Роса –сын богатых, знатных родителей. От своих сверстников его не отличало ничто, кроме вечно мокрых ладоней. Однажды кто-то начал его донимать –напившись, а Роса, надо сказать, не берет в рот ни капли. И вывел Росу из себя. Было это лет семь назад, когда Росе было девятнадцать. Почему находящийся на земле и никогда не плававший в воде обидчик Росы выглядел как утопленник, никто так и не узнал.

Со стороны разговор Росы и Келис выглядел как флирт или заигрывание, или ухаживание — в общем, очень интимно. Поэтому Боевой Нож сидел, затаив дыхание, в дальнем углу с кружкой кофе в ладонях

— Я взял его за горло, но я не давил и не душил. Руки разом высохли и было такое ощущение, как будто из меня вытягивают всю мою боль и ярость. — помолчал. — Он оскорбил мою покойную мать, чьего происхождения я до сих пор не знаю.

— А хотел бы узнать? — Келис.

— Нет, — Роса мотает головой, чуть ли не яростно. — Не хотел бы.

-Твоя мать — шлюха!

Багровый туман, заславший ему глаза. Руки на шее тучного, смуглого ворона. Он хрипит, выкатывает белесые глаза и хватает ртом воздух. Размякший, переполненный водой, становится тяжелым, таким тяжелым, что и не удержать. Выскальзывает и плюхается на землю, как бурдюк. Плюхается, и из пор на коже вытекает немного воды. Так и лежит в небольшой луже, и застывшие глаза смотрят в небо, как будто оно знает причину того, что только что произошло. И нет в девятнадцатилетнем вороне ни угрызений совести, ни жалости, ни ненависти к себе…как будто так и должно быть. Как будто он не убил подобного себе, а убил тварь, паразита, избавил мир от мерзости, алчности и тупости.

Роса же после этого исчез из дома, где вырос. Долго скитался.

— Они все там были такие… жирные, сытые, довольные, мне было так тошно от того, что я хоть в чем-то на них похож… Они жили вдалеке от этих мест. Чтобы я добрался оттуда сюда, мне потребовалось полгода. — пауза. — И это при том, что я — в отличие от них — вполне хорошо летаю.

Ловкость полета Росы уже была легендой — он мог пролететь в расщелине между двумя скалами, которая была шириной чуть больше полуметра, не уронив ни одного пера — в то время, как Земляная Мышь ободрала все свои крылья и месяц старательно их прятала — и ни разу не распахнув крылья. №8 умела зависать в воздухе, не рискуя упасть. Быстроногий мог повторить его изыск, но: он летал всю жизнь, в отличие от Росы.

Пауза.

— Надо сказать, что крылья у них были рудиментарные, почти атрофированные.

Роса познакомился с Урх и застал первый состав Племени.

В какой-то степени, он был даже близок к ней, ближе, чем кто-либо еще. Ну, кроме, собственно, Келис и Йорх. Все, кто застал самое начало создания самого ужасного Племени для окружающих народов, были к ней близки. Но и все они очень быстро получали от нее по мозгам.

Хотя иногда приносили пользу Племени.

Роса осторожно постучал в дверь, тревожно оглядываясь по сторонам. Дверь открылась и в проеме двери возник невысокий ворон с перебинтованными ладонями. Роса просочился внутрь и тихо ее закрыл. Это действие изумило ворона.

— Ты что творишь.. — начал ворон.

— Тихо. — шикнул на него Роса. — Я просто немножечко тут пережду.

— Тебя тоже ищут? — тихо спросил ворон, разглядывая свои перебинтованные ладони.

Роса обернулся. Ворон продолжил:

— Меня нашли на улице маленьким. Я подкидыш. Моя мать все время мне это говорила. — рыжие волосы падали на худощавое зеленоглазое лицо, а одежда не скрывала худобы его тела. Расклешенные штаны не скрывали, а наоборот, подчеркивали этот его недостаток. — А в результате с моих ладоней начала капать какая-то жидкость. Это началось позавчера. А вчера я убил кое-кого.

— Кое-кого?! — нахмурился Роса, сильно озадачившись. Исповеди он явно не ожидал.

— Нуу.. варх’гона. Я... он схватил меня за голую ладонь, пытаясь отвести меня к страже. А... а потом он весь почернел, разбух и... умер. Совсем-совсем умер.

— Не страшно рассказывать все первому встречному? — недоверчиво спросил ошеломленный Роса.

— Но тебя ведь тоже ищут. — наивные зеленые глаза уставились на Росу.

— Ладно. — сдался он и тряхнул головой, как будто пытаясь отогнать прочь настойчивое ощущение "дежа вю". — Я знаю одно место..

Знакомая Ядовитому реальность, окружавшая его, состояла из поистине противоречивых вещей. Высокие города варх’гонов, как будто отлитые из сверкающего серебра, чередовались с деревянными постройками морай’веков. Так он и жил, «сын рабыни», среди холодных, похожих на змей, высокообразованных варх’гонов, не гнушавшихся пить в шумных компаниях разухабистых морай’веков. В к’Хатуме, полном безумного смешения рас, не было той напряженной атмосферы, этого странного ощущения «развала на куски» всего окружающего… иногда Ядовитый начинал думать, что эта атмосфера напоминает ощущения Расса в полнолуние.

В какой-то степени он был прав.

— Боже, я весь горю.. мне кажется, что с меня клочьями слазит кожа..

Ворона с ужасом слушала то, что шептал ее брат. Но она боялась зажечь свет. Запах гниющей плоти становился все сильней.

— Сестра! Сестра, где ты? Я не чувствую своих рук..

Что-то холодное и склизкое коснулось ее плеча. Она не выдержала и отшатнулась. То, что было когда-то ее братом, начало беспомощно шарить в темноте руками.

Ворона зажимала себе рот, рыдая от ужаса и горя.

Они были близнецами, то есть появившимися в один день — он и она. Появились в один и тот же день, но отцы у них были разные. Он — статный ворон с красными волосами и аристократичными чертами лица, впоследствии украшенным щедрой россыпью разнообразных шрамов, явный полукровка. Она — типичная светловолосая белая ворона. Все их знали и любили.

Но спустя несколько лет Мэт впервые заметила за Рассом странности. Каждое полнолуние он требовал, чтобы она не зажигала лампу. И не выходил из комнаты.

Но несколько недель назад он подхватил какую-то болезнь и она проникла в его тайну.

Не сознавая того, что он делает, где он и что творится с луной, Расс искал лампу. Он не видел ничего, не ощущал своего тела, и ему даже не приходило в голову то, что он разлагается.

Непослушные руки взяли лампу и с пятой попытки зажгли ее.

Неверное пламя осветило перепуганное лицо Мэт. С минуту они смотрели друг на друга, после чего Мэт едва подавила в горле крик и выбежала на улицу.

Она стала его зеркалом в полнолуние, его путевкой в нормальную жизнь. Она не рассказала никому, кроме него, того, что увидела в ту ночь, при неверном свете лампы.

Эти пустые глазницы, полу обнажившиеся кости и гниющее мясо на лице.

Вместо лица.

Пока в одну ночь с полной луной все не закончилось.

Непослушное тело никак не хотело шевелиться. «Неужели я настолько ослабел?» — подумал удивленно ворон.

А в следующее мгновение его тело встретилось с твердой непоколебимостью дощатого пола.

-Мэт...— едва слышно сорвалось с его губ.

Но ответа не было. Он мысленно обругал себя за глупость и попытался встать, ощущая себя насекомым.

-Мэт?

Молчание.

-Мэт?!

Голос его гулко отозвался в пустом доме. Ощущая растущую холодную пустоту в животе, он нетвердой походкой направился к двери.

-Мэт...— бормотал он, открывая дверь почти на ощупь, оставляя на косяке остатки своей плоти, и продолжал повторять это слово, даже когда ему удалось все же открыть дверь и повиснуть, цепляясь остатками пальцев за дверной косяк.

С первого взгляда он понял все, что произошло здесь.

Вон там, вдалеке, серебро волос старейшины деревни заигрывало с лучами солнца,которые пугливо отпрыгивают, боясь запачкаться в крови. Там, чуть дальше, сцепились двое — золотоволосая дочь их соседа и молодой варх’гон. Варх’гон. Варх’гон?!

Расс закусил губу, стараясь не закричать. Тонкая струйка крови проложила русло по его подбородку с обнажившейся под слезшим гнилым мясом костью нижней челюсти.

Варх’гоны. Варх’гоны убили всех, а Мэт... Мэт увели. Увели.

Он не знал, сколько времени просидел так, в пыли, прислонившись к покосившейся стене своего дома. Он сидел, как будто ожидая, что она вновь покажется из-за угла… его часть души… та, которая знала его лучше всех…

Но ее все не было.

«Значит, это правда..» — в расщепленном сознании образ его сестры и варх’гона стал неотделим друг от друга.

Отныне его путь был неотделим от пути Пернатых Тварей.

И тогда Расс открыл свой сезон охоты на дичь. Который, как и многие другие такие же «сезоны» привела его к пустому глубокому колодцу в пустыне неподалеку от Аристо.

Пару лет спустя:

№8 ужом юркнула в колодец, следом за ней туда спустилась Рубиновый Палец. И сразу же услышала сдавленное:

— Ох.. — от №8.

Рубиновый Палец подняла взгляд. При бледном свете луны было видно, что на них надвигается высокий ворон. Хотя по его виду было похоже, что он просто труп высокого ворона.

№8 не потеряла самообладания; только нервно хихикала.

Труп остановился в недоумении.

— Раньше все кричали. — смущенно произнес он. — Меня Расс зовут.

№8 кивнула, едва сдерживая истерический смех.

Труп вздрогнул, когда Рубиновый Палец хлопнула его по плечу.

— Зачет. Более глупого способа доказать нам, что ты полукровка, я еще не видела.