nebel sonne — антивосток

[загрузка данных]

Когда Атомная Нэнси зажимает мою голову между своими, неделями немытыми поршнями, я примерно догадываюсь, что значили эти ее перемигивания с пантерами и серыми. Возможно мне предстоит жить дальше. Если так, то печаль станет преследовать и щекотать уцелевшие пятки под солнцем и без. Запахи горячего масла и пороховых газов сидят в обнимку на прицельной планке и дискутируют по поводу плебейского обоняния. Периодически где-то там, за горами плоти татуированных женщин в количестве одной, начинает перестукиваться с Бонэмом старшим покойным крупнокалиберник. Мы героически отступаем. Так пишут гражданские пидоры в своих подтирочных книжках-раскрасках. Я вам скажу, что происходит на самом деле. Мы бежим, к ебаной маме сержанта Чеда, улепетываем со всех ног. Потому что альтернатива — героическая погибель с раздачей жестянок на цветных ленточках после. Когда я слышу видеолепет очередного нагримированного героя, то не стреляю в экран только потому, что тот — последний. И Блоб купила его за свои кровные в другой жизни. Но скулы сводит непременно. Скулы хотят мороженного.

Никто из нас не мечтал стать мраморным кубиком в ряду таких же, мраморных до правильности и геометрии. Всем кто прошел по джунглям, известно чего под теми камушками нет. Прыгуны сжирают подчистую. И не рассказывайте то, что слышали из проп роликов. Мы то видели их так близко, что пот становился холодным, а пульс сбоил.

Цу Кей постоянно говорит, что кэп везучий ублюдок. Если бы харчки кровью не давались мне так легко, я бы посмеялся над шуткой. Нам минимум еще двое суток ползти по грязи. И ребятки тянут тело за собой, с дырками в кишках, наскоро замотанного матерящейся Пэм в какой-то хреновой дыре, названия которой мы так и не научимся выговаривать. После, лет через тридцать, булимичный малолетка с пирсингом во всех божьих отверстиях будет выбирать между тремя ответами никому не нужного сраного теста. «Решительное нападение хуекрылов заставило наши войска отступить под а) Чижьим Полем б) Красной Пыркой в) Тихими Водами. И этот сучёнок обязательно ошибется. И многие из нас подохнут зря.

[ошибка чтения. перезагрузить систему? да нет]

Ну так скажи, дорогая, веришь ли ты в рай после теперь? Вот и твой кэп — кишки-решето. Я знал всего пару человек, но они таскали гранатометы всю свою сознательную. Подозреваю, что и мамы их приволакивали тоже и там же, ушибаясь брюхом гораздо чаще, чем следовало по справке «мои первые 9 месяцев. Как пережить и не порезать вены нахрен». Шутка из мира искусственно-выращенных конечно. Никогда не спрашивай гранатометчика о разнице между Вагнером и половой жизнью скунса. Он вступит в дискуссию, исход которой один — мордобой, с выплатой зубами и деснами. А ты знаешь, как ценны и те и другие в наше, поедания подножного дерьма без разогрева, время. Итак, в моем раю будет непременный рулончик туалетной бумаги в каждой комнате. Неприметный, но, мать его, обязательный. Хотя сейчас я бы сменял каску на лопушиный листок. Подумай сама, какой хрен пользы от железки на голове если боезапаса у нас на хронометраж в четверть среднего столкновения, а прыгуна только и остановит очередь 14ти с половиной мм прямиком в пасть. Или бетономешалка из снов.

Мы постоянно спрашиваем себя — откуда и как. Ты это хочешь услышать? Не хуй, правильно. Скулить и хныкать нет времени, остановишься стряхнуть в кустах, и они отгрызут тебе ноги до реберной клетки. Это, блядь, не метафора, сынок, я и слов то таких не учил в прошлой жизни. Это то, что мы видели без камер, нос к носу, вот как тебя, только уродливей. Всё — прошлая жизнь, поверь, оглянись вокруг. Здесь только грязь и воспоминания. Мы — грязь и воспоминания. Аналог их чарующему пению.

Вот места где я не был:

Луна

Еще раз луна

Макдональдс

Если видел одну выжженную деревню — видел большую половину необходимого. В оставшейся другой процент штук, которые после стирают гипнотиками. Заплатки на памяти, штопано перештопано. И потом однажды вываливаешься из сна, как при десантировании во тьму и wtf, и какая то девочка по имени Биссектриса и она девственница, но почему ваши пути разошлись, только тьма и wtf в неисчерпаемых количествах. И когда железный монстр взрыгивает тобой в своем желудке, среди прочих суицидников в намордниках с плевалками наперевес, заходя на выброску, перебирай-не перебирай кирпичики, хрена с два. Только тени, сынок. И сожаления в таких черных туфельках. Цок-цок.

[рассинхронизация канала. восстановить чтение? да нет]

— Кто-нибудь понимает какого хуя происходит? — мы щуримся, но это не изменит очевидного — стены в подпалинах, выбоинах, прострелинах, развалины и мусор. Примерно так тошнит ангелов, просто выворачивает апокалипсисом и геноцидом, прямо в собачью кучку и прости-прощай.

И набрести обьективом на детскую площадку в аду — считай повезло. Где-то на уцелевшей цепи висит закопченная качель, которая сплавилась с искореженной куклой Всасывательница Кристина. Пластик мертвецов. Мертвецы пластика. Однажды пройдет дождь и все опять станет небом. Чужим.

Хоть цветочки сажай и ставь табличку — «В траву не срать .Территория Эдем, вашу мать, здесь ходят босыми»Но это, очевидно, через сто двенадцать лет после нашей вечеринки с червями. Если кто-то потрахается, чтобы родить и вырастить. Потомков, с волосами, ногтями и переменами. Шутка из мира искусственно-выращенных.

Нэн отваливается от оптики и мотает подбородком — пантомима того, что предпологалось и догадывалось в наших коробочках спрессованными в компакт мозгами. Трупов не видно и это не-ура наводит на очевидные мысли самых темноголовых из нас

— Все уверены в направлении? — шипит Зу. — Какого фронт делает там, где сотня км до авангарда грызунов?

— Навигатор говорит « бежите дальше, окей, всегда есть запад», — подает голос Пи Би, самый неразговорчивый агитатор на свете. На лоскутах совести каждого из нас намалёваны трупы своих, больше-меньше, иначе бы мы не сидели в глубине демонской жопы с заковыристым наименование «команда 44» на загривках. Смертники — между собой. Диверсанты — официальный статистический наеб. Высшее прощение стоит десяток ходок. Большинство штрафников гибнет на второй-третьей. Я единственный видел досье Пи Би и даже мне оно кажется странным.

— Навигаторы могут упиздовать в транзисторный хэвен, — это Блоб. Ее голос всегда шуршит, как змеиная кожа на холмах и пастбищах стриптизерш Блурр-тауна, он узнаваем и среди рева сзо, если милостию божиков перепонки не лопнут раньше. — Я пока еще знаю страну, куда падает солнце

— Нужно найти хоть кого-нибудь с говорящей башкой, чтобы узнать что здесь мать его нахрен было

[ошибка чтения. невосстановимые потери данных. продолжить? да нет]

— Но ведь трансляция..

— К ебаной ебате радионянь, Дживс.. — перебивает радиста Бло. — Ты веришь эфиру с девяти лет видимо..

— Вас не учили двум правилам информационной войны, сосунки? — решаю я вмешаться и выплевываю очередной багровый сгусток на бронещиток. — Первое — Не верь никому. Второе — смотри правило номер один.

— Не верю , капитан, — шепчет Нэн и отворачивается.

— Быстро схватываешь, мисс Гаубица, не нарадуюсь на твои усилия, — бормочущий сканер призывает нас заткнуться не мешкая

— Движение справа, двести метров, — докладывает Дживс

— Всем тихо сдохнуть, мальчики унд девочки

[данные потеряны. восстановить стандартным приложением? да нет]

…отметина на руке, с тех пор. Старшина был по-своему неплохим парнем, но пришлось отправить его в крематорий много раньше предположений создателей.

— Почему-то мы не убиваем детей, сэр

— Это другая война, рядовой, — капитанские нашивки мне сорвали задолго до трибунала. Слушания — чистая формальность, дань традиции. Они смотрели записи и все решили, давным-давно. Мы нашпигованы айти хренью по самые нервные окончания. Ты полностью принадлежишь корпорации, от оплаченного ею рождения и до… И смерть станет учебным материалом для следующего поколения.

Мой инкубатор подвергли дефектовке в полном составе. Наш биотехник проделал в своей голове сквозное отверстие размером с кулак и сб затруднились опровергнуть версию саботажа. В условиях надвигающейся катастрофы на фронтах какой-то штабной уродец решил, что рециркуляция биоматериала будет непростительно расточительна. Всех отбракованных ждали штраф работы. Кажется к сейчас нас выжило около десятка. Четыре тысячи девятьсот девяносто, образца еэс эдванс , модели с 6-ой по 950-ую, инкубатор 212, отправились в лучшие миры потому что однажды я понял, что нет нужды убивать двух голубоглазых девчушек, чьих родителей мы расстреляли за пару минут до. Фактически. Двум десяткам поселенцев с автоматическим оружием и цветниками не выстоять против роты десантников в полевой броне. Никогда. Тогда мы еще не видели прыгунов, стрекоз и прочих тварей из бездны

Я выстрелил Скипу в голову и шагнул к сьежившимся крохам, стянув шлем и перчатки. Они смотрели мне прямо в глаза, не плача, не делая попыток убежать. Только та, что постарше прикрыла глаза сестренке ладошкой и вдохнув, задержала дыхание.

— Я не могу повернуть время, детки, — шепнул им и кивнул в сторону леса. — Надеюсь, вы сможете выжить

Но прежде чем скользнуть во тьму она ухватила пальчиками мое запястье и процарапала ногтями кожу. Я чертыхнулся, а девочка только шикнула и быстро сказала несколько слов, на неизвестном мне тогда языке. Она плюнула на ладошку и мазнула этой слюной по алым бороздкам.

— Ты станешь жить, если выживешь, — сейчас эту фразу знает каждый. Тогда Ину сказала ее чужаку впервые.

[ошибка чтения. невосстановимые потери данных. продолжить? да нет]

— Но они не могут охотиться днем

— Теперь или могут…

— Или это за них делает кто-то другой.

— Что?

— Подумай как следует, разведка

[ошибка чтения. перезагрузить систему? да нет]

… впрыснут транквил, чтобы оставались живыми, когда личинки начнут вас жрать, — был ли он безумен настолько, чтобы притворяться, вот в чем вопрос, дорогая моя Амадина. — Они будут жрать вас медленно, начиная с не жизненно важных органов..

— Заткнись, — Зи выразительно тряхнул стволом, только психу похоже было насрать. Вот тогда-то все и началось. Пэм закричала, а мы пропустили врагов в периметр, как чертовы новички. Стрекоза — мелкая, но паскудная тварь. Она умудрилась попасть Пэм в лицо и все знали, что та обречена. Да, мы залили рану пеной, у каждого этот баллончик болтается на поясе, но так далеко от стационаров… Эта липкая кислотная хрень будет делать свое дело, и пена способна лишь на отсрочку, да и рассчитана на небольшие ожоги. Обычно стрекозы плюют издалека и нам достаются брызги.

— Вколите ей что-нибудь уже нахрен, — рычу я. — И смотрите за… — поздно. Кто-то из парней снес голову гражданскому в начавшейся суматохе. Возможно шальной выстрел, когда палили по стрекозе. Если эти твари нападут стаей нам отметка в трупной ведомости, без вариантов.

— Бля, кэп, — Дживс разворачивает экран. Он может не продолжать. Все понимают, что тут мы и умрем. Сейчас. И наскоро инспектируют боезапас, не отвлекаясь на ерунду.

— Сколько там, Джи? — спрашивает Блоб и я чувствую, как спины у всех превращаются в камень, пара стуков сердца, не более.

— Десятка два, — качает радист головой.

— Придется подпускать их поближе и наверняка, — когда я увидел Нэн впервые, на одном из уроков био, она запомнилась всем присутствующим . «Сэр, просто скажите куда стрелять, чтоб оно сдохло» и ксенолог счел благоразумным свернуть пафосную речь о совершенном устройстве прыгунов и тп.

Все молча смотрели на меня. Трудно быть вдохновляющим примером с развороченными кишками, лежа в траве за миллион миль от дома. Это метафора, сынок, какой к хренам инкубатор дом. Все всё понимают, тем не менее.

— Седьмая тоже не так плохо, мальчики и девочки, — ухмыляюсь я. И они поневоле скалятся в ответ. Нам оставалось всего три ходки до совсем другой войны. «98 процентов там не выживают, — сказал мне знакомый лейтенант после приговора. — Не обзаводись больше привязанностями, Дин»

— Вы — гордость этой ебучей армии, — и мне нет необходимости врать. Даже слеза сейчас кажется уместной, но я не смогу, как ни пытайся. — Мне повезло… — они кивают, молча, но мы понимаем друг друга. Слова — они живут внутри. И когда страшный путь пройден до конца нет необходимости украшать очевидное финтифлюшками.

И приходит тьма. И приносит на своих крыльях кошмары. Всегда

[системная ошибка. выполнить аварийное восстановление? да нет]

Я сжимаю в кулаке термитку и улыбаюсь. И только надеюсь, что едят они не поодиночке. Один из прыгунов угрожающе шипит и принюхивается. Мне осталось разжать пальцы, но возможно забрать с собой парочку сволочей лучше, чем одного. Тварь что-то чирикает и вокруг становится тесно от когтей и челюстей.

Выстрелов больше не слышно, и это значит, что скоро все мы будем вместе. И Амадина снова станет расчесывать волосы и смотреть в иллюминатор и рассказывать истории о мире, где я никогда не был

Они совсем не глупы, для настолько мерзких созданий. Старший откусывает мою кисть и бросает вправо, я не успеваю среагировать, несмотря на модгенетику и остальную херню. Один из прыгунов плюхается на термитку и разваливается на пылающие куски. Остальные исполняют тот самый вой, который стал их визитной карточкой и вблизи пугает до жути любых храбрецов. После они принимаются жрать собрата. Хотя, пожалуй, нет, они слизывают с останков какие то синие капли, и после расступаются.

Броня автоматом накачивает нас перед боем таким количеством всякой фарм дряни, что теоретически мы можем бежать марафон будучи мертвыми. Размышляя об этом, я перевожу взгляд со своего, минимально кровящего обрубка на сборище кошмаров. И вижу кого скрывали за спинами.

— Ты? — она подросла, но глаза по –прежнему пронзают до моих самых потаенных внутренностей, того, что от них осталось.

— Все-таки выжил, — улыбается Ину.

[ невосстановимая потеря данных. выйти из режима чтения? да нет]

— Па, — Пун трясет меня за плечо и это повод проснуться. — Ты кричал. Плохой сон?

— Хороший, детка, — я взьерошиваю золотистую челку и целую ее в лоб. — Самый лучший

— Про мамочку? — фиолетовые глаза светятся в наступающих прыжками сумерках. Я киваю.

— Всегда