Мой Пушкин самых честных правил

Намедни party зарядил.

С утра своим крестьянкам вставил,

Друзей лицейских пригласил.

Я пацифист! Я против party!

Но был застигнут на кровати,

Взлохмачен, пивом напоён,

Под ключ в кладовку посажён.

В кладовке неизвестность рядом.

А колбаса так далеко!

Зато есть в крынке молоко

И куль с сушеным самосадом.

Хоть я и бел, хоть и пушист,

Но хитромудр, как декабрист.

Вечор, я помню, Саша злился

И матерился как штрейкбрехер,

А я по горнице носился –

За мной гонялся Кюхельбекер,

А Анна Керн меня ласкала,

Своей «Пуховкой» обзывала.

И Пущин — тот еще прохвост —

Всё целовал меня под нос.

Безумный Дельвиг так жестоко

На шее цепь мне завязал.

Я долго фыркал и скакал,

Но месть обдумал «Глаз за око»

Да, я прекрасен, спору нет:

Намстил я Дельвигу в штиблет.

Сижу в кладовке. Где же няня?

Идет старушечка моя!

И белоснежная сметаня

И салко тоже для меня!

Я выхожу. В гостиной скука.

От Саши терпко пахнет луком.

Кругом разгром сверх всякой меры

(к тому же я содрал портьеры).

Уж утро близится. В окошке

Чуть тлеет красная свеча.

Вот вы кутили сгоряча,

А пендели достались кошке.

Я засыпаю. На подушке

Меня за ухом чешет Пушкин.