Darja Lev — Тень Страха (глава 23)

Вылазка с Диком в умирающий мир далась мне весьма нелегко. Упадок сил после ношения кулона Десмонда (видимо, слабость от этой вещички сохранялась еще какое-то время после отказа от нее), рана в плечо, полученная от Ричарда, которае хоть и затянулась, но все еще давала о себе знать, последствия слияния своего сознания с Пандоррой и без того основательно меня вымотали. А уж умирающий мир… Когда у тебя под ногами буквально рушится земля, а каждый шаг может оказаться последним, сложно остаться целой и невредимой. Даже если тебе четыре с лишним сотни лет, ты сама осторожность во плоти и являешься алатой в ранге Мастера.

А в этот раз у меня еще был балласт в виде едва инициированного алата, полного сил и решимости опробовать свой Дар… Нет, я, конечно, для этого и взяла Ричарда в умирающую параллель, чтобы ему было где разгуляться, не причинив при этом никому вреда… Но за те сутки, что Дик бесчинствовал в опустевшем городе и его окрестностях, мне порядком поднадоело любоваться на ураганы, землетрясения и пожары, а торжествующий хохот парня и вовсе набил оскомину… Радовало одно: к концу четвертого часа шестеренки в мозгу у Ричарда встали на место, и он меня узнал. И даже вспомнил, что ранее вогнал мне в плечо железный прут. Правда, в извинениях он рассыпался всего лишь до следующего целого здания на нашем пути, которое случилось через семь минут… К слову, Дар паренька впечатлял: это самое здание он разобрал по камешку всего лишь за пару минут.

Когда Ричард перебесился, я вернула его к Асмодею и оставила под присмотром Лисы. Сейчас он уже не представлял опасности, так что девушка вполне могла с ним справиться. Сама же я решила не тратить время на отдых, а сразу же отправиться к талиерам. Мне надо было убедиться, что угроза войны миновала, забрать Деса и Эйла и кое о чем побеседовать с Кристой и Шаеном. Да и потом, не мешало бы вообще выпустить Ша-ен-Арила из его башни…

У талиеров сейчас была глубокая ночь, поэтому неудивительно, что мое возвращение осталось незамеченным. Честно сказать, посмотрев в зеркало, я была этому рада… Потому что видок у меня был, мягко говоря, потрепанный…

Платье было безнадежно испорчено. Пятна крови, как моей (в районе плеча), так и чужой (это уже последствия посещения умирающего мира), слой первосортной грязи на подоле. В некоторых местах сапфировые бусины баснословной стоимости были выдраны вместе с кусками кружева. Когда это увидит Инари, ее, наверное, хватит удар… Прическа моя давно исчезла без следа, и волосы, вновь превратившиеся в кудри и больше суток не встречавшиеся с расческой, выглядели нечесаной копной. Сходства со стогом сена им добавляли сухие листья и травинки, занесенные туда ураганом Ричарда… К моему немалому удивлению, макияж остался неизменным, не считая разводов сажи на лице. Видимо, косметика у талиеров рассчитана на экстремальные случаи.

Пройдя в ванную комнату, я тщательно вычесала волосы, умылась. Потом бросила задумчивый взгляд на ванну. Вымыться или сначала поспать? Я представила, как завалюсь в своем нынешнем виде на чистую постель со светлым шелковым бельем… Поморщилась и решительно открыла воду.

Ванна набралась наполовину, когда в мою спальню пришла служанка.

— Не понимаю, кто открыл кран?.. — пробормотала она, проходя в облицованную топазовыми плитками комнату, и вдруг застыла столбом, увидев меня. — Госпожа Эилиннэ?! Вы уже здесь?!

— Как видишь, — кивнула я с усмешкой. — Не хотела никого беспокоить своим появлением.

— Ну что вы! — воскликнула девушка и тут же бросилась добавлять в воду масла, пену, соль и прочую чепуху. За что я обожала прислугу в замке Кристы, так это за умение делать чудесные восстанавливающие силы ванны. — Нам совсем не трудно проснуться по вашей просьбе!

Дальнейший щебет ее я уже не слушала, терпеливо ожидая, пока она закончит колдовать с водой и оставит меня в блаженной тишине.

— А разговоров-то в замке и не слышно других, кроме как о вашем спутнике, Десмонде, — не умолкала ни на секунду служанка. Я смутно припомнила, что зовут ее, кажется, Эей. — Уже все знают, как здорово он отделал Правителя луттов…

«Отделал Правителя луттов?.. — я хмыкнула, задумчиво выгнув бровь. — Ооочень интересно… »

— Жаль его, — непритворно вздохнула Эя, неожиданно замерев статуей и скорбно прижав к груди бутылочку с пеной.

— Кого? — удивилась я. — Сатона, что ли?!

— Да нет же, — отмахнулась девушка. — Десмонда, разумеется! Он ведь никому зла не желал, я уверена, да и попал в эту передрягу только по незнанию, а как все обернулось…

— О чем это ты?! — похолодела я.

Девушка вдруг смутилась:

— Ой, вы ведь не знаете еще, наверное… — Она с сожалением посмотрела на меня. — Ну конечно, ведь только вернулись. Откуда же вам знать… А я, глупая, совсем об этом не подумала!

— Может, перейдем сразу к той части, где ты объясняешь мне, в чем дело?! — нетерпеливо повысила я голос. — Что такого Дес успел натворить?

— Подробностей я не знаю! — торопливо открестилась Эя. — По этому поводу вам лучше с госпожой ан-Кэр побеседовать. Мне известно только, что Десмонд заключен под стражу по распоряжению Старейшин.

Видимо, водные процедуры придется отложить. Если в деле замешаны старейшие представители талиеров, то все весьма серьезно. Совет целиком состоял из мужчин и был призван уравновесить матриархальный строй в государстве. Однако я считаю, что вся их деятельность сводилась к тому, чтобы мстить женщинам за главенство последних. Иначе как еще объяснить, что правосудие в отношении мужчин осуществлялось спустя рукава, а женщины практически никогда не получали оправдательного или щадящего приговора? Авторитет Совета среди народа находился на одном уровне с моим, а конкретно в вопросах правосудия и вовсе имел превосходство. Железобетонное.

— Спусти воду, — велела я девушке. — А потом иди спать. Я дам знать, если ты понадобишься.

*****

Кристу я нашла лишь в ее кабинете, из которого мы еще совсем недавно уходили к луттам. Девушка была не одна, а в компании Катэля, одного из представителей Совета Старших и мужа Инари. Он был едва ли ни единственным Старейшиной, в адекватность и справедливость которого я верила.

Судя по измученным, невыспавшимся лицам Правительницы и Старейшины, вечер они коротали явно не за бессмысленной и приятной светской беседой, а за обсуждением чего-то крайне важного, но неприятного. И я догадывалась, чего именно…

— Криста, какого дьявола здесь происходит?! — с порога набросилась я на девушку. — Почему я узнаю от прислуги, что Дес арестован?! Что произошло?

— Лина, не горячись, — попыталась успокоить меня подруга. — Как раз сейчас я занята именно этой проблемой…

— Я не в том настроении, чтобы слушать успокаивающие оправдания! — ледяным тоном отчеканила я. — Поэтому жду рассказа по существу!

— Госпожа Эилиннэ, если по существу, то ваш спутник сам виноват в своем нелегком положении, — с почтением и уважением в голосе, но вместе с тем непреклонно ответил мне Катэль. — Он совершил сразу несколько проступков, которые не могли быть проигнорированы Советом Старших. Во-первых, он устроил драку в святилище Великой Матери, нанеся имуществу храма существенный ущерб. И хочу уточнить, что дракой это было только со слов Десмонда. К тому моменту, как подоспела стража, это было больше похоже на зверское избиение беспомощного человека.

— С кем он так сцепился? — опешила я. Представить себе не могу, чтобы Гончий накинулся на кого-то просто так. — Наверняка этот человек дал ему повод…

— Более чем вероятно, — мрачно хмыкнула Криста. — Потому что изукрасил Дес Эйлтила. Уж не знаю, как они оказались вместе в этом чертовом святилище…

— Госпожа ан-Кэр! — возмущенно воскликнул старейшина. — Имейте уважение к Верховной богине!

— Ой, не говори мне про уважение! — отмахнулась от него девушка. — Ты знаешь, что я не особо набожна… И не перебивай больше! — Правительница талиеров снова перевела взгляд на меня. — Так вот, не знаю, как они там оказались и о чем говорили, но Десмонд был в бешенстве, когда его пытались задержать, и постоянно порывался добавить эльфу еще пару пинков.

— Он едва не убил Эйла! — веско вставил свое слово Катэль.

Выражение моего лица стало максимально скептическим:

— Едва не убил? — фыркнула я. — Вот уж во что сложно поверить. Я достаточно давно и хорошо знаю Эйла, и уж в том, что он отличный воин у меня нет никаких сомнений. Не раз довелось видеть его в деле. А потому Дес при всем желании не мог бы избивать этого эльфа, не встречая отпора с его стороны.

— Интересно, почему тогда на вашем Гончем не было ни единой царапины, только одежда немного порвана, а вот Эйлтил был практически без сознания? — упрямо возразил Старейшина.

— Потому что у Десмонда такой же высокий уровень регенерации, как у меня. Достаточно всего лишь нескольких минут, чтобы исчезли видимые признаки травм, — отрезала я. — Именно поэтому Дес после драки выглядел до безобразия здоровым, а Эйл благополучно разыграл роль жертвы!

Ни Катэль, ни Криста не стали больше спорить со мной. Меня их затянувшееся молчание не устраивало.

— Так Деса заключили под стражу только из-за этой драки? — решила уточнить я.

— Если бы… — тяжело вздохнула моя подруга. — Помимо этого мордобоя Десмонд оказал сопротивление страже, применил по отношению к ним магию, и в завершении своей развлекательной программы послал пару Старейшин к их прародителям на допросе.

Я застонала, уткнувшись лицом в ладони. Оскорбление Старейшин… И как Деса угораздило?! Осквернение святилища детский сад по сравнению с этим, поскольку к себе любимым Совет относился гораздо более трепетно, нежели к какой-то там Верховной богине. Это они ему не спустят с рук, как бы я, Криста, Катэль, Инари и вообще весь двор не заступались за Гончего.

— Где он сейчас? — спросила я, подавляя панику и тревогу в душе. — Я хоть поговорить с ним могу?

— Разумеется, — кивнула Правительница талиеров, но ее несколько неуверенный взгляд меня насторожил. И не зря. Замявшись, она все же продолжила фразу. — Правда, скорее всего, очень недолго и под контролем стражи. Понимаешь, Совет счел Деса опасным из-за его магических способностей и… В общем, Гончего заперли в «Доспехах».

— И ты позволила?! — взорвалась я. — Мне что, ни на минуту расслабиться нельзя?! Стоит мне подумать, что я разгребла большую часть дерьма навалившегося на меня, как появляется новая порция!

Озлобленно саданув ладонью по стене, я вихрем вылетела из кабинета Кристы, без колебаний и раздумий направившись к тюремным камерам.

*****

— Госпожа Эилиннэ, я не могу пустить вас в камеру с «Доспехами», — дорогу Лине решительно преградил рослый страж с ясными глазами, преисполненными чувства гордости за свой ответственный пост. — Совет Старших велел не допускать общения заключенного с посторонними.

— Ты меня сейчас посторонней назвал?! — оскорбилась алата до глубины души. Глаза полыхнули злобой. — Самоубийца?! Если ты смеешь называть Покровительницу своего народа посторонней, то тебе следует обратиться к лекарю с просьбой подлечить голову!

Под конец фразы девушка сорвалась на крик, потому что терпение ее уже лопнуло. Отшвырнув с дороги стража, проглотившего язык и, кажется, всерьез задумавшегося о своем благополучии, она стремительно проскользнула в комнату с «Доспехами» и заперла за собой дверь. Потом приложила к ней ухо, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Судя по удаляющимся шагам, охранник побежал жаловаться на нее нехорошую Совету… Значит, времени на разговор не так много. Эвелинн повернулась к «Доспехам».

Эта разновидность тюремной камеры у талиеров была довольно специфичной и действенной. Выглядели «Доспехи» как металлический саркофаг, установленный посреди относительно просторной комнаты и напоминающий своей формой очертания человеческого тела. Этакая «Нюрнбергская дева» без шипов внутри, зато великолепно лишающая запертого в ней человека любой возможности двинуться или пошевелить конечностями. Кроме того, «Доспехи» были совершенно невосприимчивы к магии, как изнутри, так и снаружи. Раньше ей весьма нравилось это замечательное сооружение, обеспечивающее полную изоляцию преступника. Но это было до того, как этим преступником оказался Десмонд.

Неуверенно подойдя к «Доспехам», девушка открыла ту небольшую щелку, что позволяла видеть глаза злоумышленника при допросе, и скептически хмыкнула. Что и следовало ожидать… Гончий был чуть выше среднестатистического мужчины-талиера, а потому щелочка открыла не глаза мужчины, а кончик носа и верхнюю губу.

— Судя по платью и отличной груди, которые я с трудом, но все же могу лицезреть, меня навестила сама Покровительница сего славного народа, — глухо усмехнулся Дес из саркофага. — А судя по характерному хмыканью — у меня проблемы.

— Я рада, что в трудную минуту чувство юмора не изменило тебе, — едко отозвалась Лина, ощущая сумасшедшее желание надрать Гончему и уши, и задницу. Это надо же, у него на носу суд, а он веселится!

— Ну а что ж мне остается? — продолжал паясничать мужчина. — Я смиренно приму свою мученическую смерть, если судьбе такое будет угодно…

— А может все-таки хватит валять дурака?! — рявкнула Лина, не выдержав. Что-то в ее голосе заставило Гончего воспринять эти слова всерьез и заткнуться. — Ты хоть понимаешь, во что вляпался?!

— В общих чертах, — ответил Десмонд, не пытаясь вновь балаганить. — Пара старичков, обвешанных цацками вроде бы рассказали мне о моих прегрешениях…

— Эта пара старичков представляет собой высшую судебную власть у талиеров, — мрачно одернула его алата.

— Да какая к черту разница, кто это? Слушать мои объяснения по поводу случившегося они не стали, да и вообще, их главный вел себя несколько некорректно… Так что я решил не тратить нервы на препирательства с ними. Дедули все равно подчиняются Покровительнице своего народа, поэтому мне не о чем переживать. Разве что ты решишь не просить их о моем освобождении…

Эвелинн тяжко вздохнула. Теперь ясно, почему Гончий вел себя так резко и вызывающе. Он рассчитывал, что Лина здесь властна над всем, и недоразумение с его арестом разрешится само собой с ее появлением…

— Дес, все не так просто. — Алата обхватила себя руками, словно замерзла. — Понимаешь, Совет Старших не подчиняется мне в вопросах правосудия. Настолько, что и меня может судить, и никто слова не скажет против.

— Ты хочешь сказать, что я здесь задержусь? — голос Десмонда посерьезнел. Кажется, до него дошло, что сиюминутного освобождения не будет.

Девушка молчала, не зная, что ответить. Она на самом деле понятия не имела, как долго Гончий пробудет в «Доспехах», и когда Совет решит провести суд.

— Лина, может, ты перестанешь играть в молчанку? — нетерпеливо поторопил алату мужчина. — Как долго я еще пробуду здесь?

— Не знаю, — тихо отозвалась она. — Обычно Старейшины не затягивают с приговором. Но мне ничего не известно об их планах на твой счет.

— Вот и разгребай за таких людей их проблемы с никчемной войной, — заключил Десмонд и замолчал, не представляя, что тут можно еще добавить.

— Дес, скажи мне честно, каким ветром тебя занесло в это святилище? — задала девушка давно вертящийся на языке вопрос, прерывая тем самым гнетущее молчание. — Да еще и в компании Эйлтила!

— Так получилось, — неожиданно твердо и безоговорочно ответил Гончий. — И вообще, это не имеет никакого отношения к происходящему…

— Да неужели?! — яростно всплеснула руками Эвелинн. — Ваша ссора имеет самое, что ни на есть, прямое отношение к твоим проблемам! Именно она спровоцировала твой арест! И я хочу знать, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор!

— Лина, поверь мне, тут нечего особо рассказывать, — чуть раздраженно отозвался Гончий. Девушка могла поклясться, что он в этот момент закатил глаза. — Эйл сказал, что нам с ним нужно поговорить, мы прошли в это святилище, чтобы никто не мешал, а потом слово за слово сцепились… Ты же знаешь, что у нас не самые теплые отношения…

— Из-за чего конкретно? И не смей говорить, что это неважно! — пригрозила алата.

— Он сказал кое-что нелицеприятное, что имеет отношение к тебе.

— Когда я говорю конкретно, это значит конкретно, а не намеками!

— Лина, я не скажу тебе больше ни слова о причине нашей с остроухим драки! Повторять его слова я не намерен, так что если жаждешь конкретики — допроси Эйлтила!

— Обязательно…

Гневную тираду девушки прервал треск выбитой двери, смешанный с топотом ног, металлическим лязгом оружия и гулом голосов. В камере сразу стало тесно от количества набившихся туда людей: Совет Старших в полном составе из девяти человек, Криста, Инари, с десяток стражей и Эйлтил. Последний выглядел весьма помято с кровоподтеком под левым глазом, ссадинами на скуле и разбитой губой. Эльф бросил на Лину быстрый взгляд, брови его удивленно взметнулись. Видимо, он не ожидал увидеть ее здесь.

— Госпожа Эилиннэ, — поприветствовал алату глава Старейшин, Ниал, с сахарной улыбкой на лице. — Безумно рад нашей встрече.

Девушка невольно передернула плечами при его виде. Из Старейшин Ниал был самым старым. И самым опасным в данном случае, потому что у Лины с ним вечно возникали конфликты и недопонимания. Судя по лисьей улыбке на испещренном морщинами лице — сейчас он торжествовал, получив возможность сделать алате гадость.

— Ваше присутствие здесь несколько нарушает установленный мною порядок содержания этого опасного преступника, но сейчас оно весьма и весьма кстати, — продолжил свою речь Ниал. — Уже утро, и пришло время вашему спутнику ответить за свои деяния.

— Решили устроить судилище спозаранку? — ядовито прошипела Эвелинн, а потом продемонстрировала Ниалу улыбку, как две капли воды похожую на его собственную. — И не лень было вставать?

— При осуществлении правосудия лень неуместна, — парировал мужчина. Потом отвернулся от Лины к своим коллегам по Совету. — Итак, господа, начнем. Стража, я прошу вас освободить заключенного от «Доспехов» и провести его в зал суда.

В душе девушки вспыхнула призрачная надежда. Если Деса собираются вести в зал суда, это значит, что Совет решил все же провести все разбирательство чин по чину, и окончательного приговора еще нет. То есть, у нее есть шанс выступить в защиту своего спутника и потребовать справедливого решения.

Пока Эвелинн лихорадочно обдумывала доводы в пользу невиновности Деса, охрана выполнила поручение Ниала, освободив Гончего. В отличие от эльфа, мужчина был возмутительно цел, и о недавней драке свидетельствовала лишь порванная местами одежда. Полюбовавшись на раскраску лица Эйла, Десмонд сумрачно, но при этом чересчур довольно хмыкнул, что явно не делало его лучше в глазах Совета Старших. Мало того, Дес открыл было рот, чтобы сказать что-то, но стража вывела его из камеры. Эвелинн успела заметить на руках мужчины браслеты, препятствующие использованию магии.

— Отлично, — блаженно прищурился Ниал, и Лина представила, как он потирает руки со зловещим и тоненьким смехом. Надо сказать, ему бы очень подошло. — А теперь госпожа Эилиннэ, ваша очередь.

— В каком смысле? — надменно поинтересовалась алата, оборвав свое мысленное веселье.

— Ваша очередь занять место в «Доспехах». — Заявление старейшины прозвучало как гром среди ясного неба. И не только для самой девушки. На него с безмерным удивлением уставились и Криста, и ее воспитательница, и соратники Ниала по Совету. Даже оставшаяся в камере стража смерила своего руководителя несколько странным взглядом.

— Да вы что позволяете себе! — вскипела Правительница талиеров. — Это вам не подданная нашего государства, а наша Покровительница! Практически божество! И даже если бы она была подданной — пока что здесь мое слово решающее…

— Не в вопросах правосудия, госпожа ан-Кэр, — бесцеремонно перебил Кристу Ниал. — Но раз уж мое решение вызвало столько недоумения, я поясню его. Мужчина, которого мы сейчас собираемся судить — спутник госпожи Эилиннэ, я насколько я могу судить, они довольно близки…

— А какое вам дело до того, близки ли мы и насколько?! — справедливо возмутилась Лина.

— Лично мне — никакого, — пожал плечами старейшина. — Но не хотелось бы, чтобы госпожа Эилиннэ, основываясь на своем предвзятом отношении к этому мужчине, помешала суду или, чего доброго, воспользовалась бы своими магическими способностями, чтобы избавить своего спутника от казни, если решение о таковой будет принято…

Прежде чем Лина успела опомниться, стражи, в это время вставшие у нее за спиной, защелкнули на запястьях девушки браслеты из того же металла, что и «Доспехи», лишив ее возможности пользоваться магией. Причем, не только той, что была доступна ей как ведьме, но и Даром алаты. В принципе, она даже сейчас могла бы оказать страже весьма достойное сопротивление, но секундное замешательство, вызванное неожиданностью происходящего, сыграло против девушки, загнав ее в «Доспехи». Покровительница талиеров послала Ниалу уничтожающий взгляд:

— Если с Гончим что-то произойдет — вы очень сильно пожалеете об этом, — отчеканила она тихим голосом. — И еще долго не сможете простить себе это опрометчивое решение…

Ниал на угрозу алаты не ответил, изобразив презрительную усмешку, однако, в глазах его на секунду промелькнуло сомнение. А Эвелинн послала точно такой же взгляд, как старейшине, Эйлтилу:

— И тебя это тоже касается…

— О чем ты говоришь вообще?! — воскликнул тот с видом оскорбленной невинности. — Это я пострадал из-за этого чудовища, а ты встала на его сторону!

— О, только не пытайся мне навешать на уши ту же лапшу, что и другим, — закатила глаза девушка. — Я прекрасно понимаю, кто виновен в сложившейся ситуации, кто спровоцировал драку, и кто придумал затеять ее именно в святилище… Для тебя же будет лучше, если ты признаешь свою вину. Иначе проклинать тебе тот день, когда узнал о моем существовании.

«Доспехи» за Линой закрылись, отрезав ее от всего и всех. Она слышала, как в камере ругались Криста и Ниал, но не смогла разобрать ни слова. В конце концов, за стенками саркофага все стихло. Видимо, в комнате больше никого не осталось.

Сначала тревога за Десмонда и ненависть к Ниалу занимали все мысли Эвелинн, но постепенно воздействие «Доспехов» выходило на первый план. Алата чувствовала, как из нее понемногу уходит сила, впитываясь в стенки ее тюрьмы, как начинают затекать руки и ноги, а блокирующие магию браслеты становятся все тяжелее и тяжелее. Кроме того, ее безмерно раздражала тоненькая прядь волос, упавшая на лицо и путающаяся с ресницами, и особенно бесила невозможность убрать эту прядку.

Находясь в кромешной тьме металлического саркофага, девушка потеряла счет времени. Ей казалось, что прошло уже больше двух часов, хотя на деле вполне могло статься, что ее заперли всего пятнадцать минут назад. Не зная, чем себя отвлечь от счета времени, Эвелинн принялась перечислять про себя миры, в которых побывала, сбилась на второй сотне и плюнула на это дело. Попробовала повспоминать все образы, когда-либо созданные ею, но и это занятие долго не продержалось. Зато на смену ему вдруг пришли несколько неожиданные мысли.

Она поставила Десмонда выше Эйлтила. Мужчину, с которым ее ничего не связывало, она предпочла тому, кого когда-то любила. Было над чем задуматься. Да, девушка понимала, что в какой-то степени это связано с ее уверенностью в том, что Эйл спровоцировал драку, зная, к чему она приведет. Но даже учитывая это обстоятельство, страх за Гончего был сравним лишь со страхом за близкого и дорого человека. Видимо, странная тяга алаты к Десу была сильнее, чем она думала.

Внезапно створки «Доспехов» распахнулись с неприятным скрежетом. Эвелинн облегчено вздохнула, но увидев перед собой чуть сгорбившуюся Правительницу талиеров с виноватым лицом, ощутила, как кольнуло сердце. О словах подруги она догадалась еще до того, как та их произнесла.

— Лина, прости, но я ничего не смогла поделать. Совет вынес смертный приговор и исполнил его.