следствием. Это может помешать моей карьере.

Я ничего не упустила, товарищ пожилой следователь?

— Упустила, конечно. Откуда же тебе все было знать. Я к тому времени закончил академию, оформил развод и приехал работать в Сков. Горел я тогда комсомольским задором и шил дела с пролетарским размахом, хотя пацаном уже не был. И однажды ко мне на допрос привели женщину. Ее взяли с поличным за хищение социалистической собственности, и она должна была идти в лагерь на три года. Мне нужно было оформить на нее бумаги и передать дело в суд. Когда женщина вошла в мой кабинет, я сразу понял, что общественный строй, который может отправить такое чудо природы на зону за кражу комбикорма, должен быть уничтожен. Сейчас в это трудно поверить, но до этого момента я был правомерным коммунистом. Через десять минут после того, как она вышла, в мой кабинет вошел директор совхоза, в котором работала дояркой эта женщина.

— Ты не хочешь ее сажать? — спросил он.

— Ее нельзя посадить, — ответил я, — задержание с поличным оформлено с грубыми нарушениями процессуальных норм. Даже начинающий адвокат без труда развалит это дело.

— Послушай, молокосос, — сказал мне директор совхоза, — я приказал ей лечь со мной в постель, но она отказалась. Я попросил наших ментов оформить на нее дело и мне все равно, что они там по пьяни написали. Она пойдет в тюрьму, и, если ты попытаешься этому помешать, ты пойдешь в след на ней.

— Сколько у вас с собой денег? — спросил я.

— Ровно десять твоих зарплат, — хмыкнул директор совхоза, — а ты молодец, службу правильно понимаешь. Глядишь, и до пожилого следователя дорастешь. Бери, не жалко.

— Вы неправильно меня поняли, — продолжил я, — сейчас я перезвоню этой женщине, она придет в аптеку на площади Ленина, и там вы передаете ей эту сумму. Если этого не произойдет в течение часа, вас убьют. До свидания.

Директор совхоза молча ушел, но серьезности демарша не понял. Он пришел в аптеку и начал избивать эту женщину. К нему подошел Аптекарь, сказал «закрой глаза» и плеснул ему в лицо кислотой.

— Оказывается, не один я из здесь сидящих давно и жестко конфликтую с законом. Из вас, пожилой следователь, при благоприятных обстоятельствах мог бы выйти прекрасный вор в законе. А дальше что было?

— А дальше ничего не было. Директор совхоза понял, что дешевле со мной не связываться и в милицию обращаться не стал. Я закрыл уголовное дело на Аптекаря и оформил его своим негласным осведомителем. Весело на нем, между прочим, торговля наркотиками, тогда это еще была экзотика. Доярка не была близко знакома с блатным миром и от вида директора совхоза, у которого на ее глазах с лица слезла кожа, пришла с состояние шока. По приказу Аптекаря, на забранные у директора совхоза деньги, она купила какую-то невообразимую ночную рубашку производства ныне покойной Югославии и ждала меня в ней возле кровати по стойке смирно. Дальше Тоня рассказала правильно.

Что же касается того, что я мог бы стать уголовником, то очень может быть. В нашем рыболовецком колхозе браконьерством занимались все, без этого было просто не выжить. Занимался этим и мой отец, естественно, я ему помогал. В нашем колхозе почти не было семьи, где кто-то не сидел за браконьерство или за «спекуляцию» рыбой. То, что я не сел, было чистой случайностью. А из лагеря, при моем характере, если бы я вышел живым, то в законе. Тут вы правы.

— Вы хотите поговорить с Тониной мамой? Она ведь с нами живет.

— Нет. Не о чем мне с ней говорить, много времени прошло. У нее была своя жизнь, у меня своя. Тем более что это все лирика и предания глубокой старины. А вы так и не ответили на мой вопрос, Саранча. Так почему же вас так радуют мои успехи в борьбе с торговцами наркотиками.

— Ответ прост. Хочу обратить ваше внимание, уважаемый пожилой следователь, на то обстоятельство, что, после посадки цыганской бригады, цены на героин в Скове влетели до небес.

— Ну а вам то, что от этого?

— Наша организация кровно заинтересована в том, чтобы героин, тяжелый наркотик, не был бы более дешевым чем, например, «паленая» водка. Употребление тяжелых наркотиков в России еще кое-как удерживается пока за счет низкой платежеспособности потенциальных потребителей. Героиновый демпинг неизбежно перекинется из России в западную Европу и убьет нашу организацию. Потребление героина в Европе имеет ограниченную емкость и никакой демпинг не в состоянии эту емкость сильно увеличить. Но ударить по нашим доходам такой демпинг может смертельно. Между тем, демпинг сдерживается на сегодняшний день исключительно в России, так как сегодня никто в Афганистане, кроме капризов самой природы, не может как-то ограничить запредельные объемы производства зелья. А на стихийные катаклизмы мы полагаться не можем.

Что собой представляет Афганистан? Эта страна не допустила ни британского, ни советского господства. Несравненно более развитые страны, не щадя солдатских жизней и материальных ресурсов, десятилетиями пытались вытащить Афганистан из средневековья. Великобритания безуспешно воевала здесь в 1838-1842, 1878-1880 и 1919 гг., а Советский Союз — в 1979-1989 гг. Под мак в Афганистане отведены все лучшие земли, что позволяет производить тысячи тонн опия-сырца в год! Именно распри из-за площадей под мак перессорили в начале 1990-х лидеров моджахедов, одержавших победу над шурави (советскими). В Афганистане проживают миллиона два узбеков, столько же хазарейцев и вдвое больше таджиков. А большинство, в миллионов двенадцать, составляют пуштуны. Еще 20 млн. пуштунов населяют соседние провинции Пакистана. Все эти народы разбиты на племена, и ни одно племя не уступит без боя ни пяди маковых посадок. Так что почва для распрей там есть. Главным из условий, на которых вожди афганских племен соглашаются терпеть американское военное присутствие, является, мягко говоря, терпимое отношение пришельцев к наркобизнесу, составляющему основу экономики этого находящегося в средневековье государства. А так как американцы на это не претендуют, то никто в Афганистане их не трогает. Так что Афганистан свободно завалить весь мир героином по цене йогурта и, тем самым, сделать нашу организацию не рентабельной.

Какие конкретно факторы, могут помешать «нашествию демпингового героина»? Производство героина в больших масштабах началось там со второй половины 80-х годов. Но, после отстранения талибов от власти, производство опиума-сырца там вообще ничем не ограничено.

Силовое присутствие России на территории государств с аномально высоким уровнем преступности, полной коррумпированностью правоохранительной системы и тотальной криминализацией власти сдерживает поток героина в Россию. В какой-то степени? И что делают на Пянже российские пограничники?

— Ловят наркокурьеров.

— Правильно, два очка пожилому следователю. Да, действительно ловят. Поймали уже не одного дехканина при попытке переплыть реку на автомобильной камере с двумя-тремя килограммами порошка. А буквально рядом стоят таджикские таможенные пункты, через которые, за соответствующую мзду, можно почти легально провозить из Афганистана все что угодно десятками и сотнями килограмм. И не какие пограничники нам не помеха. Другие крупные поставщики героина в Европу поступают таким же образом. Тем более что и афганско-таджикскую границу российские пограничники охраняют далеко не на всем ее протяжении. Некоторые участки, примерно 80 километров, переданы под контроль местной погранслужбы. А там дело обстоит особенно строго: отслюнявил оговоренную сумму — и, счастливого ветра, синяя птица.

Что из себя представляет наркотранзит, по которому мы работаем? Большая часть его следует через Таджикистан в Россию и дальше на Запад. Кое-что, хотя сравнительно немного, у нас идет через Узбекистан вместе с нелегальными иммигрантами. Но теперь мы соорудили собственный дополнительный транзитный канал: Герат — Ашхабад — Красноводск — Каспий — Калмыкия и Дагестан — Центральная Россия. Последнее время на пути наркотиков из Средней Азии Россия возводит всякие препоны и это правильно. Вести товар с Северного Кавказа и Калмыкии гораздо проще. С одной стороны это территория РФ, а с другой стороны работа правоохранительных служб там практически парализована в силу причин политического характера. Но это частности.

В действительности единственная угроза нашему бизнесу — это демпинг. Мы большая организация, у нас есть своя дорогостоящая бюрократия, и, кроме того, у нас значительные финансовые расходы. На анализ рынка, на то, на се. А главное, мы обязаны прикормить не только правоохранительные органы, но и органы власти на всем пути следования товара. А это огромные суммы. Поэтому и себестоимость героина, который поступает к потребителю, у нас относительно высока. А что делает гусар-одиночка? Схватил кило героина в потную ручонку и бросился через все посты и границы. Поймали — сел, не поймали — можно скинуть товар и за копейки, накладных расходов то никаких.

Если на пути таких гусаров разного рода пожилые следователи не поставят сети с мелкими ячейками, и не выловят их всех или почти всех, то цены на товар упадут до такой степени, что наша лавочка станет нерентабельной. А потому и вы лично, и, в вашем лице, антинаркотический департамент…

— Вы и это знаете!?

— Как вы считаете, для того, чтобы загасить ваше служебное расследование, мы работали на уровне сержанта?

— Продолжайте.

— …вы лично, и, в вашем лице, антинаркотический департамент, в лице организации, которую я представляю, имеете надежных, и, прошу особо обратить ваше внимание, щедрых стратегических союзников.

— Вы кончили, Саранча? Я могу задавать вопросы?

— С удовольствием отвечу на все ваши вопросы самым исчерпывающим образом.

— Почему вы не продаете героин в Скове?

— Сбивать цены на порошок, тем более на границе с Общим рынком — это рубить сук, на котором мы сами сидим. А по высоким ценам мы продадим крохи, покупательная способность населения низкая.

— Почему вы выбрали именно меня?

— Все по той же причине. Вы работаете исключительно эффективно. А то, что при этом вы откровенно плюете на действующее законодательство, нас, как вы понимаете, не интересует. Вы взяли взятку четырнадцатилетней девочкой — да хоть десять порций! Лишь бы вы держали цены на героин в Скове на высоком уровне. Иначе толпа гусаров по дешевке купит героин в Скове, и броситься, набив его в пользованный презерватив, через эстонскую границу. Вы для нас, гражданин пожилой следователь, двадцать шесть панфиловцев в одном лице. Велика Россия, а отступать некуда, за Сковом Европа начинается. Если вы не остановите, то уже никто не остановит. Хотите, еще одну девочку закажу? Лет шести-семи?

— Саранча, какая же ты мразь, я не лягу с тобой сегодня в постель.

— Ты, Тонечка, такого рода проблемы делаешь мне и более мелким поводам, я уже привык. Снова привяжу твои руки к кровати, и снова можешь кричать хоть на всю Сковкую Барвиху. Мой авторитет, как мужчины страстного и необузданного, от этого только вырастет.

— А тебе только окрестных дам и обольщать. Ирка Челюстева тебе и так глазки строит.

— Тоня, я только тебя люблю, что даже в клетку посадить готов, ты же знаешь.

— Пусти, гад! Ну как тебе не стыдно пред пожилым следователем, чурка ты бесстыжая!

— У меня нет от него тайн — он мой начальник охраны.

— Слушай, Аптекарь, какая у тебя Ленка румяная стала! Я эту шпану даже и не узнал сразу. Ты ее что, рыбьим жиром поишь? Только не думай, что я завидую. У меня Тамара и подвижная, играет все время, и веселая, смеется, а вот румянца нет. Может потому, что смуглая?

— Наверное. Моя Леночка то светленькая, кожа прозрачная, сосуды близко. Как от героина отошла немного, так и разрумянилась вся.

— Кстати, я у тебя давно хотел спросить. А почему наркотики обязательно нужно из растений получать? Почему, если тут такие большие деньги крутятся, нельзя их получать в заводских условиях?

— Попытки это сделать идут все время, но сделать это не просто. Единственный синтетически наркотик, получивший по настоящему широкое распространение — это экстази. И над его синтезом в свое время вся химическая и фармакологическая промышленность Германии работала несколько лет.

— Не понял. Что значит «промышленность работала»? А правоохранительные органы куда смотрели?

— Эс-эс как раз и курировала работу над проектом. Несмотря на создаваемый пропагандой образ арийского солдата, здорового и сильного духом, наркотики стали одним из ключевых факторов фашистской храбрости. Синтезированный немецкими химиками первитин поначалу казался волшебным средством, однако со временем солдаты становились нервными, психически неустойчивыми, постоянно впадали в депрессию. Этот препарат относится к группе стимуляторов на основе амфетамина. Есть такая группа лекарств, она стимулирует работоспособность и снижает аппетит. У этой группы препаратов масса тяжелейших побочных эффектов, поэтому ими практически не пользуются. Естественно, немецкие военные врачи требовали запретить первитин, но командование продолжало пичкать армию наркотиками исходя из того простого соображения, что пока здоровье солдата разрушиться от приема наркотика его все равно убьют. Последние годы войны немецкая армия вообще сидела на «энергепилле» — смеси первитина, кокаина и деривата морфия. Это и есть полный комплект составляющих популярных ныне «экстази». Интересный момент: в заключительных этапах войны советская армия после «наркомовских 100 грамм» вступала в бой с немецкой армией наркоманов. Итог известен всем, что еще раз доказывает: если уж необходим допинг, то незначительные дозы алкоголя действуют эффективней. За годы войны технология получения энергепилле была отработана. Над синтезом и производством этого препарата работало много людей. И, когда война закончилась, некоторые из них занялись изготовлением этого препарата для насущных нужд наркомафии, несколько видоизменяя его, конечно. И в результате получился МДМА (метилендиоксиметиламфетамин) хотя похожий на первитин, но новый препарат. Кстати, специально для летчиков, или для других людей в форме, которым нужно было не спать несколько суток в СССР использовали вещество, которое в народе называли «Винт». Это вещество (бипирвитингидрохлорид) относится к все той же группе метамфетаминовов. Но это я отвлекся. Экстази первоначально использовался как антидепрессант со стимулирующим эффектом, и уже потом, в 1980-е, было выяснено, что под ним прикольно плясать. В «дискотечных таблетках» наряду с собственно экстези (МДМА) часто бывает метамфетамин, но никакого кокаина или морфина туда в настоящее время не добавляют. Но даже экстази наркоманы все равно предпочитают применять наркотики естественного происхождения. Лена вам подтвердит.

— Лена, подтверди.

— Экстази, голубчик пожилой следователь, это изначально был только МДМА. А сейчас в круглые сыплют всё подряд. Экстази — это так, «дискотечный» наркотик. В 1987 году на одной из дискотек в Испании был открыт эффект от сочетания таблетки экстази с музыкой. Возникают необыкновенная легкость, прилив энергии, можно веселиться и танцевать без устали много часов подряд. От слияния музыки и экстази родилась целая рейв-культура. Как считают специалисты, звуки определенного ритма и частоты служат катализатором биохимических процессов в мозге человека, употребившего наркотик, усиливая и расширяя спектр его действия, не знаю, насколько это правда. Действует экстази от 2 до 8 часов. В толпе вызывает ощущения радости и прилив энергии. Принявший его может танцевать целую ночь, пока коньки не откинет от¬ сильного обезвоживания организма. Героин — это дело другое. Героин…

— Не дурак, понял. Смени пока пластинку, Елена Юрьевна. А если еще кто-то синтезирует что-то подобное экстази? А, Аптекарь?

— Вряд ли. Нужна концентрация многих специалистов различного профиля, серьезное оборудование, нужно вложить большие средства. Фашистская Германия — это совершенно особый случай, а не один преступный синдикат этого не поднимет.

— Значит героин, к чему нас призывает твоя Леночка?

— Героин, гражданин пожилой следователь, героин.

— И начальство мое с тобой согласно, Елена Юрьевна. Я с Москвы недавно вернулся, собирали нас, пожилых следователей, призывали утроить усилия… И консультации психологов бесплатно проводили, и песни для нас пели. Говорили, что отныне поэты, акыны и ашуги будут слагать былины и саги о подвигах работников правоохранительных органов грудью вставших на пути наркотрафика. В связи с измененьями в федеральном законе «О внесении изменений в Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан» и «О внесении изменения в статью 54 Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах». Увеличили с 15 до 16 лет предельный возраст несовершеннолетних, которым наркологическая помощь оказывается без их согласия. Сказали, среди прочего, что в 2003 году в Афганистане было произведено 360 тонн опия в героиновом эквиваленте, а в 2004 уже 420 тонн. И что две трети от этой цифры идет в Россию и через Россию, а это тонн 300, никак не менее. А с января по октябрь 2004 года правоохранительные органы перехватили 2,9 метрических тонн героина по сравнению с 1,4 тоннами, перехваченными за аналогичный период прошлого года. То есть милиция перехватывает где-то один процент так любимого Еленой Юрьевной героина.

— Картина Репина «Кощей Бессмертный слушает кукушку». Не может быть, чтобы только один процент! Я, для вас обоих, так, иду в комплекте с постельным бельем, говорящая статуэтка с раздвигающимися ногами. «Света — звезда минета». Только не делайте наивно-удивленных глаз! И не говорите мне, что вы так стары, что еще помните чистых невинных девушек. В поцелуях Аптекаря, к примеру, я не чувствую никакой неуверенности. Смею предположить, что с подобным положением вещей сталкивается и подруга пожилого следователя с гордым именем Тамара Копытова. Лучше вы меня, старую наркоманку, послушайте. Среди моих знакомых наркоманов в тюрьме сидит половина. Может не половина, может чуть меньше, но не один из ста, это точно.

— Да ладно тебе, Лена, врёшь ты так уверенно. Какая тюрьма? Ну, сидит у нас кое-кто, не без этого. Но, с ругой стороны, ежегодно в России регистрируется только убийств около 32 тысяч. И еще 20 тысяч человек умирают в больницах в результате тяжких телесных повреждений. Кроме того, ежегодно регистрируются более 40 тысяч неопознанных трупов. При этом 90% погибших составляют жертвы преступлений. К этим цифрам можно прибавить 45—48 тысяч пропавших без вести и около 20 тысяч, погибших в результате пожаров, поскольку примерно половина пожаров имеет криминальные причины. Итого, за год минимум сто тысяч человек убивают умышленно. Это только убийства, а других нарушениях общественного порядка я речь не веду, обрати внимание. А в исправительно-трудовых колониях у нас всего-то находится чуть более миллиона человек. И содержат их в условиях почти санатория, только десять процентов от числа всех заключенных открытой формой туберкулеза болеют, остальные просто простужены. Потому народ к тюрьме и относится как к чему-то житейскому.

Жил-был на свете Витек из Донецка,

Сделал три ходки, был крут не по-детски…

Дело, мол, в общем-то, обычное, никого этим не удивишь, о таких народ песни слагает.

Товарищи, в тюрьмах, в застенках холодных,

Мы с вами, мы с вами, хоть нет нас в колоннах.

Каждый воспринимает это как родное, наболевшее. Весело встретил 8 Марта таксист Подметкин. Увидев одиноко идущую девушку, он предложил ей бесплатный проезд. Девушка из вежливости отказалась. Но личное обаяние и монтировка Подметкина помогли ей преодолеть девичью скромность. Каждый день мы слышим такие вот вести с полей. А также из школ, роддомов и театров. За что в тюрьму сажать, скажи пожалуйста? Я даже не хочу по этому колхозный базар разводить, тем более что задница у пострадавшей и впрямь была ничего. По правде говоря, она тоже это прекрасно знала, и нередко её пускала в ход. А, кроме того, после выпитого вчера голова Подметкина болела так, что сама мысль поонанировать на задницу пострадавшей казалась ему убийственной. И вообще, умелый любовник не тот, кто долго занимается сексом, отчаянно пытаясь кончить, а тот, кто получает мощное удовольствие при большом промежутке времени, которое, будучи помноженным на мощность, дает большую количество удовольствия. Это я к тому, что таксист Подметкин не шпана какая-нибудь, а в такси пошел работать после окончания политехнического института. Как сказала моя секретарша Зина, перепечатывая протокол допроса: «В тихой теплой ванне, не слыша никаких прощаний, вскрыть себе жилы. И чтобы пахло левкоями, а в узкое окно, у потолка, светила заря и вдалеке были слышны флейты». Вот хорошая вроде девка, а к специфике работы никак привыкнуть не может. Хотя я всегда учу своих подчиненных, что при допросе главными являются политические соображения, а причинение боли является вторичным. Вот лейтенант Волков правильно службу понимает. Он Зину вчера поучал: «Сегодня он пальцем попку вытер, а завтра — родину продал». Прекрасно сказал, молодец!

— Когда-то на Красной площади приземлилась летающая тарелка. Сбежавшиеся люди не успели оглянуться, как из нее выскочили два инопланетянина, быстренько перетрахали всех собравшихся женщин, сели в тарелку и взмыли в воздух. С той поры, правда, о смелой инициативе инопланетян почти не вспоминали.

— Лена, ну как ты себе позволяешь разговаривать с людьми, которые старше тебя и по возрасту, и по званию?

— Это фразу ваша несчастная секретарша Зина слышит, по-видимому, двенадцать раз в день. Или вы не оговорились и действительно считаете, что звание «пожилой следователь» действительно выше, чем звание «проститутка и наркоманка»? Мой повелитель Пилюлькин ко мне приставил охранника. Это добрый и хороший человек, который в два раза меня старше, и который бесстрашно выручал меня в самых чреватых ситуациях еще во времена, когда я работала в «Уникуме». Но при всем теплом к нему отношении, я его называю «Бронетёмкин поносец» за грубость и бесконечные оговорки. В последнее время, своими высказываниями, вы стали удивительно мне его напоминать.

— Да что ж это такое, Господи? Опять кругом враги! Вставай страна огромная! Загнивающий Запад не дремлет! Буржуи наживаются на простых бездельниках! Ну на минуту стоит расслабиться, как тебя даже девчушка с ангельским личиком в землю втоптать норовит длинными красивыми ножками. Все мы как будто бы христиане, хотя некоторые и мусульмане, многие и православные, в том числе и жидовствующие, все братья и сестры во Христе, включая трасвертистов и прошедших операцию по перемене пола, общинники, миряне... а деремся друг с другом как басурмане какие... Не хорошо это! Ты мне Ленуся, наркоманка дорогая моя, лучше вот что скажи — вот одна доза героина, в граммах, я имею в виду, это сколько будет?

— Вы знаете, пожилой следователь, мне трудно ответить на ваш вопрос. Это зависит от разных факторов. Героин ведь разный бывает, разной степени очистки и разной степени чистоты. Если это героин «Кандагар» в фабричной упаковке, и фирменный знак, три льва и надпись арабской вязью на месте, то много его и не надо. Хотя действие у него какое-то необычное, не всем это нравится. А если это купленный в подворотне мусор, где непонятно, сколько там героина, а сколько талька, крысиного яда и Бог его знает, чего… То о какой же дозе в данном случае может идти речь? А, кроме того, как говорит мой повелитель Пилюлькин, нельзя сбрасывать со счетов человеческий фактор. Для начинающего наркомана доза должна быть не большой. Когда человек втягивается, то, для получения того же эффекта, дозу нужно все время увеличивать. Вот такие, брат пожилой следователь, дела.

— Без нахамить, Елена Юрьевна, у вас, как обычно не получается. Но, в остальном, в ваших разъяснениях чувствуется глубокое проникновение в предмет.

— А почему вас заинтересовал вопрос дозы, товарищ пожилой следователь? Тоже, наконец, подсесть на иглу решили? Я так и думала.

— Аптекарь, ты ее бьешь каждое воскресенье, как я тебе советовал, или у тебя все пущено на самотек?

— Стыдно признаться, не бью. Рука не поднимается такую красоту отшлепать. Умом понимаю, что надо, но сердцу не прикажешь.

— Так я и думал. Елена Юрьевна, вы женщина красивая, спору нет, но педагогически чрезвычайно запущенная. Тем не менее, на поставленный вами вопрос я отвечу. На иглу, как вы выразились, подсесть я не собираюсь. А вопросы мои вызваны тем обстоятельством, что законодатель, в отношении разовой дозы, находится в полном недоумении. Во многих странах и, в том числе, в Российской Федерации законодатель придерживается глубоко порочного мнения, согласно которому существует некая доза наркотического препарата, которая нужна наркоману для личного пользования, а потому сажать на нары за нее не нужно. А если эта доза превышена, то надо привлекать по всей строгости, так как эта доза уже предназначена для коммерческого применения. И тут разгорелся жаркий спор между антинаркотическим департаментом и защитниками прав сидящего на игле человека. Суть спора сводится к вопросу о средней разовой дозе, иными словами — сколько нужно наркоману для однократного употребления. Наш департамент предлагает в качестве средней разовой дозы потребления 0,1 мг столь любимого вами, Елена Юрьевна, героина. Правозащитники бьют в набат и утверждают, что: «От 0,1 мг никакой наркоман не получает ощущения наркотического опьянения! Это нелепость!», «Мы предлагаем альтернативную таблицу, где средней разовой дозой по героину, за которую наркоман уже должен нести уголовную ответственность, является одна десятая грамма». То есть — в тысячу раз больше. Где же правда?

— Во времена моей работы в «Уникуме» у меня был один клиент, который мечтал о том, чтобы месячные у женщин были бы один раз в год, и то только во время открытия рыболовного сезона. И только теперь я поняла, что он работал в антинаркотическом депертаменте.

— И что, Лена, вы рекомендовали этому мечтателю?

— Всем своим клиентам, не зависимо оттого, что они мне рассказывали и о чем мечтали, я рекомендовала не экономить на гандонах. В нашем деле без этого труба. Это Пилюлькину я могу сказать: «Знаешь, мне что-то хочется. Просто подержи меня в своих объятиях».

— С Аптекарем такими фразами тоже злоупотреблять не надо, голубушка. Можешь мне поверить, уж я то его добрый характер за долгие годы совместной работы хорошо выучил. И еще у меня к вам одна просьба, Елена Юрьевна. Нельзя ли на сегодня избавить нас от рассуждений бомжа с трех вокзалов о правилах личной гигиены. Мне кажется, сегодня вы этим злоупотребляете.

— «Бомжа с трех вокзалов». Как это фраза мне что-то напоминает. Уж не побеседовали ли вы, пожилой следователь, с моим старым знакомым по имени Толик?

— Какой еще Толик?

— Ах, пожилой следователь, пожилой следователь, какой же вы кокетка, однако. Ваше красноречивое и многословное молчание меня настораживает. Тот самый Толик, который сопровождал меня в поездке в Сков. Это у него все сравнения и аллегории связаны с Москвой. Вы же не москвич, как могло вам прийти в голову сравнения с тремя вокзалами? Вы, наверное, и не знаете, о каких вокзалах речь.

— Слушай, Аптекарь, разреши я отправлю ее учиться в Высшую Школу Милиции. Характеристики я ей подпишу, тут вопросов нет. Она же у тебя сыскарь прирожденный.

— Не разрешу. Лену учить — только портить. Девчонка-самородок, светоч разума. Ее имя будет присвоено самой большой кровати в родном секс-колхозе «Уникум» он же «Заветы Аркадия Кагановича».

— О чем ты, Аптекарь? Какого еще Аркадия Кагановича?

— Фамилия Аркадия, хозяина «Уникума», Каганович. И вообще, твоя ненавязчивая, приятная такая пропаганда в пользу сбора информации на нужды правоохранительных органов совершенно излишня. Я с Леной делаем все что можем, не напирай.

— Да ладно тебе, я просто хотел еще раз напомнить Елене Юрьевне, что мы с тобой еще не старперы за домино…

— И, со слезами на глазах, рассказать об обряде посещения общественного сортира, широко распространенном в рыболовецких колхозах на Чудском озере в эпоху последнего обледенения суши.

— И это полезно знать, Елена Юрьевна, чтобы потом не быть всему в коричневом, с ног до головы. Это в лучшем случае. А в худшем — раньше времени загнуть боты. Ты, как все красивые девушки, хамить взрослым мужчинам жизнью приучена, я понимаю. Но ты пересиль себя, пересиль. Дурному то я тебя не научу, будь уверена. Да и провожать твое красивое тело в последний путь ох как не хочется. Как я после этого Аптекарю в заплаканные глаза смотреть буду? Так что ты уж моими поучениями не пренебрегай, голубушка. Я сам бы рад «шашки наголо!», да при нашей современной жизни — оченно трудно это! Зашибить могут, и не заметят. Так что ты свой праздник непослушания прекрати. Для своей же пользы, Елена Юрьевна.

— Пожилой следователь, давайте пока оставим воспоминания вашей далекой рыболовецкой юности. Не возражаете?

— Тебе возразишь, как же. Так что придется мне учесть ваши пожелания в наших дальнейших отношениях.

— Вот так-то лучше. А теперь ответьте лучше мне на такой вопрос. Как-то мой сатрап Пилюлькин, беседуя со мной за чашкой утреннего кофе, заявил, среди прочего, что арест вами цыганской бригады торговцев наркотиками является событием выдающимся и из ряда вон выходящим. А в чем, собственно, выражается их уникальность? Они что, ансамбль кошерной музыки «Шалом, героин» организовали?

— Елена Юрьевна, так нельзя. У вас репутация девушки не только исключительно красивой, но и высоко интеллигентной, а тут такой пассаж. Ансамбль кошерной музыки «Шалом, героин» — это наш еврейский друг Аркадий. А цыганская бригада наркоторговцев — это пара гнедых запряженных зарею, тощих, голодных и жалких на вид. И уникальность цыганской бригады заключается в следующем: структура розничного распространения наркотиков, как правило, выстроена на базе преступных этнических сообществ, состоящих из цыган, таджиков или, к примеру, азербайджанцев, что затрудняет агентурное внедрение. Причем в цыганскую среду внедрить стукачей особенно сложно. Цыганский народ всегда существовал как совокупность общин в инонациональной среде, и это положение выработала определенные черты национального характера. И главная из таких основополагающих черт является принцип: «Не продавай своих». Попробуй, внедри в такую среду тайного осведомителя! А главное оружие борьбы с наркобизнесом — это информатор внутри преступного сообщества. И, так как цыганские наркобригады посадить трудно, не продают они своих, не смотря на проводимую с ними воспитательную работу, то они и расплодились без всякой меры.

— А данной ситуации как вам информатора туда внедрить удалось?

— Ах, Елена Юрьевна, вы такие интимные вещи у меня спрашиваете… Да я даже своей Тамаре Копытовой в минуты оргазма этого не рассказываю.

— Значит, все ее оргазмы были фальшивые.

— Да при чем тут оргазмы моей голубушки? Я о своих оргазмах речь веду. А что там женщины чувствуют, мне понять в любом случае не дано. Да и не интересно мне это.

— Давай, пожилой следователь, сбацай нам, как наши предки, отважные коммуняки, сражались в своих къебинетах. Пока русский народ отлёживался на печи. Ну и маненько про то, какой ты замечательный и весь из себя целка.

— Аптекарь, ты чего?

— А чего ты на мою Лену наехал? Хочешь спросить у нее чего — спрашивай. А в остальном относись к ней бережно, гадости ей не говори. Я же с твоей Тамарой об оргазмах не беседую. У тебя лапочка, и у меня лапочка. Я ей всякие гадости говорить даже наедине со мной не позволяю, и уж тем более при чужих людях.

— Не дурак, понял.

— Напрасно ты, Пилюлькин, держись меня в этом плане в ежовых рукавицах. В ходе задушевных бесед о любви человек обнажается, раскрывается и показывает свои интимные и прочие слабые места. Что так помогает оперативной работе. Правда, пожилой следователь?

— Ленка, ты меня в это дело не вмешивай. Над тобой Аптекарь есть, что он тебе говорит, то ты и должна делать. Дисциплина в нашем деле — это прежде всего. Тем более, что ты ему навеки отдана, сама знаешь.

— Так уж навеки! Я оптимистка — верю, что завтра будет лучше, чем послезавтра.

— Аптекарь, бери ремень и бей по этой оптимистически настроенной попе безжалостно. Иначе завтра будет еще хуже, а послезавтра вообще отвратительно.

— Ни звука про попу в моем присутствии.

У моей кошечки лапки пушистые,

Пусть не всегда они очень душистые.

Просто она как сортир посетит,

То в ссаки наступит, то в кал угодит.

Это все из-за тебя, пожилой следователь. Моя Лена такой не была, это ты ее испортил. Разложил, практически на моих глазах.

— Лена, и тебе не стыдно? Ты до чего Аптекаря довела, Статуэтка бесстыжая? Бедняга стихами заговорил. Я просто торчу, как веник. Прозы, видите ли, ему мало стало! Аптекарь, если ты немедленно свою куклу не начнешь лупцевать безжалостно, то боюсь, очень скоро слишком поздно будет.

— Как я погляжу, гражданин пожилой следователь, вы просто дождаться не можете, когда на мою несчастную попу ремень обрушится. Вам что, без этого плохо? Солнце не светит, птиц не поёт?

— Сволочь ты, Ленка, зажравшаяся! Сталина на тебя нет! Ленина! Дзержинского Феликса Эдмундовича! Ты же над несчастным Аптекарем издеваешься. А без него, между прочим, проживешь ты на белом свете два часа от силы. Это я тебе все как есть говорю, пока Аптекаря нет. Мужик от переживаний пописать вышел. Он же тебя даже от моих шуток незлобливых защищает. Ну кладет он тебя в постель, понимаю, но это право тебе не дает так себя вести, не красиво это с твоей стороны.

— Хотите откровенно, пока Аптекаря нет? Могу и откровенно. Я ужасно боюсь, что Аптекарь меня на улицу выбросит. Ужасно. И не только потому, что меня, скорее всего, тут же Олигарх отловит. Я наркоманка. Если меня из клетки выпустить, я снова на иглу подсяду. Как дорогая проститутка я долго не удержусь, из-за героина товарный вид быстро потеряю. Год, два, и привокзальная потаскуха с синяком под глазом. Для меня Аптекарь — это реанимация, из которой выйти мне, скорее всего не дано. Теперь о постели. Аптекарь ко мне особых чувств, кстати говоря, не испытывает. Я для него поводом была, чтобы от больной жены отделаться и новую жизнь начать. Другое дело, что он мною гордится — статуэтку для постели приобрел на старости лет, есть чему завидовать. Символ жизненного успеха своего рода. Он мне даже противозачаточные таблетки недавно запретил принимать. Ребенка солидным мужчинам после сорока сейчас модно заводить, особенно когда при ребенке молоденькая мама состоит.

— Ты беременна?

— Нет пока.

— Роди ребенка, Лена, это твое единственное спасение. Аптекарь позаботится, чтобы живой к Олигарху ты не попала, ты знаешь слишком много. Если ты ему надоешь, он тебя просто убьет.

— А что ребенок изменит? На сколько я Аптекаря изучила, он вообще эмоций лишен. Он меня и с ребенком убьет.

— Глупости, мать своего ребенка он никогда не убьет. Потому, что никогда не бросит. И потому, что в том мире, в котором он живет, это не по понятиям. Роди ребенка и успокойся. Для тебя это единственный выход. Причем постарайся сделать это быстро, у меня такое ощущение, что ты его иногда раздражаешь.

— Я стараюсь ему угождать, но иногда не могу сдержаться и начинаю хамить. Хотя боюсь его страшно.

— Что с постелью?

— Черт его знает, вроде бы он доволен.

— А ты?

— А что я? Он мне не противен. Впрочем, какое это имеет значение.

— Хамить ему не бойся, Аптекарь по натуре не обидчивый. Но делай это остроумно, ты это можешь. Его дураки по жизни обижали, он их терпеть не может.

— Спасибо, пожилой следователь, я вам очень благодарна.

— Вызывали?

— Заходите, Капитан, я вас жду. Ну как, готово?

— Готово практически. Осталось только Зине отдам перепечатать все начисто.

— Вы знаете, Капитан, я прекрасно понимаю, что мой доклад вы напишите гораздо лучше, чем я. Тут у меня нет никаких иллюзий. И отрывать вас от работы мне неудобно. Но, тем не менее, я попрошу вас, в двух словах, ввести меня в тему. Там же могут вопросы задавать, не хотелось бы смешно выглядеть, честно говоря. Более того, я вообще не понимаю, какое отношение эта тема имеет к органам охраны правопорядка. Я понимаю, проблема существует, и проблема серьезная, но проблема то медицинская, пускай медики этим и занимаются. Если нужна наша помощь, выявить нарушителей, которые болезнь распространяют, тут вопросов нет, сделаем все возможное. Ну требовать от нас общую оценку ситуации… Совсем они там с ума по сходили. Как ваше мнение, Капитан?

— Не согласен с вами категорически. Корень проблемы — это наркоманы, употребляющие героин.

— Почему именно героин?

— Потому, что героин вводят в шприце, через вену. И еще проститутки, тоже наш контингент.

— А проститутки кому поперек дороги встали?

— Мы, совместно с медиками, Мы провели опрос и медобследование всех женщин, задержанных ОВД «Приозерный район» за занятие проституцией. Выяснились потрясающие цифры. Во-первых, 60% задержанных хотя бы при одном из последних 10 контактов не использовали презерватив — ведь им за это больше платят. Во-вторых, от 3 до 10% из них были заражены ВИЧ. Таким образом, просчитав все риски, медики получили, что покупка секс-услуг в Скове близка по опасности к категориям «случайные гомосексуальные связи» и «внутривенное употребление наркотиков». Структуру потребления коммерческих секс-услуг мы тоже отследили: это никакие не маргиналы, а самые обычные мужчины — предприниматели, служащие. Кстати, милиционеров среди них тревожно много, причем никакой корреляции по категории женатый — холостой нет.

Вирусы гепатита B, С, D, G передаются так же, как и ВИЧ, через кровь или при половом контакте. ВИЧ во внешней среде быстро гибнет, а гепатит способен жить месяцами даже в невидимых следах крови, скажем, на бритве или зубочистке. Сплошь и рядом люди заражаются во время нанесения татуировок и пирсинга.

— Пир чего? Это когда гайку в пупок вставляют? Впрочем, если бы только в пупок. И только гайку. Лейтенант Волков недавно себе расцарапал весь… опухло конечно, неделю ходил в вперевалочку.

— Я продолжу?

— А что продолжать-то? Ясно все. Я недавно с совещания пожилых следователей вернулся… Зина, доченька, принеси нам чайку и тот торт, что я утром в холодильник поставил. Да, так о чем я? На этом совещании нам доложили следующее: По мнению экспертов, в России в 2004 году употребляли наркотики от 3 до 5 миллионов человек. Ежегодный наркотический оборот в России, на минуточку, превышает один миллиард долларов. Причем, доля потребляющих героин среди российских наркоманов выросла до 28%... Да. Работница из наркоманки никакая, разве что в постели, да и то с трудом. И обратили внимание, Капитан, что праздник любви у проститутки стоит ровно столько, сколько стоит доза героина? Это случайность, по-вашему? Ничего подобного. Проститутке нужно заработать на очередную зону, больше ее ничего не интересует. И, если ее уже ломать начинает, а ей без кондома предложат? Вы бы на ее месте согласились, Капитан?

— Я!?

— Ну ладно, вы у нас герой. А они соглашаются. Ох, надо обязательно лейтенанту Волкову рассказать, у него жена молодая, ребенок грудной.

— Я ему передам.

— А Зина, не уходите, вам тоже это полезно послушать. Разлей-ка нам чай, и себе тоже, и нарежь торт. Так вот, я продолжу. Корень проблемы — это героин. Подсела на иглу — вышла на панель. Не заразилась СПИДом от общего шприца, заразилась, когда работала без презерватива. А клиент у нее кто? Да все! Так что или героин нас, или мы героин. И не надо, Зина, думать, что раз ты не колешься, то тебя это и не касается. Это касается каждого половозрелого члена общества. В том числе и гомиков и людей других изящных профессий. Вот мне доложили недавно, что все больше сковских геев не пользуются презервативами, хотя их не пропагандируют только что в детских садах и богадельнях. И по телевидению презерватив можно увидеть чаще, чем сигарету.

— Товарищ пожилой следователь, а вы записались добровольцем в Стражи Исламской Революции? Или, хотя бы, поддерживаете политику Лукашенко в Туркмении?

— Зина!? Да ты сиди, сиди. И торт кушай. Такие торта только у нас, в Сковской Барвихе одна женщина делает, в другом месте таких нет. Только не раздражай меня своим хамством детским.

— Ни лицемерьте, пожилой следователь, вам ее паясничанья дома не хватает. Ваша Тамара Копытова девочка необыкновенной внешности, согласен, картинка с журнальной обложки. Но истинного человеческого общения она вам предоставить не может. Хотя бы потому, что по-русски плохо говорит. Зина, в какой-то степени, вам это общение предоставляет. Пусть мой волос затронет проседь, если я не прав.

— Зина, голубушка, завари-ка нам еще чайку.

— Вы, Капитан, так из меня и моей секретарши Зины скоро Деда Мороза сделайте и Снегурочку. А из нашего учреждения очаг профессиональный мужского и женского стриптиза. А вопросы службы мы с вами запустим окончательно. Ведь до чего докатились! Что у нас вчера вечером на дискотеке случилось? Вы разобрались? Что значит «молодежь избила трех милиционеров?» Это что, доклад дежурного офицера по городу или сценарий фильма о восстании попа Гапона? Вы уже разобрались в случившемся? Можете мне доложить по всей форме?

— 8 декабря в промежутке между двадцати тремя часами и двадцатью тремя часами тридцатью минутами возле диско-бара «Глюки» было совершено нападение на патрульный наряд милиции. Началось все с того, что патрульные попытались задержать и доставить в милицию нескольких нарушителей общественного порядка. Однако приятели дебоширов — примерно 30–40 человек — в ответ напали на милиционеров, повалили их на землю и начали избивать. Компания отбила задержанных у патруля и разбежалась. Пострадавшие милиционеры с черепно-мозговыми травмами и ушибами попали в больницу.

— Зачинщики нападения задержаны?

— Установлены трое предполагаемых зачинщиков нападения. Одного из них арестовали в ту же ночь. Личности еще двоих установлены, сейчас они находятся в розыске. Есть данные, что из Скова они уехали. Меры к задержанию хулиганов принимаются.

— Каких хулиганов, Капитан? А что, статья 318 Уголовного Кодекса Российской Федерации о применение насилия в отношении представителя власти уже отменена?

— Да, Лена, я сначала не хотел тебе сказать, но и не говорить неудобно как-то. С недавних пор все разговоры, которые ведутся в комнате для гостей, я записываю.

— В том числе и мой разговор с пожилым следователем?

— Да.

— Ну и?

— Ты не права, когда говоришь, что я к тебе особых чувств не испытываю. Я испытываю. Если не хочешь, можешь ребенка не заводить, я тебя не насилую. В любом случае тебе ничего не грозит. Если я с тобой и расстанусь, во что мне трудно поверить, то, в любом случае, обеспечу тебя до конца жизни. В том числе и каким-нибудь греческим гражданством.

— Перестань, Аптекарь. Ты никого не подслушивал, и разговора этого не было. Договорились? Не надо толкать меня на конфликт между моим холодным расчетливым мозгом и моим же доверчивым открытым сердцем. А то из-за этого кризиса ты водишь меня к психиатру все чаще и чаще. Ведь именно сегодня я решила окончательно вернуться к природе и ходить дома голой. Только чулки и пионерский галстук, все остальное лишнее. И обязательно на высоком каблуке. И не вздумай со мной спорить, Пилюлькин!

— Вы знаете, пока я вас ждал, пожилой следователь. Мы с кумом Верстаком выпивали тут за взятие Бастилии. И, в ходе задушевной беседы о пользе жизни по понятиям, неожиданно выяснилось, что в среде сковских наркоторговцев хромает трудовая дисциплина. Более того, мой друг Верстак утверждает, что как руководитель организованной преступной группировки я чересчур добр и мягкотел. Признаюсь, это не может не беспокоить.

— Как обычно Верстак прав, хотя и косноязычен. Челюсть, я нашел замечательный метод поднятия трудовой дисциплины в возглавляемой вами преступной группировке.

— Да? И в чем же выражается ваше новое слово в педагогике?

— Вы, Челюсть, составляете для меня небольшую писульку, в которой указываете имена ваших людей, проявивших финансовую нечистоплотность при расчетах со своим главарем. А я провинившихся сажаю в тюрьму. Видя такое дело, оставшиеся на свободе сплачивают ряды и навеки забывают о нарушениях финансовой дисциплины. Ну, как вам?

— А что? Вы знаете, пожилой следователь, это мысль! Несколько человек из моей бригады меня уже просто достали. Более того, отмечаются попытки выйти на оптовых поставщиков героина минуя меня. Признаться, это меня тревожит.

— Вот и вспомните их всех поименно.

— И вспомню. Пора, в конце концов, восстановить в бригаде трудовую дисциплину. Сейчас, минутку. Вот, семь человек. Особенно этот, гнида. И этот. А этот вроде и безвредный, да сам на иглу подсел, не знаешь теперь, что от него ждать. Посидит годок другой, может и переломается. Постойте, пожилой следователь, а как это вы одних посадите, а других не посадите? Не будет ли это выглядеть странно? А вдруг ко мне возникнут претензии?

— Не возникнут, Челюсть, не волнуйтесь. Комар носика не подточит, тут уж вы мне, матерому ментяре доверьтесь.

— По вашему приказанию прибыл.

— А лейтенант Волков, садись, дорогой не стесняйся. Зина к нам никого не пустит, не волнуйся. Я ее предупредил, так что садись. Я вот о чем с тобой поговорить Волков. Район пристани, ну, где проститутки тусуются, это ведь твой участок?

— Так точно, товарищ пожи…

— Да не ори ты, не на построении. Я с тобой не официально беседую, но со всей ответственностью. Ты понял?

— Так точно никак нет.

— Та-ак! Вы там у себя, когда проституткам субботники устраиваете, праздники освобожденного от оплаты труда, небось не одну не пропускаете?

— В каком смысле?

— Слушай Волков, ты что думаешь, я в рубашке родился, с погонами пожилого следователя? Я сам там когда-то работал. Ведь трахаете не взирая на лица. Или иногда отказываете себе по соображениям гигиены?

— Не, ну как, да это как когда, ну это… Всех же сразу не трахнешь, сами знаете. На службе ведь, товарищ пожилой следователь!

— Верно говоришь, Волков, правильно. А знаешь ли ты, лейтенант Волков, что у проституток, даже у тех, у которых сутенером наш же брат, милиционер, СПИД есть?

— Да нет, товарищ пожилой следователь, быть того не может. Мы же братанов спрашиваем, чистые они!

— Стыдно, лейтенант Волков. Ты, офицер милиции, свидетельским показаниям безоглядно доверяешься, прямых улик не ищешь, неопровержимых доказательств. Разве так можно?

— Да что я маленький! А резинки на что человеку даны?

— Да, да.

Тонкий, как лепестки сакуры.

Я купил гандон.

— Это для минета который?

— Он самый. А всегда ли ты, лейтенант Волков, гандон на себя всегда одеваешь, когда на проститутку залазишь? Или инфекцию в семью занести можешь все-таки?

— Так это только когда резинки кончаются! Да Бог миловал.

— Во-от! Милиционер, Волков, не должен слепо доверяться голословным утверждениям. Доказательство, лейтенант Волков, это только прямые улики, а свидетельские показания — это только подспорье в сборе информации. Запомните это на всю жизнь.

— Так точно!

— Ты чего орешь у меня в кабинете? Слушай меня внимательно. Объявите всем бл… хм, барышням возле пристани, чтобы каждая, ты понимаешь, каждая! Чтобы каждая принесла справку о том, что она не больна СПИДом. Тех, которые не принесут — прессовать безжалостно. Составишь списки лично, и мне принесешь. Понял?

— Так точно. Да купят они справки эти, товарищ пожилой следователь!

— Не купят. Такую справку в Скове только в одном месте получить можно, а там не купят, я лично за это отвечаю. Лично, понимаешь?

— Так точно.

— И еще. Постарайся выяснить, кто из этих женщин на игле сидит, в списочке отметь. Мягко, понимаешь, мягко. Лейтенант Волков, ты знаешь, что такое мягко?

— Так точно.

— Мягко постарайся выяснить, кто им порошок продает. Сказала — сказала, не сказала — не дави. Ты понял?

— Так точно.

— Я надеюсь, с поставленной задачей вы справитесь, лейтенант Волков. Идите, работайте.

— Я прошу вас посадить бригаду Шпалы.

— Зина, вы, случаем, сегодня по утру с ума не сошли? Девочка, ты вообще до конца поняла, что и кого ты просишь?

— Я не хочу ничего понимать. У меня с вами, товарищ пожилой следователь, сложились какие-то странные отношения. Сначала я думала, что речь идет о банальном приглашении в кровать. Оказалось — нет. Я вам помогаю в оперативной работе, в интриге против Капитана, в содержании конспиративной квартиры, но, по-моему, главная причина не в этом. Короче говоря, я на вас имею влияние, не знаю почему. Поэтому я прошу вас посадить бригаду Шпалы. Умоляю, если хотите. Если вы на какую-то команду в городе возьметесь, эта команда долго не протянет, я знаю.

— Зина, прежде всего, успокойся. Отправка на нары организованной преступной группировки — это длительный и многоступенчатый процесс, имеющий далеко идущие последствия, так что оставь эту тему. Тебя кто-то обидел из бригады Шпалы? Ты тихо, без подачи заявления и без протокола рассказываешь мне, как было дело. Я решу вопрос в течение одного дня, я тебе гарантирую. Причем все будет решено в рабочем порядке и к твоему полному удовлетворению. Я, честно тебе скажу, не представляю, как, и с какой целью на мою секретаршу мог наехать кто-то из бригады Шпалы. Скорее всего, это просто недоразумение. И вообще… Кто тебя обидел, Зина?

— Лично Шпала. Посадите его! Хотите, я перед вами на колени встану?

— Да ты совсем с ума сошла! Прекрати это спектакль в моем кабинете! Не мог Сережа ничего тебе сделать, это абсурд какой-то, фантасмагория. Над тобой надругались? Тот, кто это сделал, не доживет до суда, или я не сын рыбака. Но это был не Шпала, это бред, Зина. Ты понимаешь? Он свою жену обожает, да и не такой он человек, чтобы девушку насиловать! Прекрати истерику! Вытри нос и рассказывай.

— Пожилой следователь, вы от Шпалы… деньги получаете?

— Зина, я много от кого деньги получаю, как ты догадываешься. Но в некоторых ситуациях это мало что значит. Итак:

— У меня была лучшая школьная подруга, когда-то мы с ней не одну дискотеку не пропускали, даже дурь вместе покуривали. Потом она выскочила замуж и мы не общались. Вчера ко мне приходила ее мать. Выяснилась, что моя подруга родила ребенка, а потом ее на иглу подсадил ее муж, который сам был наркоманом. В конечном итоге мужа посадили, денег на очередную дозу не было, и он с другом полез в какой-то магазин. Грубо полезли, не готовясь, и их довольно быстро взяли. Через два дня моя подруга уже работала возле пристани. Деньги были нужны на героин, да и на ребенка тоже. Другим путем их было не заработать. Так продолжалось достаточно длительное время. Но вчера к пристани подъехали люди Шпалы и заказали двух девушек. Как вы знаете, всю проституцию в городе крышует Олигарх. Тут приехали братаны Шпалы, а с ними в городе никто не хочет связываться. Они же все спортсмены, спецназ. Они заказали девочек, перед ними построили всех, которые в тот день работали возле пристани. Они выбрали мою подругу, и двое из них стали ее избивать. Вы понимаете, не отшлепать там, как мужчина может иногда поступить с женщиной, а зверски, жестоко избивать. А еще двое следили за тем, что бы остальные девушки ни разбежались, и просмотрели на эту расправу до конца. Потом ее, полураздетую, бросили в грязь. Лица у нее не было видно, сплошное кровавое месиво, но она еще дышала. Сутенеры Олигарха вмешаться не посмели, но, после того, как люди Шпалы, наконец, убрались, отвезли ее в больницу и позвонили ее матери. Мать бросилась в больницу. К счастью, врачи сказали, что у нее ничего серьезного нет. Вся в крови, исцарапана, в синяках — и не одной серьезной травмы. Даже нос не сломан.

— Зина, а ее ребенок СПИДом не болен?

— Нет, слава Богу. Его бабушка воспитывает. А откуда вы знаете, что она больна этой болезнью?

— Зина, вы с мамой этой несчастной женщины хорошо знакомы?

— Да. Ее родители тоже жили в нашем гарнизоне, потом ее папа умер…

— Лена, вы сейчас поедете к ее маме. К ее маме, не к ней. Вы хорошо поняли?

— Это приказ, как я понимаю. Я приехала к ее маме, и…

— И отдадите ей эти деньги.

— Я не возьму у вас такую сумму.

— Ты возьмешь. И отвезешь их ее матери. Не последнее отдаю, будь уверена. Потом ты поедешь к своей подруге в больницу и скажешь ей следующее. Над ней работали специалисты. То есть те люди, которые ее били, старались сделать это зрелищно, но, не причинив вреда ее здоровью. Если эти люди будут бить ее следующий раз, а это обязательно произойдет в том случае, если она продолжит заниматься проституцией, то ее покалечат. Если ее ломать начнет, а денег на героин не будет, пусть бросит в мой кабинет камень. Я ее посажу, а в лагере доступ к героину ограничен. А если пойдет дальше своим телом на дозу зарабатывать, то ей это тело изувечат. Ты все, Зиночка, поняла?

— Я все поняла. Я поняла, что все вы преступники и зверье. Без исключения.

— Ты права, Зиночка, абсолютно все. В том числе и те, кто болеет СПИДом и раздвигают перед своими клиентом ноги, не предложив ему предварительно одеть презерватив.

— Знаешь, Капитан, я думаю на пожилого следователя заказ делать.

— Опять ты начинаешь, Одигарх? А что, собственно, произошло?

— Да ты чего, братан? Да такого шмона Сков не знал со времен захвата псами-рыцарями во времена Александра Невского. В городе прошла самая настоящая зачистка а ля взятие Грозного — всего за несколько дней были задержаны около человек пятьсот, не меньше. Людей задерживали на улицах, в дискотеках, в собственных квартирах, причем большинство — без всяких оснований. Местные жители анонимно жаловались на произвол милиции, однако пока никого из авторов жалоб установить не удалось. Кстати, последствия зачистки Скова в пятницу обсуждались на депутатском совете города. Я выступил и прямо заявил, что, по моему мнению, если такое происшествие останется без внимания, то Россия превратится в «суперполицейское» государство.

— Олигарх, ты настолько в образ депутата вошел, что сейчас подавишься от переполняющего тебя гнева. И сколько среди задержанных было наших людей?

— Да были, конечно. Мелочовка, главным образом, но много. Один из бригады Черепа, ты его не знаешь, но парень перспективный. Он же в федеральном розыске был. Все, уехал. Я считаю это страшной хамской несправедливостью.

— А что ты хотел, Олигарх? Напали на милицейскую патрульную машину, отбили задержанных, избили милиционеров. Руководство МВД совместно с прокуратурой приняли решение «провести в городе профилактические мероприятия». Тут же не только пожилой следователь разволновался, тут вся наша контора на дыбы встала. Каждый понимает, что сегодня ментов избили — если сразу ответ не дать, то завтра и тебя завалят. Пожилой следователь не то, чтобы в тебя метил, он в принципе по-другому поступить не мог. В результате мероприятия продолжались с 10 по 13 декабря включительно. В них приняли участие 120 сотрудников милиции и 15 бойцов ОМОНа. За это время 280 человек были привлечены к административной ответственности за различные правонарушения. Было раскрыто шесть ранее совершенных преступлений, задержаны два человека, находившиеся в федеральном розыске. Естественно, что в первую очередь проверялись квартиры, зарекомендовавшие себя с негативной стороны и состоящие на административном учете. Пасторский визит был нанесен ОМОНом и в очаги разврата. А по-другому и быть не могло. Мы в консерваториях не обучались. Нам все эти «извините», «пожалуйста», «позвольте» в этой ситуации ни к чему. Прошлись мелкой сетью по блатным малинам, тут и там кого-то, естественно, повязали. Один поинтересовался, что из газового оружия, которое, как известно, разрешено законом, всё-таки лучше: газовый ключ или газовая труба? Разъяснения он получал уже в милицейском обезьяннике. Кому-то в челюсть дали, не без этого, не надо борзеть. Один напился до рычания, достал нож и поинтересовался у ОМОНЦев, уважают ли они его. Парня, конечно, уважили под самую завязку. Одна тупая малолетка лично мне заявила, что штраф унижает его вольную девичью душу, и предложила мне косячок. Мол, гашиш, срубленный с первого напаса.

Я принял меры, а оказалось, она вообще из наших. Кто мог знать.

— Это эпизод мне братаны рассказали — я уссыкался. Говорят, ты от злости зеленый стал.

— Если так дальше пойдет, я скоро голубым стану. Ее не посадили только из-за малолетсва.

— Да перестань, Капитан, ну девчонка совсем, обкуренная была в усмерть.

— Такие девчонки людей по крупнее меня палили. Я что-то и не помню когда ее трахал.

— Да ты чего!?

Любви мне её не надо,

Мне только б пристроить елду,

Чтоб мог на трусах парадных

Еще одну вышить звезду.

Неужели забыл?

— А-а, поэтесса с пристани. Вспомнил теперь.

— На стишок обиделся. Телку из своей же кровати в колонию для несовершеннолетних отправить захотел. И не стыдно? Ой, расскажу братанам! Вот мент поганый!

— Ну да черт с ней.

Поднатужился, встал в позу

И достал из жопы розу.

Или

Как дела? Да вообще-то нормально:

Баб люблю вагинально, орально.

Это она уже про тебя, Олигарх.

— Эх, Капитан, Капитан. Если бы я за стихи пятнадцатилетнюю девчонку ответ заставлял держать, я бы Олигархом никогда не стал. Братаны бы меня не поняли. А тебе, Капитан, она, похоже, в самую говядину залепила. Оставь ее, дуреху рыжую, это не твой уровень. Она однажды уважаемых людей, прилюдно, в сауне, Атсосом, Падсосом и Драчильяном назвала. Мужики сжали зубы, но улыбнулись. Не по понятиям за такое пацанку наказывать. Братаны за это и спросить могут. Ты мне лучше другое скажи. Говорят, что вы при той массовой милицейской облаве катком по бригаде Челюсти прошли?

В утешение тебе сказать могу, что сильно потрепали бригаду Челюсти. У него там человек пять минимум срок мотать будут. У троих при себе порошок нашли. Тут уж если кому пожилого следователя заказывать, так это ему.

— Так его же вроде сам пожилой следователь и крышует по ментовской линии?

— Видно нет. А если и да, то, видимо, у них какие-то непонятки вышли. В общей сложности почти пол кило героина у Челюсти взяли. И из людей не мелкоту повязали. Один к Челюсти приближенный был. Даже, говорят, всю бригаду собирался под себя подмять, а на случайной облаве спалился. Вот ведь как в жизни бывает. Пошел братан на зону, и даже тявкнуть не тявкнул. Жалко, что сам Челюсть не сгорел. Кстати, я слышал, что Шпала девушек с пристани под себя подмять хочет? Насколько это верно?

— Это не верно. Приехали люди Шпалы и, без всяких объяснений, избили нашу проститутку до потери пульса на бедренной вене. Причем сделали это так, чтобы все видели. Все наши телки были в шоке. Да что там телки, разводящий наш, ты не знаешь его, и тот сказал, что на подругу смотреть страшно было. Он сам ее в больницу и отвез.

Начали разбираться. Сначала и я подумал, Шпала повоевать с нами собрался с рынок сексуальных услуг. Оказывается — нет. Проститутка избитая, представляешь, СПИДом, оказывается, болеет. Это выяснилось, когда она в больнице лежала, там анализ всем делают, кто поступил, автоматически. Представляешь?

— Видно она кого–то из братанов Шпалы наградила. Посмертно.

— Как же, «посмертно»! Оклемалась она, уже из больницы выписали. Здоровый мужик коньки бы откинул, а эта, наркоманка, на игле сидит, трусы уже с зада падают, зацепиться им не что, а выжила, да и еще и на пристань приползла. Но разводящий ее оттуда выкинул и правильно сделал.

— Переживает сутенер. Сегодня ее отмолотили, завтра его навестят. Как выяснилось, самая опасная инфекция подстерегает нашего брата именно в постели.

— Да я его не осудил. Из-за этого и пулю получить можно. Я даже Шпале стрелку не забил, и так все понятно.

— Это да. За такое спросить в полный рост могут. Как сказал поэт:

Но Ваня может и съездить по роже,

При этом легко применив долото.

— Я смотрю, Капитан, ты эту рыжую уже цитируешь.

— А ты с ней даже спишь, Олигарх. Чего скрываешь от старых знакомых, а? И чего тебя на эту рыжую малолетку потянуло? Тоже серенадами тебя обольстила, весело так, и ненавязчиво? Подросток мандовошистый! Олигарх, ты же всегда презирал этих недоразвитых созданий. У тебя же такие телки были! Я понимаю, пожилой следователь, исключительно тонкий ценитель этой тематики. Коммунист и семьянин. Он в этой сфере даже истинные чудеса интернационализма демонстрирует. Его, допустим, на старости лет на пионерский галстук потянуло, но он уже пережил гормональный взрыв. А у тебя то все в самом разгаре! Как ты мог? Вот, ещё один страдалец по первому номеру лифчика. И это ты! Человек, ради которого любая обладательница клитора в нашем городе буквально срывается с места и бросается навстречу чтобы пожать руку. И вдруг рыжая маэстро рифмы, острослов пера…

— Когда, загнув ее рачком, я думаю о том, что интеллектуально она превосходит меня качественно… Казалось бы — обычный половой акт, а обрастает столькими переживаниями... Мне трудно объяснить тебе это, Капитан. Меня уже замудохали соски, которые всячески желают позолотить себе ручку, а рот у них только для причмокивания служит. Пусть сидят они там, в своих схронах, и ждут сигнала на пейджер. Это мое светлое прошлое, и оно ушло на веки. Прикольная она, весело с ней. Отдохновение в ней нахожу после общения с братанами. Перед сном занимаюсь глубоким и детальным изучением нижеследующего ее произведения:

Я пидаром в жизни не стану

У меня слишком узок анус...

Лучше трахну я Анну

И натуралом останусь.

Это она, таким образом, прокомментировала то обстоятельство, что я к себе ее переселил вместе с куклами и презервативами.

— Кошмар какой, анус твой ей не нравится. Подлинная жемчужина стишкосложения. Несправедлива она к тебе, Олигарх. Уж кем-кем, а пидаром ты никогда не был. А Анна то кто-то такая?

— Ее, поэтессу мою рыжеватую, Анной зовут.

— А-а, вспомнил, Аня Богатырёшкина, 1990 года рождения. Да-а, смотрю я на тебя и никаких обнадеживающих перспектив не вижу. Запал ты на мелкого пушкиниста и лермонтоненавистника. Полюбил безнадежно, как мальчик в инвалидной коляске. Ладно, учтем. С меня кукла «Барби». Привет ей передавай, дылде рыжей.

— Передам. Кстати, ты там уголовное дело на нее закрой, не забывай, чья она теперь подруга.

— Да нет там никакого дела, не волнуйся. Мне, когда на нее протокол начали составлять, наши менты шепнули, что она сейчас при тебе состоит. Я, признаться, чуть со стула не упал. Так что спи с ней спокойно. Сопливая поэтесса — это не худший вариант. Давай. Пойду я, пожалуй.

— Давай.

— Алло, Олигарх? Я хотел бы с вами встретиться. В любое удобное для вас время.

— А кто, собственно, говорит?

— Я пожилой следователь.

— Вы правы, что сразу не представились. Я действительно должен узнавать вас по голосу. А удобное для встречи с вами время, у меня, как и для любого жителя нашего города — это двадцать четыре часа в сутки, включая выходные и праздничные дни. Хотите встретиться сейчас?

— Хочу. Я как раз стою возле вашего дома.

— Я вас жду. Машину можете поставить во двор, ворота сейчас откроются.

— Олигарх, я извиняюсь за столь поздний визит. Честное слово. Там какая-то девочка, рыженькая такая… Она явно не ожидала увидеть чужого человека в столь поздний час. Я еще раз прошу прошения.

— Так. Ну хоть что-нибудь было на нее одето?

— Ночная рубашка, по-моему. Я не присматривался, естественно. Это ваша дочь? Они все в этом возрасте проблематичные.

— Это моя любимая. Между прочим, я слышал, у вас богатый опыт общения с подрастающим поколением. Мне нужен ваш совет, пожилой следователь. Она пристрастилась к наркотикам, не знаю, что и делать.

— И как вы это допустили, Олигарх?

— Я с ней знаком третий день.

— Понимаю. А как вы с ней познакомились?

— А вы как со своей Тамарой Копытовой? Наверняка, что-то романтическое. Мне рассказывали, что в Сковской Барвихе она сейчас считается первой леди.

— Мы познакомились романтически необыкновенно. Мне ее преподнесли в качестве взятки.

— Мило и по современному, хотя чуточку банально. Чем-то эта история напомнила мне школьные сочинения на тему: «Как я провел лето». А меня это вышло по недоразумению, как в индийском фильме. Недавно мне вырезали аппендицит. После операции, еще не отошедший толком от наркоза, пошел я ночью в туалет. Возвращаюсь, подхожу к своей постели и вижу, что в ней уже кто-то лежит. Обалдев от такой наглости, хлопаю по плечу. Дальше происходит следующее: одеяло отлетает в сторону. Под одеялом оказывается девушка, которая, не раскрывая глаз, поворачивается ко мне задницей и снимает трусы. Ну, естественно… Своим визгом она разбудила всю больницу. Оказывается, что, выйдя из туалета, я не туда повернул и попал в женскую палату. А в больнице по ночам медсестры делают уколы, поэтому, как только больной чувствует хлопок по плечу, то он, не просыпаясь, снимает трусы и поворачивается соответствующим местом навстречу уколу!

— А она от чего лечилась?

— Избили ее. Дал команду выяснить — кто.

Когда к хуям всё отшибает

Сознание, память, даже почки,

Валяюсь на кровати и балдею.

И даже пукать уж нету мочи.

— Рыжая, не влезай, тем более со стихами, когда взрослые дяди разговаривают. Тем более что если из твоих четверостиший выкинуть мат, то от текста ничего не останется.

— Перестаньте, Олигарх. Не забывайте: Ругать — не созидать. Тем более, что и вы слушаете ее стихи явно без отвращения. Более того, вы откровенно завидуете своей рыженькой поэтессе, сами вы так не можете. Другое дело, что, судя по тому, как у вас заходили желваки, вы собираетесь сделать с тем, кто ее избил, нечто чуждое самой идее охране закона и соблюдения правопорядка.

— Ох, собираюсь!

— И совершенно напрасно. Это в вас детство гуляет. И криминальные наклонности. Ваша знакомая в туалет шла с куклой. Так что, как я понимаю, восемнадцать еще не исполнилось?

— Ей шестнадцатый год.

— Вот видите. Судя по тому, что она лежала в больнице, побои зафиксированы. А, скажу вам откровенно, нанесение телесных повреждений законодатель у нас не приветствует. Особенно несовершеннолетним. Я бы сам помог найти вам злоумышленника, а потом года на три его оформил. Мне просто перед Капитаном неудобно.

— Это что же, кто меня побьет — вы в тюрягу посадите?

— Я очень сомневаюсь, деточка, что в дальнейшем кто-то осмелиться вас избить. А те, кто это уже сделали, предстанут перед правосудием и будут наказаны согласно действующему законодательству. Я прав, Олигарх?

— Правы. Уговорили вы меня, пожилой следователь. Завтра утром позвоню Капитану.

— Это ты то пожилой следователь!?

— Рыжая, ты почему моим гостям тыкаешь? Или получить от меня хочешь?

— А я тебя не боюсь. Запомни — проститутка это человек, который каждую секунду ждет, что её начнут пиздить. Поэтому сразу как ты привез меня домой — дай мне в ебальник, не томи меня. Иначе я буду сильно напряженная все время и качественно тебя не обслужу.

— И это продолжается уже третий день. Пожилой следователь, сделайте с ней что-нибудь, у меня уже руки опускаются.

— Я попробую. А как зовут ваше сокровище?

— Аня ее зовут. Вот до чего людей демократы довели!

— Анечка, давайте с вами сразу договоримся. В беседе с дяденьками, которые приходят в дом вашего друга Олигарха, не рекомендуется употреблять ненормативную лексику.

— А он мне и не друг вовсе.

— А кто же?

— Он мой клиент. Олигарх, гони бухало!

— Такая юная девушка, а уже любит выпить?

— Еще чего! Мне бы травку покурить, а от алкоголя меня мутить сразу начинает. Мы, продажные бляди — очень тонкие психологи.

— И рыжие тоже?

— Не перебивай меня, Олигарх чертов. Одна из главных задач, которую я перед собой ставлю — это напоить клиента его же водкой, чтобы он под стол нахуй пьяный свалился и меня не ебал. Потому то я и предпочитаю именно водяру.

— Слушай, я тебе не клиент. Еще один матюг услышу — сразу по морде дам.

— Не надо, дяденька пожилой следователь, я больше не буду.

— Смотри у меня. Девочка не должна употреблять нецензурных слов и выражений без крайней необходимости, вызванной тяжелыми личными обстоятельствами. Тем более рыженькая. Сколько времени ты возле пристани работаешь?

— Скоро два месяца.

— А деньги тебе зачем?

— То да се. Шмотки там, да и травка денег стоит.

— Понятно. А мама тебя одна тянет?

— Бабка меня одна тянет. Но тошно с ней, совсем старая из ума выжила. Я в больнице неделю лежала, так даже апельсин не принесла. Денег у нее нет, видите ли.

— А ты бы работать пошла.

— Ишь ты. Мы, продажные б… извините, мы ленивые суки, которые не хотят работать. Нам бы только денег срубить по-быстрому и отвалить. Как-то мы с Палкой пришли к одному, а он нам: «Уберитесь в хате, пол помойте, посуду, я вас е… ой, трахать вас я не буду — тут убраться надо, пью третий день, типа».

— А Палка ему: «Трахай, работать не будем». И не убирали, пока он нам пиздюлей не пообещал. Ой, не буду больше матюгаться, честное слово.

— Да, история, леденящая сфинктеры. А Палка, как я понимаю, подруга твоя?

— Лучшая. Она меня и к травке приучила, и к пристани привела работать. Но она на игле сидит, и без резинки трахалась. Бесшабашная она. Ее недавно даже чуть не убили. Так пинали, что у девочек кровь в жилах стыла. Хорошо, что я не видела, в больнице сама лежала. Говорят, СПИДом она болела, братана какого-то заразила. А выражение "леденящая сфинктеры" говорит о какой-то вашей несбыточной эротической мечте, гражданин пожилой следователь.

— Что!? Да ты… Олигарх, вам крупно повезло, это поистине уникальный экземпляр. Анечка, а ты вообще знаешь, что такое сфинктеры?

— Конечно. В попе что-то у мужиков. Я же знаю, все вы одинаковые. Каждый норовит, вчерашненьким дымя бычком, порвать между ног новые колготки.

Не от голода — от скуки

Кровь сосут из сердца, суки!

— Чем дымя? Ладно, мы одинаковые. А ты какая?

— Я то?

Когда душа пылит томленьем,

В глазах песок и толокно,

Измажу попу я вареньем

И в холод выставлю — в окно.

Вот я какая!

— Ах, ты такая! Олигарх, рекомендую вам настоятельно. Когда поймаете ее на том, что она шмаль курит, натрите ей попу вареньем и выставите это место в окно. Вы какое варенье любите, Анечка?

— Персиковое. Меня однажды клиент угощал, кавказец, а…

— Вот и прекрасно. Персиковое варенье на морозе сразу схватывает. У нас в тюрьму однажды такую привезли… Еле откачали!

— Олигарх, не слушай его. Это беспредел!

— Это не беспредел, а исполнение правосудия. Согласно многочисленным просьбам трудящихся.

— Вот черт! А у меня абрикосового варенья нет, только вишневое. Что делать будем?

— Ничего, вишневое тоже хорошо схватывает, но тут важно, чтобы ветер был. А то на гладкой попе не загустеет. Капать на прохожих будет.

— Как это я сразу не догадался? Ох, пожилой следователь, мне вашу прозорливость — я бы уже Карлом Марксом работал.

— Ну и мажьте меня вареньем, гады, и на мороз выставляйте. Я и не такое терпела, и это перетерплю.

Восточный ветер дует сладко,

Но на душе всё очень гадко.

Смердит труп мухи под окном,

Захороню её потом.

Ну, что ты на меня игривым взглядом дебила смотришь?

— Тебе один мой знакомый обещал куклу Барби подарить.

— Куклу я сама себе куплю. Ты мне деньги за каждую ночь обещал.

— А зачем вам деньги, Анечка? Олигарх, как я понимаю, запретил вам травку продавать. Не думаю, что к его просьбам не прислушаются.

— Ремонт в бабкиной комнате хочу сделать. Дом старый, со стен течет, холодно — помрет старая. И так кашляет все время.

— Давай я твоей бабке новую квартиру куплю. Согласна?

— Так я же за три дня и на пол окна без форточки не заработала!

— А ты потом отработаешь. Согласна?

— Согласна. А когда?

— Сейчас уже все закрыто, а завтра я и квартиру куплю, и перевезу старую. Согласна?

— Олигархушка, я отработаю, не сбегу от тебя, ты не бойся. Бабка то не поверит! И пилить меня перестанет, что я возле пристани работаю.

— А я и не боюсь, ты ведь обещала, рыжая. А про пристань забудь, ты там больше не появишься.

— Как не появлюсь? Ты же меня обещал там на джипе покатать!

— Ладно. Старую твою переселим, а вечером на джипе покатаю. Даже порулить немного дам, если хорошо себя вести будешь. А теперь замолчи, дай по делу поговорить. Пожилой следователь наверняка уже устал от твоих глупостей.

Итак…

— Вы знаете, Олигарх, я хотел бы поговорить о ситуации, которая сложилась возле пристани. Может быть рыженьким девочкам это будет неинтересно…

— Пускай послушает.

— Как скажите. Наша контора сейчас расследует дело об избиении одной из девушек, которая работает возле пристани. Вам доложили?

— Я в курсе.

— Так вот. Лейтенант Волков, это наш сотрудник, который курирует вопросы соблюдения правопорядка в сфере платной любви…

— Наслышан. Ваши менты узнали, что у избитой проститутки был СПИД, обмочили брюки до колен, и теперь требуют у всех наших телок, работающих у пристани, справку об отсутствии у них СПИДа. Промахнуться боятся, Акелы в погонах. Заразиться невзначай. Отрывают девушек от работы, создают очереди в городской больнице, нарушают права любящего за деньги человека. Как депутат, я вынужден буду поставить вопрос ребром.

— Поставьте. Но, не забудьте при этом и на национальные клавиши надавить, у вас это получается к месту и очень трогательно. Но сегодня я к вам пришел поговорить не о большой политике. По моим сведениям, Шпале и не доложили, что кто-то там СПИДом заразился, а сами приехали разбираться. А теперь представьте себе, что приходит к вам, к примеру, тот же Шпала, и говорит: «Олигарх, твоя телка заразила братана СПИДом. За сексуальный беспредел надо бы ответ держать, помочь братану материально». Признайтесь, в этих словах есть логика. Лейтенант Волков беседовал по этому поводу с вашим смотрящим за девочками возле пристани. Но разговор не получился. Я же считаю этот вопрос настолько серьезным, что решил с вами побеседовать. Мне кажется, здесь необходимо найти какой-то разумный выход и не доводить ситуацию до ненужных эксцессов. Избиение той девушки братанами Шпалы — это только первая ласточка.

— На кого вы наехать собрались, на князя Дрочеслава? Ничего вам не удастся с ним сделать. Князя Дрочеслава у нас возле пристани все боятся, кто ему может указывать? Он со мной иногда такое делал, что у меня при одном воспоминании от отвращенья сводит зубы. А что сделаешь? Фекалии атакуют — терпеть надо.

— Как «что сделаешь?». Да сегодня же на нары у меня пойдет твой князь Дрочеслав.

— Это почему же?

— Это потому же, что он с подругой Олигарха, с тобой то есть, такое делал. А понятия требуют от конкретного братана за обиду своей подруги спрашивать по всей строгости. Репутация, это вещь такая, что на нее можно годы работать, а испортить ее в миг можно.

— Как воздух.

— Что-то вроде этого. Нет у друга твоего, Анечка, выхода другого, как Дрочеслава этого мне отдать, иначе реноме блатное его уронится. Я верно излагаю, гражданин Олигарх?

— Будь моя воля, я, за тебя, рыжая, прямо сейчас возле пристани и кончил бы его.

— А вот этого не надо, гражданин Олигарх. А то выбитая вами челюсть не выдержит суровых испытаний пеницитарными условиями. А так он уйдет по этапу и вернется весь в шрамах и с медалью «За героизм на лесосплаве». Годков через восемь.

— Ладно, не буду мараться. Позвоню завтра Капитану, пусть оприходует Славадроча. Он хоть девочек и держит в рабочем состоянии, с возложенным на него функциями справляется, а фишка ему выпала под конвоем ходить. Накрылся князь Дрочеслав медной посудиной. Какое-то время он бодро ставил окружающих раком, орошал теплой спермой все, что шевелиться, и народ рукоплескал. А теперь, вишь ты. От судьбы не уйдешь.

— Он из меня безропотную рабыню уже сделали. Послушного морального урода. Я уже переживаю за состояния психического здоровья моего сатрапа Пилюлькина.

— Таких уродов, как ты редко и на журнальной обложке увидишь. Рядом с тобой любой с ума сойдет.

— Нет, вы послушайте, пожилой следователь. Я и Аптекарь, как приличные люди, участвуем в оргии. Как обычно все снимается на кинокамеру и после трудового дня идет разбор полетов. И вот на экране телевизора появляется невинная сцена. Я сижу чуть ли не одетая на краю бассейна и застенчиво пальчиком правой ноги рисую по воде. В моей руке бокал энергетического напитка под названием «Red Bull». Казалось бы, что может быть невиннее. Тружусь, в поте личика дивной красоты. Обстановка строго рабочая: играет музыка, щебечут в ушко поклонники, ничто не предвещает цунами или извержения вулкана. Все наложенные на меня Аптекарем запреты строжайшим образом выполняю, волноваться, казалось бы, нечего. Вдруг вижу, по лицу Пилюлькина пробегает судорога. Не предвещающим ничего хорошего голосом он требует принести плетку…

— Дело, конечно, твое, Аптекарь, но ударить плеткой женщину, которая от тебя беременная… От Ногтя не заразился, что ли?

— Он меня еще ни разу так и не ударил. Но педагогическим приемом «Где моя кожаная плетка?» он пользуется. Так вот. Приношу я ему плетку, которая даже в упаковке такой красивой, с инструкцией на английском и арабском, как пользоваться, и спрашиваю так застенчиво: «А не сдурел ли мой повелитель окончательно?». На что слышу, что энергетические напитки, оказывается, мне пить запрещено категорически. Причем, к примеру, прием на грудь алкоголь мой Пилюлькин не возбраняет.

— Либерал потому что.

— Угу, Нерон IV. Чем ему энергетические напитки не угодили — категорически не пониманию!

— Аптекарь, ты, по-моему, опять работу путаешь с любовными играми. Ну чего ты ее без дела дергаешь? Она же не о работе будет думать, а о том, какой очередной фортель ты выкинешь во время разбора полетов. Чего ты боишься? Какое отношение имеют к наркотикам так любимые молодежью энергетические напитки?

— Вот ты хоть и пожилой следователь, а темный, как сибирский валенок. Если чего не знаешь — лучше у меня спроси вместо того, чтобы слушать эту интриганку. Следующий раз я точно плеткой по ней пройдусь, если такое повторится.

В среде «кислотной молодежи» давно популярен следующий метод употребления амфетаминов: танцевальные «колеса», тот же экстази, растираются в порошок и растворяются в энергетическом напитке.

— Сатрап и психопат. У меня и в мыслях этого не было.

— Допустим. Тогда обратим внимание на вещества, которые производят этот самый энергетический эффект. Во-первых, таурин — аминокислота, в общем, полезная для организма. Успокаивает, понижает сахар в крови. Следующий компонент — гуарана, кустарник, растущий в Бразилии и Венесуэле, листья которого отчищают ткани от молочной кислоты и содержат кофеин. Фолиевая кислота участвует в обмене веществ и стимулирует мозг. Женьшень борется с усталостью и стрессом, экстракт вечнозеленого дерева матэ способствует похудению и притупляет голод. В общем, на первый взгляд, энергетические напитки полезны для здоровья, но по отдельности, а вместе, накладываясь друг на друга, наносят удар по организму. Именно из-за этой дряни, в соединении с выпивкой, быстро «садится» сердце. Объясню почему. Дело в том, что алкоголь и кофеин имеют противоположное влияние на сердце: один угнетает, а другой, напротив, возбуждает. И как итог — сердце быстро изнашивается. И учти, что сидящее перед тобой чудо природы от меня беременно. А значит, все, что она съела или выпила, съел и выпил и находящийся в ее организме плод. Таким образом, купленную мною в специальном магазине для женщин за 250 долларов плетку, вещь не просто ручной работы, а авторское произведение признанного мастера, она честно заслужила. Ударить ее у меня пока не хватает духа, согласен. Но придет тот светлый час, когда я соберусь с духом, и, выпив пять банок того же Red Bullа, дам ей по идеальной формы заднице. Будет и на моей улице праздник.

— Ну ладно, это все лирика. Вы мне лучше расскажите, что вы такого выведали, что вызвали меня в Москву на срочную встречу. Заинтересовали, признаться, старика.

— Да это она все. Мужиков просто гипнотизирует.

— Аптекарь, кончай пиз…! Доложи, наконец, по всей форме.

Могу и по всей форме. Тогда сначала преамбула. Коноплю, которая содержит наркотический препарат, используют для различных технологических нужд, а поэтому ее культивируют. Разрешены к культивированию сорта конопли, в которой содержание нарковещества, не превышает 0,2 процента. Плантации охраняются, но не очень. Концентрация вещества настолько низкая, что наркоманы такой коноплей не накуриваются. И гашиш из нее не получишь. Наркоманы это знают и посреди законных, зарегистрированных посевов культивируют свои. Сеют всю туже коноплю, в которой содержание алколоидов достигает 8 процентов. Это удобно. Внешне сорта различить невозможно. Посреди поля промышленной конопли засеивается участок с богатым наркотиком сортами. Собранный оттуда урожай, естественно, уходит к наркоманам. Все рады, все смеются.

— Учтем. Это известно, но мы усилим меры в этом направлении.

— Пока вы усилите… Это все была преамбула. До сути мы еще доберемся. Пока продолжу о преамбуле. В Голландии легкие наркотики легализированы, и коноплю выращивают в горшках на окнах и на чердаках устраивают плантации.

— А нам то, что до этого? К нам травку из Голландии не везут.

— Да, и эти люди наркоманией борются. Слушай меня внимательно, не просто пожилой, а впавший в маразм следователь. Там ведется серьезная работа по выведению сортов с высоким содержанием наркотика. «Розовый Роттердам», слышали про такое?

— Пока нет.

— Теперь слышали. Там этого алкалоида уже больше десяти процентов, но дело не только в этом. «Розовым Роттердамом» его называли потому, что цветки у этого сорта имеют розоватый оттенок. Но розоватый оттенок цветка не выражен. На это можно обратить внимание только человек опытный, который специально за этим следит. Об этой особенности не знают даже те люди, которые этим сортом занимаются.

— Ну и?

— Ну и тупой ты, пожилой следователь, хоть и жена у тебя молодая. В пору цветения можно аккуратно прогуляться по плантациям и выявить участки с розоватыми цветками.

— Понял! Аптекарь, понял! Давайте, я вас расцелую, ребята. Слушай, Статуэтка, мы об этом «Розовом Роттердаме» информацию получили, говорить вам просто не хотел. Знаем, что семена этого сорта к нам через все дырки льются, по всем каналам. В этом году этим сортом все плантации будут засеяны, там у них все так организованно, что мы никого серьезного взять не можем. А теперь мы особо и искать не будем. Отследим участки с розовыми цветками, проследим, кто там урожай убирал… У нас все управление, которое по конопле работает…

— Пожилой следователь, об этой особенности «Розового Роттердама» никто не знает. Вообще никто. Лена «Red Bull» пила с тем человеком, который этот сорт вывел, и названием ему дал. А почему он такое название дал, он только Лене и рассказал.

— Елена Юрьевна, мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы вас не убили. Болтливого селекционера мы изолируем максимум через час, но заказал он вас, естественно, на следующее утро… Да-а. Аптекарь прячь ее под землю, на луну, куда хочешь. Если хочешь, чтобы не убили ее у тебя.

— Расслабьтесь, престарелые. Ничего не произошло. Мне просто отпустили очередной комплемент. Не первый, и, дай Бог, не последний. Селекционер шепнул мне на ушко, что следующий выведенный им сорт он назовет «Статуэтка». А предыдущий сорт он назвал «Розовый Роттердам». Друзья решили, что это в честь квартала красных фонарей, он не стал их разубеждать, хотя, в действительности он назвал его так из-за розоватого оттенка лепестков. Я мило улыбнулась, не особенно вдаваясь в содержание сказанного. Тем более что и английский у меня не особенно хорош. Может быть, я вообще не поняла, о чем речь идет, и улыбнулась из вежливости. А с моей охраной вы, два старых развратника, меня просто достали. Эти плотные мужики, которые с напускной бодростью заглядывают мне через плечо, даже не наморщив лоб от тягостных раздумий? И это именно в ту минуту, когда трусики покупаю. Ну, эти ладно, их, как я понимаю, учили чему-то. А Золушка от чего меня охраняет? Ведь не отходит от меня не на шаг, дядя Вася чертов, и уже бубнит, что я слишком часто в туалет хожу. Мол, мои непрерывные отлучки ее нервируют.

— Золушка, к твоему сведению, сидя в тюрьме восемь лет была нашим внештатным осведомителем. Благодаря ее работе была обезврежена группа заключенных, готовившая побег из мест лишения свободы и предотвращено два убийства. Так что она далеко не дура, и ухо держит востро. Что касается наружного наблюдения, которое наше учреждение к тебе приставило, то потерпишь. Твои охранники из «Уникума» оберегают тебя грубо и кустарно. Что не так уж плохо, потому что они отвлекают на себя внимание и дают профессионально работать нашим людям.

— А что, Путина тоже так опекают? В таком случае я ему сочувствую.

— За Путина не беспокойся, Статуэтка ты бесстыжая. Есть что сказать — скажи. Нет — промолчи. А свою охрану воспринимай как признание заслуг перед отечеством.

— Ой, товарищ пожилой следователь, спасибо за мядальку! Щас нацеплю на правую грудь и загоржусь страшно!

— Не выступай. И вообще, не открывай личико лишний раз без необходимости. Период у тебя сейчас такой, что осторожной надо быть.

— Антонина, а где твой инородец?

— Скоро обещали быть-с. Велели-с накрыть стол и расстелить кровать. А вообще с ним пока все в порядке, стул с утра был оформленный. Проходите, пожилой следователь, проходите. Что-то вы стали нас забывать, поговорить уже не с кем. Мой ходит последнее время злой, все его в доме боятся, и меня заодно.

— А что случилось?

— Вы же знаете, в свои дела он меня особенно не посвящает. Что–то интересное могу услышать только тогда, когда он с вами беседует, а я на стол накрываю.

— Ух ты и кокетка, Тонька. Ты же им как хвостом крутишь.

— Да ну его. Когда он не хочет, чтобы я поняла, он по-узбекски говорит, чучмек чертов.

— Людей оценивать по етническому признаку некрасиво, Антонина. И, по сути своей, неправильно.

— Да ну его. С глаз коросту, нечисть — с тела! Я на него обижена. Да и надоели они все, эти узбеки, таджики и остальная нехристь. Недавно у нас проживал пуштунский шейх в изгнании с тремя неряшливыми супругами и несчетным количеством детей. Причем дезодорантом эти принцессы в туалете не пользуются, а к пище нашей они не приучены, понос у них все время, видите ли. Представляете? А шейх этот при этом облизывается на наших женщин. Маме моей предложил разделить с ним тяжкие дни изгнания вдали от родины. В Париже мол, он по горам афганским тосковать собирается. Урод, наркотической субкультурой прокуренный.

— А мама твоя ему что?

— Предложила выпить и продолжить беседу под столом. Но шейх отказался, сославшись на то, что он мусульманин. Представляете, какой дурачок?

— Представляю. Над характером твоей мамой годы не властны. Слушай Тоня, можно тебе вопрос задать, на правах друга семьи и бывшего приемного родителя?

— Валяйте. Отвечу, не взирая на лица.

— Ты, насколько я знаю, с женой Аптекаря подруги. Общаетесь достаточно тесно, если обе в Сковской Барвихе находитесь. Даже в свет выезжаете вместе за покупками. Расскажи мне о ней.

— Томная Мать Тереза. Хотя жопка у нее очень даже ничего, да и титьками боженька не обидел. Люмпен-интеллигентка. Образование получила на панели, но гуляли с ней заброшенным садом мужчины незаурядные. Набралась она от них многому. Ирка Челюсти, например, по сравнению с ней жалкий сапожник. Обладает крохотными кулачками, но склонна бить по пролетарски грубо. На вопрос: "Кому на Руси жить хорошо?» отвечает: «С-сукам!", хотя в целом политически инфантильна. Ее платья открывают разное количество живой плоти, но действует на представителей мужского пола эта плоть совершенно сокрушительно. Помню, однажды мы шли по Москве и у нее был открыт животик. Но, судя по окружающим, она шла голая. С горечью приходится констатировать, что на нее больше смотрели, чем на меня. Я к этому не приучена, но в ее присутствии это неизбежное зло. Ух, как на размышления меня пробило что-то.

— Ей что, Аптекарь одной гулять разрешил!?

— Да уж. Охраняли ее как папу римского.

— Пожилой следователь, извините, что заставил вас ждать.

— Ничего, Саранча, ваша Антонина развлекала меня едой и разговорами.

— Понимаю. Набор абсолютно не связанных друг с другом высказываний, мягкая добрая улыбка и обильный стол.

— Ты хочешь сказать, что я, твой секретарь-референт, дурочка? Что я глупа и посредственна? Ой, Саранча, будешь горькими слезами кровь с груди своей смывать. Не жалеешь ты себя, членистоногий.

— Стоп, стоп, Антонина.

Положу труп на кровать,

Буду горькими слезами

Кровь с груди твоей смывать.

Где-то я это уже слышал. Подругу Олигарха уже цитируют. Быстро что-то.

— Вот вы пожилой следователь, а совершенно не в курсе местных сплетен. Стыдно. Эта длинная рыжая подруга Олигарха своими высказываниями и туалетами произвела в Сковской Барвихе подлинный фурор.

— А как она сюда вообще попала?

— А вы не знаете? Олигарх для нее здесь купил дом. У самого леса, ну, вы помните, мрачный такой. Он решил сделать для нее подлинное убежище поэтессы. Разрешил ей делать там все по ее вкусу, представляете? Шестнадцатилетней девчонке! Вся Сковская Барвиха в шоке.

— Наши сквовско-барвихинские великосветские дамочки в шоке не поэтому, да меня это и не интересует, Антонина. Но спасибо, что рассказала. Как-нибудь схожу, поздравлю Олигарха с новосельем. Его рыжеватая подруга, по моему мнению, влияет на него очень положительно. Как ваше мнение, Саранча?

— Откуда я знаю? Я его рыжее сокровище и видел всего один раз, и то мельком.

— Да и то тогда, когда та еще возле пристани работала. Да там, на ветру, в суете и полумраке, разве разберешь что-нибудь? Сколько, кстати, она за мимолетное знакомство брала?

— Тонька, кончай меня ревновать. Иначе я сюда еще одну жену приведу. Я мусульманин, мне можно.

— Убью. И похороню без уголовных почестей. Ты, султан комсомольский, почему записную книжку с номерами телефонов знакомых женщин хранишь и перечитываешь? Или забыл ужо, что я люблю купаться в реках крови?

— Да, Саранча, покой вам только сниться, как я погляжу.

— Сон в руку — моча в голову! Он меня еще не знает, хлопкороб. Я ему еще устрою. И не сажай меня себе на колени! Да что за манера такая! Пусти! Как тебе не стыдно, Саранча? Мне же не шестнадцать лет, в конце концов, как этой рыжей дылде. И ляжки у меня толстые, а так вся юбка задралась.

— Цыц, русский женщин. В моих записных книжках речь идет не о любимых. «Настя» или «Люба» там означают совершенно другое. Так что сиди спокойно на коленях у повелителя, а юбку я сам тебе поправлю. Давай лучше послушаем, что нам пожилой следователь расскажет. Он же просто так никогда нас не навещает.

— Послушайте, Саранча, послушайте. Спустили мне мои начальники один документ, Пока читал, вспотел как обезьяна, скачущая по бетонным лестницам. И с тех пор, как думаю о нем, так мысли живо перекатывались в голове навозными катышками.

— И что же это за документ живородящий?

— Да так, служебный. Но вопросы он породил. Скажите, Саранча, каковы, по вашему мнению, маршруты, по которым героин течет по России.

— За других говорить не могу. В нашей организации каналы перемещения наркотиков следующие: Кыргызстан — Астана — Новосибирск. Другой путь из афганцев в варяги: Душанбе — Махачкала — Астрахань. Есть еще: Алматы — Екатеринбург, Казахстан — Омск. Эти пути-дороги все время меняются.

— Да? По данным нашего ведомства ежегодно через территорию России в Европу проходит более 40 тонн наркотиков, из них 13 тонн оседает в нашей стране. Каково ваше мнение по этому поводу.

— Серьезно? А аналитическая служба нашей организации считает, что в России оседает не более десяти процентов героина. Все остальное идет в Европу.

— Ну и кому вы верите, Саранча?

— У меня нет выбора, пожилой следователь, я обязан руководствоваться выводам нашей аналитической службы.

— Хм. Свободолюбивый документ нашего ведомства готовился почти три месяца. Закрытые источники, специалисты, аналитики. Великие, харизматичные мужчины.

— Оставьте. Не нужно загружать свою голову мрачными мыслями. Ваши мужчины харизматичны, пока начальство, грозно глянув, не укажет им на нужные результаты. Это же легко проверить. Возьмите количество героина, потребляемое в Европе, вычтите переправленное через Турцию…

— Да, картинка, которая не смущает только клинических оптимистов. Но основная масса порошка идет через Россию?

— Конечно. Из Афганистана, через Турцию, до Европы границ много. Иран, Ирак… Хлопот не оберешься. Таможня не даёт добро, а берёт, причем охотнее в баксах. Пожилой следователь, а вас действительно беспокоит Гондурас? Какие кремы Вы пробовали?

— О чем вы, Саранча?

— Я аж покраснел от недоумения, но понять никак не могу. Какая вам разница, сколько героина уйдет в Европу? Вас, по идее, должен оставшийся в России порошок интересовать.

— Значит, порошок идет только через Россию?

— Нет, конечно. Я же говорил, есть еще Турция. Следующим транзитным звеном стали Балканы, где наркотрафик держится на албанцах и боснийских мусульманах. А уже они везут порошок в Германию.

— Хорошо, следующий вопрос. Какие фактору влияют на то, что маршруты поставки героина меняется.

— Главным образом политические пертурбации. На маршруте Афганистан — Средняя Азии — Сибири, который является основным, ваша контора наращивает активность. Одна комплексная оперативно-профилактическоя операция «Канал-2004» чего стоила. Поэтому многие стали переходить на маршрут Афганистан — Средняя Азия — Дагестан или Средняя Азия — Калмыкия. И в Дагестане, и в Калмыкии, если проплатить местные власти, то любые проблемы исключены и никакие милицейские структуры, даже московские, помехой являться не могут. Это очень удобно. Я вам, по моему, это уже рассказывал.

— Далее Астрахань. И если спрятать на зашедшую в Астрахань баржу даже тонну героина, то потом эта баржа может беспрепятственно доплыть до Москвы, не вызвав не у кого подозрений?

— Тонна — это все-таки чересчур. Баржи периодически осматривают. Но баржа большая, всюду не влезешь. Да и осмотр все-таки формальный, никаких границ баржа то не пресекает.

— В крайнем случае, можно дать проверяющим пару килограмм икры. Мол, икорку осетровых рыб везу из Астрахани, уж извините братцы, чего по барже шастать, ноги зря топтать. Все как есть сам скажу.

— А что, это мило. Пожилой следователь, спасибо за идею, я предложу это своему начальству. Сами повозить героин не хотите попробовать? У вас обязательно получиться, уверяю вас.

— Саранча, не вгоняйте меня краску. Лесть и похвалу я не выношу органически, сразу размякаю и становлюсь недопустимо добрым. Но меня интересует следующее. А существует ли наркотрафик через Осетию? А если существует, то в чем его преимущество перед остальными?

— Существует. И, потенциально, он очень перспективен. В случае если политическая ситуация сложиться благоприятно, конечно.

— Поясните.

— Охотно. Завести порошок в Грузию сложностей особых не составляет. Провести по Грузии — это вообще копейки, там сейчас революционный хаос. Статус южной Осетии покрыт туманом, это часть Грузии, где работа российских правоохранительных органов еще не поставлена на должную высоту. Грузинская Южная Осетия плавно и без видимых преград переходит в уже российскую Осетию Северную. С соблюдением законом там как и всюду на северном Кавказе. Далее начинается самое интересное. Казачки жаждут свою долю пирога вплоть до создания собственного государства. Или, в крайнем случае, согласны взять в свое пользование многотрудное дело охраны Российских рубежей с бурлящим интифадами и исламскими революциями югом. Причем как есаулы, так и атаманы легко кормятся с руки. Кроме того, благодатные донские и кубанские земли заполнены беженцами как с Кавказа, так и, в меньшей степени, со Средней Азии. Которые также готовы оказать посильную помощь в транспортировке героина… куда бы вы думали?

— В Москву?

— Зачем? Конечная то цель — это Европа. А борющаяся за светлое оранжевое завтра Украина вот она, рядом. Можно через Керченский пролив, в Крым, благо паром есть. А можно и через Донбасс. На Украине революция. До рейдов батьки Махно дело еще не дошло, но все-таки. Как сказал поэт: «Есть у революции начало, нет у революции конца», будем ждать.

— Рейдов батьки Махно по атомным электростанциям вокруг Гуляй Поля вы вряд ли дождетесь.

— Я утрирую, но мысль понятна. По Украине катятся кадровые революции, уголовные дела переходят на рiдну мову. Старые пожилые следователи, верные псы продажного прежнего режима изгоняются на заслуженный отдых. Новые пока освоятся, обрастут агентурой… Это время. А, чтобы воспитать настоящего Аптекаря, нужны годы.

— Откуда вы знаете!?

— Вот только не надо на меня смотреть лицом, испуганным ещё при родах, товарищ пожилой следователь. Прочитал в журнале «Придворный рабочий». Но не будем отвлекаться на частности. Итак, за Украиной начинается земля обетованная в лице стран Общего Рынка. Польши в данном случае. И если гарна украинска дивчина, отправляясь поторговать своим телом куда-нибудь в Чехию, купит бюстгальтер на размер больше и положит туда грамм двести-триста героина, кто ее за это осудит? Таким образом, прошу обратить на это особо ваше внимание, товарищ пожилой следователь, мы имеем наркотрафик, при котором героин течет по России, не попадая в районы с твердой центральной властью. Там, где деятельность всякого рода антинаркотических департаментов затруднена, как и любой другой федеральной службы. Там, где федеральные структуры если и действуют, то с оглядкой на местные власти и прочие не относящиеся к делу факторы. А местные власти, в национальных автономиях в особенности, обычно являются страстными патриотами своих счетов в швейцарских банках. Когда кто-то говорит, что ему принцип важнее денег, ему все-таки важнее деньги. Нашей организации вполне по силам с такими людьми договориться.

— Хорошо излагаете. Складно. Слушаешь и радуешься. Чувствуется, что автор опытен в описании вопроса. Но смущает одно. В мое время хотя бы грудастые пионервожатые обещали при случае закрыть амбразуру грудью, а у вас никаких идеалов, Саранча. Скажите честно, вам приятно смеяться сквозь чужие слезы?

— Какие слезы? Вот если и на нашей улице будет оранжевая революция, вот тогда да! Приходите, поплачем вместе. А пока мы просто рассуждаем на отвлеченные темы.

— Саранча, я убью вас глазами и осыплю ненормативной народной лексикой, если вы сейчас же не прекратите свои провокационные политические прогнозы. И постарайтесь удержаться от насмешек, когда речь идет о судьбах моей страны. Меня это раздражает.

— Твои построения поражают удивительной литературной детализацией. Особенно в той их части, которая касается гарных украинских дивчин. Правда, Саранча, от услышанного от тебя у меня дыбом встали волосы. Причем даже те из них, которые растут на интимных местах.

— А ты их сбрей.

— А еще мне от твоих прогнозов скоро волосатая попа мертвой мартышки присниться, ее тоже побрить прикажешь?

— Антонина, ты на моих глазах растешь и как мать, и как женщина.

— Ваша комплементы, пожилой следователь, в последнее время становятся по-стариковски хамоваты. Как вас только ваша Тамара Копытова терпит. Но закончим с этим, давайте я вам лучше торт с чаем принесу.

— Пожилой следователь прав, Тонька. Когда с тобой разговаривает аксакал, тем более мой гость, ты должна сложить руки ладошками друг к дружке и замереть в поклоне. А ты как себя ведешь? Обещала принести торт — действуй. Деловито сопя.

— Слушаюсь и повинуюсь, радуясь как ребенок. Щас даже соплю пущу. Ай, перестань! Ну, Саранча, перестань. Ну, прошу тебя! Гад. Да пусть встречные девушки бросаются в тебя козюльками!

— Тоня, мне кажется, тебя надо высечь. На главной площади Скова. В граните. Хочешь?

— Саранча, Антонина добрая и очень отзывчивая девочка. Не обижайте ее.

— Вы считаете, я ее обижаю?

— «Цыц, русский женщин». Это звучит обидно.

— Что делать, от национального вопроса не убежишь даже в постель. Я ей недавно джип купил. Она водить машину любит, но не умеет. Если стукнется, то хоть сама не разобьется. Она к машине теплыми чувствами прониклась, какие-то занавесочки повесила, еще что-то. Недавно ей кто-то аккуратно на двери гвоздем написал: «Антонина + 15 хачей с рынка = любовь». Платит ваша отзывчивая девочка за то, что с черным живет, по полной программе. Дома я просто эту тему обшучиваю. Это ее успокаивает.

— Олигарх, почему вы меня на новоселье не позвали? Или рюмку мне уже налить брезгуете?

— А-а, пожилой следователь, страна, значит, отдыхает, а спецназ тренируется. Ну проходите, проходите.

— Калоши снимать не надо.

— Рыжая! Ее лицо синяк под глазом не испортит? Каково ваше мнение, как специалиста по малолетним любимым женщинам? Каждый серьёзный общественный излом порождает армию моральных пидаров, это я могу понять. Но поведение моей рыжей переходит все границы общественных устоев. Терпеть нет мочи.

— Генеральная линия публично формулируется с помощью иносказательных оборотов речи, иногда прямо противоположных по смыслу истинным намерениям.

— Гражданин пожилой следователь, вы образованный, много повидавший на своем веку человек. Вы можете мне объяснить, что она хотела этим сказать?

— Аня, действительно, объяснитесь.

— Олигарх опять будет меня трахать. Когда он обещает меня побить, всегда трахает.

— Да пошла ты…

— «Пошла на х..» — это не аргумент, это настоятельная рекомендация. Даже приказ. Так что точно трахать будет.

— Олигарх, скажите ей, что она ошибается.

— Она права.

— Вот видите. В лице Олигарха мы видим человека, способного полностью абстрагироваться от социальных норм и правил. В настоящее время он собирается трахнуть несовершеннолетнюю рыжую девушку на глазах у гражданина пожилого следователя. Я уже знаю. Вначале он будет целовать мои алые губы. Вначале большие, а потом и малые. После этого Олигарх будет биться яйцами о мое покрытое веснушками тело. И это только начало.

— Крепитесь, Олигарх, вам выпал тяжкий крест. Я вам искренне сочувствую. В утешение мне хочется вам сказать, что испытания закаляют.

— Да уж.

Пролетела пара соек —

Я мудаковат, но стоек!

— Выдюжу.

— Действительно, Аня, не обижаете его. Олигарх вам добра желает. Он вашей бабушке уже квартиру купил, наверное, а вы ему гадости всякие говорите.

— Квартиру он ей действительно купил, а с работы ее из-за него вытурили. Как мы жить теперь будем?

— Я убежден, что произошло какое-то недоразумение, из-за Олигарха выгнать с работы не могли. А где ваша бабушка работала?

— Она работала притуалетной старухой.

— Что!?

— В общественном туалете она работала, на площади Славы. Убирала там, деньги за вход брала, туалетную бумагу продавала, если надо кому. Место там хорошее, даже мыло иногда покупали, а иногда и забывали что-нибудь. Или в парашу роняли. У одного однажды даже мобильник из кармана выпал, он и не заметил. Трубу забило, старая, когда расчищала, мобильник то и нашла. А Олигарх, когда мы переезжали, позвонил ее начальнику и сказал, что сегодня она на работу не выйдет, и вообще, она больше там работать не будет. Другого такого места моя старая никогда не найдет, как мы теперь жить будем — не представляю.

— Аня, а вы ей немного не поможете?

— Ага, держи внутренний карман шире! Я сама в долгах по самое нихочу, мне же квартиру отрабатывать надо. Да и на пожрать хоть что-то оставить.

— Олигарх, что вы скажите о переживаниях пионэрки.

— Гордые они. Неподкупные. Бабка ее, Богатырёшкина Анастасия Аполлинарьевна, заявила мне, что уже не в том возрасте, чтобы находиться на содержании у мужчины. Рыжая замуж за меня пойти отказалась категорически. Согласна со мной спать только за деньги. И то, пока не отработает за квартиру, а потом она обещала поглядеть.

— Аня, и как долго вы должны квартиру отрабатывать?

— Четыре с половиной года, я посчитала. Это если без выходных работать, но и без сверхурочных.

— Полных шесть лет пахать будешь.

— Олигарх, почему шесть? Мы же вместе с тобой считали!

— Считал я, ты считать не умеешь. А я забыл посчитал, сколько ты мне за крышу платить будешь. Крышевать то тебя должен кто-то?

— Ну да, в принципе.

— Вот я и буду тебя крышевать. А с крышеванием все шесть лет как одна копейка.

— Да-а, типа эпическое полотно. Трагедия рыжего ребёнка в период невиданных катаклизмов. Вы молодец Олигарх, своего не упускаете.

— Все по закону. Рыжая даже договор составила и собственнопальцево напечатала в двух экземплярах. Один экземпляр у меня, а второй Анастасия Аполлинарьевна взяла.

— Нет слов. Сентиментально. Мило и мерзко. Эта история по своей элегантности ни с чем не сравнима. Если бы я слушал ее пьяный, то заплакал бы обязательно. Размазывая мозолистой пятерней по небритой харе слезы.

— Я чувствую, что из-за этой истории я поседею раньше времени, но выхода другого нет. Наша комната совсем сырая была, штукатурка сыпалась. Мне то ничего, а моя старая в кашле уже заходится, сколько она там протянуть могла? Это еще мне повезло, честно сказать, что Олигарх подвернулся.

— А что сам Олигарх говорит по этому поводу?

— Говорит что-то, но впечатление тягостное от самого словесного набора. В любви признается. Говорит, что если я от него замуж не пойду, то он вскоре умрет от венерических болезней. Обещает немедленно мои стихи включить в школьную программу всех школ сковской области. Гарантирует честным словом рэкетира, что все дети Скова будут их изучать и конспектировать. Мол, детишки будут читать и плакать. А потом учить наизусть! Обещал при составлении договоров не искажать русский письменный язык до степени непонятности. В общем, Шарль Перро нервно курит. Якоб и Вильгельм Гримм берут у автора автографы. Ганс Христиан Андерсен уходит в запой. Учитесь писать сказки, дяденька пожилой следователь. Перед вами живой классик этого жанра.

— Рыжая вам еще не все сказала. Я, вместе с ее бабушкой, Анастасией Аполлинарьевной, буду издавать литературный журнал «Недуги Наши». Анастасия Аполлинарьевна любезно согласилась взвалить на свои плечи многотрудную работу редактора и вести рубрику «Литературная критика». В первом номере журнала будет начата публикация моей неизвестной ранее работы под названием «Истоки и смысл русского киллеризма», в которой автор подробно разбирает внутренний мир среднероссийского наемного убийцы и, естественно, приходит к выводу об уникальности российских киллеров. Рыжая, я правильно излагаю свою мысль?

— Понятно, по крайней мере. Старая начала редактировать его «Истоки русского киллеризма». Эпохальное полотно, почти три миллиона печатных знаков, так чего там только не наворочено. К примеру, он пишет «жалким высером» в смысле «мелким бисером». Старую, когда она это прочитала, чуть кондратий не схватил. Впрочем, и там есть отдельные проблески, вселяющие надежду. О годах своего отрочества, когда юный и неспелый Олигарх еще проживал со своей маменькой в коммунальной квартире с удобствами во дворе, он сообщает, что отравил её любимого мраморного дога, лишив матушку последних радостей секса. Но таких ярких мест там не много. А с рифмой "буй-хуй" автор вообще был отправлен в клуб юных пушкинцев. Старая аж белая стала, так кричала. Олигарх от страха в шорты наложил и обещал «тренировацца».

— Понимаю, понимаю. Непотребство Олигарх совершил ужасное. Но, под влиянием рыжих мегаспецов пятнадцати лет от роду, он постепенно выпрямиться. Тем более время есть — шесть лет.

— Последние пять с половиной лет эти пятнадцатилетние мегаспецы будут уже не рыжими, а седыми.

— Ну не так все грустно, Анечка, все еще утрясется. И потом у меня к вам просьба. Можно я немного поговорю с вашим другом Олигархом на отвлеченные от литературного процесса темы?

— Он мне не друг, он мой клиент.

— Большое спасибо, Анечка. Скажите, Олигарх, так что у нас с больными СПИДом проститутками?

— Район возле пристани от них полностью очищен.

— Большой спасибо. До свидания. И непременно кланяйтесь от моего имени Анастасии Аполлинарьевне.