Со вчера прошло шесть лет. Немногим больше, чем достаточно для надежд. Немного снега и крови, слегка прохладней, чем в аду. Или все-таки нет.

Что помнит каждый из нас? Кроме цветов и смеха. Лучше вам этого не знать. Все милые дети лишились иллюзий однажды. Те, немногие. Выжившие.

Всегда есть история. Кем бы ты ни был. Всегда. У каждого своя. С приоткрытой дверцей в конце. Для света. Извне. Всегда есть место, где все по-другому. Кто-то там был. Непременно. Знать бы кто. Спросить пути. Сказать «верю».

Мы помним слишком многое, чтобы верить. Вера есть смысл. Иначе… Лучше вам этого не знать.

Минди двенадцать и она давно выучила молитву : пропустил дозаправку — ты мертв. Мертва. Без «если». Без «возможно». Боженьки больше нет. Видели труп. Поплакали. Большой замок на небесной калитке. Стучи-не стучи — заперто.

Ее родители не похоронены где-то за тысячу миль к югу. За шесть лет после вчера. Просто нечего было хоронить. Если бы вдруг. Так, как принято до. Другими людьми под другим солнцем. В другом «сейчас».

Сегодня я бы проехал мимо. Возможно подумав «покойтесь …». Возможно не раздумывая. Или нет. Не смог бы? Тогда, в какой-то из одинаковых вторников, ввязаться в самоубийственную бойню — казалось единственным выходом. Мы давно не говорим «спасибо» и «не за что». Мы не помним зачем. Есть только оно — сейчас. Темнота, дозаправки и ожидание. Мы должны быть готовы, когда приходят они. Однажды они приходят всегда.

— Поспи, милая, — один из автоматов пристраивается на колени, пока я разбираю-собираю другой. Щелк-щелк. Звуки, которые всегда успокаивают

— Как скажешь, Джим, — она заворачивается в мою старую куртку целиком и что-то шепчет трехлапому тедди.

— Снов, — киваю я. Мы оба знаем, какие бывают сны. Никто не желает обычных. Тех, что вокруг. Мы думаем о других. «Кроме цветов и смеха», все знают. Все помнят. Именно их.

— Снов, — шепчет Минди. Себе и мишке. Не Джиму. Кому-то всегда нельзя спать. Они такого не прощают. Мне ли не...

Вот так однажды «баю-бай» в изоляторе суицидников с почти сшитой трахеей. Три заповеди тишины — не сглотнуть пару капс, заиграть с сестричкой потом, разгадать кроссворд серого потолка. Допамин и «господи, где к херам он его взял, Дженнифер, прокапайте ублюдка». И через неделю голодовки и неизвестности попадешь в «экстремальное выживание». Не верится, но вчера шесть лет назад я хотел умереть. То, чего не сможет шеренга мозгоправов с дипломами в рамках моренго. Вся химическая индустрия и три года бла-бла-бла. Пост-травматическое, вы вернулись из точки, не один такой, но один из тех, бла-бла, со свистком в голове, не вышибайте мозги, пожалуста-препожалуста. Не здесь, мы недавно закончили с драпировкой.

Все меняют дети. Достаточно маленькие, чтобы умереть.

Никто не позаботиться о них, кроме Сойки и Джима. Очень возможно — последних психопатов за тридцать на гребанном эллипсе номер три. Были еще. Рон и Карамель и Черешинка. Раньше. Два года, четыре? Были. Покойтесь…

Малыши иногда хныкают, те, кто постарше не издают ни звука. Так формируется новая генетика, считает Со — дарвинистка и шлюха, гринписовская террористка между. Когда-то. Новый мир — новая скорость эволюционирования. Изменения всего — наше скорбное сейчас.

Они проснутся часов через ..три. Если. Всегда есть если. Теперь оно есть особенно часто.

Немного снега и крови на, немногим прохладней к утру. Ветка тиса со стеклянными шариками почти не пахнет. Но других хвойных нет в радиусе… сколько-то.

Каждому в носок нужно положить что-то особенное. Этот день — единственный в году. Блю просил ка-бар, Минди — новую оптику, «такую же, как у Со», близняшкам — магазины с разрывными, первые в их жизни, а Зои почти выросла. И догадывается. Но все равно станет радостно пищать развернув МП5.

Теперь моя очередь исполнять Санту, старик Кен отправился к запертой калитке на небеса. Думаю, то, что от него осталось, наверняка. С непустеющей бутылкой ДД.

Разноцветные карандаши, «Дорогой Санта…», если я это читаю и так далее. Читаю, мы же вместе придумывали письмо. Примотали к арбалетной стреле и выпустили в горизонт. Где-то там существовала Гренландия. Шесть лет назад. Ориентиры и чуточку везения.

Детишкам лучше не знать, кто-почему-как. Необходимые иллюзии. Вера есть смысл. Иначе…

Мы все хорошо вели себя. Лучше, чем другие. Раз выжили.

Привычный взгляд на циферблат. Касио давно не идут, но Джим хранит их. Возможно последнюю зацепку за потерянное. Ее подарок. Той, кого наверняка больше нет. Цветы и смех. И все вчера за шесть лет.

Что помнит каждый из нас? Лучше вам этого не знать. Я почти уверен.

Кто бы я ни был.