На бирюзовых петлях повис зной.

Нос чешет сонной рукой водитель автобуса.

Ему бы лишь пить колеса и спать с соседской женой.

Над спинами спящих машин носится дух

Субстанцией цифровой.

А город спит. Дышит в унисон с дряхлым движком.

Я в этом городе слишком одна. С лишком.

В воздухе носится дух. Петли скрипят. Напряженно

Лето зудит желаниями весны и бремени.

Так молит почва о семени, а мир — о костылях.

Город тает на жарких углях немого томления.

Лица полуденно жмутся к стеклу.

Город живет вне времени.

Город полнится тишиной. Так чресла полнятся негой.

Я в этом городе слишком темна. Как на причале — пена.

Время внимает музыке лиц, скользит рукой

Оголенной солнцем к вечному циферблату.

Его жестяные латы бьются о край глобуса.

Во сне мы пружиной взводимся и мыслью бежим к закату,

Где время — бездомный бог

Неряшливый и патлатый.

Город спит. И я вместе с ним. Белые плечи зданий.

Я в этом городе стала водой, слезами города стала.