Из-за постоянного гула голосов и свиста летающих электричек вам едва удаётся разобрать слова соседей, а участь остальных быть просто актёрами немого кино. О смысле их слов можно лишь догадываться. По их виду, мимике, жестам…

Эскалатор резво бежит вверх, в сходящемся в маленькое оконце туннеле, под бесконечными рекламными щитами. «Только у нас…», «Мы не даём скидок, у нас просто низкие цены», «Только здесь…», «Круглосуточно»… Я устаю от этих постных обещаний, и рассеянно отвожу взгляд в сторону. На соседний слева эскалатор.

Там наверху Она привлекает моё внимание. Она— это девушка, в коротком белом топике, с короткой стрижкой обесцвеченных волос. Она бы выглядела красивой, если бы не надменность, исказившая её лицо. Рядом с ней молодой человек. В лёгкой спортивной куртке, с сигаретой в зубах, Он сердится. Они ругаются.

Произнося что-то резкое, не разжимая губ, девушка, не смотрит на своего собеседника, а пальцы левой руки пытаются щёлкать по резиновой ленте движущегося вместе с эскалатором поручня. Молодой человек отвечает её, небрежным жестом вынимая изо рта сигарету, и выдыхая дым. Сизое облако, расплывающейся каракатицей, оставаясь позади, и поднимаясь к потолку туннеля, исчезает в рассеянном свете ламп.

В какой-то миг эскалаторы — мой бегущий вверх, и их, спускающийся вниз, выносят нас на один уровень. И я улыбаюсь девушке. Она смотрит сквозь меня, отворачивается и сталкивается взглядом со своим парнем.

Эскалаторы разносят нас в разные стороны.

Людей много, и чтобы ещё раз увидеть девушку, я немного наклоняюсь к бегущему поручню. Её белый топик и светлые волосы нахожу не сразу. Сначала путаю с ней старика в светлом. Но вот и она. Я вижу её улыбку. Потом мы летим дальше. Я думаю, что она наверное теперь развернётся к своему спутнику, и осторожно возьмёт его за руку. Он на мгновение замолчит, сбитый с толку её жестом, потом затушит сигарету, и…

Этого я уже не вижу.

Я оглядываюсь на эскалатор справа, что также как и мой несёт людей наверх и вижу…

Женщина просто огромна. Фиолетовая кофта похожая на футболку обтягивает немыслимо тучные телеса, делая женщину похожей на баклажан. Изредка поворачивая круглое лицо с отвисшими, как у бульдога щеками, и мелкими глазками, прятавшимися под жидкой чёлкой крашенных хной волос, женщина что-то говорила…

Сначала мне показалось, что она разговаривает с пролетающими мимо фонарями. Но потом свет очередной лампы высветил мне её собеседника. Тощий мужичонка в тёмной рубашке и тёмными по-армянски жёсткими волосами.

«Ты купил колбасу?»

«Да!», — кивком отвечает мужичонка, чьё лицо не видно из-за спины фиолетового баклажана с рыжей ботвой.

«А вина?»

«Две бутылки вина, четыре водки», — он поднимает и показывает пакет. Я не могу различить в очертаниях распухшего пакета силуэты бутылок. Но мне кажется, что они всё-таки разговаривают о спиртном. Только желание показать бутылки может заставить мужчину поднять тяжёлую сумку.

Громкие детский плач привлекает моё внимание.

Наверху, где входили на левый эскалатор, появился молодой человек. Лет двадцати, с виду обычный студент. С девочкой лет пяти, одетой в комбинезончик, с двумя короткими хвостиками из-за бейсболки. Наверно, девочка впервые оказалась в метро. Парень пытается ссадить её с рук, на ступени, но она плачет и брыкается.

«Успокойся, ничего страшного», — шепчет парень, склоняясь к ней.

«Нет, мне страшно. Я боюсь её! Она похожа на змею», — продолжает отказываться девочка, и почти с ужасом смотрит на движущуюся ленту поручня. Я тоже смотрю на чёрную резину под моей ладонью. Действительно, похоже на змею… Правда, будь она блестящая, это бы усилило впечатление. А так просто резина.

Я дожидаюсь, когда девочка посмотрит в мою сторону, и делаю вид, что бью поручень зонтиком. Смех подсказывает мне, что идея сработала. Малышка больше не плачет. Доверчиво прижавшись к плечу парня, она внимательно смотрит на меня. Внимательно, изучающе…

Я жду.

Она мне улыбается. Сначала робко, а потом… Как любой другой ребёнок. Потом наклоняется, и осторожно, одним пальцем трогает бегущий поручень. В первую секунду отдёргивает руку. Но снова смотрит на меня, на мою руку спокойно едущую на резиновой ленте, и вдруг ударяет поручень кулаком. Когда он отскакивает, смеётся. Она что-то шепчет парню, и тот, кивнув, начинает её опускать…

— Извините, — бурчит мне в ухо жирдяй в джинсе, и припирает меня к краю эскалаторной ступеньки, протискиваясь мимо с двумя огромными чемоданами и висящей на плече спортивной сумкой.

Угол чемодана бьёт меня по ноге. Я матерюсь, но толстяк бурчит своё нелепое извинение кому-то впереди. Мне досадно.

Дождавшись, когда неожиданная помеха уйдёт, я склоняюсь к поручню, и ищу взглядом девочку. Но не вижу. Если парень действительно поставил её на бегущую лестницу, но такая маленькая она просто не видна из-за бортика.

Но я смотрю. Смотрю до самого последнего момента. До того, как эскалатор, наконец, выезжает наверх, и окружающие меня люди начинают шевелиться. Последний взгляд назад…

Может быть, мне это только показалось… Где-то там, в глубине туннеля, светлая, как платок, ладошка, машущая на прощание.

Я вливаюсь в общий поток бегущий к электричкам. Эскалатор с мыслями и проблемами едущих на нём людей остается позади.