Весна топталась за окном, вдыхала запах талого снега и свежего птичьего ветра, и выдыхала ароматами цветов, меда и радуги. Зима уже давно залегла в одинокую голодную спячку, Лето еще не высовывало свой любопытный носик из невесомого Дворца под луной. День за днем становилось теплее и невыносимее, как будто крылья за спиной прорезывались, и чуть-чуть еще оставалось до полета... Тонкая, именно по-Весеннему зеленая, молодая и такая открытая травка упорно пробиралась сквозь так давно опавшие листья — тени Осени. Птицы воспевали Солнце и этот прозрачный, самый вкусный на свете, Весенний воздух. А звезды по ночам... Это прямо-таки отдельная сказка, ради которой стоит, пожалуй, даже взлететь...

Молодая, веснушчатая и лентами-дождями заплетенная Весна, там, снаружи... Вершит этот пир, и всё на свете ей радуется и поклоняется... А я только стучу в чьей-то грудной клетке. Вот как раз сейчас мне хочется вырваться, хочется, чтобы мне открыли эту чертову дверь. Я ведь не преступница! Я тоже хочу летать! Вот еще позавчера меня охватила апатия, и я еле шевелилась, а уже сегодня и я смогла почувствовать отдаленный аромат дурманящего парфюма Весны. Врачи называют это аритмией. А хозяйка пьет таблетки. Но как? Как, позвольте спросить, мне могут помочь эти колеса? Я лишена даже снов. Могу только стучать и стучать, надеясь на освобождение. Ах, если бы хозяйка умела летать... Да даже в том случае я была бы рабыней. И все равно я буду мечтать о небе, об облаках, о радуге...

И вот однажды... Однажды мы попали под машину. Не знаю, как это понравилось хозяйке, а я впервые в жизни задремала. И у меня получилось взлететь! Я вырвалась из ее тяжелого тела! Это было так прекрасно, так свободно... Невозможно... Смертиподобно... Я захлебывалась этим воздухом, я тонула в свете (Дня? Ночи? Все смешалось. Я уже не видела и не слышала. И не билась. Я только летела и чувствовала). И мне уже не хотелось лететь, я хотела раствориться в этой прохладе. Раньше я совсем не понимала, как это — раствориться. А сейчас это именно то самое, подходящее слово. И я слилась с этим лучом сквозь тучку первого дождика. Это было то самое легендарное счастье. Я даже сознание потеряла...

А потом... Потом меня опять разбудили. И снова заставили биться. Но я уже знала, что сон реален, я знала, что рано или поздно все сердца обретут свободу, и за многолетнее грудно-клеточное заключение мы попадем в свой, исключительно сердечный, рай.