![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
С холодным сердцем и без лишних слов,
И твой мятежный дух прилюдно сожгли
За веру в правду и старых богов.
Крик "Еретик!" — это все, что ты слышал,
И кардиналы плевали в костер.
Развеял ветер твой прах над крышами,
Но дух твой память не стер.
Припев: Из века в век лишь мера одна
Сжать крепче горло — и ропот затих.
Признаться больно, но во все времена
Слепцы водили слепых.
Все повторилось, и горячая кровь
Горела подписью в листах НКВД,
Страх перемен Вождю подогревая вновь,
Душа Надежду, Веру и Любовь во мгле.
Холодный лязг затвора — холод января.
Приказ "Огонь!" — и снова красное бельмо,
Словами "враг народа" повторяя
Еретика клеймо.
Припев.
Припев: Из века в век лишь мера одна
Сжать крепче горло — и ропот затих.
Признаться больно, но во все времена
Слепцы водили слепых.
Хоть с новым веком вновь восстали все умы
За веру, правду каждый глотку рвать готов,
Но горе нам, коль снова будем мы
Во власти новых слепцов.