позвони и скажи мне, что я жива.

прошепчи мне в трубку, что я жена,

а не та, что курит в твоей постели

дни и ночи, месяцы и недели.

ваши дети, наверное, не хотели

быть живой мишенью домашней травли.

за окном листва хороводит капли.

я иду на ощупь на те же грабли,

не касаясь пятками мокрых луж.

ты ни друг мне, ни пастырь, ни даже муж.

в голове саундтреки из Мулен Руж

и усталый свет из седого неба,

бьющий мне в глаза подгорелым хлебом.

моросящий ливень поплелся следом

и дожди не в такт бьют по мне чечетку.

крыши всех домов ощущаю четко,

по утрам чищу зубы всё той же щеткой,

всё по тем же темным брожу проспектам,

оживляю грешных инфракрасным спектром,

всё стараюсь не думать о прежде спетом —

мысли режут едва затянувшееся нутро,

бьют в виски, фантомно аукаются в бедро.

я спускаюсь в омут обугленного метро —

катакомбы памяти, не согретые от пожара.

помнишь, как душа без тебя дрожала,

выпуская из рук шипы и стальные жала,

принимая боль как преданную сестру?

не иду на плаху — бегу к костру.

говорят, еще немножечко подрасту —

заберут в непредвиденные запасы

для количества вязкой инертной массы,

позарез им такие запутанные фразы,

что сочатся потоком сквозь мои строки.

бесполезно ставить сроки, давать зароки —

боги также бессмысленно одиноки...

что бы они ни знали, где бы ни жили —

круглосуточно ранят и тянут жилы,

их молитвы лживы, слова — фальшивы.

...но обещай, что они останутся живы.