Василий Волков — Конспиратор — город слез 2012 год.

Кровавый закат озарил, унылый, осенний пейзаж,

небольшого городка со смешным названием «Клубнички».

В старом сквере, играла музыка. На скамейке сидели, мама с дочерью подростком. Они ожидали главу семейства, отца. Несмотря на то, что была дискотека, что редкое явление для такого, населенного пункта — Ада, так звали девочку, просто смотрела в хмурое, осеннее небо. Она не испытывала ни радости, ни печали. Её только гложило чувство чего-то страшного и не поправимого, но понять это чувство она не могла.

Вскоре приехал отец с радостной новостью...

— У него была сеть строительных магазинов, и он, наконец-то нашёл человека на должность замдиректора. Это значило, что Андрей Викторович — глава семьи, теперь будет больше уделять времени близким.

«…Ну что!? — Сказал папа Ады

— скоро расширимся. Завтра к нам домой придёт, так сказать кандидат, на пост замдиректора и с ним за чашкой чая всё решим...»

Утром следующего дня, на порог пожаловал, лысый верзила, скорее похожий на клоуна, чем на начальника. Дверь открыла Ада. Молодой человек каверзно улыбался и, жестикулируя пальцами пистолет, произнёс «Кых». Мгновенье спустя он спросил девочку:

— «Как тебя звать, крошка»?!

— «Смерть твоя» — Последовал неожиданный ответ из уст Ады. Надувшись, девочка ушла в свою комнату.

Через какое-то время, незнакомец ушёл. Забрал нужные ему бумаги; — Что касалось самой Ады, то она так и не нашла общего языка с гостем. Хотя даже и, не пыталась. Шестнадцатилетняя девчонка, в отличие от отца, всегда осторожно относилась к новым знакомствам. И в этот раз она просто молчаливо пыталась что-то сказать родителям, но они в этом видели только выпендрёж.

Ада не была самовлюблённой кокеткой и никогда не пыталась чем-то выделяться. Училась она в самой обычной, сельской школе и как многие дети помогала отцу и матери. Кроме того, она ещё успевала посещать музыкальную школу, класс гитары.

Андрей Викторович, папа Ады, был частым предпринимателем. У него была сеть строительных магазинов в районном центре. Идею такого бизнеса подала мама девочке, Эмира с которой Андрей Викторович ранее познакомился, во время деловой поездки в Египет. Молодую пару связали не только деловые отношения, и вскоре у них завязался роман. Позже родилась дочь. Андрей Викторович хотел с супругой и маленькой Адой, остаться жить в Каире, но по местным законам женщина не могла проживать с иностранцем. Поэтому семья в срочном порядке перебралась в Российскую глубинку, на родину Андрея Викторовича.…

Через неделю у Андрея Викторовича, состоялось собрание сотрудников, на котором он представил своего нового заместителя. Дела пошли в гору.

За ужином, в дружной семье, обсуждалась скорая поездка на море, планирующаяся на осенние каникулы Ады…

Следующий день, для подростка проходил очень нудно. Он выпал на воскресение. Занятий в школе не было и, отец как не странно, уехал на работу, а мама, всё время решила потратить на разговоры с подругами. Досуг Ады скрашивали надоевшие, виртуальные игры и песни звёзд эстрады.

Наступило пять часов вечера. В это время, Андрей Викторович обычно возвращался с работы. Мать и дочь ожидали главу семьи на скамейке возле дома. Ада теребила руку мамы, на которой сверкало обручальное кольцо.

— «Мам. — Спросила Ада — А почему на кольце гравировка с ошибкой? В имени буква (е), пропущена». Мама Эмира охотно ответила;

— «Кху! Твой отец его делал на заказ, у одного знакомого ювелира. Как раз на носу была свадьба и почти все средства ушли на подготовку к ней. Но родственники со стороны отца, к свадьбе привезли десять литров самогона. Вот этим напитком папа и расплатился за кольцо, ну а заказ, был выполнен, после... Твой отец, всегда делает оригинальные подарки».

За разговорами прошло ещё некоторое время, только Андрей Викторович не возвращался. На часах было, двадцать минут десятого, когда Эмира начала волноваться. Но в это самое время, раздался звонок в дверь. У входа стоял сонный следователь.

— «Вы гражданка Банцова»? — спросил милиционер.

— «Да, а что случилось»?

— «Вы должны проехать с нами».

— «Зачем»?

— «На шестом километре произошло ДТП, с участием автомобиля «Жигули» и "ЗИЛ" В машине найдены документы на имя Банцова Андрея Викторовича…

Дул холодный, осенний ветер, разнося по воздуху лепестки цветов. Мать и дочь, обнявшись, стояли, напротив серого, холодного памятника.

Уже затемно, они вернулись в пустой, насквозь пропитанный горем дом.

— "Если хочешь, ложись со мной. — Сказала мама.

— Завтра тяжёлый день. В милиции говорят, что машину нашего отца подрезали специально...» — Но Ада, как будто не слышала мать. Она прижалась носом к оконному стеклу и молча, наблюдала за опадающими листьями. Так в уныние прошла ни одна неделя.

Как-то раз, Ада решила идти из школы через парк. Загребая сухие листья ногами, она хотела найти монетку, или какую-нибудь безделушку, потерянную кем-то. После смерти отца и, финансовое положение семьи, тоже было грустным, а рабочие документы отца, таинственным образам исчезли.

В парке никого не было. Разве что дятел по дереву стукнет.

На одной из скамеек, Девочка нашла пачку сигарет, с завёрнутыми вовнутрь пятидесяти рублями. Придя домой, девочка хотела отдать находку маме. Но едва ступив на порог, она услышала мужской бас. На кухне сидел толстый, рыжий мужик. Он расспрашивал маму Ады:

— "Это и есть твоя дочь?!"

— «Ада! Заходи! — Сказала мама. — Знакомься. Это Павел Антонович, наш риэлтор. Я думаю нам надо съехать...»

— "Зачем?" — перебила Ада маму.

— " Мне кажется, чтобы начать жить заново, надо найти другое место. Много боли связано с этим домом".

— " А меня значит, никто не спрашивает?"

— "Ада! Очевидно, мы тебя ждали. К тому же все вопросы о переезде, с Павлом Антоновичем, мы можем решить в любое, удобное время. Он живёт на соседней улице, в доме Дарьи Перепёлкиной».

— "Это та бабка, которую прибили по лету?"

— "Дочь. Ты чего говоришь? Она просто была душевно больной, вот и повесилась".

— "Конечно, и нож сама себе в спину воткнула, или с петли на него упала?"

— "Ада прекрати". — Девчонка обиделась и вышла на улицу. Она посмотрела на пачку сигарет, найденную в парке...

— «Говорят, от нервов помогает... "

— Так Ада начала курить.

Речь о переезде остановилась. Дело шло к зиме. Частный дом надо готовить к заморозкам.

Ада, утепляя окно, предвкушала радость зимы. Первый снег, каникулы, новый год — наконец. Но вдохновение перебила недавняя утрата.

Тут девочка, сквозь своё отражение в стекле, увидела того самого риэлтора. Как не странно, человек такого статуса, вышел из машины — но не из дорогой иномарки, а из ржавого, мятого ассенизатора. Аду это насторожило и вопреки своей неприязни к нему, она вышла на улицу, чтобы поинтересоваться. Павел Антонович повернулся к девочке и спросил — «Что такая хмурая?! Хочешь, на машине ездить научу?"

— "Интересно? Почему это юрист, на такой развалюхе катается".

— «Я подрабатываю так. Сейчас недвижимостью мало кто занимается, а вот... Ну ты поняла. Этого всегда хватает. Так покататься хочешь?"

— «Я вообще-то с малознакомыми людьми в машины не сажусь".

— «А мы разве не знакомы? Ну, смотри сама".

— «А порулить дашь?"

— «Говорю же, что научу..."

Ада поверила и села в машину. Словом, вечером, домой она вернулась довольная. И порулить дали, и конфетами угостили. Она перестала на него дуться. Павел Антонович учил её водить, а Ада пыталась его научить игре на гитаре.

Но вскоре Павлу Антоновичу наскучило играть с малолеткой, и он начал близиться к её матери.

Немного дней спустя. Ада задержалась в школе. Училась она во вторую смену. Сумерки осенью спускались рано. В шестом часу, она вышла из школы и поспешила домой. Снова гулял ветер и срывался мелкий дождь. Она добежала до дома.… На кухне, как всегда горел свет, но была тишина. Обычно радостным лаем, её встречал дворовый пёс Джек, но сейчас и он молчал.

Ада зашла внутрь. В тёмном коридоре, она наткнулась на какой-то мешок. Включив карманный фонарик, девочка разглядела Джека. Он лежал неподвижно, а вокруг собачьего тела, была лужа крови.

— « Мам...» — Протяжно закричала Ада — «Ты где?»

— Забежав на кухню, она увидела мать. На стуле в углу, сидел обезображенный труп с распоротой шеей. Холодный пот, скатился по щеке Девочке. Она с криком выбежала на улицу, крича о помощи. Но только ветер завывал в ветках старых деревьев. И, не одной, живой души.

Не желая полностью осознавать ситуации, девочка побежала к заброшенным сараям, где прорыдала всю ночь. К утру, она осмелилась вернуться в дом. Дрожа и плача, она прошла по комнатам. Вокруг всё было разбросано, а тела матери и, собаке исчезли. Ада дрожащими руками набрала телефон милиции и сообщила о произошедшем.

Дожидаться приезда оперативных служб, она не стала. Девочка побрела по пустынной, холодной улице.

Дойдя до проходящих, в низине городка, труб теплотрассы, Ада остановилась. Девочка прилегла на тёплое железо, и хотела заснуть, но в голову лезли дурные мысли.

— Для чего теперь жить... Чего-то боятся...

— Её взгляд, упал на водочную бутылку. Она её подняла, разбила о камень и горлышком бутылке, отчаянно начала резать вены…

Очнулась она, от резкого запаха, дешёвого табака и чая. Ещё мгновенье и она увидела лицо седовласого старца. Старик держал девочку на руках и приговаривал:

— «Вот. У дядьки Федьки и мёртвые оживают! Что ж ты так? Из-за хахаля, али горе, какое?" — Спросил старик.

— «Мать у меня убили" — сказала Ада и снова потеряла сознание.

Утром следующего дня Ада набралась сил и перовым делом спросила у деда сигарету.

— «Ты ещё и куришь? Оправься сначала, а то качаешься как доллар США. Так расскажи полностью, чего у тебя случилось".

— "Холодно".

— «Ещё бы. Скажи спасибо, то, что холодно, а то бы не спас тебя".

— «Зачем дедушка. Мне уже всё равно. Это полный пипец".

— «Пипец то, пипец, а брань не смола — саже не льнет, так марает".

— Ада промолчала. Она осмотрела помещение. — Это был колодезный, узловой люк. Исписанные матерщиной стены, ржавые трубы и столик из битых кирпичей, на котором стоял раритетный, радиоприёмник "Звезда".

Позже Ада ответила на вопросы деда.

— "...И какой-то дядька Паша на говновозе... простите — ассенизаторе...»

— «Паша? — спросил дед.

— «...И эта сволочь, ещё жива? Мне тоже пришлось столкнуться с этим ублюдком...

Вышел я значит, на пенсию и решил заключить договор пожизненной ренты. Пришёл, этот пёс... По началу, он был весьма радушным, помогал. А потом притащил, какую-то бумагу, вроде как пенсию повысить, чтобы. Ну, я поверил, подписал. А через месяц, меня просто вышвырнули из квартиры. Оказалось, что я подписал дарственную. Иду в инстанции. Я, оказывается, месяц назад умер.

Родственники живут далеко, да и зачем им старик. Вот дочь меня, всё к себе звала, так и у неё горе случилось. Дочка у неё больная. Пролапс митрального клапана. Сердце. Операция нужна дорогостоящая, а таких денег с земли не поднимешь. Кристиночка — внучка моя, уже и двигаться не может...»

— Старик ещё долго рассказывал о себе.

Ада пыталась его слушать.

— "Может тебе принести поесть?" — спросил старик.

— «У меня есть немного денег, лапшу и хлеб можно купить".

— «Да. Только я с вами пойду" — Ответила девочка.

На улице лежал тонкий лёд. Когда Ада поднялась наверх — от свежего воздуха закружилась голова, а блеск льда ей сильно резал глаза. Поднявшись наверх она, первым что увидела, грозди винограда, покрытые замершими каплями дождя.

— "Посмотрите, какая красота — дедушка...»

— «Ну вот. А ты жить не хочешь!"

— «Не хочу дедушка. Не хочу».

— "Выше нос! — сказал старик — ...И какой я дедушка. Меня зовут Фёдор Иванович, а тебя?"

— "Ада. Ада Банцова…"

Путь к магазину, девчонке казался длинным. Она то и дело падала и спотыкалась. На улице было много людей. Они радовались, улыбались, гуляли с детьми. Снова в душе девочке пронеслось всё пережитое. Она прислонилась к голому, обледеневшему клёну и, расплакавшись, как убитая, тихонько сползла в низ.

— "Что же ты так. Совсем расквасилась". — Старец обнял Аду как родную дочь…

Воскресение. День выходной. Для бродяге, рабочий. Но для Фёдора Ивановича, была проблема серьёзнее сбора бутылок.

— "Смотрю на тебя и сердце, кровью обливается. И не оставить тебя. Опять, какую ни будь, глупость учудишь".

Когда бродяжки вернулись, их ждала ещё одна проблема. Колодец, в котором они обитали, был запаян. Возле люка сидел коммунальщик. Мужчина сматывал шланг от газосварки.

Фёдор Иванович подошёл к мужчине и сказал:

— «Простите, но в колодце остались наши вещи". — Мужик поднял голову и грубо спросил:

— «Наши? Значит и этой малолетке. Интересно, что она там делала. Клей наверно нюхала. А куртка, почему в крови? Так. Оба стойте здесь. Пусть с вами менты разбираются. А. А ты дед наверно педофил...»

— «Он не педофил!" Закричала Ада и хотела заехать мужику ногой по лицу, но поскользнулась и упала. Коммунальщик собрался и уехал, но на счёт милиции, он не шутил...

— "И где нам, теперь ютиться". — Спросил Фёдор Иванович

— «У тебя хоть какие-то родственники остались?" — спросил старик Аду

— "Нет. Никого". — «Живёшь то ты где?»

— "Уже нигде. Я туда не вернусь" — таков был ответ девочке.

— «Да, это твоё право. Просто ты бы могла взять необходимые вещи".

Ада долго думала и согласилась.

Когда они пришли, то на дверях висел амбарный замок. Ада прижалась к старику.

— "Этот замок от нашей бане. А ключ от него под скамейкой. Я знаю". — Сказала девочка. Зайдя в дом, они увидели, пустое и чистое помещение. Даже мебель вынесли. Остались только диван и два кресла. Фёдор Иванович услышал скрип и снял со стены, чудом уцелевшую, медную лампу "Бра". Вооружившись ей, он обошёл все комнаты. Скрип издавало открытое окно, из которого чётко была видна колея большого транспорта.

— "Ада!" — закричал старик. Но в ответ была тишина. Старик снова обошёл все комнаты и в углу одной из них, увидел открытую крышку в подвал.

— "Ада ты здесь?"

— «Здесь! Спускайтесь сюда".

Когда Фёдор Иванович спустился, но увидел большое изобилие консервированных овощей и фруктов. Варение, домашняя солка, компоты, маринованные грибочки и целых пять мешков картошки.

— "Вот это да! Ты случайно не Али Баба! Сколько еды, только на чем её готовить?"

— «У нас была плитка. Тоже где то здесь". Но Фёдор Иванович уже стоял с набитым ртом. В сарае лежала старая Электра гитара.

— "Это ты на гитаре играешь" — спросил Фёдор Иванович.

— «Когда то играла. Я больше классическую гитару знаю, она тут тоже валяется, только без струн. Мы с мамой переезжать хотели, всё, что можно, собрали в коробки и сюда вынесли.

После того, как моего отца убили, мама хотела уехать... Дедушка. Мне больно рассказывать".

— "Ну ладно. Ты давай тоже поешь".

Фёдор Иванович увидел на одной из полок, тот самый, музыкальный инструмент. Старик бережно снял его.… А Ада, всё же невольно продолжала рассказывать о себе. Но тут в доме, наверху раздался, чей, то голос. В открытой ляде, появилась довольная рожа милиционера.

— "Я же говорил, что они тут!" — радостно крикнул служивый. После нудных и долгих уговоров, старику и девчонке ничего не оставалось, как подняться в комнату. В пустом помещение, были три милиционера и сотрудники службы опеки, а позади них, гордо стоял, тот самый коммунальщик, нервно чухаясь от, попавшей за шиворот стекловаты.

— "Так. Почему куртка в крови?" — спросил милиционер. — "Девочка порезалась". — Ответил Фёдор Иванович

— «Как можно порезать запястье, десять раз подряд. Так короче, девчонку в больницу на обследование, а деда в кутузку.

Ада не хотела ехать с ними, но кто бы её спрашивал. Тут, у ворот дома, появилась синяя машина. Из неё вышел следователь. То и дело, поправляя фуражку. Он подошёл к Аде:

— «Ада. Ты меня помнишь. Я разбираюсь с делом твоего отца. Я из районного центра, не местный. Мне сегодня позвонила ваша соседка, и сказала, чего случилось".

— Следователь повернулся к коллегам и сказал:

— «Товарищи. В этом доме произошло зверское убийство. Девочка должна, что-то знать. Она должна проехать со мной и с представителями опеки".

— «Ладно, я поеду...» — сказала Ада ...

— "Вы только еду дедушке оставьте"

— «Оставим, оставим! Пускай суп из очистков сварит!"

— "Закрой сой рот!" — крикнула Ада.

Грубиян подошёл к девочке, взял за воротник и со всей силы ударил её по лицу.

— «Ты что творишь гад!" — крикнул следователь.

— «Завтра же с работы вылетишь".

— "Это ещё посмотрим, кто вылетит".

— И не сказав больше не слова, грубиян запихал в машину опешившего деда и уехал к себе в участок. Уже из окна машины, Фёдор Иванович крикнул:

— «Я буду свидетелем. Ада. Не делай глупостей. Ещё увидимся".

Следователь посадил в машину девочку и сообщил:

— «Значит, сейчас едим снимать побои. Останешься в больнице, пока не определимся…"

Через какое-то время к дому подъехали криминалисты.

Уже в сумерках, Аду привезли в районную больницу. Встретили их там не охотно. И действительно, кому охота возится с пациентами, под конец рабочего дня.

Тут, в дверях приёмного покоя, появилась, толстая, с мужской щетиной и в белом, рваном халате женщина. В зубах она сжимала замусоленную, не подкуренную сигарету. Женщина подняла взгляд на Аду и сказала, хриплым, низким голосом:

— «Сейчас тебя будут мыть девочка". Ада прижалась к одному из соцработников, с которыми её привезли сюда...

Вскоре пришёл врач, заведующий отделением.

— "Так. Вы подростку кем приходитесь?" — торопясь спросил он

— «И почему лицо разбито?" — Последующего ответа, не ожидала и сама Ада.

— "Семью девочке, убил старый, сексуальный маньяк. Она упала и разбила лицо, а её чудом спас местный участковый» — Собственно тот, который её ударил.

— «Вот. Собираем документы на детдом».

— «С лицом понятно, а с рукой что. Тоже упала?"

— «Ну, э... Маньяк — же».

— Ответил соцработник и со своим помощником поспешил удалиться.

Врач косо и брезгливо, посмотрел на Аду и продолжил разговор с ней.

Аду, принимала уже ночная смена, но вот странная санитарка с сигаретой не уходила. Она важно расхаживала по коридору и пристально наблюдала за пациентами.

Ночь была долгой и бессонной. Девочка просто, тихо лежала и смотрела с кровати в окно на пасмурное, ночное небо. Ветки старой акации, тихонько бились о стекло, и создавалось впечатление, что весь мир пропитан злом.

В палате кроме неё никого не было.

Утором раздался сильный стук в дверь. Дверь распахнулась и в комнату зашла Люся. Во всяком случае, она, так представилась Аде. Та самая, толстая женщина.

— "Пошли на процедуры". — После сказала она и, взяла девочку за руку.

Протащив Аду, по длинному коридору, Люся завела её в какой-то, грязный кабинет, где на кушетки сладко храпела врачиха. Вульгарно, грубым слоем, на лице врача, красовалась дешевая косметика, а волосы, были окрашены в ядовито — гранатовый цвет. Люся растолкала её и ушла из кабинета.

— "Доброе утро!" — сказала Ада, ответ долго ждать не пришлось.

— "Ага. И тебя с днём независимости! О, а чего с тобой? Постой, сейчас угадаю. Драка? Пьянка?"

Девочка тоже проявила капельку остроумия:

— "Нет. Демонстрация".

— "Ну ладно. Хорош шутить. Рассказывай... "

Беседа прошла. Ада ещё не отошла от пережитого.

На завтрак, девочка не пошла, собственно, как и на обед. Она просто, целый день, лежала, уткнувшись носом в подушку. Только во второй половине дня, к ней в палату зашла Люся, чтобы помыть полы. Но она поскользнулась на тряпке и упала на ведро с водой. От такого грохота, Ада пулей выбежала из палаты. Она и так боялась её, а тут такое. Но немного постояв за дверью, девочка вернулась, что бы помочь. Люся сидела на полу у батареи и громко рыдала. На крики прибежали медсёстры. Они быстро обвинили Аду в произошедшем.

Словом, дни в больнице, тянулись долго и нудно.

Однажды вечером, она разговорилась, с той самой медсестрой, которая её принимала в первый день.

— «Жалуешься, на что?» — спросила медсестра.

— «Нет. Просто. Я хотела спросить про эту, Люсю. Странная она какая-та».

— «И чего же ты, всё хочешь знать. Люся больной человек. У неё тоже была трагедия. Вот она и не перенесла.

Да и работает здесь бесплатно! А я за неё деньги получаю. Зарабатываю».

— «Нехорошо больных эксплуатировать».

— «Ой, а ты мать Тереза. Не твоё дело, а если хочешь знать, она моя мать. Всё. Брысь отсюда». — Грубо ответила врач.

Аде уже толком надоело всё это, и она решилась на побег. Собрав вещи, она направилась к выходу. Но на пути встала Люся. Молча, она схватила Аду и опять, куда-то повела.

— «Отпусти. Мне же больно». — Крикнула девочка.

Люся, тяжёлой, волосатой рукой, прикрыла девочке рот.

Через какое-то время, Ада оказалась в каком-то тупике. Люся откинула коробки и строительный мусор. Там оказался выход на пожарную лестницу. Санитарка достала из кармана связку ключей, и протянула Аде.

— «А, понятно! Ты мне хочешь помочь? Да?» — Люся кивнула головой.

Девчонка быстро нашла подходящий ключ. А в это время, в коридорах больницы, Аду уже искали...

Нижняя секция, пожарной лестницы, отсутствовала. Девочка начала спускаться, как в проходе, ей уже кричали. Ада спрыгнула, почти с двухметровой высоты, и бегом побежала на остановку.

Автобуса долго не было, и девочка решила проголосовать.

Перед ней остановилась красная иномарка, с сильно тонированными стёклами.

— «Вы до Клубничек, не подвезёте?» — Спросила Ада. Водитель согласился. Но только Ада села в машину, все двери заблокировались. Водитель снял очки и шапку. Рядом с ним, сидела женщина. Девочка узнала людей из опекунского совета.

— «Ну как тебе наша новая машинка? Конечно, подвезём. Вот документы твои из больницы возьмём, и поедим!» — С улыбкой ответил водитель.

— «Во влипла...» — Прошептала Ада, и уткнулась носом в стекло.

Вскоре они добрались.

Казенный дом располагался возле лесопарковой зоны, в этом же городе. Приём оказался радушным. Ада на мгновение, почувствовала даже некую теплоту. Девочка не стала себя проявлять вольной птицей. А, "поплыла по течению". Впрочем, там было лучше, чем в больнице, но Ада по-прежнему избегала общения. Всем надо было рассказывать, что и почему. Ей же этого, не хотелось. Что бы её жалели в детском кругу. У всех своё горе и все там равны.

Утром пошел снежок. Все вышли на улицу, встречать первый снег. Лишь Ада смотрела на серое небо, которое только вводило её в грусть.

— «Город слёз и боли» — сказала она, сама того не ожидая. И взглянула на окружающих с искусственной улыбкой и радостью. Тут ей в голову попал мелкий, мокрый снежок. Она обернулась: За забором стоял мальчик подросток, который слегка дрожал от холода. Он её к себе подозвал. Ада робко подошла к нему. Парень спросил:

— «Новенькая? Как звать?»

Девочка ответила:

— «Какое у тебя странное имя. Слушай, Ада, а у тебя пожрать, ничего нет?»

— «Ну — под подушкой не прячу, а если с завтрака что осталось, принесу».

Она зашла в помещение. Столовую ещё не убирали. На столе стояла тарелка с остывшими сырниками. Завернув их в салфетку, лежащую на полу, она отнесла парню.

— « Говорят, редко дают»,— сказала девчонка.

— « Да, ништяковый хавчик. Это я один раз, малого попросил притащить, так он мне молочный кисель в кармане принес».

-

« Слушай, уши пухнут, сигареты не будет?» — Спросила Ада,

Мальчик достал из кармана пачку «Virginia», и протянул Ей.

— «Такие дорогие сигареты куришь, а за едой сюда ходишь»

— «Сигареты в магазине можно стырить, а еду ЧОПовец домой забирает, под личную ответственность!»

— « Комик!»

— « А меня Леха зовут. Ты не хочешь из хором удрать? Я тоже отсюда смылся. Тут за мелкую провинность в изолятор угодишь. Я тут был».

— «Кто меня держать будет? Отдохну и уйду, если не понравиться». — Тут парень исчез.

А за спиной девочки стояла воспитательница.

— « Так — курим. Предупреждаю первый и последний раз — у нас не курят. Иди на площадку. Будь на виду».

Ада в этом заведении оказалась самой старшей. Были дети от трех, до двенадцати лет.

Она села на скамейку и ей в глаза бросился резиновый медвежонок, заляпанный грязью, с прокушенным ухом. Он небрежно лежал в куче прошлогодних листьев. Девочка подняла игрушку. Она разглядела в нём такое же, печальное и никому не нужное существо, хотя и не одушевленное.

Смотря то на медведя, то на тающие снежинки,

она провела время до обеда. Когда все начали собираться, девочка

засунула медвежонка в карман куртки, и занесла в помещение. Незаметно проскользнув в спальню, спрятала медвежонка за

батарею. Обед был не из бедных. Борщ, картофельное пюре с печенью, и чай. Девчонка и при родителях такое редко ела. Куда чаще брала в школе сухие блюда, или спускала деньги на газировку и жвачки.

— Нет, не жили они богато. Семейный доход шел на развитие бизнеса, и покупали они только необходимое.

Девочка подумала — если бы все можно было прокрутить назад, она бы постаралась делать все лучше, чем до сих пор делала, пусть даже и с таким, печальным концом.

Хоть, Ада и была голодна, она не смогла доесть свой обед, и пошла к себе в спальню. Она с головой укрылась в одеяло. Тихий час уже начался.

Со спины, девчонка услышала голос соседке по кровати, двенадцати летней Ирки:

— «Самое, хорошее место досталось, у окна. Батарея греет». Не поворачиваясь, Ада ответила:

— «От неё, больше холода, чем тепла. И окно во время дождя течёт».

— «А ты значит, со мной разговаривать не хочешь…» — спросила Ирка. Ада, не стала рассказывать, что к чему, но чтобы не прослыть занудой, она всё переврала:

— «Мне сейчас не хорошо. Может от борща изжога…»

— «Как зовут тебя?» Ада тихо представилась и погрузилась в себя.

Время, отведённое на отдых, длилось, три часа. Хотя бы в этот раз, к девочке пришёл сон. Как не странно, тихий час прошёл спокойно. Без летающих подушек и табуреток.

Во второй половине дня, снег за окном, сменился на ливень. На прогулку ребят не пустили.

Ада, за батареей, достала медвежонка и пошла к умывальнику, что бы отмыть его от грязи. Но тут, будто бы с потолка, в раковину упала тряпка и за спиной, кто-то заорал. Уборщица.

— «За собой помыть не забудь». Ада схватилась за сердце, медленно повернулась и, не успев перехватить воздуха, крикнула:

— «Так же заикой можно стать!» — Несмотря на не менее испуганную уборщицу, она прошла в спальню, сшибая головой углы. Уборщица вошла вслед за ней и, улыбнувшись, спросила.

— «Как ты прошла! Какая мимика, какая гримаса на лице. Мне прямо понравилось! Тут приютские, к новому году, спектакль ставят «Золушка». Не хочешь поучаствовать? Ты бы подошла на главную роль. Если хочешь, я могу поговорить».

— «Спасибо. Мне по жизни ролей хватает». — Так сказать: отвертеться, не получилось.

О той встрече, узнали воспитатели, а потом и весь персонал и уже на следующий день, Ада примеряли рваное платье.

— «А ничего, что Золушка, на две головы выше принца, а место хрустальной туфельки, кроссовки?» — Спросила Ада, впервые за время, по-настоящему улыбнувшись.

— «Если не хочешь, не надо. Но поедут все. Мы будем ставить спектакль в Клубничках, для детского сада и начальной школы».

— «В Клубничках?» — переспросила девочка.

Прошел день. Ада сидела на подоконнике и, не отводя взгляда, смотрела в сумерки осеннего города. Через фрамугу задувал свежий, режущий нос воздух. На синие ветви тополей, ложилась густая тень. Было чувство прохладной, тоскливой, внутренней свободы.

Скоро девочку вызвал детдомовский психолог.

За Адой наблюдали с первого дня, что ей тоже не нравилось.

Разговор с психологом был чудным, но не бесполезным.

— «Ада. Тебя зовут?» — спросила женщина, работающая психологом.

— « Вроде бы так, а что вы хотите?» — спросила девочка.

— « Наблюдаю за тобой, изучила причину твоего появления здесь. Хотела поговорить с тобой. Я понимаю твоё состояние, но надо как-то приспосабливаться к настоящему. Наоборот — выходить к людям, а не прятаться от них. Так и до депрессии не далеко».

— « Мне уже всё равно».

— «У тебя, кроме, «всё равно» есть мечты? Или хотя бы желания? Не поверю, что нет».

— «Может. Хотелось бы уйти туда, куда глаза глядят. Ещё — хотелось бы отомстить за себя, за тех, кто ещё страдает, за тех, кого уже нет». — Сказала Ада.

— «Месть лишь иллюзия справедливости. И как ты себе представляешь месть?»

— « Еще не знаю».

— «Ты же по натуре своей другая, добрая девочка. Я заметила — ты сейчас жучка, залезшего тебе на руку, не раздавила, а скинула в горшок с цветком. Ты знаешь цену чужой жизни, и, наверное, с этими событиями еще больше её поняла. А, например: представь, что ты отомстила, и какими бы эти люди не были, у них тоже есть семья. Есть те, кто их любит. И как со своим характером, после? Выдержишь?»

Девочка задумалась. Насколько она способна на месть? Как она одна, сможет уничтожить преступную группировку. Глупо….

— «В таком случае, как мне быть?» — спросила она.

— «Даже для себя реши. Кажется, в таком случае лучше уйти, куда глаза глядят, но советую подождать до совершеннолетия. Ведь, рано, или поздно поймают, а после могут и в более строгие места перевести. И всё же, ты в себе ненависть не копи. В отчаянье и стар, и млад, на все способны. Твоя позитивная сторона сильная, и соответственно будет сильно болеть. Если ты не обдуманно, что-то натворишь... А ты еще и упрямая, негатив станет говорить свое. Да

не спорю, одно из двух, когда-нибудь победит. Вопрос, что.

Скорее всего, такой дуализм к хорошему не приведет, и от этого не станет легче, ни тебе, ни окружающим. Все. Если хочешь, порисуй, то, что ты нарисуешь весьма очевидно». Девочка решила взять карандаш и бумагу.

— Психолог была не права, Ада изобразила море, яхту, песчаный берег.

— «Вот, не плохо. А это разве не может быть мечтой?» — спросила женщина. Ада, не поднимая взгляда, сказала:

— «Не может! Я и хотела побывать на море, но не одна».

Потом девочка встала и ушла к себе.

Она хотела прилечь, но в комнату забежал пяти летний мальчик и сообщил, что её вызывает директор.

Ей передали письмо о раскрытии преступления, Д.Т.П. Андрея Банцова — отца девочки. Письмо было простое, холодное и монотонное. Такой текст быстро довел девочку до истерики. Подозрения Ады оправдались. Обида, чувство беспомощности и просто злость. У неё поднялось давление.

С помощью таблеток, его удалось сбить, но душу, ни какой врач, ни какими таблетками не вылечит.

Стены приюта ей делали только хуже.

Ада подошла к окну. Возле забора крутился парень, который просил у неё поесть.

Девочка в столовой стащила три бутерброда, оделась и спустилась к нему. Разговор был однообразным.

— «…А ты мотай отсюда. У нас не хоромы конечно, но зато свобода». — Сказал Лёшка.

— « Эх, ладно. Перелезаю, помоги». — Она перелезла через забор и ползком ушла за гаражи.

В этом детском доме росли густые ели, из-за которых часть забора, не было видно.

За учреждением были заброшенные гаражи. Принадлежащие ранее, городскому автопарку.

День был холодный. Ада с бродягой переходили по скользкому строительному мусору. Другой дороге не было. Впритык с руинами была территория лесхоза.

Приют располагался на окраине города, а за городской чертой был лес, поля. Но чтобы дойти до места, нужно было идти через тот массив полный бурелома и капканов.

— «А с тобой-то чего случилось?» — спросила Ада, сев на съехавшую с крыши гаража, железобетонную плиту, покрытую тонкими, подмороженными каплями дождя. Парень сухо ответил.

— История его на сегодняшний день банальная.

— «У меня отец пьянствовал, и его родительских прав лишили, а мама с таким же алкашом загуляла. Не знаю, что они не поделили. Он ткнул мать в лопатки и убежал. Его так и не нашли. Я после у деда жил. Дед тоже вляпался. У него гектар был, на самолете его обрабатывал.… Ну а потом, кто-то решил, что его ангар стоит на чужой территории. Жирдяй, какой-то себе загробастоть решил. Ссорились, ссорились, драка была, жирный даже с пером на деда кидался. Ну а после дед не выдержал, соседа уголовника позвал. Они вдвоем его к винту привязали, самолет завели. Пусть покатается! — Самолет кукурузник…»

— «Кошмар! И что с ним, с аферистом?» — спросила Ада.

— «Не знаю. Дед говорил — было много кала. Ну, он с соседом и загремел. У деда тоже пять ходок за горбом. А я чтобы в этот обезьянник не попасть, год по подвалам ныкался».

— «Все с тобой ясно. У меня тоже не сахар. Если встречу… Или спровоцирую, что бы меня убили, либо сама прикончу.

...Ну, а теперь веди, Сусанин». — Сказала девочка.

Она хоть и говорила, что хочет расправиться с убийцами родителей, но на самом деле больше боялась, и скорее предпочла бы быть жертвой. Да и какой из неё убийца, когда жалеет любую живую тварь.

Ребята дошли до места на закате. Этим местом, была кладовая подвала семи этажного дома. Кроме Лёшке, там проживали ещё три человека. Две девочки и один мальчик.

— «Здорово, тинэйджеры! Тут еще желающие прописаться!» — сказал Алексей.

— « Ага! К нотариусу беги! Ну, пусть. Только она должна себя еще проявить. Что бы, хотя бы самой не пропасть». — Ответила одна из девчонок.

— « Знакомьтесь! Это Ада. Ада, это Алина, Саша и Дмитрий». Сказал Лешка.

— «Ну, заходи. Ты клей чуфаниш?» — спросил Димка. Он был самый старший и вел шайку.

— «Ты если не хочешь сидеть там до восемнадцати лет, то придется делать, так как нужно нам, нет вали. А от детдома, ты и после, ни фига не получишь. Ну что?» — Ада пала духом и не смотрела на детали. Но она понимала как трудно и им. И все-таки согласилась.

— «Ты знаешь, со жратвой у нас напряг. Так что, через не хочу, как стемнеет, на дело.» — Димка, после рассказа Ады, даже думал не вовлекать её, но шестерка была нужна больше совести.

С наступлением ночи, ребята пошли в круглосуточный супермаркет. Ада и маленькая Алина отвлекали продавца, пока остальные сметали с полок чипсы и пиво. Кассир заметила неладное и нажала кнопку охраны. Когда воришки увидели подъезжающий милицейский «Уазик», то быстро ретировались, побросав провиант. Ада даже не заметила, как исчезла Алина. А дальше как всегда.

— «… Вот. Она отвлекала, а остальные грабили, но они убежали». — Испуганно тараторила продавец.

— «Разберёмся». — Сказал высокий человек в форме. Он схватил Аду за шкирку и увез. Эту ночь девочка провела в СИЗО. В холодном, грязном помещении, где не было света, нельзя было даже прилечь. А охранник напротив, матерясь, жадно уплетал копченый, куриный окорок.

Ночь прошла ужасно, ей не удалось даже поплакать. Не получилось.

Наутро за ней пришли. Аду грубо вели по коридорам. Наконец она оказалась в кабинете следователя. Девочка подняла голову и увидела знакомое лицо. За столом заваленным бумагами сидел тот самый милиционер, который приезжал к ней, когда погиб отец.

— «Где то, что украла? У тебя?» — спросил следователь.

— « Нет, в магазине осталось». — Ответила Ада.

— «Вали отсюда. Хотя нет! Постой. На тебя ориентировка из приюта. Тебя сейчас отвезут, а если опять поймаю, без суда засажу!» — Девочку снова отвезли в детский дом, а у следователя, сослуживцы спросили:

— «Почему ты с ней так?»

— « Потому что так».

— « Но это не по закону».

— «У нас все не по закону. И всё! Я трапезничать буду». — Ответил следователь сотруднику и ушел пить кофе.

Аде в этот день хорошо досталось. Её посадили в изолятор на три недели, и кроме того она должна была не зависимо от смены мыть столовую и санузел.

Как ни странно в изоляторе оказался тот самый резиновый медвежонок, которого Ада подобрала на улице. Она прижала его к груди и с головой спряталась под одеялом. После этого инцидента она окончательно перестала верить людям. Вскоре девочка заснула, и никто, и ничто ей не мешало. Впервые за это время.

Утром ей принесли завтрак. Воспитательница спросила грубым голосом:

— «Ну что в изоляторе хорошо?» — Ада сказала ей на удивление:

— «Хорошо! Можно спокойно поесть. Спи, сколько влезет. Тихо, спокойно». — Воспитатель почесала затылок, якобы, поправив брошку, и сказала:

— «Выходить за территорию можно! Но, с разрешения персонала и только по большой необходимости, и в определённое время».

— « Ну, хорошо, можно сходить в магазин?»

— « Нет уж, теперь сиди. Ты вышла из доверия. И потом что тебе там делать без денег? Окурки собирать? Говоришь хорошо? Сиди! Тарелку поставишь на окошко двери, но прежде сама помоешь».

— И та, захлопнув дверь ушла, пытаясь скрыть выражение лица. Досаду, что её обговорила девчонка.

Когда Ада доела, и уже собиралась мыть тарелку, возле окна появились вчерашние знакомые. Девочка Саша, с опущенным взглядом сказала:

— «Ада ты прости нас…» — но не успела она договорить, как Ада резко повернулась, выдернула из рыхлой стены кол, на который опиралась раковина и, выбив оконную щеколду, она выпрыгнула в окно. Подлые ребятишки поняли, что надо бежать. Накинув, на ходу куртку, девчонка погналась за ними. Уже далеко, за территорией детского дома, в руинах лесхоза, Ада поймала Лёшку и со всей силы ударила его кулаком по лицу. Остальные же остановились.

— «Похоже, Лёху надо спасать». — Сказал Димка

— «…Ада. Стой! Мы же, хотели извиниться…» — но Ада и слушать их не хотела, а только лупила пацана, поясняя, что она ненавидит таких, как он. Тут сзади, вдали раздался голос запыхавшейся воспитательнице, которая орала на девчонку и просила вернуться по-хорошему. Ада откинула Лёшку и со страху, удрала вглубь леса. Остальные не растерялись и побежали вдоль забора лесхоза. Вскоре, где-то среди деревьев, послышался истошный крик Ады.

— «Яма или капкан?!» — С усмешкой воскликнул Димка.

— «Зря мы с ней так, Теперь искать придётся. Единогласно?»

— «Да ну эту бешеную. Так ей и надо». — Заикаясь, пытался сказать Лёшка. Димка нашёл обрезок арматуры…

— «Это чего? Забивать её будем что ли?» — Снова заговорил битый.

— «Увидишь. Пошли. Саша, останешься здесь. Там слабонервным делать нечего».

— «И с чего я слабонервная?» — Спросила Александра

— «Да так. Крови много будет, а может и оторванные ноги».

— «Ты,… Правда?»

— «Надеюсь, нет. Лёха, пошли».

Спустя какое-то время, они её нашли. Девочка пыталась раскрыть капкан.

— «Ада. Ты только успокойся. Нас не бей. Мы хорошие. Капкан руками не откроешь! Он на волка…» — Дрожащим голосом говорил Лёшка, потом же сам, отогнул стальные скобы и взял её поруки. Ада его ещё раз хотела ударить, но сил уже не было. Когда они добрались до места, где осталась Саша, то первым делом, обработали глубокие раны, а потом отвели её в свой подвал.

Саша объяснила ей, что она должна была бежать, а не они её ждать.

— «Было бы глупо остаться сдаваться. А в таком случае, каждый сам за себя»

— «Сашка, у неё две вены перебиты, возьми под подушкой деньги и иди за бинтами».

Коморка, в которой они находились, была большая. Старые доски и полки служили перегородками, и поэтому там было три комнаты. Щели в перегородках завешивали паласы и покрывала. Даже было уютней, чем в приюте. Дом, в котором был этот подвал, не жилой, но свет, газ и системы водоснабжения небыли отрезаны, так как они подавались и в соседние дома.

Что касалось Ады Банцовой она хоть и жила в более благоприятных условиях, отвращения к этому помещению у неё не было. Она уже искала уют в себе.

Сашка принесла бинты и перевязала ей ногу.

— «Ну что? Не хочешь вернуться в приют?» — спросила Александра.

Ада ответила сухо и отдаленно от вопроса.

— «Может и хотела, только не хочется ругани».

— «Сегодня жрачку найти надо. Вопрос как». — Заметил Лешка.

— «Воровать, не хочется. Может заработать?» — поинтересовалась Ада.

— «И как? Машины мыть или бутылки собирать?»

— «А почему бы и нет. Многим неплохо платят. Только я думаю, на трассе надо, в городе и так полно моек». — Высказалась Ада.

— «Блин, хорош лясы точить. Мобильников натырим. И пожрать, и позвонить. Секс по телефону, приколы». — Сказал Алексей.

— «Ну, иди, мы лучше на мойку пойдем». — Ответила Александра. Димка и Алина так же опомнились и пошли на шабашку. Ада не смотря на боль в ноге, так же отправилась с ними.

— «Капкан был, наверное, старый. Новый больше бы навредил. Уже не так сильно болит?» — спросила Сашка.

— «Ничего отболит».

— «Нам все равно надо идти через лес. Будь осторожнее. Ада ты прости нас, но мы тебя взяли в качестве шестёрки. А посмотрели на тебя... В общем, мне тебя жалко. Мы решили никого не ставить ниже себя и работать всем, но при этом относиться ко всем с пониманием. Это ты нам подсказала, своим поведением. И — ты о нас ничего не говорила в ментовке?»

— «Нет. А что, надо было столько откровенных слов сказать,

что бы узнать сдала или нет? Подлиза!»

— «Нет, я серьезно?»

— «Тебя-то чего на бомжатник занесло?»— спросила Банцова.

Александра тоже не любила лишний раз говорить о своих проблемах, но на обмен информацией согласилась.

— «Мы жили, хотя и сейчас живем в этом городе. Папа работал таксистом. И однажды в его машину влетел самосвал. Сам не пострадал, а от машины куча металлолома осталась. Все бы ничего, только работал не на себя, а на фирму. После выяснилось. Что он не правильно припарковался, а ущерб фирме возмещать надо.

Мы решили взять кредит под мамину зарплату. По закону подлости, и маму уволили с работы. А что бы расплатиться, решили продать квартиру и переехать в небольшой дом. Но наткнулись на чёрных риелторов и остались с носом. Мать и отец работают в Москве, почему то решили, что только там можно заработать. Живут на квартирах, А мы у бабашки. Ну, вообще-то в том же приюте. Бабушке дали временное опекунство, и мы можем быть и у неё и в приюте. Полностью нас бабашка содержать не может, по финансовым соображениям. Так что — халява! Бабушке говорим, что в центре, а там — что у бабушки. Сами здесь.

Это две недели назад Леха «ноутбук» у кого-то уволок, так мы чуть в запой не ушли. Жратвы взяли, по дешевому сотовому телефону каждому. Он его за не плохо двинуть смог».

— «Понятно. Только зачем вам воровать, если все живы и здоровы?»

— «Из принципа». — Сказала Саша

— «И за компанию. Но будем с этим завязывать». — Добавил Димка.

— «А у мелкой, что случилось?»

— «У Алинке? Её предки были алкоголиками. Как то ночью, после очередного перепоя она удрала, а на утро от их времянки один фундамент остался. Сгорели. Но насколько она любит мир, насколько жизнерадостная и, не смотря на все это... И в свои восемь лет уже многое знает».

— «Философ ты Сашка».

— «А мне кажется, все бродяги философствуют».

— «Ну а Димка?»— спросила Ада

— «Димка мой брат. Ну, вот и спросила. Сейчас на свалке ведро и тряпки найдем и попробуем зарабатывать. Лишь бы машины останавливались, и дождь не пошел».

— «А свалка где?»

— «Ада! Этот город и так сплошная свалка! Но больше мусора в овраге за магазином».

— Шурка ответила с юмором, но радоваться было не чему.

Возле дороги стояло несколько магазинов и два ларька с Шурмой. Они образовывали мини рынок, в котором даже была своя администрация и бабушки с петрушкой. Трасса через город не проходила. Не смотря на это, она не была скоростной. У неё было только по одной полосе в каждую сторону. Поэтому съехать на обочину просто, что было удобно для ребят.

Первый клиент. Достался Аде. Она весьма старательно мыла машину, но клиент оказался не добросовестный

— «Готово дядя». — Сказала девочка.

— «И сколько ты хочешь?» — грубо спросил заезженным голосом молодой водитель.

— «Сто рублей, хотя бы».

— «Чего? Червонцем обойдешься. Вали».

И захлопнув дверь, уехал, бросив рваную десятку. Которую наверно не приняли в магазине.

Ада кинула тряпку...

— «Не обижайся! Подлых полно. Так часто бывает. А я его знаю, он сосед нашей бабушки. Мы вечером его драндулет навозом обмажем. Хорошо на краю ещё кто-то скотину держит!» — Утешил Димка.

— «Хочешь, покури.… О, вон дед на Жигулях остановился. Он заплатит. Я ему раньше мыл, когда он тут жил. Сейчас переехал. Вроде в Клубнички». — Спешно сказал мальчик. Ада робко пошла, а перед Димкой остановился дальнобойщик и попросил воды в радиатор.

К вечеру не много, немало они заработали девять сот с лишним рублей. Естественно путного ничего не купили. Но зато исполнили свой план — наказать жадного водителя.

В коморке загорелся свет. В этот день было чего поесть, но Лешке еще не было. Вскоре раздался звонок, на телефон Александры. С того конца провода говорил монотонный, женский голос. Девчонка тревожно расспрашивала собеседника, но рядом сидящим, ничего было не понятно. Саша, отключив телефон, подняла глаза и сказала:

— «Звонили с мобильника Лешке, Ему голову пробили. В реанимации лежит. Сказали не жилец».

— «Как?» — спросила Ада.

— «Наверное телефон не у того стырил. В больницу идти надо».

— «Я не пойду». — Боязно, сказала Ада.

— «А что?»

— «Потому что я оттуда сбежала. Хотя я там уже не числюсь…»

— «Пошли, может ногу обработают нормально». — Сказала Саша.

Друзья быстро собрались и отправились в больницу. Ада хромая ползла следом за ними.

Уже была ночь и поэтому их не пустили, но Димка сумел выпросить чистые бинты и перекись водорода, для Ады.

— «Не больно?» — спросил Дима, обрабатывая раны

— « Нет, а что?»

— «У меня мама хирург. Раньше работала в медицине катастроф, а сейчас детским Хирургом в Москве. Она хочет, чтобы один из нас стал врачом. Мне интересно и я пойду по её стопам».

Этой ночью ребята остались возле больницы, и только маленькая Алина спала, в полулежащем состоянии на коленях у Ады.

Так же, в эту ночь наступал первый день зимы.

Сыпал мелкий снег. Ада смотрела на снежинки, кружащиеся в луче бледного света уличного фонаря и, нежно теребила русые волосы Алины.

Под утро ребят пустили в помещение. У них спросили кто, зачем и почему. Спросили кто он им. На частичной лжи, что бы самим не попасть на обследование, сказали. Что просто друзья, а он бездомный.

— «Ну что могу сказать, открытая черепно-мозговая травма. Боремся, как можем» — ответила врач.

Ада в больницу не заходила и ждала ответов на улице. Алину тоже не взяли, думали увидеть Лешку.

— «Чего сказали?» спросила Ада

— «Ничего хорошего. Череп пробит». — Ответила Александра

— «Ты его видела?»

— «Нет, не пустили, но рассказали».

— «Будем надеяться, что выживет» — ответил Дмитрий

Ребята собрались идти, но Ада оставалась сидеть.

— «Ада, Пошли. Вино есть, может, выпьешь, успокоишься».

— «Я еще чуть посижу. Мне надо побыть одной».

— «Пошли. Сейчас тебя увидят, быстро восвояси отправят. Захочешь в другой комнате побудешь».

Ада, неохотно пошла.

Оказавшись на месте, она взяла стакан с вином, черный хлеб с колбасой, и ушла за перегородку в самую дальнюю комнату.

Вино не веселило, а только терзало душу. Она провела там весь день. Не выходя — даже за сигаретой.

В этой комнате стояла старая, железная кровать с матрасами из соломы. В углу, ламповый телевизор.

Девочка его включила. Местное телевиденье транслировало выпуск вечерних новостей. В эфире рассказывали о таинственных аферистах. А, после по описанию, пострадавших, их лица, в колонке «Внимание розыск». Антенна была плохая, самодельная, и рассмотреть, что либо, было нельзя. Но Ада сделала вывод, что стратегию обмана эти люди всегда меняют.

В комнату зашел Дима, проверить, что с ней.

Ада уже спала, согнувшись калачиком. В свете экрана парень разглядел в Аде, скорее ребенка, чем подростка.

— «Ну, что?» — спросила Саша,

— «Тихо. Дрыхнет». — И Дима вышел из комнаты.

— «Что ты так на неё смотрел?!» — удивилась Саша.

— «Да как? Чуть, чуть влюбился».

— «Ой, а как краснеешь!»

— «А что тут плохого?» — спросил Димка шепотом, и закрыл штору — вход в комнату.

Утром Димка, выйдя на улицу, увидел снег, который уже не таял. Следом вышла сонная Ада.

— «С первым снегом!» — приветствовал Дима и кинул в неё снежок.

— «Обижаешь? Правильно, правильно. Так и продолжай». — Сухо парировала Ада.

— «Что, бодун? В ротике кака? Головка вава?» — с усмешкой спросила Саша. Сама «прекрасней всех».

— «А сама как будто не пила? Лучше бы думали, что сегодня жрать будем. — Заметил Димка. Сегодня слякоть, мыть, не получиться. Это крайний случай. Надо идти на дело. Ну, я с сестрой, могу в приют пойти, а как же вы?»

— «К Лешке в палату. А потом на дело. Вон за руинами, алюминиевой проволоки полно. Пойди и сдай в металлолом». — Ответила Ада.

— «О! А ты гений» — воскликнула Саша.

— «Я дура, с того момента, как с вами связалась. Хотя… где заканчивается дурак, а где начинается гений?!»

— «Ада, ты пойдешь с нами?»

— «Я лучше уборкой займусь. Нога еще болит».

— «Хорошо. И Алинка вчера горячая была, присмотришь за ней? Может, заболела?..»

Брат с сестрой ушли. Ада осталась с маленькой.

Наведя порядок Ада, решила поговорить с Алиной на изъеденную, больную тему.

— « …И что после?» спросила восьмилетняя девочка.

— «Дальше? Дедушка один встретился. Может быть, я скажу ему за это спасибо, мне только.… Впрочем, поговорим, о чем ни будь другом».

— «Ладно» — сказала Алина, и начала на ходу придумывать сказки о принцах на белых конях, про новогодние приключения… сказки настоящие и про себя.

Ближе к полудню у Алины поднялась температура. У девочки даже не было куртки и, Ада укутала её своей. Все что она могла для неё сделать.

У Ады, день прошёл в грустных воспоминаниях. Она не просто тосковала, в отличие от многих с такой же судьбой, но смотрела на всё в мире, видя не только себя, а и других.

Что медленно, но верно, усиливало депрессию.

После всех житейских дел, она решила погулять с Алиной. Но в этот день ей встречались на улице, только работники дет дома. Девочки решили не рисковать и вернулись в подвал.

В сумерках вернулись Дима и Саша. На лицах радости не было.

— «Ну как?» — спросила Ада.

— «Ничего хорошего». Ответил Дмитрий Заречный.

— «А что случилось?»

— «Лешки больше нет».

Ада медленно встала со стула, заправила волосы за ухо и переспросила испуганным голосом

— «Как нет?»

— «Не спасли. Сегодня звонили и сказали, что не спасли. А так как он беспризорник и у него никого нет, отправят в морг, а после... Даже в последний путь проводить не сможем. А ему завтра должно было исполниться шестнадцать лет». — Ответил Дима и усадил всех за стол.

— «У нас есть двести семьдесят рублей это не много. Давайте проведем поминки». Печально сказал Димка и сам расплакался. Нет не при всех. По дороге в магазин. Подойдя к прилавку, он заказал лапшу, быстрого приготовления, булку хлеба, колбасу и сигареты с «Портвейном». Продавщица косо посмотрела на юношу и грубо спросила

— «Вино? Сигареты? Тебе восемнадцать есть? Ой, задолбали, только штрафы за вас платить. Кому?»

— «Папа попросил. На поминки хочет съездить, в Воронеж, к теще».

— «Мне оно надо, куда он поедет, пускай сам приходит. Хотя, бери, но в следующий раз не дам. В Воронеж? Почему не в Америку! Вот алкашей развелось! Ужас». — Сказала продавец, глядя на свое отражение в витрине прилавка. Своим Димка рассказал об инциденте, после ребята сели за стол. Но никто, ни к чему не прикоснулся. Ада ушла, опять в пустую

комнату.

Там же было маленькое окошко, которое раньше было вентиляцией. Девочка смотрела в него на собирающуюся метель и сонный город, погружающийся в темноту. Она задумалась, как же те, кого уже нет? Дозволено ли им видеть, как живут живые — хоть и свысока? Или нет? А может так, и ходят по земле, а их никто не видит.

— «Не знаю». — Сказала девочка в пустоту и, укрывшись чердачным утеплителем, попыталась уснуть.

Она все таки спала, и проснулась в десятом часу, от разговора Заречных.

— «…Странное чувство не объяснить его, но нам все равно надо, что-то делать».

— «Вот — вот» — сказал Димка.

— «Нам бы трубу гниющую подпереть надо. А то на кого ни будь, грохнется».

— Труба раньше, была стояком дома. Она согнулась и повисла над коридором подвального помещения. Перекрытия были частично разрушены, поэтому одна часть трубы оказалась там. Смятый угол гнил и создавал реальную угрозу. Ребята не смогли бы ее убрать, но решили под неё поставить балку, оставшуюся от крыши.

— «Так наверно будет безопасней» — сказал Дмитрий.

— «Декабрь в этом году был снежный и достаточно холодным. Работу подростку в это время года найти было сложно. Разве что за гроши убирать снег около магазинов.

Заречным было куда легче, чем Аде с Алиной. Они могли в любое время пойти в приют или к бабушке, не опасаясь облавы. И обитали они тут только от скуки. Что касалось Заречных, то Саша одевалась не хуже своих одноклассников.

Хотя и не равнялась с ними, потому что систематически прогуливала школу. В прочем, как и Дмитрий. Димка тоже стремился не отставать от сверстников.

Брат и сестра даже держали связь с родителями и, необходимое у них было.

Прошла еще одна неделя. Вечер. Первые взрывы хлопушек. Две седмицы до нового года. Предвкушение праздника. Едва отойдя от истории с Алексеем, ребята начали жить как прежде.

Вечером они вышли играть в снежки и прятки. То и дело норовили засунуть холодный снег друг другу за шиворот.

Ада вспоминала, как играла с родителями и хотела бы, наверное, уединиться. Но что бы, ни казаться скучной, нехотя вышла к друзьям.

— «Ну как тебе погодка?» — спросил у Ады, сжимая за спиной ком снега Димка.

— «Ничего. Только фейерверка не хватает».

— «Давай трансформатор замкнем, и будет фейерверк!».

— « Не надо. Я тогда вход не найду».

— «А! Ты темноты боишься?»

— «Темноты нет, а того что в ней может быть, да». — Ответила Ада.

— «А у тебя парни были?»

— «Подруга была, у неё бой-френдов было много, все одинаковые. А ты, какой-то странный».

— «Да — нет, мне наоборот нравиться другие национальности».

— « А ты на что намекаешь?! И — причём тут национальность?» — и Ада кинула в него снежок, а потом толкнула в сугроб.

— «А, я знаю, как девчонки в любви признаются» — смеялся Дима, закидывая Аду снегом.

— «Что?! Да я тебя сейчас в снежную бабу закатаю... А у тебя с подругами как?!»

— «Только одна и она сестра».

— «Лови гранату — неравнодушная».

— «Кто?»

— «Неравнодушная, не равнодушная, не равнодушная!» — кричал Димка, убегая за соседний дом.

Ада немного повеселела и даже, посмеялась. Ведать

этот вечер, она решила провести иначе.

Димка, пытаясь отдышаться, прятался за двухэтажкой и думал, как подойти незамеченным. Пока он смотрел из — за угла, Ада, подкралась к нему сзади и, положив ему, ладонь на плече, спросила:

— «Кто тут не равнодушный?!»

— «О — У».

Димка обернулся. Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом Димка сказал

— «Вон, пирожок за домом прячется».

Ада, совершенно машинально повернулась, и Дима резко поцеловал её в щеку. Он хотел уж, было убежать, но Ада крепко держала его за рукав куртке. А после сказала:

— «Димка, у нас в жизни мало ярких событий. Может самим её можно раскрасить?»

Девочка смотрела на мальчика прямым, таинственным взглядом. На глазах выступали слезы. Они друг друга поняли без слов.

Сашка пошла, посмотреть, куда они делись, зайдя за угол, она увидела их в объятиях.

— «Вау — у! Видать серьёзно!!!»

Подумала она, прислонившись к стене. Через пять минут влюбленные вышли.

— «Ой! Напускали друг другу слюней в рот, теперь довольные!» — Сказала Александра, приготовившись к обороне подушкой.

— «А подглядывать не вежливо» — парировал Димка, то краснея, то бледнея. Ада не знала что сказать.

— «Да, ладно! Я вам не буду мешать. Пойдем, чай попьем».

Ответила Александра, часто моргая глазами. После горячего чая и хлеба с маслом, ребята крепко заснули. Ада тоже спала без особых тревог.

Она проснулась и увидела что поверх одеяла, на ней лежало еще две шторы. Через мгновение в комнатке появился Димка.

— «Ночью теплотрассу прорвало, я всех накрыл».

— «Спасибо что позаботился, только из-под одеяла вылезать не хочется» — добавила Ада.

— «Ну, можно отоспаться. Провиант у нас есть. Не пропадем».

Скомандовал Дима и пошел досыпать.

Прошел день. За это время ребята лишь раз вышли потчевать. В конце дня отопление дали. Ада глянула на оттаивающую Алинку и сказала;

— «Дим, нам надо для Алинке куртку найти. У твоей бабушки, конечно, ничего нет?»

— «Наверное, есть, только большего размера. Хотя там есть старая Сашина шуба. Так бабушка не отдаст. Придется воровать у бабушки. Саша, ты не против?»

— «Нет. Мы сходим и принесем. Ты Ада не выходи. И — мне на автобус пяти рублей не хватит. У тебя есть?»

— «Червонец возьми в куртке, если его Алинка не приговорила».

Кое-как наскребли деньги. Ада и Алина остались вдвоем.

— «Ада расскажи сказку» — попросила Алина

— «А про кого?» — Ада к девочке относилась, как будто к своему ребенку и делала для неё всё, что было в её силах и возможностях.

К утру Заречные вернулись. У них была шуба баллон компота и два пакета харчей. Они накрыли на стол, примерили обновку на Алину.

— «Ну, тебе нравиться?» — спросила Саша.

— «Очень!» — ответила Алина

— «А мы будем сегодня гулять?».

— «Наверное» — сказала Саша.

— «Только вечером. С Алинкай снеговика лепить будем, а Ада с Димкой за дом пойдут» — продолжила Александра.

— «А вдруг не за дом. Вдруг на площадь,…»

— «Какая нам разница, правда, Алина».

Но вечером ребята никуда не пошли, а только без особого вдохновения играли в прятки.

— «Блин, как дикари, носимся по этому подвалу, носимся. В детство попали. Что там» — говорила, надувшись, Саша.

— «Ну, а чего тебе не нравиться? Не всегда же жрать и пить, так можно превратиться в бабушкиного соседа» — ответил Дмитрий.

— «Ты конечно прав, но тут не очень вкусно пахнет, не очень чисто, и не очень безопасно» — ответила Саша.

— «Не очень вкусно пахнет? А ты тут почти живешь».

— «Но где мы живем все-таки порядок».

Спорили они недолго и Димка её все-таки уговорил.

Им хоть и было по шестнадцать лет, они все еще были детьми. Лишь Ада больше них философствовала. Даже в игре девочка мало получала удовольствия. Она часто вспоминала слова приютского психолога о внутренней борьбе, но сделать она ничего не решалась.

Девочка решила передохнуть, от скорого шага у неё закружилась голова, и она ушла к себе в каморку.

Отдых был не долгий. Через некоторое время Ада услышала грохот, Она выбежала на крик и у нее подкосились ноги: Алина стояла, прижавшись к стене, а в её грудь вошел согнутый ржавый стояк. Алина, еще пыталась что-то говорить, захлебываясь собственной кровью. Димка первый сосредоточился и бросился отодвигать трубу, но пятидесяти килограммовый остаток не поддавался. Немного придя в себя Ада начала помогать. В четыре руки трубу удалось убрать.

— «Дима что делать?» — в слезах, нервно спросила Ада.

— «Быстрее, любую чистую тряпку»

Ада быстро нашла старую майку…

— «Ну что?»

— « У неё грудная клетка пробита»

— «Давай перевяжу, то есть надо кровь остановить. Скорую надо вызвать».

Ада нашла в пальто телефон.

— «Держись, мой миленький, сейчас…» — девочка выбежала на улицу в поисках сотовой сети. Она не могла набрать номер. Пальцы не попадали на клавиши. В это время Димка крикнул:

— «Ада! Ей не надо скорую».

— «Что?» — Ада побежала обратно.

— «Не надо — скорую»

— « Все?»

— «Увы, да. Держи тряпку я к Сашке».

Ада упала на коленки и прижала трупик к себе.

Дима привел сестру в себя и побежал к телу.

Ада громко рыдала.

— «Ну, успокойся, все равно не помочь».

— «Ну, бывают же случаи».

_ «Ада, у неё артерия порвана, её и врачи бы не спасли, даже если бы были прямо здесь. Нет. Вы меня сейчас порвете. Там сестра в истерике, а тут ты. Я сейчас тоже заплачу. Если можешь без меня посиди. Я сестру успокою, она вообще в обморок упала».

Ада ладонью прижимала мертвую девочку. Она чувствовала, как щека девочки постепенно остывала и кровь, попавшая на руки, сгущалась.

— «Ада, принеси штору, накрой Алину и кровь, а то у Саши гемо-фобия»

Девочка сорвала занавеску и укутала труп. Димка вывел сестру, завязав ей глаза. Потом Ада и Заречные зашли в комнату.

— «Куда мы её денем? По-хорошему похоронить надо».

— «Наверное. Но где» — спросила Ада.

— «Сейчас ночь, будет просто отнести. Но кладбище далеко».

— «И что делать?» — сквозь слезы спросила Ада.

— «Только пешком. Саша не помощник. Через два часа начнется разложение».

— «Не трави душу» — сказала Ада.

— «Прости, но здесь тоже оставлять нельзя».

— «Значит, мы её сейчас в шубу завернём, то есть оденем, возьмем штору и понесем — сейчас».

— «На кладбище, ночью? Я не пойду» — испуганно сказала Шура.

— «Ты то? Сиди. Не знаю когда вернемся, но что бы ты ни куда не выходила».

Ада и Дима положили на штору бездыханное тело Алины, завернули и понесли. Тьма. Завывала седая метель. Мальчик и девочка несли тело, пытаясь скрывать, друг от друга слезы. Их ноги проваливались в сырые сугробы. Путь держали по краю города, что бы избежать лишних встреч. Ночь выдалась холодная и легкие, осенние куртки мало спасали от мороза.

Все реже и реже попадались одиноко стоящие домики, скрытые за темными стволами унылых, голых деревьев. Следом начинался лес. Девочка смотрела на огни последнего, убогого домика, отдаляясь вглубь. В темноту.

— «Смотри, аккуратнее, а то если в этот раз в капкан залезешь, я не знаю, что буду делать».

— «А ты эти места знаешь?»

— «Я тут вырос. Хотя и сам один раз попался. Правда, на маленькую ловушку. Так что ногой я туда не попал».

— «Долго еще идти?»

— «Тут около километра, потом по дороге, дальше опять не большой лес, а за ним и погост».

Лес, казалось, не кончался, а впереди запорошенная снегом трасса. Через час ребята были уже на дороге.

— «Смотри, Димка, давай попробуем попутку поймать» — сказала Ада, дрожа от холода и страха.

— «Была бы она в это время. И что мы скажем за Алинку?»

— «Завернем, скажем, что тряпки везем».

— «Силуэт то будет виден. Хотя, мы её закутаем и скажем, что шли долго, она и заснула. Вон кто то едет. Попробуй голосовать».

Ада подняла руку, автомобиль остановился.

— «Куда?» — спросил пожилой водитель.

— «Нам по трассе, где-то километр, а там нас другая машина подберёт».

В кратком разговоре Димка изображал пьяного.

— «Ну, садись. А маленькая тоже пила? Докатились, она вон даже посинела. Хоть живая?»

— «Живая, просто холодно» — ответила Ада.

Через некоторое время водитель опять заговорил

— «Что-то она не похожа на пьяную. Знаете что, я в этом не участвую. Выходите». — Он остановил машину. Димка взял тело и отошел на обочину. Ада подошла к нему, и они стали ждать, когда водитель уедет. Но он развернул машину и встал смотреть, что ребята будут делать дальше.

— «Что он встал?» — тихо шепнула Ада.

— «Я откуда знаю. Короче, сейчас мы будем громко говорить пьяными голосами и перейдем дорогу. Там уже не далеко».

— «Мы сейчас на ту сторону перейдем, там нас ждут» — крикнула Ада водителю.

— «Ада, мы ехали в эту сторону, зачем нам в другую…»

Водитель захлопнул открытую дверь и пробормотал себе под нос:

— «Не пойму, куда им надо. Видать действительно пьяные. Только запаха нет, почему-то. Или таблеток, каких наелись. Дурни».

— И заведя двигатель, он уехал.

Ада и Дима продолжили путь.

— «Сейчас этот лесочек пройдем и за ним кладбище» — успокоил Дима.

Спустя полчаса ребята вошли на погост. Сев на лавочку, Ада спросила

— «Почему мы не могли похоронить её в другом месте?»

— «Положено на кладбище, и потом здесь на неё не наткнуться. А если бы мы вызвали милицию, как вообще то и делают, нас бы по инстанциям затаскали — как, что, почему… Конечно нас с сестрой отправили бы в детский дом, где мы получили бы втык, бабушку, лишили опекунства, потому что чаще мы жили как беспризорники. А так и её не затаскают, и нам дополнительные проблемы не нужны. Только бы шофёр не догадался».

— «Чем копать то будем?»

— «Найдем. Вон лопату кто-то без ручки оставил. Будем рыть по очереди. Сейчас отнесём её в старый район и там похороним. Там сторож не ходит».

Кривые заснеженные тропики, то и дело сбивались. В старом районе был не опрятный пяточек, поросший побегами бузины.

— «Не знаю, есть ли тут захороненные, но будем копать здесь».

Дима начал рыть землю. Вскоре он наткнулся, на что-то крепкое. Ада взяла в руки горсть земли и закричала. Димка зарыл ей рот ладонью.

— «Ада, я отпущу, только тихо. Хорошо?»

— «Угу. Мамочки! Это же человеческий череп и дырка на лбу. Не могу. Я боюсь».

— «Здесь кто-то лежит».

— «Почему так близко к поверхности и дырка. От пули?» — в слезах прошептала девочка.

— «Положи. Криминал, какой ни будь.

В девяностых, знаешь сколько тут убийств произошло? И многих не нашли. Давай это закопаем и в другом месте посмотрим».

Ада и Дима нашли место под акацией. Они почти голыми руками рыли мерзлую землю. Ребята не разговаривали, то ли от холода, то ли от усталости.

Ближе к рассвету подростки спустили тело девочки в могилку. Поглядев на неё последний раз. Они со слезами на глазах присыпали её землей.

— «Тяжело так» — сказала девочка и рукавом утерла слезы.

— «Что у тебя с рукой?»

— «Где?»

— "Ну, ты сейчас вытирала лицо и рукав съехал».

Ада посмотрела на руку.

— «Так, пережитки прошлого, память настоящего, может быть реальность будущего».

— «Что ж ты так?»

— «Я по дороге думала, лучше бы я была на месте Алины. У меня тоже никого нет».

— «А что случилось? Если не тяжело расскажи».

— «Тяжело Дима, тяжело. Было бы не тяжело, и я бы сидела с вами за столом с пивом».

— «Ты что не хочешь жить?»

Возмущенно спросил Димка.

Он взял её под руки, и повел обратно в город.

— «Прости за вопрос. Но ты сильнее убийц. Они бы морально не выдержали. Тот, кто взял в руки оружие, последний трус и лентяй, который не может заработать иначе. И морально они трусы. Ты хоть крови не боишься».

— «Уже перебоялась».

— «А убийцы бояться крови. Пусть не сразу, а после убийства. А еще больше они бояться, оказаться на месте жертвы. И тебе всё равно повезло, а ты не ценишь этого. А Алина… это несчастный случай».

Утром Дмитрий привел Аду к месту их обитания. Когда они зашли в помещение, то увидели, что Саша сидит за столом и считает одно тысячные купюры.

— «Ого! Ты где это нашла?» — спросил уставший мальчик.

— «Тут ночью мордобой был и у одного из них вывалился кошелек, и прямо сюда через вентиляцию. …И ещё. Шесть шестьсот пятьдесят рублей, телефонная карта и два презерватива».

— «А у вас что?»

— «Что. Закопали». — Вздохнув, сказал Дима.

— «Тут еще Аде нехорошо. Давай ей хоть что ни будь, купим».

— «Я не против, но завтра нам надо в приюте показаться. Хотя бы неделю там пожить».

— «А как же Ада?»

— «Ты с нами вернешься?» — спросила Саша.

— «Нет, я лучше в Клубничку поеду. Отцовскую могилу навещу»…

Ада осталась в подвале, а Заречные пошли за провизией.

Хотя они и собирались на неделю, вечером вернулись. Ада спала сидя за столом. Проснулась она от шуршания пакетов. Спустя секунду, Дима поднял ей голову.

— «Тебе плохо? Вот тут еда, спиртного много — пусть, мы решили с этим завязать. Вот, возьми денег на дорогу. И хотя бы сегодня, побудь с нами. Не уединяйся. Все же поминки». — Попросил Димка и сам прослезился, глядя на Аду.

— «Ну, ты хоть из-за меня не плачь» — ответила Ада.

— «Я не плачу».

— «Тогда не стесняйся. Черствым мужчинам, тоже нелегко».

Этот вечер ребята провели без суеты. Наутро они уже прощались.

— «А ты еще вернешься?» — спросила Саша у Ады.

— «Если со мной ничего не случиться, вернусь».

— «Ну, ты уж постарайся, что бы, ничего не случилось».— Попросил Дима.

— «Ах да, еще хотела попросить вас в приюте найти резинового медвежонка. Потом отдашь, когда вернусь».

— «Хорошо! А вы теперь за дом?!» — кивнула Саша.

— «Нет, можно и здесь, если Дима не против».

— «Не против!»

Через какое — то время Дима спросил

— «Тебя на вокзал проводить? В девять тридцать автобус, проходящий через Клубничку».

— «Нет, я,… хотя можно и на автобусе».

Ада уже вышла из подвала, как увидела воспитателя из приюта, а на столбе висел «фоторобот» Ады.

— «За мной, похоже, слежка» — сказала она и закрыла ржавую дверь.

— «Ну и что делать?» — призадумалась она.

— «Не знаю. О, точно! Можно тебя нарядить в пацана» — сказала Александра.

— «Ну, уж нет. Хватит меня пытать».

— «Да серьёзно» — добавил Дима.

— « Вон мы для утепления много тряпок брали, что ни будь, найдем».

Через несколько минут Ада стала похожа на парня.

— «Ой. До чего похожа, на пьяного цыгана! Эти джинсы. Эта куртка. Вот только волосы под шапку убери. Они у тебя только до плечей — поместятся. Ты серьги носила?»

— «Было дело».

— «Думаю, дырки не заметят. Значит, мы выйдем с торца, что бы нас ни увидели, а ты с главного входа. Вот бы ещё один штрих добавить..."

— "Какой?"

— "Воду ниже пояса налить! Для реалистичности образа. Это последняя тенденция моды. Так почти все мальчики ходят!!!" — смеясь, сказала Саша

— "Нет уж. Спасибо!"

Ада осторожно прошла мимо воспитателя.

— «Фу. Пронесло» — прошептала девочка.

Заречные вышли к ней, почти через квартал.

— «Почему вы со мной не пошли?»

— «Потому что если нас с тобой увидят, тебя узнают».

— «Как?»

— «Когда ты нас побить за сараями хотела, нас видели и тебя тоже. А искать тебя в Клубничке будут в первую очередь».

— «Да знаю. А что делать».

— «Ладно, пошли» — сказал Дима.

Вскоре они дошли до вокзала. Как раз в это время отъезжал автобус. Дима быстро поцеловал подругу, и помахал рукой. Ада почти на ходу прыгнула в автобус и села на свободное место. Она посмотрела через пыльное стекло на провожающих друзей, и помахала им рукой, как будто в последний раз. Через два часа девочка уже была в Клубничьках. Она шла по знакомым улицам. Ада увидела в стекле магазина своё отражение

— «Ну и бичара. Точно как цыган. Так теперь главное голос и повадки».

Девочка закинула на плече пакет со своими вещами и пошла в тот самый сквер, в котором она, с мамой ожидала отца. Она долго бродила по скверу, наблюдая как, веселые дети играли в снегу. Потом села на лавочку и закурила сигарету, сгорбившись и закрывшись руками. Хоть ей и противен был этот маскарад, она все же пыталась не отличаться от многих парней. Её за такой внешностью никто не узнавал. А за это время проходили её знакомые, которые знали что произошло. Лишь один человек её все же разоблачил . За лавочкой, на которой сидел лже-мальчик, было много пивных бутылок и, вскоре за ними пришел знакомый старичок, Федор Иванович. Ада хотела его окликнуть, но решила проверить узнает или нет.

— «Ада! Ты в кого вырядилась? Или тебя пол свой не устраивает?!»

— «А? Не! Я таких не знаю» — сказала Ада вьючным низким тоном, размахивая сигаретой и плюя сквозь зубы.

— «Все-таки куришь, как не красиво, даже для мальчика».

— «Ой, ладно. Все равно узнали» — сказала Ада и сняла с себя шапку, что бы поправить волосы. Выкинула сигарету и спросила:

— «Как у вас дела?»

— «Ничего. А ты что в мальчика нарядилась? Совсем не похоже. И дырки в ушах» — ответил Федор Иванович.

— «Мне надо было из города не заметно выйти. Обратно в детдом не хочу».

— «Ты сбежала?»

— «Лучше бедная свобода, чем золотая клетка».

— «Ну, тебе же там и приготовят, и постирают, и погладят. А ты? И воспитателям досталось за то, что не уследили за тобой. А тебя на бомжатник тянет. Ну ладно. Пошли, я сдам бутылки, что ни будь, поесть купим».

— «Нет. Бутылки мы сдавать не будем. Мы сейчас сходим в баню и выкупаемся. Разуметься не в одну и ту же».

— «На какие шиши?»

— «Мне приятели дали деньги. Чуть по жировать можно».

— «Что ж там у тебя за приятели?»

— «Мы работали, не воровали — почти. Так что на воле можно больше получить, чем в противном интернате».

— «И что же? Как вы зарабатывали? Расскажи»

— «А что — выходили машины мыть, металлолом сдавали, куда дороже бутылок стоит. Необычно цветной. Где то снег чистили. Правда, один воровством промышлял, но его после,… а потом его похоронили».

— «Тебе и там смерть досталось видеть?»

— «И там тоже. Ну, по порядку...»

—Девочка долго пересказывала свои похождения.

Ада рассказывала дедушке о своих приключениях и разочарованиях, произошедших за два с половиной месяца в бегах. Она рассматривала кривые знакомые улицы, ветки деревьев, которые так же печально свисали над ней, как той, красной осенью.

— «Вот и баня. Я все-таки очень хочу выкупаться. И вам советую. Возьмите деньги…» — Ответила девочка.

— «А?..»

— «На всё нам хватает!» — и они разошлись по кабинкам.

После бани решили просто пройтись по снегу.

— «Ну а у тебя за это время было, что ни будь светлое?»

— «Может. Мне мальчик понравился. Даже целовались».

— «О…, вот тоже дело. Хорошо после баньки. …Видишь, уже, что-то хорошее произошло. А как зовут? А сколько лет?»

— «Зовут Дмитрий, лет шестнадцать. Живет там же. Родители живы»

— «Тоже не плохо. А взгляды на жизнь, какие?»

— «Что?» — переспросила девочка.

— «Спрашиваю, какие взгляды на жизнь?»

— «Так же. Так же, почти».

— «Ох. А что так?»

— «Не знаю. Камень на сердце, слишком крепкий и слишком большой. Я ведь в тот роковой день, перед школой маме нагрубила, и перед смертью. И кто я потом? Мир перевернется, если меня не будет. Сейчас в крупном городе на дню не меньше пяти человек умирают. И самоубийц сколько. Хотя, чего я рассказываю, у каждого своя голова на плечах». — Тараторила Ада, отойдя от темы разговора.

— «Самоубийство это грех. Ты вообще в бога веришь? Или, какой ты религии поклоняешься?»

— «Не знаю. Мы это как-то не обсуждали. Отец, атеистом был. А мама, сою религию не навязывала».

— «Понятно. Ладно, давай закроем эту тему. Тебе я вижу тяжело, так же как мне. Не просто тебя слушать. Решай сама, но хорошо думай. А я хотел бы видеть тебя живой и веселой. А вот внучка у меня, хочет жить. Пишет, как на море хочет. Говорит врачам: «Хочу на улицу выйти», а нельзя отпускать. Даже самое малое давление опасно. У неё артериальные клапаны надо менять. Я же тебе рассказывал. А в последнем письме написали, что из комы едва вытащили. Дети мои и работу путевую найти не могут. Где эти триста тысяч взять?»

— «Но ведь есть интернет сайты, телевиденье, можно счет открыть».

— «И в интернате есть страница. Много ли сорок тысяч за полтора года. Каждый день молюсь, что бы она выжила».

Он многое рассказал девочке и со слезами, и со смехом, и с похвалой.

День прошел в разных воспоминаниях. Ада предложила Федору Ивановичу пройти на сельское кладбище, навестить могилу своего отца. По пути она купила цветы, фруктовый сок и три пирожка. Через несколько минут ходьбы, Ада с Федором Ивановичем была у могилы. Девочка стояла с таким выражением лица, как и в день похорон. Она попросила старшего друга ненадолго отлучиться. Сама встала на колени и сгребла с надгробия снег. Поставив стакан с соком, и положив пирожок. Она долго шепотом разговаривала с камнем, то и дело, вытирая слезы.

— «Ада, пошли, уже темно».

— «Сейчас. Возьмите пирог и сок».

Девочка нашла обрезанную бутылку из пластика, растопила в руках снег, налилила его в емкость, и поставила цветы.

— «Ну, сколько постоят» — тихо сказала она. И держась за сердце, ушла с могилы.

— «Тебе плохо?» — спросил Федор Иванович.

— «Я руку грею. А так, кому сейчас хорошо». — Сказала девочка.

— «Слушай, дай руку, мало ли что с тобой» — сказал дедушка, и они двинулись в сторону села.

Кладбище располагалось не далеко от поселка, поэтому дошли они быстро.

— «Вы сейчас, где ночуете?»

— " Там же. Крышку с напайкой кто-то в металлолом сдал. А вот ты, мне приятное сделала. И я тебя тоже порадую».

— «Хорошо. Мы сейчас в ночной магазин зайдем, хоть полуфабрикатов купим. А вы из моего подвала, что ни будь, взяли?» — спросила Ада.

— «Только электроплитку, компот и еще кое-что.… А вот милиционеру за тебя отомстил. Написал, как было. Так что он уволен. А у виска шрам остался. Наверно от перстня. Ну, ко. Не большой. Волосиками закроешь, и видно не будет» — заботливо сказал дедушка.

Приобретя сухой паёк на вечер, они двинулись к колодцу. Очутившись в месте второго рождения, Ада его не узнала. Вокруг была чистота и порядок. На трубах лежал матрас, накрытый покрывалом. В углу стоял стол, сложенный из кирпичей и досок, а на нем радио. Работало.

— «Ну как тебе хоромы?»

— «Классно. Вы даже радио починили».

— «Как видишь. А теперь загляни в мешок, что стоит в углу».

Девочка заглянула и удивленно обрадовалась.

— «Это моя гитара. Со струнами…»

— «Ну, так постарался».

Ада подошла к деду, обняла его и поцеловала в щеку.

— «Ох, сколько эмоций» — улыбнулся бродяга.

— «Федор Иванович, будете моим дедушкой?» — спросила Ада и прижалась к нему как, к родному.

— «Буду! Хоть трижды, только не глупи».

После Ада коснулась струн и вопреки всем невзгодам запела.

— «О, какой голос» — сказал дедушка.

— «Да, ну. По-моему дверь скрипит красивее».

— «Нет, нет, очень красиво. Мы же можем в переход выйти и зарабатывать деньги».

— «Разве красиво?»

— «Игра и голос, как ты там говорила? — просто класс. Ты себя недооцениваешь».

Девочка согласилась выступать публично, к тому же у неё не было сценической боязни.

Утром они вошли в единственный переход.

— «Ну, давай. Калинку — малинку» — сказал Федор Иванович.

Ада встала возле стены, заклеенной объявлениями.

— «Категория — Шансон» — объявила девочка и запела, что-то из Петлюры.

Весьма печальная песня заставляла людей останавливаться. Многие давали деньги. Проиграв целый день Ада и Федор Иванович, заработал весьма кругленькую сумму. Они хотели уже собираться, как к Аде подошла женщина и представилась директором дома культуры.

— «Не хочешь ли ты выступить во дворце культуры на новогоднем утреннике? Ты исполнишь всего три детские песни, у нас музыкант заболел. Если слов не знаешь, на микрофоне установлен «суфлер»». — Сказала она.

— «А что за песни?» — спросила Ада.

— «Это — Три белых коня, Пока часы двенадцать бьют — даже не песню, музыку. Ноты есть. Текст знаешь?»

— «Знаю».

— «Значит договорились? Завтра в пол-одиннадцатого на месте. Две тысячи устроит? Договорились! Со своим инструментом!» — сказала женщина и быстро ушла.

— «Да, я был не прав. Работу можно найти и лучше сбора бутылок» — немного стыдясь, сказал Фёдор Иванович.

По дороге они зашли в булочную. Взяв не много выпечки и пакетированного чая, бродяги вернулись в колодец.

— «Не плохо ты сегодня выступала. Того и гляди в шоу бизнес попадешь!» — похвалил старик.

— «Что мне там делать. Кроме игры нужна и своя музыка, и свои строки. А так только комедиантом стать. И то, братки уличные больше отберут, чем заработать выйдет. К тому же настроение нужно, гармония, которых у меня нет».

— «Досталось тебе крепко, но не надо плыть по течению…»

— «Федор Иванович. Вы обещали мне это не говорить».

— «Да — да, помню». — Ответил старец и, доев булочку, лег спать.

— «Ты прости Ада, я устал, да и возраст о себе дает знать. Сей час бы от давления что ни будь».

— «Давайте я в аптеку схожу. Тут круглосуточная есть».

— «Уже нет. Её уже приспособили. Пока один коллектор чистил, другой с бумагами бегал».

— «Дедушка. Сейчас мне аптека понадобиться».

— «Прости» — договорил Фёдор Иванович и через минуту заснул.

Ада не могла заснуть, беспокоясь за знакомого. Вскоре и у неё закрылись глаза. Она полу сидя заснула.

Утро было холодное.

Когда Ада проснулась, дедушка был бодрым, и по мелочи хлопотал, тихо ругая Аду, за то, что она не легла нормально. Теплотрасса в колодце проходит горизонтально, согнувшись углом, поэтому на ней свободно можно спать и врозь. Вдвоем позавтракав, они стали собираться на праздник, который мало радовал, и Федора Ивановича, и Аду.

— « Ну, что сегодня снилось?» — спросил дед у девочки.

— « А что мне могло сниться. Ничего. Даже кошмары не снились».

Ада по своему характеру, была не очень разговорчивой, а после трагедии девочка полностью замкнулась в себе, захлебываясь в обиде и не устойчивой ненависти.

— « Ада, когда у тебя день рождения?» — спросил старик.

_ « Восьмого марта, а что?»

— « Серьёзно? Такой день?»

— « Серьёзно. А сколько вам лет?»

— « Ой… сейчас вспомню. Задолго до динозавров. Календарь новый идет. Но не смейся, по гороскопу я Дева».

— « Да уж. Но я серьёзно. Вам сколько лет?»

— « Я не люблю вспоминать об этом. Пока увлечен чем-то, живешь. А как подумаешь об этом, вроде и помирать надо». — Сказал с усмешкой дед.

Идя по снежной улице, они говорили о многом. Дорога до места назначения могла быть и длинной, но Ада в Клубничке знала все дворы и дырки в заборах, поэтому — приспели.

Время спустя, Ада встретилась с директором дворца культуры.

— « Я тебя на улице обожду» — сказал Фёдор Иванович.

— « А вы посмотрите!» — предложила Ада.

— « Нет. Я тут на природе побуду. В окошко буду слушать».

— « Ну, ты — готова?» — спросила директор ДК

— « Да».

— « Тогда пошли».

— « Ой. А я гитару забыла».

— « Ну что ж ты так? У нас есть, но она расстроена».

— « Я настрою…»

Девочка привела инструмент в порядок и ждала своего выхода. Наконец занавес подняли. Перед ней открылся зал. Но место положенной улыбки, Ада открыла рот, испуганно проглотив слюну. Она случайно зацепила стойку микрофона. В большом зале, девочка увидела персонал приюта, знакомых ребят, учителей начальной школы, в которой она училась раньше, и Сашу с Димой Заречных, в костюмах принца и золушки. Кто ей грозил кулаком, кто звал по имени, кто визжал, а кто просто тыкал пальцем. Ада бросила взгляд на новогоднюю елку, потом, сделав вид, что ничего не случилось, коснулась струн.

После игры и моральной пытки, Ада выбежала из зала. Бедная, даже чуть было не запуталась в шторе. Вышла она, через черный ход, возле которого стоял Фёдор Иванович. Не заметив его, девочка добежала до колодца, в котором они ночевали.

— « Наверно надо меньше курить» — пытаясь быстрее отдышаться, подумала Ада. Примерно через час вернулся Федор Иванович.

— « И что ты удрала?» — спросил он.

— « Блин. Там все воспетки. Директор. Весь детский дом там был. Из которого я убежала. И училки из местной школы. Да…» — Аду перебил смех дедушки.

— « Конечно, вам смешно, а у меня сердце в пятках. Еще и деньги не успела взять и куртку забыла».

— «Если, хочешь, за курткой схожу» — сквозь смех, предложил Федор Иванович.

Старик ушел, а девочка осталась.Улыбаясь и хрюкая. Когда вернулся Федор Иванович, с курткой и деньгами, Ада уже "пришла в себя".

— « Ну и что?» — спросила она.

— « Что. Вещи и деньги вернули. А тебя ищут».

— « Вы меня не сдали?»

— « Нет, но очень рассчитываю на твою совесть. Понимаю, тебе не хорошо, но так как ты хочешь, не всегда бывает. Наверняка есть кто-то кому хуже, чем тебе. Да и воспитатели не причём».

— « Как я хочу, и так не получается».

— « То, что ты хочешь сделать, я тебе не разрешаю».

— « Я хочу спать» — ответила Ада и легла на трубы.

Она прекрасно понимала, что малейшее повышение тона, могло их поссорить. Поэтому, как могла, старалась себя сдерживать. Федор Иванович тоже знал, что ссора, к хорошему не приведёт. На сей момент он для неё самый близкий человек. Прошло несколько дней. В этот вечер девочка с дедом снова были на кладбище. Ада так же тихо, в уединении, разговаривала с могилой папы. Успокоившись, она подошла к деду, который ожидал её на лавочке соседней могилы.

— « Ты когда поговоришь, тебе легче?» — спросил старик.

— « Может. А вообще тут тихо, спокойно. Зимой снежком припорошит, чуть согреет землю, а знойным летом, прохладой обдаст…»

— « Так ты мне совсем не нравишься. Видишь церквушку за теми тополями?»

— « Да»

— « Сходи туда, может, полегчает. Хочешь, вместе сходим».

— « Не, я одна. Только завтра».

— « Хорошо. Но… ты же не хочешь сделать мне больно?»

— « Как?»

— « Ты все понимаешь!»

— « Понятно» — вздохнула девочка.

Опустив голову, она шла, глядя на искрящийся снег. До самой ночлежки девочка не промолвила ни слова.

Уже на рассвете Ада собралась в церковь. Федор Иванович еще спал, когда она вышла на холодную улицу. Среди серых, спящих домиков, виднелись рыжие искры рассвета.

— Свежесть. –

Подойдя на пустую остановку, она села на автобус, с сонным водителем. И поехала в конец этого маленького города, где и был погост с церквушкой.

Девочка вышла в том же безлюдном месте. Дорога к церкви, как не иди, шла через надгробья. Мелкий, колючий снежок бил ей в лицо. По бокам заснеженной дорожки в ливневом стоке, рос мелкий и ныне желтый камыш, с такими же белыми, снежными шапочками. Кружащиеся в воздухе снежинки, создавали впечатление тумана, в котором тонули купола церкви, скрывающиеся за голыми тополями.

На пороге церкви дьячок, сметал снег.

Ада подошла к священнослужителю и спросила, что, как и какой порядок. После разъяснений, Ада вошла, со страхом внутрь. Она рассматривала настенные росписи и иконы.…После стесняясь, тихо спросила:

— « А по собственным вопросам можно?»

— « Конечно. Спрашивай».

Глубоко вздохнув, она рассказала все по порядку.

— « … Я не знаю, как с этим бороться. Почему меня не на праздник тянет, а к кресту?» — протяжно сказала Ада.

— « Тяжелый случай. Но если ты выжила и живёшь, значит надо побороть это..."

Дьячок, продолжал давать напутствия.

— « ...Хорошо. Я пойду. За меня человек беспокоиться».

— « Видишь, беспокоиться, значит кому-то нужна. При выходе, тоже, повернись к церкви и перекрестись».

— « Спасибо. До свидания».

— « Прощай».

Выйдя на заснеженную остановку, Ада хотела заплакать. Но на глаза ей попалась пустая пивная бутылка. Она взяла её в руки, немного покрутив, с усталым, пустым взглядом, замахнулась ею на стальную балку...

— « Что. Делать нечего? Обязательно надо разбить, намусорить? Мету тут за ломаный грош, так еще и на прямо глазах подсерают».

Ада не успела разбить. Ей помешала пышная женщина, дворник.

— « Спасибо». — Тяжело сказала девочка и положила бутылку в рядом стоящую урну. И пошла к селу пешком. Дворник покрутила пальцем у виска:

— « Пожалуйста!» — потом, чего-то бормотала себе под нос.

Возле Ады остановилась маршрутка:

— « Девочка! Хоть ты сядь. Пассажиров как ветром сдуло» — сказал водитель "ГАЗели".

Ада, конечно, вспомнила про О.Б.Ж. но, махнув рукой на все, села и спросила куда едет. Водитель ответил, что к центру. Домыслы Ады, оказались пустые. Мужчина был весьма задорный и добрый. Даже денег не взял.

Когда он отъехал, девочка подумала вслух:

— « Если бы меня еще раз испугали, я бы быстрее оказалась у Федора Ивановича?!!»

Через два дня, новый год. Люди бегают по магазинам в суматохе. На каждом углу продают ёлки, хлопушки, блестящие шишки шары. Девочке это, ни какого настроения не поднимало. Федора Ивановича на месте не было. Ада легла на трубы, укрылась своей курткой и заснула.

Вечером она встала, перед ней сидел Федор Иванович. По взгляду было понятно, что он чем-то не доволен. Девочка вскочила с импровизированной кровати и спросила:

— « Что? Что не так?»

— « Ничего. Тебя долго не было. Я беспокоился. Врагов старых встретил».

— « И что? Кого?»

— « Тебе лучше не знать кого. Единственное тебе скажу, со счета нашего деньги исчезли. Я сыну звонил, он сообщил».

— « Счет на лечение?»

— « Он самый. Как не знаю, но факт на лицо».

— « Кошмар» — перебила Ада.

— « Я решил хоть с тобой поделиться впечатлениями. Теперь все надежды рухнули».

— « И что же теперь…»

— « А что я сделаю. Теперь я тебя лучше понимаю. Будь у меня дом, не раздумывая, продал бы».

— « А сколько ей лет?» — спросила девочка.

— « Одиннадцать».

После этих слов, дед попросил Аду не ходить за ним.

Еще одни сутки проплыл черной полосой. Пустые, скучные дни уходящего года прервала Ада. Днем, тридцать первого декабря. Девочка на оставшиеся от подарка деньги, пригласила Федора Ивановича в кафе.

— « … Мы, правда, пойдем в самое дуратское кафе, потому, что там меньше людей».

— « Мне все равно. Пойдем в дуратское». — Ответила Ада.

Они шли по нарядному городку. Кругом был смех, радость. В забегаловке — это, наверное, больше подходит для такого места — друзья заказали по тарелке борща.

Молча поужинав, они решили пройтись по парку, на который

спускалась волшебная ночь. Пока Федор Иванович ходил по парку с привычным делом, к Аде подошел дед мороз, с кривой пожелтевшей бородой и заговорил:

— « С Новым Годом девочка! Какое у тебя желание на новый год?»

вздохнув, Ада ответила:

— « Мои желания безграничны, и в то же время их нет».

— « Хорошо. Возьми апельсин за красноречие, и за то что не жадная».

Ада взяла апельсин, но отдала его Федору Ивановичу. Он бы и не взял, но девочка соврала. Сказала, что у неё аллергия на цитрусовые.

Веселье уже было в самом разгаре.

Ада отошла от печального старика, в мелкий овраг, за остановку, к одинокой ёлке и тихо, мало веря, начала шептать в никуда.

— « Может, я не знаю. Может и Дед Мороз. Если есть чудо, не прошу для себя, прошу для друга. Все-таки Новый год, пусть внучка моего друга будет жить. Для себя ничего не прошу. Все».

В это время к ёлке спустился, подгулявший мужчина.

— « Девушка, простите! Но, если вы все? Пустите меня».

Ада быстро вышла обратно, догнав старика, она прижалась к нему. После двенадцати часов они вернулись в колодец.

— «…Это с утра надо собирать, сейчас еще гуляют». — Сказал, зевая старец.

Ада только глубоко вздохнула.

— « Ой, я же забыл. Я же тебе скромный подарок сделал» — сказал Федор Иванович, ковыряясь под матрасом.

— « Вот. Конечно набор ручек и общая тетрадь, это почти ничего, но это всё на что хватило моих средств. Возьми»

— « Спасибо. Все пригодиться, вот только я вас не поздравила…»

— « Что ты? А кафе! Да и просто не забыла. А это важнее материальных ценностей».

— « Ничего, может, будет и лучше. Я надеюсь» — сказала девочка. И легла спать.

Утром они подскочили от взрыва, который их оглушил. Злые мальчишки кинули в колодец петарду. Федор Иванович и Ада сразу и не поняли, что случилось.

— « Ада, пройдешься со мной?» — уточнил Федор Иванович.

— « Конечно. Что мне, кроме делать?»

Девочка пошла с дедушкой. По дороге они вели привычную беседу, и внимательно смотрели вокруг, может, кто чего потерял.

— « Ты расскажи, что ни будь» — попросил дедушка.

— « Ну а что? Хотя забыла сказать. Мне в городе одно место понравилось. Возле леса, который только из акаций и кленов, растут три дуба. Один большой, в три обхвата, один меньше, а третий между ними совсем молодой, одному обнять можно».

— « Хорошо, что тебе хоть что-то нравиться».

— « Ну почему. Мне много чего нравиться, даже в этой пропитой Клубничке, много красивого. Но будет лучше звучать не "Клубничка", а "Малина!» — дед усмехнулся

— « Я забыл спросить, что в церкви сказали?»

— « Ничего особенного. Молитву дали читать».

— « А ты читала?»

— « Еще нет».

— « Так что же ты. Хотя бы легче стало?»

— « Не очень. Он больше психолог, чем священник. Говорит, что моё состояние медленно переходит в депрессивно — романтическое».

— « Вот, правильно. Ты начинаешь себя видеть со стороны. Видя героя грустной истории, к которому испытываешь сочувствие…» — сказал Федор, уплетая найденный кусок хлеба.

Пасмурным днём, на улице, делать нечего. Девочка предложила старику поиграть в игру "Ключи"

— "И что? Как в неё играть?" — удивлённо спросил старик.

— "Очень просто! К примеру: Я прячу свой предмет, а вы свой. Вы должны найти мой предмет, а я, Ваш. Рвём бумагу на маленькие кусочки — "ключи" и на них рисуем местонахождение, следующего ключа. Чем больше ключей, тем интересней. А последний ключ, указывает место предмета. Кто первым предмет найдёт, тот и выиграл".

— "Интересно! Но староват я для игр. Ты бы с ровесниками играла. Вон их сколько было в приюте".

Ада вскочила. С трудом поднялась по ржавой лестнице вверх. И психанув, сказала:

— « Обсуждать легко, а понять, сделать самое малое… Сделать самое малое, хотя бы не указывать на недостатки характера и не учить жить... Нет в мире совершенства и, не будет. А от вас, Федор Иванович, я не ожидала таких настойчивых моралей...» — и, договорив, девочка быстрым шагом, пошла не понятно куда.

— « Стой. Все равно нельзя сидеть, сложа руки, даже если это касается внутреннего мира». — Старик вылез из колодца, и хотел её догнать. Но девочка была уже далеко.

— « Ну и дура…» — крикнул ей в след старик, и отошел в сторону гаражей, где он её и нашел.

— « Господи! Какой же я — дурак. Вдруг она сейчас опять вены режет. Что ж. Надо сосредоточиться. Пойду искать».

Старик, какое-то время искал Аду в длинных дворах и закоулках, подозревая самое ужасное, потом догадался…

— « Точно. У неё были деньги. Пойду на вокзал».

— «Нет так нельзя. Ей ведь очень плохо. А с другой стороны… Нет! Так нельзя. А. наскучит сама прибежит. Федор! Ты в кого превращаешься?» — не разборчиво, в голос размышлял он.

Когда Старик пришел в колодец, то понял, что он стал пустым, не обжитым. Без Ады он казался унылым, даже немного траурным. Старик укрылся рваным покрывалом, и долго смотрел на серую бетонную стену.

Тем временем Ада действительно ехала в город.

Она достала из кармана тетрадь и ручки, которые сразу положила в карман куртке, и раскрыв её на коленях, принялась писать. Может быть мемуары.

Выйдя на нужной станции, Она подумала

— « Может, уже не нужен костюм цыгана? Да, зря я с дядей Федей так. Ну ладно. Бывает, что людям отдохнуть надо друг от друга. И потом, здесь меня тоже ждут».

Когда она дошла до места встречи — подвала обрушенного дома, там никого не было. Дверь заварена.

Ада вошла во внутрь. Через дырку в стене. За углом серой, грязной стены, ей в глаза бросился тот злополучный стояк. Девочка посмотрела на следы крови, и решила, аккуратнее перейти через трубу, которая все еще висела на тонком, перекрученном фрагменте. Когда она почти прошла, то зацепила её ногой. Стояку хватило и этого. Он упал за спиной Ады и прибил испуганную крысу. Девочка обернулась — « Елки палки! С этой трубой на бригаду Вермахта можно идти. Пнула бы, но боюсь, вдруг еще, что— то свалиться».

Эта часть подвала частично пострадала от пожара, что больше придавало страха. Ада ударилась головой об дверцу обугленного электрощита.

— « Ничего. Шишка будет!»

Потом она села за пыльный стол. В луче света из вентиляции она увидела отпечаток ладони. Это значило, что тут были Заречные.

Позже пришли Саша и Дима

— « О! Банцова вернулась!» — крикнула Саша.

— « Привет. Дай поцелую!» — пристал Дима.

— « Ну, ты виртуоз. Как ты там оказалась? Ну, в ДК?» — спросила Саша.

— « Да уж то не забудешь» — усмехнулась Ада

— « Что же ты не говорила, что умеешь играть на гитаре…» — спросил Дима.

Болтали они долго, но все одно. Тема разговора, перешла на житейскую.

— « У нас еда кончилась. Надо идти на шабашку». — Сообщил Парень.

Саша вывернула рваные карманы и пожав плечами сказала:

— « У меня есть семьдесят рублей. Это нас спасет?»

— « Мы пойдем, но сначала сходим Алину проведать. Саша тоже пойдет». — Сказала Ада.

— « Я не против». — Ответил Дмитрий.

— « Если пойдем не ночью, то пойду» — согласилась Саша.

Через некоторое время, ребята были у могилы подруги. Ни кто не скрывал эмоций.

— « Вы её здесь похоронили?»

— « Здесь. Правда, не скажу где именно. Где голова, а где ноги? Поэтому давайте отойдем подальше». Прошептал Димка.

Спустя несколько минут они стали собираться, но Саша продолжала, сгорбившись сидеть над могилой.

— « Саша, пошли уже». — Позвал её брат

— « Не мешай!» — резко ответила девочка.

Позже, она догнала медленно уходящих друзей.

— « Ну что?» — спросила Ада.

— « Просто оставила ей свою брошку в виде розы».

— « Пойдемте уже — за металлом. Все равно ей легче от наших слез не станет. И нам не всегда плакать — надеюсь». — Успокоил Дима. И они двинулись на заработки.

— « Я тут знаю одно место, разрушенная скотобойня. Там цвет — мета, целый вагон и тележка. Кстати тут не далеко. Пошли?»

— Остальные были единогласны.

Ребята шли не долго.

Они аккуратно вошли в помещение. Высокие, облупившиеся стены, ржавые вентиляционные трубы, гнутые, тупые лезвия гильотин — все это создавало неприятное чувство у Ады. Она хотела уйти, но Дима отговорил.

— « Чего ты? Пошли!» — позвал он,

— « Там дальше холодильное оборудование стояло. Должна быть медь…»

— « Я тоже боюсь» — сказала Шура.

Ада с Заречными обошли все тупики и коридоры, но меди там не нашлось.

— « Блин. Все сперли алкаши» — бурчал обиженно Дима.

— « Мы что сюда воровать пришли?» — спросила Ада.

— « Да, нет. Придется, брать черный метал»

— « А он сколько?» — поинтересовалась Ада.

— « По три фиги за килограмм. Лучше бы и не ходили. Ладно, давайте железки брать».

Найдя по мешку, друзья стали собирать болты, гайки, обрезки арматуры.

— « Слушайте, давайте стояк, что у нас валяется, сдадим?!» — осенило Диму.

— « Ну его. Опять кто ни будь, пострадает». — Отмахнулась Ада.

Тут из соседнего цеха, раздался крик Александры:

— « Что у тебя случилось?!»

— « Здесь метал есть».

— « Тьфу — ты. Я решил, что-то случилось».

— « Вон лист стали лежит. Возьмем?» — спросила она.

— « А мы его дотащим?» — поинтересовался мальчик.

— « Давай для начала поднять попробуем» — сказала Ада.

И они начали его оттаскивать. Лист оказался не тяжелый, но под ним была шахта с вертикальной лестницей, ведущей вниз. Ребята после короткого совещания, решили спуститься. Все кроме Александры. Любопытные.

— « Ада, идешь?» — спросил мальчик.

— « Стой там. Может быть скопление метана. Сейчас спичку кинем и узнаем!!!» — с юмором ответила Ада.

— « Гений! А если взлетит» — Дима:

— « Ну — взлетит, так взлетит!»

Когда Ада и Дима спустились, то позвали Сашу. Александра, боялась оставаться наверху одна и поэтому спустилась.

Ада посветила зажигалкой. Перед ребятами встала странная картина. Такого они не ожидали увидеть. Среди строительного мусора, беспорядочно стояла бытовая техника. Видео, аудио аппаратура, холодильники, стиральные машины… много чего. На взгляд не меньше сотни электроприборов. По углам стояли кучи коробок, полиэтиленовые пакеты с мягкими безделушками, и так — далее.

— « Ёлки палки! Откуда это?» — хором воскликнули Заречные.

— « А вы, что не догадываетесь?» — спросила Ада, с лукавым взглядом повернувшись к ним:

— «Это конспираторская добыча. А это вещи обманутых людей». — Пока это были лишь домыслы. Но они рассеялись, когда Ада, увидела на столе, среди не початых бутылок, сотовый телефон. На треснутом дисплее были знакомые Аде лица. Лысый верзила и Паша. Они стояли на фоне машины «ЗИЛ», обхватив друг друга за шеи.

— « Сука, …,... Сволочь! Мразь!..» — кричала Ада и снесла ногой столик с остатками трапезы. Потом начала крушить всё подряд.

— « Ада что с тобой?» — кинулся к ней Димка, а за ним и Сашка.

— « Эти.… Эти убили моих родителей» — захлебываясь слезами, твердила девочка.

— « С чего ты решила, что это они, что это те люди?» — спросил Димка, крепко держа Аду за руки.

— « Мне в приют приходило письмо, о делах расследования гибели папы, где экспертами определено, что его машину спихнули в кювет, а на месте обнаружена отколотая крашеная шпаклевка автомобиля, такого же цвета, как и его ассенизатор. Разбитую фару, которой на машине не было. И бампер был гнутый, с царапинами.…Это Пашка Сука, его пихнул на этот… и так понятно. Я-то их видела».

Ада кое-как смогла объясниться. В истерике, она пнула коробку и из неё высыпались золотые и серебряные украшения. К руке Ады выкатилось золотое, обручальное кольцо.

— « Господи! Это же мамино кольцо».

— « С чего ты взяла? Тут много таких же точно» — спросил Димка, уже сам в слезах. Саша тоже не сдержала эмоций.

— «… На нем гравировка — от Андрея. Я помню и здесь ошибка, нет буквы «е». Куда же они её тело дели? Суки». — И колечко она выронила…

Дима, поднял Аду с пола…

— « Я забыл, мы медведя тебе принесли. Вот бери» Он ей протянул игрушку.

Ада схватила медвежонка, медленно нагнулась, взяла Кольцо и одела его на палец. После откинула ногой пылесос и увидела ящик, спрятанный в стене. Дима его выдвинул и открыл.

Ящик доверху был набит сто долларовыми купюрами, и простыми рублями. Ребята столпились вокруг клада.

— « Ну, что, себе возьмем?» — спросил Димка.

— « Подождите, вам их никто не поменяет. И вам лучше не палиться. Если хотите, берите рубли и то не все». — Сказала Ада.

— « Мы и то и то возьмем. На первое время и тысяч хватит, а там придумаем, что ни будь» — сказала Саша.

На удивление Ада тоже встала на ноги…

— «Чудо!».

— «Что ты сказала?» — спросила Саша

— «Чудо! Это же — новогоднее чудо!» — Ада утерла слезы и принялась внимательно считать сотки.

— « А что это ты себе одних баксов напихала?» — спросила Сашка.

— « Так нужно. Я возьму «американцев». Эти деньги... Берите. Это ваша. Только деньги. Остальное вещи несчастных, которых, может и в живых, уже нет…. И вы быстрее. Они могут прийти сюда в любую минуту. И на место все поставьте».

— « Ладно, Сашка давай закругляться, Ада права, и ничего не бери — золото это кровь».

Тогда, они напихали деньгами карманы и задвинули ящик на место.

Ада нашла рюкзак для этого куша. Вытряхнув из него содержимое, она удивилась.

— « Ого, они, что и театр обнесли» — вытаращила глаза Саша.

Там был театральный реквизит: накладные уши, усы, маски, парики и грим.

— «Поймите — пояснил Димка — им же надо прятаться от ментов, вот им и нужны накладные парики и носы».

Ада положила сверток с деньгами в ранец и вышла вслед за друзьями.

— « Давайте его обратно, положим» — сказал Дима про лист железа.

— « Конечно, закрывай» — сказала Ада.

Ада шла и на ходу плакала. В этот вечер на столе было много съестного.

— « Хорошо, что нас не спалили. А ты будешь сегодня пить?» — обратился Дима к Аде.

— « Сегодня буду. Только немного полежу».

— « Может с тобой полежать?» — спросил мальчик.

— « Чупа-чупс купи и лижи».

— « Я же тебя успокоить хочу».

— « Не надо, я специально уединяюсь».

— « Как скажешь».

— « Если хочешь целоваться, приступай. С пьяным не буду». Димка, конечно, не отказался.

— « Кто знает. Может сексуальное влечение станет чем-то больше и светлей» — подумала Ада.

— « Эй! Ромео и Джульетта, прошу к столу» — Саша ответа, не дождалась и начала дразниться.

— « О Хулио. Как от тебя пахнет, Розарио, не мешай. А ты представляешь, у Донны Мариузы — двойняшки, а Ребекка любит Павиана. О Хулио! Какой ты балабол…»

« Ладно, Анжело, пошли! Насвинячимся!» — сказал Дима.

— « Я задержусь ненадолго» — сказала Ада и достала тетрадь с ручкой.

Когда она освободилась, то вышла к ним. Спиртного было много и без Ады его не трогали.

После позднего ужина, Заречные легли спать. А Ада взяла портфель, выдернула из тетради исписанный лист и тихо вышла из подвала.

Она шла впритык к домам и заборам, где снег был подтаявшим, что бы ни оставлять следов. Выйдя на тротуар, она пошла спокойно. А потом свернула к лесу, в сторону любимых трех дубов.

Куском жести девочка выкопала не глубокую яму и положила туда пакет с деньгами и письмом. Потом закопала и слепила на этом месте не большого снеговика, что бы ни было видно место раскопки. Сделала несколько кругов вокруг дерева, что бы запутать следы — мол, ходили кругами и думали что слепить. Потом так же тихо ушла обратно.

С утра она написала еще одно письмо. Положила в конверт и отправилась в сторону детского дома. Брат с сестрой спали. На пороге приюта она вздохнула и постучала в дверь. Приняли её там «охотно».

— « Ой, какие гости к нам пожаловали». — И воспитательница взяла её за ухо.

— « Я хочу, что бы вы передали записку» — сказала Ада.

— « Чего?»

— « Я …»

— « Молчи. Молчи, я тебе дам записку». — Кричала воспитательница.

— « Передайте эту записку Федору Ивановичу. Он представиться».

— « А если не передам?»

— « Тогда…»

— « А если не передам?» — повторяла сотрудник:

— « Если не передадите, умрет человек и это будет на вашей совести».

— « Посмотрим».

— « А за рукоприкладство к воспитанникам статья есть».

— « Умная дюже стала. Пошли в изолятор» — воспитатель повела Аду в изолятор, сопровождая подзатыльниками.

Когда девочка оказалась в комнате, то поставила ногу между дверью и косяком. Глядя воспитателю прямо в глаза, она повторила:

— « Запомните, не передадите, будет на вашей совести». И убрав ногу, сама захлопнула дверь.

Впрочем, пробыла она там не долго. Ада, тем же способом что и раньше открыла окно и убежала.

Она знала друг обязательно придет. Она ему обещала, что вернется в приют. К тому же Ада оставила у него гитару, а старик, себе не присвоит и постараешься вернуть.

К нему, в Клубничку, Ада не поедет.

В этот день, Заречным, улыбнулась фортуна.

Когда Ада шла обратно, услышала их радостный смех. Возле дома, где жила их бабушка стояли женщина и мужчина. Там же крутились Дима и Саша.

— « А вот и Ада!» — крикнула радостно девочка. Она, с братом бросилась к ней

— « Ада, ты только представь, мама и папа приехали! Выкрутились!» — их радость была неописуема.

Целых два часа они бегали от Ады к родителям и обратно. Но в конце Ада услышала печальную, для себя новость…

— « …Ада, мы переезжаем в Москву» — сказал Дмитрий.

— « Выходит, я с вами не увижусь» — спросила девочка.

— « Увидимся. Мы бы с мамой и папой официально удочерили тебя, и ты стала бы нашей сестрой. Но папа сказал, что ближайшие три года можно и не думать об этом. И по финансам ничего не получиться. Но я знаю, что ты сможешь до столицы добраться. Деньги у тебя есть, воля и сила!» — Сказала Саша, в слезах.

— « Ада, возьми мой телефон, я деньги полажу, каждый раз буду ложить, как смогу — ты звони!» — Сказал Дима и тоже расплакался.

— « Взрослые и подростки, поехали забирать документы?!» — громко сказал отец Заречных.

— « Ну, вот и пора. А ты куда пойдешь?» — спросила Александра у Ады.

— « Не знаю пока. Наверное, в более крупный город. До Москвы сразу не доберусь. Жаль, что Лешки и Алинке нет с нами. Я бы с ними жила, а так…»

— « Ну, ладно, папа прав, прощайтесь. Самолет не будет ждать, а нам еще много надо успеть». — Сообщила мама ребят.

— «Мам, можно я подруге, сумку помогу вынести из подвала, а то она туда свалилась…» — крикнул Димка.

— «Хорошо, только не долго».

— «Ада. Пошли, помогу!» — Они спрятались за домом и, обнявшись, долго смотрели друг другу в глаза.

— «Чего, они там, так долго?» — опять спросила мать детей

— «Наверно сумка тяжёлая!» — Ответила Сашка.

Димка, отдал Аде медведя с тетрадью…

— «Тут ты бы… Мне всё равно, куда ты спрятала деньги. Я положил в портфель твои вещи. Ты прости, меня. Мама и папа ждут, но мы обязательно с тобой увидимся…»

После долгого прощания, ребята вышли из-за дома. Сашка с родителями, уже сидели в машине.

— «Я не могу тебя целовать при всех, только руку пожму. Прощай, но не прощайся!» — Сказал Димка сквозь слёзы.

После он сел в машину. И они уехали. Машина растворилась за углом. Лишь бабушка Заречных, заходя в подъезд, сказала:

— «Уехали твои друзья. Теперь скучаешь. Да может, ещё увидитесь». — После слов, она покашляла и зашла в подъезд.

Ада закинула на спину портфель и пошла в холодную, серую неизвестность.

Немного по бродя, по безлюдным улицам, она пошла к выезду из города. На выезде, была бензоколонка. На скромной территории, стояла маленькая кафешка. Девочка решила перекусить. Взяв сохой паёк, она вышла из помещения и села за пластмассовый столик на улице. В это время, к заправке подъехал бензовоз. Из него вышел водитель с какими-то бумагами и направился внутрь. Ещё через несколько минут, к заправке подъехали два черных внедорожника. Из одной машины, вышел высокий, волосатый мужчина. Он был, одет в кожаную куртку и потёртые джинсы.

— «Здравствуй девочка». — Сказал он. Ада тоже поздоровалась. Мужчина вошёл в помещение. Но скоро вышел, с двумя баллонами пива. Подойдя к своей машине, он обернулся и крикнул Аде.

— «Девочка! Кых!» — Каверзно улыбался и показывал рукой пистолет. Ада всё выронила из рук. В сердце кольнуло дикой болью, снова пронеслись в глазах знакомые лица и бесконечное горе. Девочка вспомнила ту самую, «наклеенную» улыбку, лысого верзилы, который приезжал к её отцу прошлой осенью.

— «Сука! Пи…р» — Закричала Ада и со злости разнесла столики.

Колонна «Джипов», двинулась по трассе. Девочка нервно заметалась. Её переполняли все неприятные чувства, которые, только могут быть.

— «Ассенизатор». — Вспомнила Ада. Она сорвалась с места и побежала к стоящему топливозаправщику. Не раздумывая, прыгнула в открытую кабину и завела двигатель. Ада знала, как управляться с таким транспортом. Ведь именно на таком грузовике Павел Антонович, учил её ездить.

На звук мотора выскочил владелец машины, но девочка уже отъезжала. Не понимая своих действий, Ада неслась на полной скорости за машинами врагов. Когда она поняла, что напрямую их не догнать, то резко свернула на поле, чтобы срезать путь и остановить их на повороте.

Там она и преградила путь колонне. Она поставила машину поперёк дороге. Девчонка нашла в кабине, непочатую бутылку водки. Раскрутив её, она сделала несколько больших глотков, а после разбила бутылку об руль, оставив в руках острый осколок «Розочку». С матом, кидаясь то слёзы, то в нервный смех, она вышла из грузовика.

Из «Джипа» вылез довольный Павел Антонович. Он смеялся над девочкой и пытался чего-то ответить. Позже, из машины вышел, ещё один знакомый Ады.

— «Братва!» — Закричал он.

— «Знакомьтесь! Это моя смерть! Как там тебя? Малявка. Тебе жизнь подарили, а ты тут нам… Мочить тебя надо было,

вместе с мамашей…» — После короткого, пьяного смеха, Павел Антонович, достал из багажника автомат и выпустил всю обойму в несчастного ребёнка. Только пьяный бандит не учёл одного. А ведь за спиной Ады было несколько тон горючего. Хмурое небо озарилось ярким огнём и чёрным дымом. В месте со снегом на землю по падали горящие деньги и останки автомобилей...

Через несколько дней в детдом приехал Фёдор Иванович.

В руках он держал отремонтированную гитару и пакетик с гостинцами для Ады. На пороге появилась женщина, плотного телосложения. Она предложила Фёдору Ивановичу пройти к директору.

— «Я могу увидеть Банцову Аду?» — Спросил старик

— «Я знаю, что она убегала, но…» — Директор долго молчала, крутя в руках маленький карандаш, но набравшись смелости и глубоко вздохнув, она нашла ответ.

— «Вы извините. К сожалению, девочке больше нет. Погибла в аварии. Она очень просила передать вам записку. Вот возьмите. Буд-то знала, что, что-то случится». Фёдор Иванович, бережно положи в карман бумажку...

— «Вам плохо?» — Спросила директор приюта.

— «Ничего. Я, пожалуй, пойду. Можно я тогда другим детям оставлю сладости и музыкальный инструмент?»

— «Конечно. Позвольте я вас провожу».

— «Нет. Не надо. До свидания». — Фёдор Иванович, вышел из здания, сел на лавочку и едва сдерживая слёзы, начал читать.

«…Пишу вам. Кошки всю душу выскребли. Я поступила как последняя сволочь. Прошу простить, если это возможно и не держать на меня зла. Нам всем тяжело.

А вы помните игру «Ключи»? Давайте поиграем! Опишу первый ключ так: Три дуба. Чудо…»

Фёдор Иванович, вспомнил, про то как, Ада, рассказывала о деревьях... Через часы поисков и спросов, он нашёл эти деревья. Обойдя несколько раз, он увидел разбитого снеговика, а возле него, была свежевыкопанная земля. Дедушка взял ту же самую железку, которой капала Ада и начал рыть.

Фёдор Иванович, обнаружил свёрток. Распечатав его, он схватился за сердце. На дне пакета, лежали деньги и ещё одна записка:

«…Это второй ключ! Вам скромная сумма денег, на операцию для Кристины и может на какой ни, будь, маленький домик. Нет! Деньги я не крала, а взяла у тех, кто их украл. Здесь есть деньги и моего отца. Я в этом уверена. Я не знаю, сколько их было, лично у папы, но теперь, они ваши.

Очень хочу к вам приехать и посмотреть на вашу Кристину. Надеюсь, вы не прогоните!? Скоро буду!»

Фёдор Иванович проплакал всю ночь.

Утром он пошел в милицию, чтобы узнать об обстоятельствах трагедии.

— «…Чего вы собственно хотите узнать?» — Отвечал следователь.

— «...Да. Её видели, как она угнала бензовоз. Ничуть, не удивляюсь. Сейчас детвора и не на такое способна. Захотела покататься, не справилась с управлением и в результате пять человеческих жизней. Радует что, врезалась она, не в абы кого! С теми ребятами столько висяков было! Молодец девочка!».

— «Я бы хотел узнать, где тело Ады?» — Тяжело спросил старик.

— «Какое тело?! Да там всё с асфальтом и сталью уплыло. Конечно, есть, какие-то фрагменты, но дело списано на несчастный случай и всё захоронено».

— «Вы можете сказать где?»

— «Не положено. Вы ей кто? Вот, вот. Эх... За городом есть место. Там».

— «Какое место?»

— «Дядя. Кладбище био-отходов. Туда всё отвозят, что ни кому, ненужно. В дирекцию зайдёте, скажете про аварию, вам может быть, скажут номер. А сейчас не мешайте работать».

Фёдор Иванович потрясенный равнодушием милиционера, вышел из кабинета.

Цветущей, зелёной весной, Фёдор Иванович пришёл на место аварии. С ним были дочь и зять с дочкой Кристиной. Она держала в руках, огромный венок из живых цветов.

— «Вот внученька. Здесь твоя спасительница. Можно сказать вторая мать.

Одна мать родила, а другая жизнь спасла. Положи цветы у обочины». — Сквозь слёзы говорил Фёдор Иванович.

— «Ей было больно? Да?» — Спросила Кристина.

— «Наверно. Конечно, больно. Но больно было, в последний раз». Фёдор Иванович, попросил, своего уединения:

— «Пока я жив, здесь будут лежать живые цветы. Спасибо тебе — Ада. Спасибо за всё. Золотце моё…

Ты просила простить. Я зла на тебя никогда не держал. Прощаю тысячу раз…»

Старик поднялся с коленей и присоединился к семье к семье.

— «Теперь всё».

Санитарка Люся, сильно плакала, тем днём, когда погибла Ада. И её отправили в психиатрическую больницу, откуда, она не вышла.

Стихи к рассказу:

Слёзы неба. (Редактированный)

Первый снег спускается неспешно

И становится холодною слезой,

На простывшем камне придорожном

Расплывается серебряной росой.

Эх, зима, морозная подруга,

Не ложится снег на жёлтую траву —

Словом, всюду мерзлая округа,

Тихо сыплет на душу хандру.

А потом, на следующее утро,

Слёзы неба, превратятся в лёд

И на всё обиженный прохожий,

На него обиду изольёт.

Лишь опавший лист ему доволен,

Что сорвался с ветки на него,

Проскользнёт последний раз по воле,

Но, увы, опять не далеко.

Нынче город в праздничном убранстве,

Слёзы неба замели песком —

Нету в этом мире постоянства,

Их растопчут, грязным сапогом.

Тёмной ночью снова плачет небо,

Снова слезы, превратятся в лёд

И в пространстве ледяного нега,

Капля чистая спокойствие найдёт.

Белый снег, устойчив как не странно-

Грустно провожает старый год,

А под ним всё так же бездыханно

Тихо дремлет грязный, слезный лёд.

Город слёз.

Ты идёшь по дороге, снег, загребая,

Домов отражения, топчешь во льду,

На счастья уже не уповая,

Живёшь без надежд, как будто в аду.

Ты идёшь в никуда, не боясь оступиться,

Утопая в сосуде прошлых обид,

Саже, осевшей, уже не отмыться,

Душа от неё только больше болит.

Снаружи свободно, В душе только клетка,

В руках сигарета сотлела давно,

Всё прекратится, хоть ты малолетка,

Но всё же сильнее врага своего.

Не злись на «несчастных, нищих» уродов,

Что руки пускают в обитель твою,

Ведь скоро они будут бороться,

За беззаботную волю свою.

Ветер холодный тебя обнимает

Снегом пушистым, кружится метель,

Да малолетка, такое бывает,

Но скоро, поверь, начнётся капель.

Наступит весна и в душе, и в природе,

Хоть прошлых свиданий уже не вернуть,

Но даже в этом, печальном походе,

Смеха, любви был коротенький путь.

Время придет, и замки растают,

Цепи, решётки станут песком,

Девчонка. Не плачь, тебя понимают,

Раскрасишь судьбу, кисти мазком.

Конспиратор — город слёз (2009 — 2012 год.)