Ежик бегал по травке и хихикал. Тон его смеха то повышался до невыносимого писка, то понижался до громогласного злорадства. Постепенно диким смехом заразились почти все собравшиеся на поляне. И оперуполномоченный Никита, грозный но справедливый Хозяин Тайги, непонятно как оказавшийся сегодня в стране Полей и Рек. Брызжал слюной и что-то строчил в блокнотике Миг Ветрович. Глумливо улыбался фригидный трансвестит Василий Аделинович, подбрасывая в пухлой ладошке увесистый булыжник. Смеялись новые зайцы и прожженные волки. Лишь один персонаж поляны был погружен в уныние. Единственный кто не был свободен сейчас. Тунэн из города Ста Фонтанов. Он был прикован стальною цепью к пограничному УАЗику и выл от отчаяния. В глазах его могли бы стоять слезы, но дикий сушняк подчинил себе всю влагу тела. Тунэн засохшими глазами следил за колючей бестией, что нагло топтала ЕГО траву. Лучшую траву, которую видела страна Полей и Рек. Его жизнь, его богатство под смех всего этого зоопарка втаптывали в землю!

— А я тебя предупреждала, — Вещала с правого плеча крылатая Сэмюель, — Все беды твои от СПАМА. Не фиг было в коментах явочные хаты спаливать.

— Не дрейфь, старик, — Левое плечо прогнулось под рогатым Ламером, — у нас же еще полный скраб коньяка остался.

Тунэн слегка приободрился, но тут же со стороны заветного холма послышался звон стекла. Тунэн обмяк, а из заветного погребка высунулся довольный жизнью, миром, полями и реками Факир — Абдула Ибн(Батькович). «Да что ж за день седня такой, забери мнея дьявол!», — решил подумать Тунэн и согнулся от невыносимой вони. Из клубов дыма и серного зловония к нему шагнул сам Люцифер! За Владыкой выпорхнула и многочисленная свита: Ведьмы да Шаманы всех мастей, Кассей Салонный и Элис(на днях траванувшаяся минералкой). Тунэн в ужасе пискнул что-то типа: «Поможите, люде добрыя, меня ни за что души и жизни лишить пытаются! » и забился под УАЗик.

Из укрытия было отлично видно, что ни кому до Темных сил Преисподней нет никакого дела. Более того, состояние стражей порядка и люда праздношатающегося по округе достигло пика эйфории. От Ежиковой беготни Трава не только утрамбовалась, высохла, смешалась с ежинным потом, и превратилась в качественно новую дурь, но и успела распылиться по всей поляне! Люди и звери взявшись за руки, водили вокруг Ежика хороводы разного калибра, причем хороводы эти и хороводики шли каждый в свою сторону, но умудрялись в унисон горланить что-то непотребное.

«Да разве ж ЭТО Новый Год! Разве ЭТО ночь?!», — хныкал Тунэн, — «Разве этого я просил?! Нет! Не хочу! Хватит!».