Глава 1

Пленник

1

Его вели по пустынным улицам не менее пустынного городка. На руках и ногах его красовались массивные и тяжелые цепи, свисающие до самой земли. Под рёбра ему упирались несколько копий, что бы удержать, если цепи не выдержат. Конвой вокруг того, кто удостоился надеть "браслеты", шел медленно, но с гордо поднятой головой. Но его медлительность заключалась не в том, что ему мешали цепи. Нет. Просто он не хотел идти быстрее. Об этом свидетельствовало и то, что мышцы, перехваченные цепями, вздулись, так как стражники тянули его вперёд. Правда, безрезультатно... Об этом говорил мятежный огонь в очах богатыря, которые сверкали на его новых и хлюпких хозяев.

Он был могуч. Даже не просто могуч, а богатырски могуч! По этому на него и надели цепи, которые применяли, чтобы сдерживать разъярённого крупного быка. По этому в глазах стражи иногда проскакивал просто панический ужас перед тем, кого они тащили к Начальнику. А новоиспечённый пленник всё шел и шел, так же медленно и уверенно переставляя свои ноги, обутые в плетеные сандалии. Спешить-то ему было некуда. Его чёрные, как смоль, волосы развевались на лёгких порывах, набегавшего временами, ветра. Правда, после этих набегов воздух становился жёлтым от поднятого песка. И это заставляло конвоиров немного притормаживать, чтобы откашляться и отплеваться от набившегося в рот песка. А узник даже скорость не сбавлял. Посему стражникам волей-неволей приходилось идти за этим великаном, который состоял, наверное, из камня. Мускулистые руки с надувшимися на них мускулами он сложил на груди. При порывах ветра глаза его даже не моргали, только слегка прищуривались.

Так вот они и шли. И со стороны было не совсем понятно, кто кого ведёт: кучка стражников полуодетого громилу, или наоборот. Они шли по пыльным улочкам, вдыхая, отравленный развратом и смертью, воздух. Людей видно не было. Если, конечно, под понятием "люди" иметь в виду благородных и гордых созданий, то их в развалинах бывшего (именно бывшего!) города и нет вовсе! А те, кто пытается походить на них, так то и не люди вовсе! Эти напыщенные, не к месту пускающие слюни, с горящими глазами при виде крови, те, которые за убийство готовы платить огромные деньги и те, для кого жестокие гладиаторские бои были не чем иным, как очень увлекательной игрой! Те, кому принадлежат вышеперечисленные свойства, уже давно не люди и даже не звери, а так — твари безмозглые!

Вот вдали показались какие-то ворота. Он их никогда и не видал до сегодняшнего дня. Вот они уже подошли к самим решеткам врат. Главный, тот, кто всегда шел впереди всех, что-то гаркнул, как зверь, и решетка стала подниматься. Вот они прошли в какие-то коридоры строения, больше напоминавшие какие-то катакомбы. Они прошли и скрылись во мраке, так как туда, куда они, по-видимому, спускались, не проникали лучи солнца. Они всё шли и шли, иногда поворачивая и спускаясь по каким-то лестницам вниз, иногда немного поднимались, потом снова поворачивали... Пока они шли, пленник привык к темноте и стал немного различать, куда они идут. Вот они прошли мимо большущей клетки, которая была пуста. Пройдя ещё шагов двадцать, они остановились возле ещё одной клетки. Правда, эта была раза в два крупнее. Загрохотали замки, и решетка с лязгом отворилась. Не успев понять, что происходит, новый гладиатор был, буквально, вброшен внутрь этой клетки чьей-то могучей рукою. Рука принадлежала тому, кого боец ещё не видел ни разу. Во всяком случае, в путешествии от его дома к этой тюрьме, его не было. И новоиспечённый воин подивился силе этого человека, хоть он и стал его врагом теперь.

Подивившись могучей силе стражника, пленник осмотрелся. Грубо выложенные стены, из коих выступали острые зубья камней; холодные, но более-менее ровные плиты, мостившие пол; и, естесно, прутья, толщиной в ногу могучего воина. Железные. Такие не сломаешь… Всё это пленник узрел в несколько мгновений. После чего, шумно вздохнув, поудобнее устроился на холодных плитах пола и закрыл глаза.

Наверное, он хотел уснуть. Именно, наверное! Потому, как только он решил погрузиться в объятия сна, как где-то рядом раздался чей-то голос:

-Эй, парень! Ты чего, спать собрался?! — сей голос подействовал на спящего, подобно рассекающему плоть клинку. “Парень” прямо-таки подскочил, услышав сей голос. И, пока его тело взлетало с каменных плит, он весь сжался и, ловко приземлившись на ноги, занял оборонительную позицию, готовый к отражению любого нападения. При этом, он не стоял на месте, и постоянно двигался, всматриваясь в стены своей темницы. Однако, никого в ней не узрел. Только, было, успокоился, как снова раздался этот голос. Казалось, он исходил ото всех стен сразу:

-Не пытайся меня увидеть! Да не напрягай ты свои глаза. Не увидишь ты меня. Дух я!

-Я схожу с ума?! — спросил пленник, в бессилии опускаясь на каменные плиты пола. Он никого не нашел, а голос продолжал звучать. Значит, он просто сошел с ума.

-Да не сходишь ты с ума! Просто нельзя узреть Духа! Во всяком случае, такого как я.

-Духов не бывает… — глухо произнёс пленник, не особо веря своим словам. Вслед за его словами кто-то тяжело вздохнул.

-О Боги! Сто зим сидеть в одиночестве, в надежде, что тебе подкинут спутника, с коим можно поболтать о том, о сём. И вот на тебе! Подбросили человека, который сидит на каменном полу и уверяет, что он сошел с ума, только услыхав мой голос!

-Заглохни. — устало скрипнул зубами узник, ложась на пол.

-Ладно, поспи. Потом поговорим. — смилостивился голос и умолк. Наконец-то человек забылся сном. Чёрным сном. При таком забвении не бывает снов. Только чёрный провал в бытии. Однако, силы такое забвение хорошо восстанавливает.

2

Тяжелое громыхание шаркающих ног заставило узника вынырнуть из объятий сна. Зевнув пару раз, он уселся поудобнее и, уставившись на прутья решетки, стал ждать. Однако, ждать в тишине ему не позволили.

-О! Проснулся! — во время этих слов пленник аж вздрогнул. Он просто забыл о существовании некоего Голоса, иль Духа, как именовал себя сам Голос.

-Так ты действительно здесь?! — буркнул человек, даже не поворачивая головы.

-А где же мне быть?! — опешил Голос.

-А я думал, что ты мне приснился.

-Не, это нормально?! Сперва ты говоришь, что меня не существует, а теперь утверждаешь, что я тебе вообще приснился! Наглёж! — Голос, иль Дух, был очень расстроен таким наплевательским отношением в верование его существования. Немного помолчав и посмотрев на человека, который в ответ на тираду Духа даже не шелохнулся, Голос заговорил снова. Уже более спокойно.

-Да не смотри ты так в решетку! Всё равно ничего не узришь! Это стража наверху ходит. Делать им нечего. Правда, скоро должны принести какую-никакую еду…

-Еду? — встрепенулся человек. У него в животе уже трубили марш, так он изголодался.

–Еда — это хорошо! Хоть не помру с голоду!

-Я бы на твоём месте не особо радовался. Еда у них… Короче, всех, кого я знавал, всех тошнило от одного только вида сей снеди!

-Ну и дураки! — резонно ответствовал узник.

-Правда, на 6-7й день они всё же могли к ней притронуться, переборов в себе отвращение. — задумчиво проговорил Голос.

-Слышишь, Голос? А имя у тебя есть, иль как? Ведь, коли ты — Дух, так ты когда-то же должен был быть человеком, огром, орком, эльфом, гномом… ну, откуда я знаю, когда ты жил? А коли ты жил, то у тебя должно было быть имя, так ведь? — спросил пленник. Невидимый призрак пару раз вздохнул и ответил, останавливаясь иногда, словно вспоминая далёкое прошлое.

-Дааа… Имя у меня, конечно, было, но… я его не помню… уже не помню. Помню только, что в последнее время, зим эдак 100-150, меня называли просто Эйем.

-Эй, то есть, так? — уточнил человек.

-Так. Эй. А тебя как звать?

-Меня зовут Хэнк.

-Хэнк… нормальное имя. О! Кажись, несут еду! — Эй встрепенулся, услышав какой-то шум. Хэнк же, не меняя позы, спросил:

-А что ты там про отвращение говорил, а? — ответить Эй не успел, так как за решеткой появился здоровый детина с бадьёй, доверху наполненной какой-то жидкостью зеленоватого оттенка. Хоть Эйя мог слышать только Хэнк, было ясно, что сейчас, во время раздачи пищи, Хэнк просто не будет его, Эйя, слушать. А детина, достав из полы своей одежды нечто длинное и узкое, наполнил его жидкостью и просунул меж прутьев. За всё это время он и словом не обмолвился, словно он кормил свиней, иль Духов Бестелесных! Выдав порцию, он, громыхая подкованной обувью, удалился. Радостный Хэнк, подбежав к “кормушке”, жадно припал к её содержимому, отхлебнув за раз приличную порцию.

-О, Боги! — только и сказал Эй. И было от чего! Лицо Хэнка посинело, позеленело, потом стало пурпурным, словно его лишили воздуха. В общем, за небольшой промежуток времени на лице человека сменились все цвета радуги. После чего Хэнка шумно вывернуло. Отплевавшись, он спросил Эйя, что это была за гадость?

-Как это что? Еда! — ответил Дух.

-Еда?! Да это хуже помоев! Интересно, из чего они её варят?

-Знамо, из чего! Из дохлых крыс! — невозмутимо ответствовал Эй.

-Боги! — сказал Хэнк, лицо его посинело, потом позеленело, и лишь после этого его снова вырвало. Выблевав всё до конца, он, пошатываясь, побрёл к своему “месту”. Уселся на плиты, вздохнул и спросил:

-А как же мне жить? Эту гадость я есть не буду.

-Да все вы так говорите! — перебил его Дух. — Однако, по истечению 6-ти дней, они уплетали сие “лакомство” за обе щеки!

-Издеваешься? — простонал человек, беспомощно пошатываясь.

-Ничуть! Захочешь жить, и не такое жрать будешь. Это я тебе, Хэнк, обещаю!

-Тьфу! Лучше поспать. — сказал узник, смачно сплюнув в сторону решетки. И тут же, свернувшись калачиком, захрапел.

Глава 2

Первый бой

1

Спал он довольно долго. И Дух его не тревожил, понимая, что голодный и сонный Хэнк хуже яростного быка. Проснувшись, человек шумно потянулся. После того, как хрустнули его суставы, он обратился к Духу:

-Эй. Эй! — немного погодя, откуда-то сверху, донёсся ворчливый голос Эйя:

-Чего тебе, Хэнк?

-Скажи, а почему тебя тот “повар” не слыхал, а?

-А! Так это… тут дело простое. Слышать меня можешь только ты.

-Почему? — опешил Хэнк, никак не ожидавший такого ответа.

-Да потому, что слышать меня могут только те, кому пожаловали в апартаменты мою камеру. И все дела.

-Хм… Интересно. И что, никто не будет слышать твой голос, кроме меня?

-Точно. Только это колдунство распространяется лишь на сие помещение… — вздохнул Эй.

-Не понял?! Ты что, не можешь покинуть сию вонючую и хладную камеру?

-Нет, не могу. Сам не могу.

-Не понял? — удивился Хэнк, почесав макушку. Ещё раз вздохнув, Дух пустился в объяснения:

-В общем, слушай. Из-за того, что я был убит, убит подло в этой самой камере своим лучшим другом, которому пообещали свободу за мою голову… Так вот, за это мой дух, то есть я теперешний, был проклят. А проклятие не мудреное — мне были закрыты дороги в Ад и Рай. А если так, то мой дух должен был болтаться на земле в бестелесной оболочке. Да не просто болтаться, а находиться только в пределах этой, чтоб её Сэт разрушил, камеры. Эххх… — Дух опять вздохнул. Воспользовавшись паузой, Хэнк спросил:

-И нет никакого способа освободиться от сего проклятия?

-Ну… да нет, можно сказать, что нет. — ответил Эй.

-Эй, погоди! Не темни, я же вижу… гм… слышу, что ты чего-то не договариваешь.

-Да ладно тебе…

-Нет, ты скажи! — упорствовал Хэнк.

-Экий ты напористый. Ладно, есть один выход, но он очень сложный. Почти невыполнимый. Нужно как-то похимичить с различными заклинаниями и заклятиями и тогда Боги смилостивятся надо мною, отпустив мой Дух, то есть, меня, на все четыре стороны. Но главная задача в том, что в этой смеси тех заклинаний есть, как и сильнейшие Светлые Заклинания, так и сильнейшие Тёмные Заклинания. И самое важное, чтобы оба эти Заклинания были наложены одним магом. А где ты, Хэнк, видывал, чтобы Тёмный колдун знал Светлые Заклинания, а Светлый маг — Тёмные, а? Эх, гиблое это дело… — Эй снова вздохнул. Вздохнул и Хэнк. Немного помолчав, узник вновь принялся укладываться на хладные плиты пола, бросив через плечо в темноту:

-Посплю я. Мало ли, может статься, что это — последний сон в моей жизни? Надобно использовать.

-И то дело. — согласился Дух. Но не успел Хэнк и очи сомкнуть, как гулкие шаги, а после и скрежет с ключами, возвестили о том, что спать узнику не положено. Открывшаяся дверь впустила в темницу здоровенного мужлана, наверное, начальника охраны. Об этом говорили одежды, в кои был облачён сей человечище. Подойдя к немного оцепеневшему пленнику, начальник стражи грубо, за шкирку, потянул Хэнка к выходу. Хэнк даже не сопротивлялся, понимая, что любое неповиновение повлечёт за собой размазанье его самого по каменной стене коридора, куда и вытащил его главный стражник.

Вытащив, значит, Хэнка из его камеры, страж буквально рявкнул в ухо:

-Двигай вперёд! Не шевелись! Одно резкое движение и ты труп, ублюдок! Двигай, двигай! — и он, дабы подогнать Хэнка, ткнул ему в спину кулачищем. Из-за неожиданности толчок получился не слабый и Хэнк чуть не упал. Отогнав человека от себя на расстояние 5 шагов, страж обнажил свой меч. Хоть он и не был выделан златом и серебром, сталь была добротной. А это главное для истинных ценителей оружия.

Обнажив меч, он не сильно, но довольно ощутимо ткнул кончиком лезвия в спину Хэнка.

-Двигай, урод! Пошел-пошел! — и они двинулись по тускло освещенному коридору. Свет пробивался откуда-то сверху, через узкие прямоугольные отверстия, заливая коридор поистине призрачным сиянием. Так они и шли — Хэнк впереди, а за ним по пятам шествовал страж с мечом наголо. Из-за того, что в этом коридорчике отсутствовали факелы, то освещения было маловато. Однако, отсутствовали также и тени, обычно отбрасываемые факелами, которые, из-за подрагивания пламени, плясали свои поистине хаотические и жуткие пляски!

Шли они и шли. В какие-то моменты Хэнку казалось, что они поднимаются вверх. Пройдя ещё немного и миновав множество поворотов и лестниц, Хэнк поневоле остановился. Дальше идти не представлялось возможным, так как путь заграждали массивные железные Врата.

-Стой, крысиное отродье! — рявкнул, шедший за Хэнком, начальник стражи. Подойдя к узнику, он зачем-то освободил его руки и ноги от цепей и оков и, открыв Врата, толкнул пленника вперёд. Свет, ударивший после открытия Врат по глазам, на время ослепил Хэнка. Он ничего не видел, слышал только, как страж гаркнул кому-то “Вооружить!”, после чего Врата захлопнулись.

Чьи-то грубые руки всунули в руки ослеплённого Хэнка два не особо длинных клинка. После чего на его голову было надето нечто металлическое, наподобие шлема, после чего его вытолкнули в яркий круг света. Свет бил отовсюду. Хэнк был вытолкнут в широкий круг арены. Понемногу он привык к свету и различил, что в противоположном конце арены стоял какой-то бородатый мужик с секирою наперевес. Возвышавшиеся стены, достигавшие своей высотою целых пяти человеческих ростов, заканчивались удобным помостом для зрителей. Хэнк оказался не просто на арене, а на известнейшей Арене великого тирана и деспота Арикия Беспощадного!

Уместно будет напомнить, что когда Хэнк был вытолкнут на Арену чрез боковую дверь, то собравшаяся толпа зевак просто взревела, сотрясая воздух своими воплями.

В середине Арены, на самом высоком и самом почётном месте восседал человек в ярких и дорогих одеяниях. Водруженная на голову корона выдавала в тупом и кровожадном лице великого тирана и деспота Арикия Беспощадного. Толпа продолжала неистовствовать, пока в воздух не поднялась холёная длань Арикия, призывая всех к тишине. Когда было слышно, как сопят его подданные, тиран поднялся со своего ложа, дабы молвить слово.

-Я обращаюсь ко всем, здесь собравшимся! Сегодня мы с вами узрим нечто новенькое в нашем боевом меню. Как вы могли видеть, в правой стороне Арены находится наш многократный и самый кровожадный чемпион и убийца, Коготь Безумного Тигра! — толпа неистово возопила, вторя дикому крику бородача, который, услышав своё имя, потряс секирою над головой, не прекращая орать. Призвав к тишине, Арикий продолжал:

-В левой же стороне Арены находится нечто, никто, новый раб, не имеющий даже прозвища, я не говорю уже о титулах чемпиона. Ха! Бой обещает быть зрелищным. Что же, познакомьтесь и мы начнём. — последние слова тиран произнёс, обращаясь к двум гладиаторам. Первым заговорил бородач с секирою.

-Я — Коготь Безумного Тигра! А ты — дерьмо собачье! Ты уже труп, ублюдок! Понял, труп?! Труп!! — бородач выкрикивал слова, режа ими слух, как лезвием сыр. Хэнк же не остался в долгу. Он выступил немного вперёд и выкрикнул следующее:

-Я — Хэнк! И я пока ещё живой! Понял, урод?! Хотя нет, ты больше смахиваешь на ублюдка, нежели на урода. — заключил Хэнк, якобы делая выводы вслух. Толпа хохотнула на язвительное замечание нового гладиатора.

-Просто созданы друг для друга! — хохотнул сверху Арикий. Его свиное хрюканье подхватили все остальные. Бородач сверкнул очами.

-Ублюдки! Отродье шакала! Чтоб вы сдохли, псы вонючие! — и он плюнул в направлении стены, стараясь достать до дикоорущей толпы.

Смех стих как по мановению волшебных чар. Все с ужасом смотрели на того, кто осмелился так оскорбить самого Великого Арикия! В тот же миг возле стен, по периметру, словно материализовавшись из воздуха, возникли лучники. Взяв в прицел бородатого, они уже собирались нашпиговать его стрелами, но Арикий вовремя остановил их.

-Успокойтесь! Если вы его убьёте, я вас самих скину на поле Арены! Вот потеха будет — голодные львы и императорские лучники! — пошутил тиран, но в голосе юмором и не пахло. У лучников волосы встали дыбом, а по спине пробежал холодок. Они представили, как пытаются убежать от разъярённых и неконтролируемых животных.

-Чего стоите? Прочь отсюда! — гаркнул на лучников Император. Не прошло и нескольких мгновений, как все лучники исчезли, словно растворились в воздухе. Арикий улыбнулся — вот что значит истинная преданность. Потом он взял со стоящего рядом, обделанного златом и драгоценными камнями, столика кубок с вином и, подняв его вверх, заговорил:

-Я сегодня добрый. Посему тот, кто выиграет — получит свободу! Так что, гладиаторы-воины, всё в вашем оружии и руках! Да начнётся битва! — крикнул он и залпом выпил вино, треснув кубком по столу. Это было сигналом к бою.

2

Пока Коготь Безумного Тигра обзывал Арикия, пока появлялись и исчезали Императорские лучники, пока был подан сигнал к началу битвы, — Хэнк успел немного рассмотреть своего соперника.

Он был выше Хэнка на целую голову и шире в плечах. В руках он держал здоровенную двойную секиру на короткой ручке. Мало того, что сия секира была острой и двойной, но лезвия отделялись пикой, конец которой заканчивался острым лезвием. Волосы у бородача, грязные и свалявшиеся в комья, свисали на плечи. Злобные глазки дико сверкали, налившись кровью. Чёрная, как цвет воронова крыла, борода окутывала лицо от уха до уха, укрывая в себе рот. Над правым глазом, уходя далеко в гриву, белел широкий шрам, шириной в ладонь. Нос был перебит, а с губ не сходила дьявольская ухмылка. Сила из этого получеловека-полузверя просто исходила волнами. Потёртая одежда из шкуры какого-то животного, отделанная грубым мастером, в нескольких местах была порвана.

Рассмотрев всё это за то время, которое ушло на пререкание Арикия с бородачом, Хэнк приготовился к бою. И когда прогремел крик "Да начнётся битва!", он, сжав клинки покрепче, стал медленно подходить. Коготь Безумного Тигра же, наоборот, издав громоподобный крик, побежал на Хэнка, не переставая издавать непристойные звуки. Ртом.

Хоть и было меж ними расстояние немаленькое, однако Хэнк не успел даже нормально подготовиться — так быстро приблизился бородач и обрушил на Хэнка, ужасающей силы, удар! Еле успев блокировать его клинками, Хэнк, пошатнувшись, полуотступил-полуотпрыгнул. Топа взревела, подумала, что тут новому рабу и конец. Но не так просто убить Хэнка, который вырос в жестоких условиях, в горной местности и среди снежных буранов и ледяного холода.

Отскочив от Когтя, Хэнк занёс один из своих клинков для удара. Противник среагировал так, как и было задумано — ринулся в атаку, намереваясь разрубить жалкого человечишку на две части. Ловко отскочив в сторону, Хэнк полосонул клинком по плечу бородача, оставив на нём длинный, но узковатый порез, из которого незамедлительно выступила кровь. Взревев от боли и ярости того, что его поцарапали, Коготь так резко развернулся, но... секира только рассекла воздух как раз в том самом месте, где только что была голова Хэнка. Хэнк же, отскочив, рубанул клинком, но промахнулся, разрезав лишь кожаную куртку противника.

Толпа на трибунах Арены просто неистовствовала! Зрелище, которое они наблюдали, обещало быть красочным и впечатляющим.

Зарычав от ярости, Коготь Безумного Тигра стал сыпать на Хэнка сильнейшие и мощнейшие удары, которые тот еле успевал отбивать, либо уклониться от них. Отбив очередную атаку бородача, Хэнк заметил, что хоть у “громилы” все движения и были отработаны до молниеносного автоматизма, однако он был не столь ловок, нежели Хэнк. Коготь уже не просто рычал, он уже буквально выл от ярости и понимания того, что он не может даже зацепить сего мелкого ублюдка с двумя зубочистками!

И это было его ошибкой. Гнев. Он позволил гневу завладеть его сознанием, превратившись, тем самым, в машину убийства! Глаза у Когтя заполнились кровью, как у разъяренного быка, на губах застыла дьявольская ухмылка, коя перекосила его лицо ужасающею гримасою. Пальцы рук побелели, словно они были сделаны из слоновой кости, так сильно он сжал свою секиру.

Сии перемены произошли довольно быстро, и Хэнк не сразу уразумел их истинное значение. А когда, перекатившись через голову, спася тем самым свою шею от лезвия секиры, до, затурканного криками толпы, разума Хэнка дошло то, что произошло, — Коготь уже ринулся в атаку. Не смолкая, ревел его крик, а секира только успевала высекать искры из камней, не находя ног, иль торса Хэнка. Просто Хэнк успевал отпрыгнуть, иль отскочить от смертельного лезвия в самый последний момент. И эта его ловкость с быстротою действий просто бесила Когтя! Он рычал и не переставая сыпал мощнейшими ударами, которые хоть и не достигали своей цели, но ощутимо выматывали Хэнка, тесня его к стене Арены. Толпа наверху просто визжала, выкрикивая всякие слова и фразы, распаляя и без того разъяренного бородача.

-Руби его!

-Круши!

-Бей!

-Он сказал, что ты пес смердячий!

-Он спал с твоей сестрой!

-Бей ублюдка! — сии фразы придали сил Когтю, так как он, заревев словно бешеный демон, обрушился на Хэнка, подобно снежной лавине, сметающей всё на своём пути. Но что самое интересное — из-за этих криков бородач совсем потерял голову, разбрасывая удары направо и налево. Почти вслепую. Воспользовавшись этим шансом, Хэнк со всей силы, которая осталась после изнурительных кувырков от секиры Когтя, обрушил клинок на плечо бородатого. Лезвие рассекло плоть и почти перерубило кость. Из грубой рваной раны потоком хлынула кровь. Ревевший уже постоянно, Коготь попытался отсечь Хэнку голову, но тот отскочил в самый последний миг.

Хоть Коготь и орал страшным голосом, однако секиру он теперь держал одной рукой, вторая беспомощно болталась, поливая поле Арены алой кровью. Однако от этого удары бородача не стали слабее, отнюдь. Да, они стали немного медленнее, но по силе равнялись тем ударам, когда Коготь имел две работоспособные руки. Сие обстоятельство удивило Хэнка, заставив его замешкаться. Этого хватило, чтобы Коготь ударил. Секира рассекла воздух, но лишь глубоко резанула плечо гладиатора, не задев кость. Из этого можно было сделать вывод, что Коготь Безумного Тигра тоже устал, только не показывает этого.

Когда до Хэнка дошло это обстоятельство, он понял, что это его единственный шанс. Молниеносным движением оббежав бородача, Хэнк со всей силы рубанул клинком, целя разрубить Когтя напополам. Однако, вместо этого, он просто отрубил тому его, ещё работающую, руку. Начисто! Такой сильный удар получился у Хэнка, в который он вложил последние силы. Кровь уже не просто хлестала, она лилась потоком, собирая на камнях Арены зловещую лужу.

Хэнк понимал, что убивать обезоруженного и истекающего кровью не честно, но он также понимал, если он его не прикончит — его нашпигуют стрелами Императорские лучники. Посему, еле заметно вздохнув, Хэнк одним быстрым и сильным ударом отсёк голову бородачу, которая покатилась по пыльным камням Арены.

Зрители просто ревели. Если бы Дьявол случайно услыхал ихний вой, то стал бы заикой от страха! Хэнк слышал вой, но также понимал, что толпа ждёт жестокой и кровожадной концовки битвы. Посему он, медленными шагами, подошел к голове Когтя и, взяв её за волосы, рывком поднял высоко над головой, лицом в сторону Арикия.

-Вот вам! Это ваш многократный и самый кровожадный чемпион и убийца, Коготь Безумного Тигра! Вот, что от него осталось! И я требую свою награду — свободу! — в ответ Арикий цинично рассмеялся. Отсмеявшись вдоволь, он сказал, устремив на Хэнка свой колючий и холодный взор:

-Как же ты наивен, боец! Да разве отпущу я такого ловкого, сильного и зрелищного гладиатора, как ты?! Ха! Конечно же, нет! — Хэнк стал багровым от ярости, а Арикий продолжал, указывая пальцем на того, кто остался живым на Арене. — Посмотрите на нашего нового чемпиона и запомните его лицо! Я сердцем чую, что ещё не одно зрелище доведётся лицезреть нам с его участием! — толпа возопила, словно стадо диких свиней. И тут Арикий гаркнул, так как на крик это мало походило:

-Наш новый чемпион, Хэнк Кровожадный!!! — этот хай поддержала толпа, не прекращавшая орать диким ором, захлёбываясь своими слюнями. Это стало последней каплей. Хэнк, зашвырнул голову Когтя, которую до этого сжимал за волосы, далеко на трибуны и заговорил, точнее, заорал:

-УБЛЮДОК!!! МРАЗЬ!!! ЧТОБ ТЫ СДОХ, ПОДОНОК!!! ВЫПУСТИ МЕНЯ, МАТЬ ТВОЮ!!! ТЫ ОБЕЩАЛ!!! Выпусти!!! — последнее слово Хэнк не прокричал, но произнёс его тоже громко. Посмотрев на Хэнка и еле сдерживая ярость, Арикий заговорил и в голосе его звенели металлические нотки:

-Убрать его с глаз долой! Засуньте его в его говёную камеру! Увести! — последние слова Арикий бросил в сторону конвоя, который материализовался неизвестно откуда. Грубо выкрутив ему руки, Хэнка повели обратно в камеру.

3

Хэнк не мог слышать, как Арикий сказал главному тюремщику, почти прошептав несколько слов. Но от неисполнения этих слов зависела жизнь многих людей и самого тюремщика в частности. Вот эти слова.

-Кормить его нормальной едой. Не гадостью, сваренной из дохлых крыс с приправой из пауков и змей, а нормальной снедью! Ясно?! Мне нужен сильный и крепкий боец на Арене, а не сопляк, понятно? Выполняй. — поклонившись тирану, тюремщик исчез, словно растворившись в воздухе. В тот же вечер приказание было выполнено, и с тех пор Хэнка кормили более-менее нормально. Во всяком случае, эту снедь можно было есть без отвращения. Хоть она и напоминала по виду вареные сопли, но есть её можно было.

4

Когда Хэнка втолкнули в камеру; когда прошло время, за которое затихли шаги тюремщика, гулко громыхавшие по каменному полу; когда наш узник уселся на своё любимое место, обхватив руками колени и уставившись в одну точку, — только тогда раздался голос Эйя, до сих пор молчавшего.

-Хэнк?

-Чего тебе?! — грубо отрыгнул слово гладиатор, смачно при этом сплюнув.

-Я хочу рассказать тебе маленькую сказку…

-Я вырос с того возраста, когда читают сказки! — оборвал Духа Хэнк.

-Эта сказка является сказкой только потому, что в те события, кои происходили в своё время, трудно поверить. — заговорщицким тоном прошептал Эй.

-А попроще нельзя? Я не люблю загадок, Дух. Говори, что всё это значит, или заткнись и дай мне побыть в одиночестве!

-Хорошо, я расскажу все, как было и попробую не говорить загадками…

-Да уж попробуй!

-…а началось всё из-за простого любопытства — одному мальчугану, маленькому, тому, кто ещё только начинал учиться грамоте, ему попалась на очи одна очень древняя и очень опасная рукопись, написанная Тёмными Колдунами Мира. Он захотел её прочесть и вот, что из этого получилось… Я буду говорить от имени мальчика — так тебе будет проще понять, о чём речь, ну а мне — проще рассказывать. Итак…

Глава 3

Фолиант

1

Я думаю, мне следует назваться. Так вот, меня зовут Кель, мне уже исполнилось девять зим с тех пор, как я появился в этот Мир. Так как моя мать хотела, чтобы я научился письменам и чтению, то, когда я дорос до возраста в семь зим, она отдала меня на попечительство старого библиотекаря, который, как мне кажется, прожил уже так много зим, что… Хотя, не в этом главное моего рассказа. Звали его Нел, он был стар и с седыми власами, ходил всегда в длинных и белых одеяниях, которые заметали пол, такими длинными они были. Нел был очень стар и плохо видел, потому постоянно щурил очи. Однако, читал он свободно и письмена, и рукописи, и папирусы и даже старинные и странные вещи, которые он называл тоже странно — фолианты.

Так вот, как я уже говорил, я учился письменам и чтению уже более двух зим. С первым у меня было туго, я плохо запоминал закорючки, которые Нел называл буквами. Что же касается чтения, то в этом я преуспел. Даже Нел говорил с удивлением в голосе, что таких способных учеников, кои познают свободу чтения и без проблем и запинок, хоть и медленно, читают письмена, очень мало. И из-за того, что я довольно сносно вёл себя и выполнял все задания, коими нагружал меня старик Нел, то я скоро стал, что говорится, живым примером для других мальчишек, кои не так сильно преуспели в чтении. Некоторые искренне не могли понять, как в таком юном возрасте можно быстро научится читать (некоторым из учеников Нела было и по одиннадцать и по тринадцать зим, но они до сих пор не умели читать).

Как-то мне нужно было что-то спросить у старика Нела, и я пошел в библиотеку, коя находилась на Большой площади. Остальные, взрослые люди, именовали её не как иначе, как Башней Знаний. Она была похожа на конусообразный колпак, точно такой же, какие носят шуты на ярмарках. Так вот, я зашел в библиотеку и стал рыскать там, в поисках старика Нела и заметил в тёмном углу какую-то кипу бумаг и свёртков, кои лежали там с незапамятных времён, так как успели покрыться просто здоровенным слоем пыли! Так как Нел не являлся на мои призывы, а мне было скучно, то я подошел ближе к той куче рукописей. Так как делать мне было нечего, то я стал разгребать эту кучу, в надежде просто убить время до того, пока старик Нел соизволит прийти и дать мне немного яда дикого скорпиона. Он нужен был моей матери, для заживления раны. Яд дикого скорпиона не смертелен, а, наоборот, целебен. Яд же простого скорпиона убивает иль мгновенно, иль позже, но со страшными мучениями.

Так вот, я стал копаться в этих письменах, и взору моему предстало то, что Нел называл фолиантом. Это было нечто большое, в железных скобах с замком посередине и с какими-то непонятными мне закорючками, которые были выбиты на железе. Мне стало безумно интересно, что же там внутри? Если старик Нел был прав, то внутри каждого фолианта сокрыты очень старинные и очень важные тайны и события. Чтобы не показывать Нелу сам фолиант, я постарался, насколько это было в моих силах, перерисовать несколько закорючек с самого фолианта на кусок пергамента. После этого я вытащил и спрятал фолиант-находку в известном только мне месте и вернулся в Башню Знаний, дабы дождаться прихода Нела и взять у него немного яда дикого скорпиона.

Стал я, значит, ожидать старика Нела, а его всё не было и не было. Умаявшись от переминания с ноги на ногу, я нагло уселся на стол, хотя знал, что так делать некультурно и это есть дурной тон. Но сидеть на столе было так забавно и весело, что я даже не услышал, как Нел вошел в библиотеку. А от звука его голоса, всегда мягкого и доброго, я чуть не подпрыгнул, так неожиданно он ворвался в мою тишину.

-Кель. Разве ты не знаешь, что сидеть на столе — пример дурного тона?

-Знаю, Нел. — я виновато опустил глаза в пол, неуклюже слазя со стола, так как все члены мои сковал страх быть наказанным за необдуманные действия, а также неожиданность появления Нела в библиотеке. И вот я стоял пред ним, опустив голову и смотря в пол, не решаясь поднять взор. Словно осуждённый, ожидающий удара лезвием топора, который держит палач. Но удара не последовало. Просто старик Нел был очень добрым и всегда всё прощал. Вот и сейчас он стоял, глядя на мою скукоженную фигурку и ничего не говорил. Спустя несколько мигов, когда пауза затянулась, я решился сказать пару слов.

-Нел, простите меня, но вас не было и я…

-Знаю-знаю, Кель, знаю. И ты решил узнать, каково это — сидеть на столе старика Нела, пока его нет, весело болтая ногами, так ведь? — спросил он, глядя мне прямо в глаза. От удивления я так рот и открыл! Ведь именно такие мысли и в таком порядке пришли мне в голову, когда я стоял возле стола Нела и думал, что же мне делать дальше! Откуда он может это знать?! Неужели Нел не простой библиотекарь, а ещё кто-то?! Какой-нибудь старый и забытый Маг, который решил уйти на покой?

-Так, учитель. Всё верно. Я виноват, я знаю. — проговорил я, хотя губы открывались с таким трудом, будто состояли из железа и около целой зимы не смазывались маслом.

-Да, ты виноват, Кель. Но только лишь в том, что скрываешь истинную цель своего прихода ко мне. Говори, что привело тебя в такой радостный день в столь скучное и нерадостное место? — проговорил старик Нел и лаково, по отцовски погладив мои волосы. Поняв, что гроза наказаний миновала, я немного пришел в себя и сказал, что меня послала мама, дабы я попросил у Нела яду дикого скорпиона.

-Яд дикого скорпиона, говоришь? — задумчиво проговорил Нел. Погладив свою белую и длинную бороду, он спросил, зачем нужен моей матери этот самый яд?

-Она порезалась ядовитым стеблём папоротника, который цветёт раз в 1000 зим, и которого ещё кличут “ядовитым папоротником”. А вы сами знаете, Нел, что яд дикого скорпиона — самое верное средство против сильного яда ядовитого папоротника.

-Да, Кель, это действительно так. Что же, пойдём со мною и ты получишь то, за чем пришел. — после этих слов Нел прошествовал в свою личную комнату, которую ещё никто из его учеников не лицезрел, так как она не закрывалась на замок. Во всяком случае, ключа к ней не было. Да и располагалась она довольно далеко — почти под самой крышей Башни Знаний. Мы поднялись с Нелом по высоченной винтовой лестнице, после чего попали в маленькое и тесное помещение, из которого было только два выхода — один через лестницу, по которой мы поднялись, а второй — сквозь дверь интересного образца, без замочной скважины и с интереснейшим узором из змей и звёзд. Подойдя к двери, Нел её легонько толкнул и массивные двери бесшумно отворились. Открывшаяся за ними комната просто поражала воображение.

Создавалось впечатление, будто ты находишься не в маленькой комнатке, а в большом и просторном зале, где горело множество свеч, кои отбрасывали прыгающие тени. Возле окна, которое находилось где-то далеко от входа, стоял просто громадного размера стол, на котором возвышались стопки папирусов, рукописей и другие принадлежности письма и чтения. Рядом, на маленькой и невысокой, но довольно длинной полке, стояло множество фолиантов, наподобие того, что сегодня нашел я. Справа от стола находился шкаф, в котором Нел хранил что-то.

Подойдя к шкафу, старик Нел отворил его и вынул маленькую пробирочку, в которой находилась зеленовато-вязкая жидкость. Протянув мне склянку, он ответствовал, что это и есть яд дикого скорпиона.

-Вот, Кель, возьми. Пусть твоя мама излечиться. Бери и ступай. — я взял склянку бережно, словно в ней находилась душа и собрался было поблагодарить Нела за помощь и честно слинять из этой Башни Знаний. Однако старик всё испортил, напомнив мне одну принеприятнейшую вещь.

-Да, Кель, не забудь — завтра письмена того, что ты выучил. Так что подготовься. Удачи и да хранят тебя и твою маму Боги! — после этих слов я побрёл домой, безо всякого настроения, так как ещё нужно было повторять много всякого разного на завтра. Короче говоря, день был испорчен.

2

Придя домой, я с головой окунулся в повторение письменов, так как завтра должен быть урок проверки знаний, или Тратовремя, как звали его другие мальчишки. В том числе и Як. Вообще, его зовут не Як — это сокращение. Настоящее его имя — Яккин. Но это долго и не подходит к его образу жизни. Ведь Як был никем иным, как лихим забиякой и драчуном, коего боялись все. Он порой рассказывал такие интереснейшие вещи и истории, что другие мальчишки (в их число входил и я) просто заслушивались, открыв рты.

Один раз Як рассказал, что как-то раз он пробовал даже пробраться в комнату Нела и вот что у него получилось.

Поднявшись по винтовой лестнице, он попал в маленький коридор, из коего было два выхода — вниз по лестнице и чрез дверь без замочной скважины и с интереснейшим узором из змей и звёзд. Так вот, Як пробрался к этой двери и стал её рассматривать. Долго Як осматривал двери — он не мог понять, где же скважина для ключа? Облазив каждую точку двери, он в недоумении и непонимании остановился и смешно прикусил губу. Замочной скважины на двери не было. Это было, по меньшей мере, странно. По меньшей мере… Поморщив свой лоб, Як решил оглядеть стены, пытаясь там отыскать сокрытую и тайную панельку, иль рычажок, открывающий дверь. Долго он шарил своими руками по стене, но всё было напрасно — ничего там не оказалось. Снова закусив губу, Як решил проверить и сам пол на наличие сокрытого механизма, который должен был открыть треклятую дверь! Но снова облом! Промаявшись там ещё немного, Як спустился в саму библиотеку и, злой как демон, отправился домой. Это было как раз в тот день, когда Вили получил в глаз, подвернувшись Яку под горячую руку. Но до этого мига мы не знали, за что же Вили тогда получил в глаз, а Як никогда никому ничего не объяснял. Если он кому-то врезал, то на это была причина, вот и всё.

Повторив все письмена и заработав после этого дикую головную боль, я лёг спать. Проснулся я рано, лучи солнца только-только пробивались сквозь закрытые ставни. Но сон прошел. Прошел так же быстро, как и наступившая вчера отключка. Сев в кровати и смачно зевнув, я нехотя встал и побрёл на улицу. Послонявшись немного без дела, я поел рисовых лепёшек и побежал в Библиотеку, так как мне было очень интересно узнать, что же я нашел? Что за фолиант такой и что в нём содержится? Сии вопросы волновали меня куда больше, нежели проверка письменов. Прибежав в Башню Знаний, я первым делом стал искать старика Нела, но тот опять куда-то запропастился. Когда мне уже надоело ждать и я уже собирался отправиться гулять, как за спиною услыхал тихие, но слышные шаги. Обернувшись, я узрел Нела, который входил в двери Библиотеки и был так поглощен какими-то думами, что не сразу меня и заметил. А когда заметил, то очень удивился.

-Кель? Ты уже здесь? Так рано? — удивлённо спросил он.

-Да, Нел, у меня есть несколько вопросов, которые касаются фолиантов и вот этого языка. — после этих слов я протянул старику Нелу кусочек пергамента, на который я перерисовал несколько закорючек с того самого фолианта, который вчера нашел. Нел долго рассматривал пергамент, после чего задумался. Надолго. Казалось, что он вообще покинул телесную оболочку и вознесся куда-то ввысь. Но вот он как-то странно вздохнул и, посмотрев мне в глаза, спросил, где я видел эти надписи. Я пожал плечами и ответил, что видел обрывок пергамента, на котором стояли эти закорючки. Они мне понравились, вот я и решил узнать, что это такое. Кивнув, старик Нел всмотрелся в пергамент ещё раз и заговорил таким тоном, словно он говорил урок, а не объяснял что-то.

-Сии закорючки есть не что иное, как язык Древних Магов, на котором говорили в стародавние времена. По преданиям и легендам говориться, что очень давно жили очень могучие Колдуны и Чародеи, кои повелевали Силами, сохраняя Равновесие Сил. Как Сил Тёмных, так и Сил Светлых. Но вскоре произошло что-то… до нашего времени не дошло, что именно, но я подозреваю, что что-то ужасное. Да! И на этом языке говорили и писали свои письмена и Заклятия стародавние Колдуны и Маги. Это как раз полфразы на Древнем Языке Магов, его ещё обзывают ДЯМ — по первым трём буквам словосочетания. И она значит… Скажи, Кель, а тебе правда интересно? — спросил Нел, прервав свой дивный, но жутко интересный рассказ на самом интересном месте. Так как я стоял, тупо раззявив рот и, наверное, с идиотским выражением на лице, то только тупо и машинально кивнул, глядя Нелу прямо в глаза, кои блестели голубым огнём. Удивлённо поднялись брови библиотекаря, и он снова заговорил.

-Знаешь, Кель, ты сильно поразил меня. Хорошо поразил. Поразил тем, что помимо всего прочего, помимо уроков, тебе интересны ещё и стародавние письмена. Это хорошо. Это даже не просто хорошо, а просто похвально! Я научу тебя понимать Древний Язык Магов, но только при одном условии…

-При каком? — быстро спросил я, так как мне до безумия хотелось узнать, что же написано в том огромном и громоздком фолианте.

-При одном условии, Кель. Если ты не обратишь всё тобой выученное во имя Зла. Вот и всё, что ты должен мне пообещать, Кель.

-Я обещаю, Нел, что никогда не пойду против Света! Я буду служить Свету и душить всех, кто будет ему противостоять! Я клянусь, Нел! Клянусь! — сказал я, заглядывая Нелу прямо в очи. В один из мигов мне показалось, что в этих очах блеснула молния, но мне, наверное, показалось. Одобрительно усмехнувшись в бороду, старик Нел протянул мне свою старую и костлявую ладонь, за которую я не преминул схватиться. И мы с ним пошли к той самой винтовой лестнице, которая вела к секретной двери Нела, кою нельзя было отпереть ключом.

Войдя в просторный зал, (так как комнатушкой это назвать язык не поворачивался), я снова очутился в сгустке теней, которые отбрасывали свечи. Пройдя немного вперёд, Нел указал мне на стул, что стоял рядом…

Я уже не помню точно, сколько прошло времени, но за тот день я выучил одну закорючку, или букву, как её обозвал старик Нел. С того самого дня начался тот период в моей жизни, который полностью изменил мою жизнь. Скажу даже больше — изменил всю мою Судьбу.

3

Прошло довольно много времени, прежде чем я выучил полностью все закорючки и научился понимать смысл, сокрытый в них. Может быть, прошло около трёх зим, а может, и больше. (Скорее всего, прошло аж четыре зимы, с той луны, когда я стал упорно заниматься изучением Древнего Языка Магов.) За это время я научился многим вещам, которые не подвластны обычным людям. Например, я научился поднимать предметы в воздух. Небольшие, правда, но это ничего — со временем (когда пройдёт ещё пара зим) я буду двигать целые скалы! Ещё я могу видеть, (правда, маленькими вспышками) прошлое. Немало для ученика старого библиотекаря. Также я умею долго находиться под водой, не задыхаясь от нехватки воздуха. Помню, как-то в связи с этим произошел забавный случай. Я нырнул в озеро, которое находится рядом за городом, и решил понаблюдать подводные виды. На озеро пришла Милина (хотя, большинство звали её Линой) и чего-то хотела. Короче говоря, вот что из этого вышло. Забавная история.

Я нырнул и стал рассматривать красоты подводного мира и не заметил, как пришла Лина. Нужно немного рассказать, кто такая Лина и зачем ей понадобилось приходить на озеро. Теперь-то я всё это знаю, так как ведёт повествование не юный молодец, а человек, который прожил много сотен, а может и тысяч зим. Если честно, я не считал, сколько зим — так теперь именуют период длиной в одну зиму — прошло с тех пор, как я нашел тот треклятый фолиант и загорелся желанием его прочесть. В общем, так.

Лина была из бедной семьи лесоруба. Мать её, эльфийка, умерла, когда Лине было всего лишь 10 лун, а отец каждый день пропадал в лесу. А так как средств на питание и жизнь у отца Лины было только чтобы прокормиться, то на роскошные одеяния Лины средств не было и подавно! Вот и приходилось ей ходить в старых обносках, которые отец выменивал (иль выпрашивал, кто его знает?) у знакомых и у тех людей, на которых он работал. Красивой и стройной девочкой была Лина, но самое умопомрачительное, (чем, собственно, она мне и понравилась в своё время), были её шикарные волосы — длинные, до пояса, притом красивого рыже-огненного цвета. Фигурка у Лины была такая точенная и хрупая, что казалось — дунь на неё — она и рассыплется. Короче говоря — красивая была эльфийка!

Так вот, пришла, значит, Лина к озеру и стала глядеть вокруг. Поглядела-поглядела и вздох радости вырвался из её груди — так красиво было вокруг. А где-то на самом дне плавал способный ученик старика Нела, мальчик по имени Кель. То есть — я. Посмотрев немного на красоты, Лина стала собирать такие же очаровательные, как она сама, цветы и растения, чтобы после сплести из всего этого венок. А некоторые цветы росли у самого берега озера. Только она подошла к цветам и наклонилась уже, чтобы сорвать их, как тут вынырнул я. А так как под водой слышимость ограничена — не всё слышно, что на верху происходит, то я не мог знать, что возле берега находится ещё кто-то, тем более Лина. И пока я любовался, плавая, красотою подводною, на меня поцеплялось приличное количество тины и другой гадости. Короче говоря, я был точной копией эдакого трупа, иль (если быть более точным) утопленника, который долго пролежал в воде. А теперь представьте, что должна была почувствовать девушка, увидав, как из озера восстаёт фигура, вся в тине и с растопыренными в стороны руками?! То-то же! Она закричала. Причём, довольно громко. А потом просто на время рассталась со своею душою (как потом, спустя многие тысячелетия, будут говорить — упала в обморок). Повспоминав всяких мерзких богов самыми последними словами, я для начала избавился ото всей тины и гадости, ко мне прилипшей. После чего решил привести Милину в чувство и просто объяснить её, что я — живой, а не мертвец, как, наверное, ей показалось. Немного похлопал её по щекам и вот — о чудо! — она открыла глазки и посмотрела на меня туманным взором, но увидав, кто над ней склонился, снова завопила…

Пока я втолковал ей, что я — живой, прошло довольно много времени. Но в город мы вернулись вместе, даром, что не под ручки! Оказалось, что у нас с ней много общего — интересы к магии и вообще…

(понравилась она мне именно тогда — когда я вынырнул и напугал её. Тогда это была наша с нею первая встреча.)

Короче говоря, с той самой луны мы с Милиной стали дружить. Так прошло ещё какое-то время, по-моему зимы две, за которые я успел изучить много всякого, но в один прекрасный день я решил, что уже вполне могу прочесть тот фолиант, из-за которого я и стал изучать Древний Язык Магов. Вот с этого дня моя Судьба круто вильнула!

4

-Подожди! Так получается, что мальчуган стал изучать какой-то там язык только из-за фолианта, который он нашел и кой красиво выглядел?! — удивлённо спросил Хэнк, тем самым оторвав Эйя от рассказа.

-Именно. — ответил Дух, вздохнув от того, что пришлось капаться в памяти, отрывая куски событий, которые происходили… когда-то очень давно.

-И что же произошло? Ведь, если судить из повествования, то с Келем должно было произойти нечто необычайное, раз оно круто изменило его Судьбу, так ведь, Эй? — спросил Хэнк, внимательно уставившись на противоположную стену (наверное, решил, что Эй находится там) и буквально источая искры из очей — так его захватила история маленького мальчугана по имени Кель. Шумно вздохнув, да так что показалось будто Эй находиться во всех точках камеры одновременно, Дух продолжил говорить, после чего гладиатор моментально заткнулся, дабы не пропустить не единого слова повествования. Даром что рот не раскрыл от интереса, как маленький мальчишка перед интереснейшими рассказами взрослого!

-Да, произошло нечто. Нечто такое, во что и сейчас, спустя много тысяч зим, сложно поверить. Просто потому, что это не совсем нормальная история… Вернее, совсем ненормальная, так точнее будет. — добавил Дух, немного помолчав.

-Ну?! А дальше? Дальше-то что было?! — чуть ли не криком спросил у Эйя Хэнк, так ему не терпелось услышать продолжение дивной и необычной истории.

-Если бы ты не имел такого дурацкого свойства — перебивать, то я уже давно бы продолжил повествование, друг мой Хэнк. — ответствовал гладиатору Дух, разговаривая таким тоном, словно он отчитывал мальчишку, который попался на том, что стащил кусок хлеба из кухни своего господина.

-Ну, говори же, говори! Я не буду перебивать тебя! Говори, Эй, я весь превратился в слух! Говори!

-Что ж, слушай. А началось то, что Кель называет изменением Судьбы, с того, что он решил открыть-таки тот фолиант, который нашел тогда, когда пришел в Башню Знаний за ядом дикого скорпиона для своей мамы, дабы она сготовила себе противоядие от яда ядовитого папоротника и не умерла.

5

Был тихий и тёплый вечер, солнце заползало за край земли, и Тьма уже распространила своё тёмное покрывало. Короче говоря — обычный вечер обычной луны. Но это для других, но не для меня! Не для паренька Келя, которому уже исполнилось 15 зим со дня его прихода в сей мир. Для меня этот вечер был последним нормальным вечером нормальной жизни обыкновенного мальчика — в тот вечер я добрался до этого злополучного фолианта! Хоть и прошло уже очень много времени, но до сих пор трудно вспоминать сей вечер — начинает болеть голова и выкручивает суставы, словно тебя пытают на колесе! Хоть трудно и больно вспоминать об этом, но сделать это всё же придется. Вот как было дело.

Закат уже обагрил кровью небо, когда я освободился от уроков, которые задал мне старик Нел. Что интересно, он абсолютно не изменился за те шесть зим, которые пролетели в изучении сперва письменов и чтения, а после — Древнего Языка Магов. Так вот, я освободился, когда закат обагрил небо кровью. А освободившись, решил пойти прогуляться. Но когда я проходил мимо Башни Знаний, то в голове у меня заговорил какой-то голос, призывая меня куда-то. Если честно, то я тогда очень испугался! Одно дело — видеть прошлое, и совсем другое — голос в голове! Я испугался за то, что всё, что называется — приехали! — я просто сошел с ума. Но это было хуже всего. Хуже смерти. Боги, как же я был не прав в тот момент, когда так думал! Как не прав я был!

А голос всё звучал в голове, призывая куда-то. Как только я дошёл до Башни Знаний (возле которой я и спрятал фолиант в своё время, и о котором уже успел напрочь забыть, окунувшись в изучение Древнего Языка Магов), я почувствовал, что голос звучит всё громче и настойчивей. И тут в голове словно разорвался магический шар какого-то колдуна — настолько ярким и ослепительным было воспоминание того, что где-то здесь запрятан фолиант! Несколько мигов я стоял, оглушенный и ослеплённый этими давними воспоминаниями. Когда же я пришел в себя, то решил таки достать этот фолиант.

Достав его и струсив с него пыль, я, завернув его в полу плаща, понёс свою старую находку домой. При этом, стараясь не привлекать к себе внимания. Придя домой и, сказав маме, что я учу задания, я заперся в своей каморке на чердаке и положил фолиант перед собою. Какой же он красивый! И ещё, от него веет какой-то… силой, что ли? Да, да, это не что иное, как сила. Я даже больше скажу — Сила! Массивная железная оболочка, благодаря которой сия вещь не рассыпалась прахом, поблёскивала и искрилась златом и серебром, да так что у меня зарябило в глазах. Немного посидев и полюбовавшись на сию диковинку, я осторожно, как будто боясь обжечься, протянул руку и коснулся фолианта. Что-то в этой вещичке манило к себе, звало, как голодный ребёнок зовёт свою маму. Это словами просто не передать — это прочувствовать нужно!

Так вот, протянул я руку и, трепеща непонятно почему, попробовал открыть его. Но не тут-то оно было! Моё сокровище было закрыто, да не замком, а чем-то другим. Скорчив недовольную физиономию, я стал думать, как же его открыть. И пока я думал, в голове вдруг опять возник голос и заговорил. Вот что он сказал: "Поднеси руку к шестиконечной звезде, которая находится в центре фолианта". Что я и сделал, немного пред этим поколебавшись. Правда, самую малость. Зов, который исходил из фолианта, просто гипнотизировал и завораживал, подчиняя своей воле. И ещё — он завораживал и вызывал поистине колоссальный интерес к своей персоне! Честно. После совета голоса, я решил сделать всё так, как он мне сказал.

Осторожно, будто боясь обжечься, я поднёс ладонь к шестиконечной звезде, коя располагалась аккурат в центре фолианта. Раздался некий звук и звезда повернулась, сухо при этом щёлкнув (ощущение было такое, будто переломил ногой сухую ветку). После чего то, что его скрепляло, отпустило и массивный железный замок в виде когтистой лапы легко откинулся, открывая доступ к содержимому. Осторожно перевернул я первый папирус, на котором было написано всего шесть слов:

"Трактат о Магии. Написан Тёмными Магами Миров."

Вслед за этими словами следовала надпись, сделанная неразборчивым почерком, словно кто-то царапал когтём по папирусу, а не человек

(может и не человек вовсе, а какое-то потустороннее Существо! Что-то страшное, неясное и смертельно-опасное для обычных жителей.)

царапал пером по бумаге. Хотя, если присмотреться, то можно было разобрать в этой надписи слова, что я и попытался сделать. Сперва было трудно — слова были написаны как-то странно. Но потом я вспомнил, что раньше, много времени пред этим Маги писали совсем по-другому. После этого расшифровка пошла успешнее. Я не помню, сколько прошло времени, но я расшифровал надпись. Вот, что там было написано:

"Если говорить о Магии вообще, то должен напомнить об одной весьма значимой вещи. Вот она — не всё Добро является Добром, как не всё Зло — есть Злом, в истинном понимании этих слов. Не все Белые Маги являются благородными и не всегда идут путём Добра. Как и не все Колдуны с Тёсными Шаманами и Жрецами могут преследовать только лишь Зло! Иногда и злой Колдун идёт дорогой Добра, не понимая, как можно изгаляться над простыми и беззащитными людьми и зверьём… Так что нужно Тебе определиться, Тебе — тому, кто сейчас читает эти строки — куда Ты решил направить свою дорогу жизни — в сторону Зла, иль Добра? Определиться Тебе поможет то, что вы, смертные, зовёте Душою! Так что, читающий, — говоря вашим языком — слушай своё сердце и прислушивайся к голосу своей Души.

Я не прощаюсь с тобой, читающий, ибо верю, что мы с тобой скоро вновь встретимся — на этих жёлтых папирусах, которые несут в себе такую Мощь и Силу, о которых ты, смертный, и не подозреваешь! На этих милых словах позволь откланяться — меня ждут… дела и всякое иное. До встречи!"

Т. О.

Последние буквы мне совсем ничего не сказали, во всяком случае, тогда. Возможно, что те буквы были именем того, кто написал тот фолиант, я не знаю. Возможно…

Прочтя те слова, я долго стоял, словно громом поражённый — так тронули меня эти слова. И понял я тогда, что должен делать в этой жизни. Я должен был следовать по пути Добра и нести Добро людям, дабы они стали лучше и светлее! Я так загорелся этой идеей, что чуть не раскрыл тайну владения Трактатом. Что-то меня остановило — в самый последний миг, тогда когда я был готов вырваться из своего тайного местечка, где седел доселе и читал фолиант. Что-то меня остановило, что-то такое, чего я не мог объяснить. Как не мог объяснить тогда, так и сейчас, по прошествию многих круговоротов Миров, не могу. Даже предположить, и то — не могу.

Прочитав начертанное до конца и еле разобрав две буквы в конце — Т.О., я, спрятав свою драгоценность в подолы плаща, опрометью бросился домой, дабы спрятать его на чердаке. Чтоб уж наверняка никто его не обнаружил. Я знал, что уже опоздал на занятия к старику Нелу, но ничего не мог с собою поделать — так захватила меня энергия и Сила фолианта! Короче говоря, я опрометью бросился домой и с быстротою молнии спрятал фолиант в груде соломы, на самом дне, не забыв пред этим закрыть его на замок в виде когтистой лапы. После чего, со спокойною душой направился к Башне Знаний, где мы с мальчишками договорились встретиться, чтобы погулять после того, как закончим делать задания, которыми нас награждал Нел.

Прибежав на место встречи, я нашел там только скучающего Яка, который стоял, скрестив руки на груди и насвистывал себе под нос какую-то мелодию. Увидав меня, он подошел и, хлопнув меня по плечу (довольно больно, скажу я вам), спросил, не видел ли я Вили? Пожав плечами, я сказал, что нет, не видал.

-А что — случилось что, иль как? Зачем тебе вдруг понадобился Вили? — просто поинтересовался я. Як ничего не ответил, только отмахнулся, словно перед его носом жужжала большая противная муха. Не получив ответа, я отошел от Яка на безопасное расстояние — мало ли, что ему в голову может прийти? — и стал чертить палкой, которую подобрал тут же, рисунки на пыльной дороге.

И вот когда я уже вычерчивал последнюю часть своего "шедевра", я невольно вздрогнул от вскрика Яка. Я проследил за его взором и увидел Рона, братца Вили. Они были не близнецами, но сильно походили один на другого. Внешне. Только внешне, характерами же были — огонь и вода! Вили был такой тихий и спокойный, эдакий "мальчик-паинька", всегда со всеми и во всём соглашался. Такой запуганный был, что об него можно было хоть ноги вытирать. Что Як и норовил проделать при первом удобном случае. А удобным случай был исключительно каждый, то есть — постоянно. Рон же был полной противоположностью своего тихого братца. Он не был задирой, но и в обиду себя не давал. Мог постоять за себя, легко взрывался, практически от любой мелочи. Но и быстро отходил. Если другие долго помнили всякие дурные вещи, что с ними произошли, то Рон старался (вернее, это происходило само по себе, но Рон говорил всем, что он сам всё контролирует — это возвысило его величие среди сверстников) быстрее их забыть и радоваться жизни. Пожалуй, Рон был единственным, кто мог противостоять Яку и свободно с ним переругиваться…

Короче говоря, я оглянулся и увидал Рона, который неторопливой походкой шел к нам. Як же просто спросил, где же его братец.

-Эй! Эй, Рон! А где же твой тихоня? Где Вили? Неужели испугался темноты? — в словах Яка слышалась издёвка. Однако Рон, хоть и не особо жаловал своего брата, но и издеваться над ним не давал (если, конечно, слышал эти издёвки сам, тем самым не всегда спасая Вили от Яка и прочих мальчишек). Что он и продемонстрировал сразу после слов Яка.

-Заткнись, Якки! — при этом он подошел довольно близко и стал, скрестив руки на груди. Он смотрел на Яка с таким взором, будто разговаривал с каким-то оборванцем, а не с грозой мальчишек.

-Что-о-о?! — у Яка глаза стали, как апельсины. Он не верил своим ушам. Ему закрыли рот?! Ему — тому, кого так боялись все мальчишки? Ему сказали "заткнись!"?! Его руки сами сжались в кулаки, и он стал приближаться к Рону, угрожающе метая очами искры. Я подумал тогда, что сейчас они сцепятся и просто врос в землю от страха. Я хотел помочь Рону, но прекрасно понимал, что попади я под горячую руку того, или другого, все шишки полетят на меня. Посему я и стоял, не в силах пошевелиться. Мне стыдно в этом признаваться сейчас, но тогда я даже закрыл глаза, дабы не видеть драки. Но всё было тихо и я осторожно их открыл. Никто никого не лупил, они стояли друг напротив друга с угрожающими выражениями на лицах. Як заговорил первым, чуть не захлёбываясь от душивших его гнева и ярости.

-Что? Что ты сказал, Ронни? Неужели я не ослышался и ты попросил, чтобы я замолк, не так ли? — самым сладким голоском спросил он, но все знали, что после такого тона обычно следует удар в челюсть… ну, или куда Як попадёт.

-Не так! Я сказал, чтобы ты заткнулся! — Рон даже не пошевелился. Як аж покраснел от ярости, что просто кипела в нём.

-А знаешь ли ты, отродье шакала, что бывает с теми, кто так говорит? — в голосе Яка слышались угрожающие нотки.

-А не пошел бы ты куда подальше?! — не столько вопросительно, сколько утвердительно сказал Рон.

-Ну всё, змеёныш, смерть пришла за тобой! — с этими словами Як словно змея бросился на Рона, намереваясь выбить тому зубы… как минимум. Но Рон со всего маху врезал Яку в живот, да так, что тот, выпучив глаза, повалился наземь. Я просто не мог поверить своим глазам! Як получил сам, вместо того, чтобы с видом победившего пинать побеждённого. Это было просто невероятно! Просто невероятно, но это было так.

Когда боли прошли и Як смог подняться, то в первую очередь он метнул свой взор на меня и что-то прохрипел. Я не расслышал, что, но прочитал по губам. Он сказал — "Скажешь кому — убью!". И такая ярость была в его взгляде, что я поверил в то, что он меня прибьёт, если я разболтаю. А Рон стоял в сторонке с самым невозмутимым видом, но в душе (и его очи это выдавали) дико ликовал и смеялся. Хоть это и видел только я, что равносильно нулю, но Рон был по крайней мере счастлив, что залепил этому Яку! Поднявшись и глубоко вздохнув, Як прошипел вторую фразу, которая предназначалась не мне, а Рону.

-А с тобой, Ронни, я вскорости потолкую. Я отомщу и месть моя… месть моя будет мучительно… кх-кх… долгой, Ронни!

-Вали отсюда, Як, пока в зубы не схватил. Вали. — и Рон кивнул в направлении к Главным Воротам. При этом он увидел моё выражение лица и усмехнулся.

-Вали, Як, вали! А Келя не тронь — он сам никому ничего не расскажет. Но если я узнаю, что ты хоть раз тронул Вили, тебе труба. И последнее, Як, тебя я не боюсь. В тебе только сила, больше ничего. Вот если б эти слова мне сказал Кель, я бы испугался.

-Почему? — удивился я. Я не мог понять, что же Рону мог сделать такой хлюпик и слабак, как я? Но он не пояснил мне, бросил только несколько слов, смысл которых я тогда не понял.

-У тебя интерес к познанию, Кель. И я не завидую тем, кто будет тебя злить. И не хочу сам оказаться среди них. Ты поймёшь это… позже. До встречи, ребятки! — и Рон, зашагал прочь, оставив меня наедине с Яком, который тут же отыгрался на мне за своё унижение. Он со всего маху, да ещё и неожиданно, ударил мне в лицо кулаком, а когда я согнулся от удара, то он приложил мне по спине локтем. Боги, как же было больно! Я словно мешок с камнями рухнул на землю, из носа текла кровь. А где-то надо мной, в высоте, удесятеряясь, гремел хохот Яка, прерываемый уханьем какой-то птицы, покой которой был нарушен смехом. Теперь-то я знаю, что тогда у меня закружилась голова, и я чуть не потерял сознание.

А Як, всё ещё смеясь, словно ему рассказали смешную историю, пошел в направлении к Главным Воротам, пред этим бросив мне несколько слов.

-Это только начало, Кель, запомни! За то, что ты видел, ты тоже будешь получать, также как и молокосос Рона — Вили! Отродье шакала! — после этих слов он и пошел к Главным Воротам. А я сидел в пыли, грязный, как демон и по щекам моим текли слёзы. Слёзы боли, обиды, бессилия и… и слёзы поистине демонической ярости! Я тогда поклялся… сам себе… поклялся, что отомщу Яку! Отомщу, чего бы мне это не стоило! Он не должен оставаться безнаказанным за свои поступки! Зло должно быть покарано! Я тогда поклялся себе в этом… но я не знал, какие последствия последуют за этим. Я не знал… если б только я мог знать… Если б я мог… знать…

После того, как все слёзы вытекли и кровь перестала бежать, я поднялся и, отряхнувшись, побрёл домой, шмыгая носом. Настроение было прескверное. И ничего не хотелось делать. Придя домой я сразу убежал к себе на чердак и зарылся головой в подушку. Я ревел долго, очень долго. И, как мне тогда показалось, выплакал все слёзы.

После этого случая я стал упорно изучать рукописи и папирусы, в коих говорилось о Добре и его многогранности. О том, что делать, чтобы всем было хорошо. Но по вечерам я открывал "Трактат о Магии" и углублялся в чтение. Правда, следует рассказать, как я открыл этот Трактат второй раз… да и последующие разы — раз за разом, чтобы вы видели, как упорно я старался узнать — можно ли мстить, оставаясь при этом на Пути Добра? А как это происходило, я вам расскажу немного позже. Когда передохну от рассказа. Я уже говорил, что повествование ведёт не юнец, а старый человек и мне трудно говорить… вернее, не говорить, а вспоминать то, что происходило тысячи и тысячи зим тому назад…

6

Так вот, второй раз я открыл фолиант в тот вечер, когда меня избил Як. Я долгое время ревел, уткнувшись носом в подушку. Постепенно я успокоился и решил открыть "Трактат о Магии". Поднявшись со своего ложа, я, шмыгая носом, протопал к месту, где был спрятан фолиант и достал его. Несколько мигов я смотрел на него, любуясь. Потом только решился его открыть, и как только я поднёс руку к его замку, то сразу же услышал голос — тот же самый голос, который призвал меня к этому фолианту, когда я прогуливался мимо Башни Знаний.

-Чего же Ты медлишь? Открывай смелее! — после этого призыва я немного испугался — так неожиданно раздался голос. Однако оцепенение спало, и я повернул звезду, открыв фолиант. Голос зазвучал снова.

-Ну, наконец-то! Я знал, что Ты придёшь, знал… поэтому Ты и воротился — дабы изучить Магию и познать Истинное Знание. Что же, позволь узнать, кто стал моим учеником?

-А что мне нужно сделать для этого? — спросил я, заворожённый голосом.

-Назови своё имя и впиши его в свободное место на папирусе, сразу после литер Т.О. Просто впиши своё имя и всё.

-И всё? — удивлённо переспросил я.

-Да, это всё, но… имя должно быть начертано на Древнем Языке Магов! Это важно!

-Хорошо, сейчас. — я взял пишущие принадлежности и вписал своё имя, старательно выводя буквы на Древнем Языке Магов. И вот на пожелтевшем папирусе красовалось четыре буквы — КЕЛЬ.

-Отлично! А теперь, Кель, я скажу тебе то, что Ты хочешь знать, а именно — можно ли мстить, оставаясь при этом на Пути Добра.

-Да, я хочу отомстить, но не знаю, прощается ли месть при изучении Пути Добра? — спросил я, внимательно уставившись на строчки. Неизвестный голос ответил, немного помолчав. Наверное, обдумывал мой вопрос.

-Твой вопрос интересен, Кель. Да, месть может быть прощена, если она оправдывает себя. Понимаешь?

-Нет. — честно признался я.

-Поясню. Смотри, если ты разозлился и поколотил какого-то забияку, который и был причиной твоего гнева, то это оправданная месть. Но представь себе, что тебе просто плохо — настроение ни к демону — и вот тебе под "горячую руку" попалась девочка или мальчик, лично тебе ничего плохого не сделали, или не так ответили на твою дурацкую шутку. И ты их побил, так вот это — это неоправданная месть. Теперь ясно?

-Сильно заумно для такого маленького мальчика, как я. Попроще нельзя?

-Гм… можно, Кель, можно. В общем, если ты мстишь тому, кто сделал тебе плохо, тогда это оправданная месть, а если ты мстишь тому, кто ничего тебе не сделал плохого, то это не оправдывается. Теперь ясно?

-Вроде бы… да, теперь ясно! — немного подумав, ответил я, и понимание искрилось в очах моих — я ясно понял, что же хотел сказать Голос! И от этого мне стало так легко и хорошо, что я почти забыл о том, что недавно Як побил меня! Но боль вернула меня к реальности.

-Демоны! Больно же. Вот же Як, вот же дрянь! Получит он у меня. Не знаю, как, но получит, и получит сильно. — последние слова я произнёс с нескрываемой злобой, ибо злость на него была сильной.

-Он сильно побил тебя, Кель?

-Як? Да, сильно, но… я ничего не смог ему сделать.

-Почему?

-Потому, что он очень сильный, а я… я слабак и неудачник. Вот кто я. — я снова шмыгнул носом, а слёзы сами собой поползли по щекам, оставляя на них струйки воды.

-Ты считаешь, что дело только в силе?

-Да! Если бы у меня была сила, я смог бы ему дать сдачи! Но я слабак.

-А если ты, Кель, получишь силу, а? И не просто силу, а СИЛУ? Что ещё тебе будет нужно для мести?

-Ничего! Только сила и всё!

-И что же ты сделаешь?

-Я его уничтожу!!! Я уничтожу Яка, как мерзкую тварь! — в эти миги мой лик был так страшен, что Як заикой стал бы, увидь он меня в тот миг.

-Что же… у тебя будет Сила. Не знаю, правда, сможешь ли ты ею управлять. — спокойно произнёс голос.

-Смогу! Была бы она, а уж я смогу ею управлять! — ответствовал я с жаром.

-Смотри, Кель, желания иногда сбываются. — загадочным тоном произнёс голос.

-Что ты хочешь мне сказать? — спросил я, не уловив смысл.

-Ничего, так произнёс просто и всё. Ты прочти первую главу Трактата. — эта фраза уже была произнесена голосом учителя, который даёт задание ученику, втолковывая тому, что нужно прочесть, что написать и над чем попрактиковаться.

-Сию же минуту! — воскликнул я, глаза горели огнём познания.

-Что же, тогда до встречи… заметь, Кель, я с тобой не прощаюсь. — это была последняя фраза, которую я услышал от голоса в тот вечер. На ней и закончилось наша с ним вторая встреча, но не закончилось общение с фолиантом, который я тут же стал читать. Как и сказал мне голос, первую главу…

После этого вечера всё пошло немного не так… немного непривычно для меня, но я ничего не мог с этим поделать — я просто не понимал, что происходит, вот и всё.

7

-А что имел в виду голос, когда сказал, что у него будет сила? — спросил Эйя Хэнк, тем самым перебив рассказчика.

-Какой же ты нетерпеливый. — вздохнув, ответил Эй.

-Нет, ну я же хочу знать, что хотел сказать голос!

-Если б ты не имел свойства перебивать…

-Ну, говори, говори же!

-Хватит на сегодня…

-Эй! Мы так недоговаривались! — воскликнул Хэнк. Он был явно настроении на продолжение истории, а Эй похоже решил замолчать.

-Устал я…

-Устал?! Да ведь ты грёбаный Дух! Тебе усталость всё одно, что бессмертному смерть! — перебил Духа Хэнк.

-Да, я устал — давно я не говорил… да и не говорил так много и сразу. Вот и всё. — пояснил гладиатору Эй.

-Тьфу ты! Когда же ты соизволишь вновь заговорить?! — с издёвкой спросил Хэнк, но Дух, казалось, не заметил этой колкости.

-Потом.

-Когда потом?!

-Когда передохну.

-Что-то мне кажется, что не такой уж ты и призрак!

-Ты прав, Хэнк.

-В каком смысле?

-Я — не призрак. Я — Дух.

-Тьфу ты блин, философ нашелся! Рассказывай, что произошло после этого разговора Келя с голосом.

-Потом.

-Демоны! Мне же интересно!

-А кто-то говорил, что он вырос из того возраста, когда можно слушать сказки. — в голосе Эйя гладиатор уловил усмешку.

-Я же говорю — интересно! Ну, давай, продолжай! — упорствовал Хэнк, прямо как маленький ребёнок, которому запретили играть во дворе и он упрашивает взрослых, дабы те ему разрешили. Это было довольно забавно — на холодных плитах клетки сидит узник и разговаривает с пустотою.

-Хватит на сегодня, да и тебе отдохнуть надобно. Бесы его знают, что будет завтра. — голосом мудреца изрёк Эй и усмехнулся. Хотя, гладиатору это могло и показаться.

-Сэт с тобой!

-Не ругайся, всё равно продолжения не дождешься. — проговорил Дух.

-В таком случае я буду спать! — и Хэнк, свернувшись калачиком, мгновенно уснул. Так как единственный слушатель уснул, то и Эй больше не произнёс ни слова. Наверное, он тоже уснул, если Духи способны спать.

8

Однако, толком поспать Хэнку не удалось. Тяжелая поступь стража, громом громыхавшая по плитам коридора, заставила гладиатора проснуться. Протерев глаза кулаком и пару раз зевнув, Хэнк уселся на своё место. Спустя несколько мигов заскрипел замок и шаги стали громче. И вот возле клетки Хэнка появился тот самый детина, кой разносит пищу. Хэнк даже не смотрел, как громила насыпал в кормушку "яства", так как помнил, что из себя представляет ихняя еда. Когда громила утопал, из небытия раздался голос Эйя.

-Еду принесли.

-Вижу. — огрызнулся гладиатор.

-Так посмотри, что там. — дал совет Дух.

-Да ну тебя! Опять помои принесли! — отмахнулся от Эйя Хэнк.

-Ну, я бы на твоём месте глянул — авось чего-то другое, нежели дохлые крысы. — высказал своё мнение Дух.

-Ладно! Но только для того, чтобы ты убедился, что мне принесли не что иное, как первосортные помои из тухлых крыс. — пробурчал пленник и подошел к кормушке. Однако, какого же было его удивление, когда вместо зеленоватой жидкости он увидал нечто похожее на сопли, но без тошнотворного запаха, коим могло похвастаться предыдущее пойло.

-Ну что? — спросил Эй.

-Сэт его знает. По виду, так примерно тоже, что и было, но запах хоть не такой.

-Может, попробуешь? — вопросил Дух.

-И отравиться к демонам?! Спасибо, Эй, удружил! — скептически ответил Хэнк.

-Ну, если еда выглядит по-иному, то она уже заслуживает внимания, ты разве так не считаешь, а, Хэнк?

-Хм… знаешь, а может ты и прав. — с этими словами гладиатор аккуратненько, будто в кормушке находился яд, сделал малюсенький глоток. Скривившись, словно съел что-то горькое, Хэнк повернулся вглубь клетки.

-Ну, как? — поинтересовался Эй.

-Ты знаешь, от нормальной пищи очень далеко, но и не те помои, которыми меня кормили до этого.

-То есть?

-То есть — есть можно. — припечатал выводом Хэнк.

-Значит, ты впал в милость какого-то крупного начальника, а может даже самого Арикия Беспощадного. — философски изрёк Эй.

-Ну, мне не так уж и важно, в чью милость я впал, лишь бы не сдохнуть от этой пищи. А остальное мне до одного места. — ответил Хэнк и принялся жадно поглощать снедь. Когда с ней было покончено, он вытер кулаком рот, вернулся на своё место и улёгся на жесткие камни. Зевнув пару раз, он обратился к Духу.

-Слышь, Эй? Давай, продолжай.

-Что именно продолжать? — уточнил Эй.

-Ой, вот только не надо, ладно? Продолжай историю про Келя.

-Ага, хочешь сказать, наелся и от нечего делать готов слушать сказки, да?

-Да, готов слушать, уж больно мне интересно, что же имел в виду голос, когда сказал, что у Келя теперь будет сила, а?

-Ну, раз ты хочешь…

-Я просто жажду продолжения! — воскликнул Хэнк.

-Что ж. Тогда слушай. — ответил Эй и продолжил историю Келя.

Глава 4

Кель учится

1

Прошло целых десять дней, прежде чем Кель снова открыл Фолиант. Однако открыл он его не потому, что ему было интересно, а для обучения, ибо ему нетерпелось научится тому, чему обещал научить его Голос Фолианта.

В один день, за день до этих событий, когда погодка стояла просто чудесная, Кель уверенной и радостной походкой шел по дороге, думая о чём-то радостном. И посему не заметил старика Ника, который тоже прогуливался под ласковыми лучами солнца.

-Кель! — обратился Ник к мальчику.

-А? — обернулся Кель, чуть было не полетев через камень, об который он от неожиданности перецепился..

-Ты знаешь, я хочу с тобой поговорить.

-Что случилось, Ник? — удивился Кель.

-В последнее время ты очень изменился, Кель.

-Надеюсь, не в плохую сторону? — перебил старика мальчик.

-Нет, но если ты будешь меня, иль ещё кого-то перебивать, то я могу и поменять своё мнение.

-Простите меня, Ник.я больше не буду, во всяком случае, постараюсь этого больше не делать.

-То-то. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. А вот о чём — за последнее время ты стал хорошо учится, особенно по урокам Магии. Ты почти в полтора раза увеличил свою общую успеваемость, а это довольно большой показатель.

-Спасибо, Ник, мне ужасно приятно от вас такое слышать. Но я стараюсь просто потому, что мне интересно.

-Это замечательно похвально. — ответствовал Ник. Он всегда отличался своими оригинальными ответами. Вот и сейчас Кель не мог понять, как это — «замечательно похвально»? однако он был ещё достаточно юн душой, дабы замысливаться над такими фразами.

-Стараюсь. — пожал плечами Кель.

-Если бы так, как ты, старались все, то к концу зимы мы могли бы претендовать на звание «Самой Успеваемой Школы». А сие влечёт за собой довольно неплохие привилегии. — вздохнул Ник. Все дети, да и не только дети, знали, что старик Ник в тайне мечтал о Грамоте, которую получали те, кому посчастливилось получить звание «Самая Успеваемая Школа». Однако вслух старались об этом не говорить, дабы не расстраивать старика Ника, ибо когда у него было плохое настроение, доставалось всем.

Скажи, Кель, а куда это ты направлялся? — спросил Ник.

-Да, на озеро собирался… — весело ответил Кель, но после слова «озеро» позеленел, словно трава. Ник сразу подметил сию перемену.

-Что случилось?

-Да, меня там… просто… вообщем, там меня ждёт Лина. — в конце конйццов выпалил Кель.

-А-а-а, ну, раз так, тогда беги, ибо девушка — это святое. — улыбнулся Ник, а Кель стремглав помчался в сторону озера

2

Лина так обрадовалась, когда Кель предложил ей погулять на озере! Она была толи удивлена, толи счастлива его поступком. Её никогда раньше мальчики не приглашали куда-то на прогулку

(а ей очень этого хотелось),

а тем более на озеро.

Хм, почему они так не делали? — порой проскакивала мысль, но Лина гнала её прочь, дабы не расстраивать себя по пустякам.

Сегодня же, на когда они с Келем договорились пойти, она привела себя не просто в порядок, но в самый лучший порядок! Ведь было что показать, чем похвастаться. Лина была очень даже ничего девчонка.

Он наверное придёт раньше. –думала она. Однако, когда она пришла на место встречи, немного при этом опоздав, то Келя не было.

Он просто забыл.

Может, он забыл о нашей встрече? — мелькнула мысль, но Лина стала гнать её прочь, однако она не прогонялась — действительность подтверждала эту мысль.

Может, он просто опоздал? Его кто-то задержал? — новые, более приятные мысли, забрели в голову девушки.

Да, скорее всего его задержал кто-то, успокоилась Лина, облегченно вздохнув.

Придёт.

Я его подожду, обязательно дождусь! Он такой милый, хороший такой.

Обязательно придёт.

Такой милый, хороший. — Лине казалось, что если Кель не придёт, то она умрёт от отчаяния и скучания по нему.

3

Хоть бы она не обиделась! — мысли вихрем проносились в голове Келя в то время, пока ноги его несли вперёд, оббегая древа и валуны. Хоть взор его и был зорок и внимателен, все равно Кель не заметил корень какого-то дерева, который был прикрыт травянистой растительностью. Зацепившись ногой за сей корень, Кель с протяжным проклятием рухнул наземь, подняв в воздух рой пыли. Когда же он поднялся, то на лице было так много пыли, словно он зачем-то засунул голову в кучу пыли. Так как пыль попала в нос и забилась в рот, то Кель стал неистово чихать, отряхиваясь тем самым от пыли.

Когда же чихи прекратились, он отдышался и отряхнулся от оставшейся пыли. Плюс ко всему, когда Кель совершал свой полёт через корень, он умудрился поцарапать себе лицо веткой близростущего дерева. И теперь на его лице розовела красная полоска рассечённой плоти, окрашенной кровью.

Притронувшись к царапине, Кель отдёрнул руку с окриком, так как боль пронзила его столь внезапно, что даже испугала.

Вздохнув, он уже более медленным шагом направился к месту встречи.

Не обиделась…

Хоть бы не обиделась…

… она не обиделась.

Она…

Мысли так и крутились в голове, выстраиваясь в разнообразнейшие фразы и выражения, перестраивая слова так, как хотелось мозгу в тот, или иной момент времени.

***

вот и последний поворот тропинки — за ним такое знакомое дерево, а за его толстенным стволом открывается сказочно-красивое место, где Кель и договорился с Линой встретится сегодня. Озеро, отражавшее мягкие лучи солнца, так и притягивало к себе, манило в свои воды.

Когда Кель завернул за это дерево, то не сразу узрел Лину — она стояла в тени деревьев, с обиженным выражением на личике. Кель ведь не мог знать, что такое выражение она сделала специально, чтобы он прочувствовал, как он её обидел, не явившись в назначенное время. Кель уже успел испугаться — Лины нет — но потом глаза узрели её, прекрасную, и губы его стали сами собой растягиваться в улыбке. Однако они остановились на полпути, когда Кель заметил обиженное выражение на Линеном лице.

-Привет, Лин. — поздоровался он, подойдя к ней.

-Привет. — холодно ответствовала она, сверля его взором.

-Что случилось?

-Что случилось?! Ты спрашиваешь, что случилось?! Ты шлялся демон знает где, а я тут стояла, как последняя дура! А вдруг бы ко мне пристал какой гном, или демон?! А ты ведь сам знаешь, что демоны любят делать с девочками! Да и с мальчиками тоже… Я на тебя обиделась! Если ты ещё этого не понял. — объяснила ему Лина очень возвышенным тоном, крича ему в лицо.

-Но… прости, Лин, я немного задержа… меня Ник задержакл. И, вдобавок ко всему, я упал.

-Упал? — перебила его Лина. Она так сильно заботилась о Келе, что как только она узнала о том, что он упал, то её злоба улетучилась в тот же миг.

-Да, вот — видишь? Поцарапал. — и он показал царапину. Она проходила от правого глаза и шла аж до нижней челюсти.

-Покажи… ах, какой ужас! Тебе больно? — спросила Лина, проведя своим тоненьким и холёным пальчиком по царапине. Кель уже напрягся почувствовать боль, но, к своему удивлению, боли от её прикосновения не почувствовал, даже было как-то приятно.

-Перестань, Ли, нормально же всё. Я в порядке, только одна царапина.

-Эх, Кель, Кель… Тебе правда не больно? — спросила она, глядя ему в глаза.

-Правда. Нормально всё, пошли гулять, маленькая мая.

-Как ты меня назвал? — спросила Лина.

-Маленькая моя, а что? — удивился Кель, истино не понимая, что такое неправильное он сказал.

-Ничего, просто… мне понравилось. — улыбнулась Лина.

-Понравилось?

-Да. Просто ты никогда меня так не называл. Кстати, почему?

-Что почему?

-Почему ты раньше так не говорил? — спросила Лина, лукаво улыбнувшись.

-Ну… просто… — начал Кель, но Лина его перебила.

-Что?

-Просто… не мог решиться. Да, не мог решиться.

-Почему?

-Мне просто казалось, что тебе не понравится. Может ты…

-Перестань! Мне ужасно понравилось, Кель… Кельчик.

-Прикольно — Кельчик. Ха, мне нравится. Пошли гулять?

-Пошли. — и они пошли гулять.

4

-И что же было потом? — как всегда перебил Эйя Хэнк.

-Ну, чего ты перебиваешь? — возмутился Дух.

-Извини. Скажи, а каким образом прогулка с Линой повлияла на появление у Келя Силы?

-Никаким. Просто они договорились с ней прогуляться, вот и всё.

-А-а-а, понятно. А из-за чего… то есть, когда у него появилась Сила, которую ему обещал Голос Фолианта?

-А ты вот послушай, что было после прогулки на озере, и сам всё поймёшь. — слукавил Эй.

-Так нечестно! Ты не хочешь мне сказать, что было дальше! Ты гад!

-Ну-ну, ты не обижайся и уж тем более не оскорбляй меня, ибо я есть не кто иной, как рассказчик. А ежели ты обидишь рассказчика — то есть меня — то я не скажу тебе больше ни слова.

-Да ладно, ладно. Погорячился. Давай.

-Чего тебе давать? — удивился Эй.

-Как это чего? Дальше рассказывай, вот что. Давай, я тебя внимательно слушаю! — ответил Хэнк, настроившись на продолжение истории про Келя.

-Ладно, демон с тобой, слушай, раз хочешь. — ругнулся Эй и продолжил повествование.

5

-Кель. — позвала Лина.

-Что? — тут же отозвался мальчик.

-Что делать будем?

-Не знаю. А что ты предлагаешь?

-Ну… можно искупаться. — предложила она, пожав плечиками.

-Искупаться? А разве то, что мальчик с девочкой будут купаться в одном озере, это не проявление дурного тона? — удивился Кель.

-Да ладно. А мы попробуем. Если хочешь, конечно. — отмахнулась она.

-Давай. — согласился Кель и с разбегу кувыркнулся в озеро. Как был — в одежде, с кинжалом. И только в воде понял, что зря сделал — одежда и оружие жутко мешали. Кое-как он доплыл до берега, вылез и скинул с себя мокрые одежды; так же выложил и кинжал, который стал мокрым, словно являлся личным оружием какого-то там утопленника.

Когда эти операции были проделаны и Кель снова бултыхнулся в воду, то в озере уже плавала, наслаждаясь теплом нежной воды, и приятными лучами солнца, Лина. Причём и одежды на ней было не особо много — ровно столько, чтобы её не обвинили в развратной непристойности…

Купались они долго. Наслаждались теплом солнца и воды, а также обществом друг друга. И вот Лина предложила сыграть в воде в догонялки. Сперва Кель догонял её, потом она его…

А потом им надоело и они решили просто поплавать, каждый сам по себе. Кель поплыл к берегу, так как там вода была немного теплее, а Лина стала просто плавать . Только Кель доплыл до берега, как сзади раздался всплеск, вскрик, снова всплеск и шум падающих на гладь озера капель воды.

Обернувшись, Кель только лишь мельком заметил, что Лину утаскивает под воду некая тварь, про которую в селении говорили, что она питается всем, что состоит из мяса. И звалась эта тварь — Восьмилап.