где висят над столами

сигаретного марева рваные простыни

нет ни принцев, ни фей —

только публика злая,

только бабьи коварные, грязные россказни.

Бог с ней, с жизнью дарованой!

майонез с макаронами

им дороже, чем хлеб,так как жлобство не лечится.

и глазами коровьими

смотрит девка здоровая

безучастно на весь этот рой человеческий.

те же песни звучат,

и гитары разбитые

полуслышно бренчат под распухшими пальцами.

тот же разовый чай

и рябиновка литрами,

и орава девчат, безобидно-потасканных.

Бог с ней, с жизнью дарованой!

майонез с макаронами

им дороже, чем хлеб,так как жлобство не лечится.

и глазами коровьими

смотрит девка здоровая

безучастно на весь этот рой человеческий.

и король говорит

сбросив рваную мантию

выпрямляясь при этом насколько позволено.

о любви до зари

и о прочей романтике

и скрипят табуретки, и люди довольны им.

разукрашеный весь

над пропащими высится, —

здесь ему предоставлены лучшие лакомства.

но настанет рассвет

и созданья нечистые

побегут всей оравой от солнышка прятаться.

Бог с ней, с жизнью дарованой!

майонез с макаронами

им дороже, чем хлеб,так как жлобство не лечится.

и глазами коровьими

смотрит девка здоровая

безучастно на весь этот рой человеческий.

и помчится король

в одеянии путаясь,

опрокинув свой стол, весь в салате испачкавшись —

чует утро нутром —

а нутро — то — паскудное,

потому-то король и боится, и прячется.

Бог с ней, с жизнью дарованой!

майонез с макаронами

им дороже, чем хлеб,так как жлобство не лечится.

и глазами коровьими

смотрит девка здоровая

безучастно на весь этот рой человеческий.