![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
Веришь хронометру — старым часам, остановившимся на половине второго июльской ночью; веришь фотографиям и словам; билетам, троллейбусам, поездам. А небо ведь падает, тонет, и минуты, как льдинки, тают в теплых ладонях.
Держишь золотоволосое счастье свое за руку, пальцы скользят, и становится страшно: больше не встретить поезд, не посмотреть в глаза, синие, не падать с обрыва в небо, небо, небо.
И август звездами лезет под кожу, в зрачок, сердечную мышцу. Ты, наплевав на обещания, срочно берешь билеты и едешь в те города, где она. Ты кричишь "нет" письмам и телефонным звонкам.
Держишь все крепче, ведь времени
(прости)
уже нет.
И вообще, с пунктуацией и смысловыми паузами — какая-то неразбериха. Плюс по времени я не поняла: август все таки или еще июль? Но может, это лично мне так кажется?
Кстати, сорри, конечно, но "многозвездное небо", "тянуще тонет", "слишком остро понимание" и "международный поезд" вызывают у меня странное неприятие. (Особенно "многозвездное" — многозвездое — звездатое небо.) Это тоже личные заморочки, наверное, но на этих определениях немного спотыкаешься, ннэ?