— Мы уже всё решили... Он сам решил. — Ледяная рука Тайры коснулась ее плеча, а потом в бок уперлось нечто, еще более холодное.

Мелинда инстинктивно дернулась, отодвигаясь, но железная хватка Тайры удержала ее на месте.

Мелинда схватилась за голову. Волосы занавесили лицо и упали на обнаженные колени. Подол платья разошелся с обоих боков, шнуровка на лифе почти распустилась, так что у самого солнечного сплетения стал заметен рубиновый кулон. Даже в темноте на бледной коже Мелинды он выделялся словно капля крови.

— Я не смогу! — прошептала она; зарылась пальцами в волосы, чтобы выдрать красный цветок, который еще недавно украшал ее прическу.

— Кроме тебя некому. — Без особых эмоций проговорила Тайра, протягивая подруге кинжал с вырезанными на клинке рунами.

Мелинда вскинула голову, но Тайра предвосхитила неизбежный вопрос:

— Обо мне даже не думай! Он ясно дал понять, кто ЭТО должен сделать.

Мелинда вздохнула, принимая кинжал, подушечками пальцев ощущая знаки защиты и силы. Один из таких содержал талисман, который был на нем во время их первой встречи.

Мелинда закрыла глаза, судорожно глотая слезы в настоящем и медленно уплывая в прошлое.

Черный конь под ним ходил ходуном, вытанцовывая на пожухлой листве. Человек, одетый в плащ и высокие сапоги, натянул уздечку, а потом спрыгнул на землю. Пепельные волосы облаком взметнулись за плечами; над правым выступала гарда меча, из-за пояса торчал нож. В его серых глазах что-то мелькнуло и пропало, но девушка успела это уловить.

— Лес — не лучшее место для одиночных прогулок! — сухо и поучительно сказал он, протягивая девушке руку в перчатке, чтобы помочь встать. Но она фыркнула, оттолкнула его, и сама молнией вскочила на ноги. Желтые и красные листья закружились вокруг нее.

— Отвезу вас до города, если хотите.

— Не стоит, — ответила она. — Дорога мне прекрасно известна.

Он натянул поводья, торопясь за Мелиндой.

— Я же сказала, мне провожатые не требуются! — она крутанулась так резко, что запуталась в собственных ногах, и едва не упала снова.

— Я вижу. — Хохотнул он, поддержав девушку.

Она выдернула руку, и, обиженно прикусив губу, быстро зашагала вперед.

— Город в другой стороне. — Крикнул он, не сходя с места, и уже открыто улыбаясь.

— Не ваше дело! — Мелинда только пуще разозлилась и ломанулась через кусты.

Он отпустил поводья и бросился за девушкой. Через минуту она барахталась в его руках, пытаясь освободиться.

— Пусти! — крикнула она. И тогда-то взгляд ее изумрудных очей опалил его, пригвоздив к месту. Он разжал руки, и Мелинда вырвалась.

— Кто ты? — спросил он, едва ворочая языком.

— Не твое дело! — почти спокойно ответила она, поправляя костюм и возвращая на место съехавший притороченный к поясу нож.

— Подожди, мне кажется… — он чуть наклонился, и Мелинда увидела амулет на его шее. Рунические символы. Кроваво-красный рубин — ее собственный талисман — стал нагреваться и пульсировать. Она сжала его обеими руками, чтобы сдержать.

— Моя родина далеко. Ты не можешь меня знать. — Они сидели возле потрескивающего костра. Его лошадь паслась рядом, ее — должно быть, вернулась в конюшню.

— Не могу отделаться от этой мысли, — он подбросил обструганную палочку в огонь.

— На самом деле, я тоже.

Он вскинул голову, будто облитый ледяной водой. В свете костра ее волосы отливали золотом, и тонкий аромат сирени и апельсинов плыл в воздухе.

— Мое имя ты знаешь. А кто ты такой? Откуда?

— Разве это имеет значение? — он убрал нож за голенище сапога.

— Ты прав. Мы — всего лишь случайные знакомые, встретившиеся по воле судьбы. И завтра она снова разведет нас в разные стороны.

— А что, если я предложу тебе продолжить путь вместе со мной?

Она покачала головой и тоже подбросила веточку в огонь. Искры взмыли в небо всего лишь на мгновение.

— Ты ищешь утешения — нельзя не заметить. И в то же время сторонишься другого…

— Чего же?

— Сам знаешь. Ты думаешь, всё будет повторяться снова и снова. Каждая женщина будет такой же, как и ТА…

Он резко повернул голову, в его глазах прыгали чертики.

— Да-да, не смотри на меня так. Ты ее никогда не забудешь!

Его голова опустилась на грудь, волосы свесились на одно плечо.

— Я не хочу больше помнить о ней, но она меня не отпускает.

— А если… — Мелинда потянулась и коснулась его щеки. Он жадно схватил ее ладонь и покрыл поцелуями.

Рубин на ее шее нагрелся еще сильнее; его рунический талисман чуть заметно дернулся.

— Обещай, если она заберет мой разум, ты уничтожишь меня, убьешь!

Он достал кинжал с выведенными на стальном клинке символами защиты и вложил в ее ладонь. — Клянись!

— Клянусь! — ответила она, стискивая зубы от боли в разрезанной руке.

Он склонился, и его губы окрасились алым, а потом прижались к ее губам. В том, что случилось дальше, она не могла признаться никому.

А теперь ей следовало убить его. И во всем была виновата ОНА — та, о которой он не хотел думать, не хотел вспоминать, но все же помнил.

— Идем, больше нельзя медлить.

Тайра повела Мелинду по коридору, придерживая за плечи. Когда они остановились возле каменных ступеней, ведущих вниз, Мелинда услышала его мысли, — он звал ее.

— Не смотри в его глаза, — наставляла Тайра, спускаясь по крутой лестнице. — Не заговаривай и, главное, не слушай! Я знаю, что тяжело, но помни, что это уже не тот человек, которого ты знала.

Мелинда не произнесла ни слова и даже не кивнула, поглощенная мыслями, но Тайра знала, что она слышит ее. У нее самой гудело в голове: из-за глубины и темноты подземелья, из-за стенаний узника.

Затвор рухнул, и дверь медленно отворилась. Он сидел на полу, свесив голову. Некогда пепельные волосы казались почти черными, подбородок зарос щетиной.

Мелинда готова была броситься к нему, но Тайра мысленно уловила ее желание и предостерегла. Та кивнула и шагнула вперед, тяжело дыша. Тут же позади хлопнула дверь. Мелинда дернулась, но не обернулась. Все ее внимание было приковано к узнику. Его запястья кровоточили под цепями. Лицо исполосовали шрамы и гримаса страдания. Когда он поднял глаза, в них не было ничего человеческого — лишь черные провалы злости и ненависти.

— Убей же меня! Ты поклялась. — Прохрипел он и сплюнул кровью.

Мелинда зажмурилась, не находя сходства между этим существом и мужчиной, в которого влюбилась без памяти. Даже голос изменился.

— Убей! — рыкнул он, кидаясь к ней, но вбитые в пол кандалы удержали его.

Мелинда вдруг вскрикнула. Выронив кинжал, она упала на колени. Слезы застили глаза. Рубин на ее шее неистово метался, обжигая грудь. Он рвался к тому, в чьих руках Мелинда еще недавно извивалась от ласк и тонула в нежности, чьи руки гладили ее волосы, едва-едва касаясь, как ей нравилось.

— Я поклялась, — заговорила она так тихо, что сама с трудом слышала. — Я поклялась, что убью, если она завладеет тобою. Но я не клялась, что убью ТЕБЯ! Я знаю, она старше, она сильнее! Но ее сила — ее погибель. Она приворожила тебя. Она тебя использовала. А я ЛЮБЛЮ!!!

Теперь Мелинда кричала, яростно заламывая руки:

— Я уничтожу ЕЁ — вот что я сделаю. Убью ту, что желает отнять тебя. Убью ЕЁ!