его пальцы сноровисто и жадно разорвали прозрачную обертку. в груди росло острое желание, которое нельзя было перепутать ни с чем иным.

она успокаивала его моментально. ни у одной его подружки не получалось лучше. в какой-то степени он был.. даже влюблен.

бумага поддалась сразу, и его пальцы, выдающие гитариста, проникли внутрь, что-то выискивая.. нащупывая...

каждый день, каждое утро он скучал и тосковал по ней... по ее бледности, по ее стройности, по ее горьковато-терпкому вкусу...

тосковал.. он жаждал ее.. даже чаще, чем надо..

пальцы наткнулись на что-то.он нервно облизал пересохшие губы, слловно в ожидании поцелуя. все, что располагается в его грудной клетке, начало заходиться в безумном опьянении восторга.

такая.. нежная и чуткая.. прекрасная в своей завершенности.. легко доступная.. и в тоже время такая непостижимая..

кончиками пальцев он выудил свою находку наружу. дрожа от предвкушения..

такая.. горькая и такая.. сладкая одновременно..

.. он поднес свою левую руку к лицу...

.. захватывающая воображение, вызывающая улыбку, слегка кривоватую улыбку..

.. правая тем временем совершила стремительное путешествие в карман и обратно..

нежная стерва, поглощающая все твое внимание.. женщина, которой не хочется делиться ни с кем..

он прислонился к кирпичной стене и посмотрел в темное ночное небо, едва заметно улыбаясь. слегка грустно..

прекрасная и легко вызывающая привычку.

его улыбка стала чуть шире, когда едва слышно щелкнула зажигалка и осветила его лицо.

такая.. доступная..

он глубоко затянулся и, вынув сигарету изо рта, задумчиво посмотрел на нее.

черт. пора заканчивать курить такие дешевые сигареты.. — подумал он. легкий дым вырвался из его легких.

и все же...

он знал еще тысячу определений для той женщины, свиданий с которой у него было бесчетное количество. но все они были слишком длинны и запутанны.

Роберт зевнул и пошел прочь по улице, избегая ярко освещенных мест. после вчерашней — уже вчерашней — пьянки свет больно бил по глазам.

нет никакого смысла вспоминать все эти длинные слова, когда есть одно короткое емкое слово для этой продажной женщины.

подумав так, Роберт усмехнулся.

сигарета.

—Эй, приятель! — раздалось откуда-то слева. озноб не придал этому никакого значения. лишь покрепче сжал в руке бутылку.

шаги быстро приближались.

сознание Озноба было задурманено;перед глазами мелькали разноцветные блики — издержки его профессии. поэтому он отреагировал только после толчка по плечу.

Атака едва успел увернуться.

—Эй, ты чего? — громко воскликнул он, прикрываясь рукой.

Озноб опустил бутылку.

—А, это ты.. — пробормотал он. — было бы жалко тратить ее содержимое на тебя..

его сознание куда-то вновь уплывало..

Атака, не обратив никакого внимания на его слова, жизнерадостно продолжал:

—А я сегодня к тебе в гости иду!

Озноб не ответил. он задумчиво следил взглядом за движениями ближайшей кирпичной стены.

—.. но не думай, что я пойду один! вот это — Дэвид, он из "Неправильных Братьев", но временно играет в "ДП".он идет со мной.

Озноб бросил мимолетный взгляд на Дэвида.. открытое лицо, прямые брови, темные глаза.. и задумался: "почему люди не могут

снимать кожу? такой опыт был бы интересен.."

—Вот прям сейчас и пойдем! — жизнерадостно заявил Атака.

Роберт едва смог добраться до телефона-автомата.хотелось есть и спать, но спать хотелось больше. память услужливо подсказала нужные цифры.теперь можно было прислониться к стене и закурить.

уделить ей немного внимания.

ха.

Озноб шел домой, мало чего замечая. и уж тем более не обращая никакого внимания на то, что с ним туда идет еще кто-то.

а этот "еще кто-то", как обычно, болтал без умолку всю дорогу.

если бы Ознобу было бы чуть легче, он бы подарил Атаке кляп.

но лучше не становилось.

—Ну давай же.. — бормотал Роберт, едва борясь с желанием разнести телефонный аппарат.

Озноб пинком распахнул и без того покосившуюся дверь и услышал, как где-то рядом истошно орет телефон. сделав шаг, он спокнулся об него и взял трубку.

—Ну наконец-то! —непроизвольно вырвалось у Роберта, когда Озноб издал отрешенное и безнадежное "Да".

ведь его телефон никогда не звонил.

иногда он поднимал трубку и завороженно слушал тишину.

—Да, — повторил еще раз Озноб и, повесив трубку, отправился к окну. оставив Атаку развлекаться с выключателем, а Дэвида — с дверью.

света у Озноба не было.

может, именно поэтому окно манило его больше, чем бутылка в его руке.

Роберт посмотрел на телефонную трубку у себя в руке, как на какое-то странное животное. затем он пожал плечами и повесил ее на рычаг. немного подумал, проговорил:"Наверное, сюда.. " и пошел направо.

в сторону дома, где жил Озноб.

нога свешивалась с подоконника вниз, туда, где раскинулся ночной полупризрачный город. казалось, что он может дотянуться до плоского верха фонаря. да-да, того самого, который внизу. до него.. источника яркого снопа света, конусом рассекающего ночь, вспарывающего асфальт..

—Ну и что нам с ним делать?

—А я откуда знаю?

голоса.. голоса из его темной квартиры.. Озноб отогнал их легким движением головы.. пустое темное небо... прохлада бутылки, которая

чувствуется даже через ткань перчатки — фонарь и тень, тень от ноги, которая висит в нигде.. свешивается в никуда.. нога..

тень от нее похожа на странное безумно смешное животное, распластавшееся по обшарпанной кирпичной стене..

—какие-то провода, какие-то схемы..у тебя вообще мебель дома есть?

нога, затянутая в темный ботинок, спрятанная в темную джинсу, живущая, казалось бы, своей собственной жизнью.. одно легкое движение — и я был бы уже на фонаре..

Озноб, этот растрепанный силуэт в черном проеме окна, едва заметно покачнулся. черные волосы упали на глаза. он откинул ихлегким жестом, отозвавшимся мгновенным головокружением. как будто во сне, он ощутил крепкую хватку на своем плече.

—Вот только падать тут не надо.. — прошипели ему в ухо.

уже втягиваемый в комнату, он следил за ней, как будто за чужой частью тела. нога взметнулась над подоконником в последний раз и исчезла.

—Ччерт! неужели никому из вас не пришла в голову мысль, что если он нахлебается этой дряни, все кончится именно так!

голос едва проникал в затуманенное сознание Озноба. темные глаза рассеяно перебегали с одного лица на другое.. кого-то он знал, а кого-то не очень.. вон тот, темноволосый— Роберт, они вместе учились.. или пытались учиться.. интересно, что он тут делает..а этот... рыжий.. какое простодушное и глупое лицо.. Атака.. ой, еще один.. этот мне совсем не знаком..

—Это была не моя идея..

сначала его внимание привлекли его губы. они были.. идеальной формы. с едва заметными трещинками, они шевелились так завораживающе, что весь смысл произносимых им слов ускользнул от внимания Озноба.

—.. Это была не моя идея.. — проговорил Дэвид из "Неправильных Братьев" и поправил волосы.

—А чья же? —съязвил Роберт.

Атака с минуту стоял, прикусив большой палец правой руки, а затем произнес:

—Мне кажется, что это.. произошло.. еще до того, как мы его встретили..

потом его внимание привлекли его руки. кисти его рук.. узкие пальцы сплетались и расплетались, казалось, что они существуют отдельно.. множество разных существ.. десять гусениц.. десять пальцев, живых, вечно в движении.. Озноб не мог оторвать от них взгляда.. неудивительно, что он опять ничего не услышал.

—.. Мне кажется.. — голос Атаки звучал безумно громко —.. что это произошло еще до того, как мы его встретили..

Дэвид пожал плечами и посмотрел на нахмурившегося Роберта. Атака потер лоб под своей смешной челкой и тоже уставился на него.

—А вы чего на меня уставились? — темно-синие глаза Роберта под нахмуренными бровями не предвещали ничего хорошего.

а Озноб,полулежащий в кресле, куда его кинули сразу, как только стащили с подоконника, мог только жадно ловить и пожирать взглядом движения.

он был слегка продолговатой формы, красиво обрамленный черными ресницами. радужка была темно-синей, и, казалось, вбирала в себя все, что видела.его завораживало то, как быстро и нервно ворочался глаз в своем логове. как эти черные ресницы раз за разом опускаются, закрывая.. пряча от него этот влажный, обведенный черным карандашом темно-ореховый глаз.. Озноб смотрел на него, завороженно следил за ним до тех пор, пока.. пока не понял, что это его собственный глаз.

и только тогда он позволил себе крик.

Роберт первый оглянулся на этот вопль.

—Что это с ним?— глупо спросил Дэвид.

—А я почем знаю! — огрызнулся Роберт, хлопая по щекам Озноба. — Вам надо было следить за ним получше..

—Мы же не знали, что к нам придешь ты, такой умный.. — съязвил перепуганный Атака.

—Да уж, пришел на вписку, выспался..

Атака и Дэвид переглянулись.

в ту же секунду Озноб оттолкнул от себя Роберта. приподнялся на руках и тут же схватился за голову.

в комнате повисла тишина, которую нарушил Озноб. его слова были тяжелы, как падающие капли свинца.

—Если я еще раз дойду до такого состояния без вашей помощи, я за себя не отвечаю.

—Голова болит? — участливо и вместе с тем язвительно поинтересовался Роберт. выражение его лица сулило изрядную трепку хозяину квартиры.

"И чего он лезет не в свое дело?" — подумал Дэвид.

"Да, трепка этому кретину не повредит.. вот будет зрелище!" — в зеленых глазах Атаки загорелся интерес.

"Черт.Когда же у меня будет нормальная ночь!" — билась в голове у Роберта одна-единственная мысль.

и лишь в голове у Озноба бушевал океан невыносимой головной боли..