Тюльпанная лихорадка

#I

В королевстве мальв, роз и фиалок,

Красивых глаз, великих дел, древнейших платьев и тюльпанов,

Волос великой красоты прекрасной стати, среди цветочных беспорядков,

Сорвали лишь одну Фиалку, так не боясь, вкусить цветочной лихорадки.

Ты первой расцвела и первой же опала,

В красивом платье ты жила, в таком и умирала.

Узоры древнеродны и красивы, как будто сотканы в любви,

Они напишут не о флоре в книгах, а Флорилегиум в томи,

Вышьют Лак, Бизарр и Дюк, на твоей нравственной груди,

Сиянье Клузиуса в декольте, на символ благороднейшей крови,

Украсят бледность, платья спящей, окраса мальвы, две каймы,

Как можно было утерять красуню, что испепеляла распри от войны.

Ты первой расцвела и первой же опала,

В красивом платье ты жила, в таком и умирала.

#II

Кто ночью, свой посеет сон, но глупо и небрежно, вдаль от поля,

Среди прошедших лет, веков, парадных дней, не слушая минувших,

Узрев истлевшие знамёна падших башней, в древних, как отцы, руинах,

Отведя глаза, подальше скрипных створов, — учует робкий, колкий взгляд.

В обрывках шелкового платья, в диадеме беленных листков, —

Шагает милость с красотою, а в груди мрак вяленных цветов.

Он вспомнит Страха всплеск, обвод черчений кратких Хлада Горя,

Теряя грань меж винным королевством душным и жилищем тьмы,

Погрязнет в мрачные пучины, среди пашен, но что-то взгляд вернет назад

Не так и страшен бледный блеск наряда, но горькая улыбка скажет : "Уходи...".

В обрывках шелкового платья, в диадеме беленных листков, —

Уходит благородный ум и вечность, смахнув морозы с плеч тоской.