— Брить, стелить… Слышать, видеть... Гнать…Гнать бы эти глаголы в шею! — ругался Ванька.

— Что ты такое говоришь? Как же без глаголов? — поправив очки, ответил ему Петька.

— А вот так: не было бы глаголов, был бы велосипед, — расстроено сказал Ванька. — Зачем вообще они нужны?! — возбужденно выкрикнул Ванька.

Икнув от неожиданности, Гришка выпалил:

— Ребята! Заговорился я тут с вами, пойду-ка я уроки делать. — И ребята решили разойтись.

Наступило утро. Лучик солнца разбудил Ваньку. Он потянулся, зевнул…и, услышав бурчание в желудке, понял, что нужно перекусить. Лежа на кровати с зеркалом в руках и играясь солнечным зайчиком, выкрикнул маме: «Мама, завтрак!». Через минуту мама заглянула в комнату сына:

— А, вот кто кричит? — улыбнувшись, мама продолжала вытирать руки полотенцем, — звал меня?

— Да, мам, — свесив ноги с кровати, ответил Ванька. — Я… — и тут мальчик запнулся, — мне…еда…ну…Я...завтрак!

Мама рассмеялась:

— Ты предлагаешь скушать тебя на завтрак?

— Нет, мам! Я… Мне… — и Ванька, вскочив на ноги, начал жестикулировать.

— Зарядка — это здоровье! Хвалю сынок!

— Нет, мама! Ты не… — от испуга он закрыл рот руками… Но голод пересилил, и Ванька начал ещё сильнее махать руками, пытаясь изобразить ложку и чашку.

— Сынок, может быть, ты плохо себя чувствуешь? — мама подошла к сыну и приложила руку ко лбу. — Ладно, спортсмен, пойдем завтракать.

Ванька округлил глаза и хотел закричать, что именно это он пытался объяснить маме, но решил, что срочно нужно пойти в школу и по пути подышать свежим воздухом, ведь он действительно чувствовал себя нехорошо. Глаголы словно застревали у него в горле. Одевшись и схватив с собой большое красное яблоко, Ванька пошел в школу.

Первый урок — география.

— Повторяем географию нашей страны, — сказал учитель, закрепляя карту на доске. Он открыл журнал и, поправив волосы, чтобы хоть как-то прикрыть свою лысину, Алексей Николаевич спросил — Ну что, кто пойдет к доске?

В классе воцарилась тишина. Было слышно только как Люда от волнения грызла карандаш.

— И так, к доске пойдет… к доске пойдет…

— Я, — внезапно вскрикнул Ванька.

— Послыхин? — брови учителя поползли вверх. — Ну, прошу! — ответил он, указываю рукой на карту.

Ванька медленно встал из за парты, поправив свитер, гордым и уверенным шагом направился к доске. Придя на место, он театрально сложил пальцы на животе и хотел предложить начать, но не смог издать ни звука. Алексей Николаевич с умилением наблюдал за происходящим.

— Прослхин, начнем? Расскажи-ка мне о реке Днепр.

На лице Ваньки появилась улыбка:

— Легко! Днепр…река…Украина…середина…

-_Прослыхин, ты что, стихи у нас пишешь? Это у тебя сейчас… как же называется…вдохновение?

— Урок географии, Алексей Николаевич. Я Ваш урок… Я Ваш урок… — мальчик снова запнулся.

— Что мой урок, Прослыхин?

— Я Ваш урок…Ваш урок… — Ваньке стало не по себе и, покраснев от стыда, нагнул голову. Это так рассмешило учителя, что он, вытирая лоб платочком, продолжил рифмовать:

— Украина, середина, река…два! Я обязательно тебя порекомендую учителю русского языка.

Вот так прошел весь Ванькин день. Ни учителя, ни ребята не могли понять его.

Придя домой, он достал учебник русского языка и начал читать правила. Чтобы выучит глаголы-исключения он начал шепотом повторять: «Гнать, держать, терпеть…», — и чем больше он повторял, тем громче Ванька мог выговаривать эти глаголы. Вдруг, схватив учебник русского языка, он вбежал к родителям в комнату, залез на стул, и закричал, прижав учебник к груди: «Гнать, держать, терпеть, зависеть, слышать, видеть и смотреть, и дышать и ненавидеть, и обидеть и вертеть!». Родители ничего не поняли, но рассмеялись, а глаза Ваньки блестели, и радость его была неописуема, потому что он понял, что глаголы тоже важная вещь, и они практически не заменимы, когда хочешь, чтобы другие тебя понимали.