Вот говорят, что среднестатистический человек только ест, спит, работает и размножается. Зря говорят. Это неправда.

Вот посмотрите сами: чтобы есть, нужно работать, чтобы работать — спать, чтобы спать — нужно есть. Здесь все логично. А вот с размножением — загвоздочка. Это же еще и любить надо! И неизвестно еще, как правильнее: мы любим, чтобы размножаться, или… ну, вы поняли…

А есть еще вещи, в этих четырех пунктах вообще не оговоренные. Вот, например, думать. Покажите мне человека, который не думает? Даже самый глупенький задумывается, чем ему сейчас заняться: поесть или поспать. Еще люди ходят. Это для того, чтобы осуществлять все упомянутые раньше действия.

И самое главное — человек разговаривает! Я вот — очень люблю поговорить!

К сожалению, чем больше люди разговаривают, думая при этом про еду и размножение, тем больше прекрасных слов теряют свой смысл и становятся глупыми, грустными или даже неприличными!

Я вот знаю один такой случай.

У меня профессия — замечательная! Чуть ли не самая нужная в мире! Называется — сводница!

Эй, стоп! Стоп! Вы о чем сейчас подумали?

А ну перестали об этом думать!

У меня замечательная профессия!

Есть вот странники — они странствуют и находят людей. Есть поводыри — они люди выводят. Или вводят. А я — свожу. Но не друг с другом. Этим амуры занимаются.

А я свожу людей с волшебниками.

Я столько разных людей уже свела! И каждый же норовит в благодарность со мной подружиться. Вот и получилось, что за столько лет сводничества я стала болтливой.

Очень болтливой.

Вот почему вы сейчас просто тихонько посасываете мороженное и смотрите на меня завороженным взглядом. А я говорю.

Я вам расскажу об одной девушке, которая в волшебство не верила.

Вообще, я не понимаю, как можно в волшебство не верить! Вот ты веришь в мороженное? Нет, ты кушай, кушай! Можешь не отвечать. Я и так вижу, что ты в него веришь. И в воздух вы верите, хотя не едите его. Даже в любовь верите, хотя ее никто никогда не видел и не пробовал. И она даже листья в парке осенью не гоняла. Но — верите. И все верят. А в волшебство — нет…

Так вот, девушка. У нее имя есть, но я имена никогда не спрашиваю, у меня друзей слишком много, чтобы все имена запоминать. Я лучше в памяти побольше места для историй оставлю.

Я девушку эту Басей называла. Потому что она ни в чудеса не верила, ни в летающих бегемотиков, ни в любовь! Так-то вот. Только в мороженное, наверное, и верила. И то не факт.

Такая красивая девушка. Волосы ровные, цветом как кора дерева. Она, видно, купалась недавно, поэтому кончики у них мокрые и слиплись — так с бахромой старой скатерти бывает: когда возле основания там много ниточек, а дальше все сваляются в одну толстую. И щечки у Баси — как персики — круглые такие же, мягкие, чуть розоватые, и в крошечных мягких волосках.

Мы впервые встретились с ней, когда она на закате по пляжу гуляла.

Обычно так ловят чудеса: идут около воды, так чтобы ноги в песке тонули, а сзади оставались следы. Она так тоже делала. Но чудо не поймала. Все ей мешало: и вода слишком холодная, и брызги на черную кофту попадают… Она все боялась, что разводы от соли останутся. Ну, кто, ответьте мне, пойдет ловить чудеса в черной кофте? Тем более, думая про соляные разводы… Еще ей следы мешали — они были такие рыхлые, кривые, совсем не такие, как на фотографиях пляжа. Да еще вода не могла их до конца смыть. Ей богу, будто не девушка здесь порхала, а танк землю бороздил… Тогда отошла она от воды и просто по пляжу ходить стала. И снова ей все не нравилось: и песок некрасивыми комьями к мокрым ногам липнет, и камешки между пальцев застревает, и окурки обходить приходится…

В-общем, ушла она с пляжа. А чудо тогда так и не увидела. Мы с чудом весь вечер на горизонте сидели. Горизонт — штука удобная, особенно на закате. Тонкая, правда, зато теплая и мягкая. А какой горизонт на ощупь! Вы проживете жизнь зря, если хоть раз не пощупаете горизонт на закате! Как спинка мышонка — шелковистый, мягкий, гладенький… Он едва-едва прогибается, когда садишься на него, а после мягко пружинит.

Не помню, о чем с чудом тогда говорили… Кажется, я ему про клюквенное желе рассказывала… А чудо слушало и улыбалось. И так улыбалось, что все вокруг красно-красно было! Как клюквенное желе. И даже море перестало волноваться и просто лежало и грелось этой чудесной улыбкой.

А Бася на нас так и не посмотрела… Ушла…

Но я ее запомнила.

Мы через неделю познакомились. Она уже с моря домой уехала, и сидела по вечерам в Интернете. Там-то я ее и поймала.

На сайте знакомств. Гулять позвала. Но Бася отказалась — правильно, наверное… Я иногда действительно на маньячку похожа. И мы просто переписываться стали. Познакомились как следует… подружились…

А потом и встретились. Случайно. Я ее на улице узнала.

Бася курила. И грустно смотрела на спину, которая с ней только что зажигалкой поделилась. Спина была очень красивой и романтичной. И Бася ей вполне подходила. А спина не подходила — она уходила… Я даже сама на нее едва не обиделась. Но пришлось к Басе подойти.

— Привет.

— Привет.

— А я сейчас иду кораблики в фонтан пускать. Пойдешь со мной?

— А ты кто?

Фу, какой банальный разговор получился. Бася меня не узнала. Поэтому пришлось представляться, объяснять, кто я и почему к ней подошла. А потом долго уговаривать пойти со мной к фонтану, потому что Басе казалось, что она опаздывает на работу. Я ей показала часы. В них уже давно жило одно мое знакомое чудо. И Бася поняла, что сегодня у нее выходной.

И мы пускали в фонтан кораблики. Я разговаривала, а Бася слушала. Потом сказала, что живой я интереснее, чем в Интернете. И спросила, где я учусь.

Я подумала: надо говорить правду… Но где я учусь, я раньше не задумывалась. Наконец, объяснила:

— А везде. Куда ни пойду — всюду чудеса, волшебники. Они меня и учат. Вот и получается, что я везде учусь.

Бася смеялась.

Потом мы к кофейному автомату ходили.

Я еще не рассказывала, кажется, что чудеса живут почти в любой технике. А уж в той, что на улице стоит — тем более. Вот и автомат тоже был волшебный. Чтобы он дал кофе, по нему надо было легонько постучать и попросить у чуда, которое там внутри жило: мы кофе хотим. И чудо наливало кофе. Я рассказал это Басе. По секрету. Она смеялась.

— Сява, — спросила она как-то. — А почему ты постоянно про волшебников говоришь, про чудеса какие-то.

— Ну, это же моя работа, — ответила я.

— Какая работа?

Я посмотрела на землю — тем в луже жило чудо. И я вспомнила, как однажды знакомое чудо из другой лужи рассказывало мне, как меняют свой смысл слова. И про название моей профессии тоже оно рассказало. И мне стало грустно. Можно было бы, конечно, объяснить это Басе, но я не думала, что она поймет. Поэтому название работы я говорить не стала. А рассказала ей про чудеса, про волшебников знакомых. Про то, как я с ними общаюсь в свое удовольствие — и мне за это даже зарплату платят: днями жизни. За знакомство с чудом — полдня. За то, что познакомлю человека с чудом — три дня, с волшебником — пять. А если помогу новому чуду родиться — почти месяц дать могут — смотря, какое чудо.

— Да и за тебя — сказала я Басе — неделю премиальных могу получить.

Бася смеялась. Я радовалась: это так здорово — когда человек смеется! Не только приятно, но и полчаса жизни дают! Даже если я не смешно рассказываю.

— А за какие это заслуги тебе за меня неделю дадут?

— Нуу... Ты интересная! — ответила я. — И ты — Бася.

Тут я спину вспомнила, которая сегодня от Баси ушла и не оглянулась даже. И следы на песке вспомнила.

— Мне тебя с волшебником познакомить надо — вот как!

Бася уже улыбалась. Веселая она.

Тогда мы попрощались, и Бася домой пошла.

А с волшебницей я ее через два дня познакомила. Сама уже не приходила, даже не писала — просто рассказала волшебнице, когда и где Бася будет курить и вслед спине смотреть. Познакомились они, в общем.

А мне за нее премиальных дали — целых десять дней!

Поэтому вот сегодня и пришла сюда, в парк — отдыхать. Я сегодня не работаю. Но, если захотите, все равно могу вас с чудом каким-нибудь познакомить. Хотите?

Нет? Ну и правильно. Я видела — вы мороженное шоколадное ели, значит, чудеса у вас знакомые есть. А, может, даже волшебники.

Я с вами еще совсем чуть-чуть посижу, и пойду уже.

Та волшебница, она Басю на море повезла. И спину ту, которая подходит — тоже. Познакомить их надо было. Амур вчера работал, а сегодня волшебница все закончит. А я так — понаблюдаю. Посижу на горизонте. Ах, как я люблю горизонты…

А, может, и новое чудо создам.

Я прямо уже представляю это себе: ветерок такой легкий-легкий. Так чтобы волны у моря совсем слабые были. И вот идут по самой воде Бася и спина. Бася в платье и серой шали (а небесное чудо, если я смогу его развеселить, раскрасит эту шаль в розовый), спина — в шортах. А тапочки они в руках несут. А другими руками друг за друга держатся. И главное — они по песку идут, а следы на песке такие ровные, красивые — как на картинке. И море их слизывает. А вода теплая-теплая… И розовая, потому что чудо я развеселить точно сумею!

А потом они из воды выйдут, и пойдут по песку. Песок будет прохладным и шелковистым, и мокрые ноги в нем будут тонуть. А вот тут и родится мое чудо — и песок не будет прилипать к ступням. И даже камешков не будет. И даже окурков.

Ээх…

Ну что, пора мне уже. Пойду я к Басе.