Я шла домой. Мне было очень тяжело и больно. Я не понимала, зачем я живу. Я мучалась одиночеством. Я не знала, почему рядом со мной нет человека, с которым я могла бы поделиться своими мыслями, который понял бы меня и доверил мне свои мечты. Я бы любила его больше всего на свете, я чувствовала бы, как бьется его сердце…

Совсем, казалось бы, недавно я могла жить, свободно дышать и любить. Но он ушёл… И ничего не осталось после него — одна боль, только бесконечное сомнение. Мне кажется, что всё это было недавно, хотя я знаю, что это было давно: ровно на столько, сколько заноза в сердце не покидает меня.

И мне вдруг захотелось создать человека, который никогда не узнал бы, что такое боль, который никогда не был бы несчастным, который всегда нёс бы добро и не знал зла. Я осмотрелась и, взмахнув руками, взбила клубы зимнего тумана — из него стал проступать женский силуэт. Я долго смотрела на него, пока силуэт не получил отчётливые формы. Посмотрев на горизонт, я подарила лицу девушки пышащие жаром губы и покрыла её щеки румяным отблеском зари. По левую руку от меня находилась небольшая еловая посадка. Я посмотрела на высокие ели, и девушка тут же получила насыщенную зелень глаз, глубокий и тёплый взгляд, а тело её укрыло длинное платье из тёмной еловой хвои. Высоко надо мной в небе пролетела птица, я подняла руку, и птица села мне на ладонь. Она отдала девушке свои чёрные крыла, а сама упала камнем на белый снег — на белые плечи девушки упали тёмные густые волосы.

Я никогда не видела человека, более красивого, чем это дитя зимы. Казалось, что она создана для жизни, но она стояла, не шевелясь, и не дышала. Я опустилась на снег. Я взяла снег в руки и слепила снежок размером в кулак, думая, как оживить подобное совершенство. Подбросила снежок в воздух, и меня вдруг передёрнуло. Стремительно встала со снега, отошла от своего творения на два шага и, размахнувшись, изо всех сил запустила снежком ей в грудь. «Это твоё сердце!»

Она пошатнулась и, широко раскрыв глаза, вздохнула так, как будто морозный воздух обжигал её лёгкие. Она ожила! Я не могла поверить своим глазам. Она была совершенством. Она была доброй, весёлой, жизнерадостной, как новогодние праздники, как игра в снежки, катание на санках и другие радости, которые может подарить нам только зима. От неё пахло теплой хвоей и свежим морозным туманом. Её глаза были полны добра и нежности. Она улыбнулась самой прекрасной на свете улыбкой и подошла ко мне: «Кто Я?». «Ты сотворена для добра и счастья. Ты — моё творение, моя мечта,» — сказала я и от внезапно нахлынувшей волны чувств добавила : «Я тебя люблю!». Она посмотрела на меня добрыми, искренними, но совершенно ничего не понимающими глазами: «А что такое любовь?». Я долго смотрела в её добрые, тёплые, дружелюбные, ласковые глаза, я слышала, как ровно бьётся её сердце — как часы, ни дрогнет…

Только теперь я поняла, что даже с наступлением весны — никогда, никогда она не сможет любить. Сердце её не тронет никакая боль, никакое несчастье, никакое счастье… Глядя на своё прекрасное творение, я почувствовала, как у меня помутилось сознание: да, она совершенна. Только теперь я поняла, что я натворила — я создала чудовище…