Породы боевых лошадей — злых и храбрых — выводили специально, с учётом психологических особенностей, как бойцовских собак. Специальный конь требовался всаднику уже просто для того, чтобы участвовать в ближнем бою. Лошадь способна отличить настоящую кровь от бутафорской и понимает, когда её жизнь в опасности. А для лошадей естественная реакция на опасность — бежать. Человеку нужен был конь, способный равнодушно ступать по лужам крови. Конь, который, когда его попытаются ткнуть копьём, не испугается, а только разозлится и постарается ударить первым.

Я попытался рассказать в своей сказке о способах дрессировки боевых коней.

-Дядя Гнедой, расскажи нам, откуда у тебя столько шрамов на теле?

Просили молодые жеребята, старого жеребца, пасшегося вместе с ними на лугу.

-Ну, хорошо, слушайте, раз стало интересно.

Я родился ранней весной. Помню, что не уверенно и не сразу встал на свои ножки. Мне сразу захотелось есть. Я, почему-то сразу нашёл вымя у мамы, откуда напился молока. Оно было такое вкусное, сытное, что пил бы его всю жизнь... Оглянувшись вокруг, я увидел многочисленное число сородичей, среди которых было много молодых жеребят. Я, забыв про все, побежал с ними играть в догоняшки. Немного побегав, я устал с непривычки, и начал искать свою маму. Сородичей было так много, что я растерялся. Но, побродив по стаду, успокоился, и начал искать маму. И, что удивительное, я почти сразу нашёл, и узнал свою маму! У неё такой особый, родной запах, что не спутаешь ни с каким другим! Вот так прошёл мой первый день на земле... На небе солнце меняло луну, и наоборот. Прошло много таких солнц и лун. Как я узнал позже это день и ночь. Земля покрылась зелёной сочной травой. Она тоже такая вкусная, я целыми днями только и делал, что ел ее. Вот только одна была беда, травы на всех не хватало, часть мы съедали, а часть вытаптывали. И вожак, самый опытный и сильный самец, искал новые пастбища. Я заметно подрос, окреп. А как не окрепнешь, когда полдня ешь, а остальное время бегаешь и играешь в догоняшки со своими сверстниками? Через какое то время, дни стали короче, ночи холоднее. Травы становилось всё меньше и меньше, а потом и совсем пропала. Её присыпало, какой-то белой крупой, которая, попадая или на спину, или на голову, превращалась в воду. Но я не умер с голоду, я стал добывать себе траву, как все остальные сородичи, разгребая крупу, которая называется снег, копытами. Сытно не наедался, но и не голодал. Так прошло три зимы, и три лета. Как-то весной приехали на таких же сородичах, какие-то существа, которых называют людьми, поймали меня арканом, и увели из родного табуна. Я оказался в другом табуне, со своими ровесниками. Тут я узнал, что нас зовут лошадьми, а те существа, которые меня поймали, зовутся людьми, и они нас будут учить воевать. Что такое «воевать», я не знал. Через несколько дней после, того, как меня перевели в новый табун, меня опять поймали арканом. Какой-то человек, засунул мне в рот, что-то невкусное, и стал гонять по кругу, на верёвке. Я сперва сопротивлялся, и не хотел бегать, но он стал меня бить хлыстом. Я сдался, потому, как на спине оставались кровавые раны, на которые с удовольствием садились слепни и мухи, и больно кусали... Через несколько дней, когда я уже послушно бегал по кругу, он накинул на меня, что то неудобное, и попытался сесть на спину. Я возмутился этим бесцеремонным поведением, и попытался скинуть наглеца со спины. Но он крепко держался на мне. Ничего не помогало, даже брыкание. Тогда я стал просто кататься по земле, за, что опять попало хлыстом. Так продолжалось довольно долго, дня три, четыре. Потом я подумал:

-Да пускай сидит, не такой он и тяжелый, чтоб из-за него неприятности наживать!

-Дядя Гнедой, а про войну, когда расскажешь?

-А теперь расскажу, как меня учили воевать!

Как — то раз, меня привели к симпатичной молодой кобылице, и оставили с ней наедине. Я не знал, что мне нужно делать... В догоняшки она не играла. Стояла и смотрела на меня большими глазами. Я тонул в её глазах! Таким глупым и счастливым, я ещё никогда не был! Я стоял в растерянности... Она мне сама показала, что надо делать. Это было бесподобное ощущение! Чтоб всё это повторилось, я готов был на все! Это называется ЛЮБОВЬ. Кобылицу звали Рыжая! Такая маленькая, ласковая... На следующий день, меня мой всадник долго гонял по степи, чтоб я не уставал от седока. А потом, а потом началось самое страшное... Меня загнали в какой-то загон, а за изгородью стояла Рыженькая, и меня призывно звала, ласковым ржанием. Я обскакал вокруг загона, но нигде не было выхода. Потом я увидел, что с одной стороны, изгородь убрали, но там стояло много людей. Я ринулся туда, чтоб прорваться, через них, но они стали тыкать меня в грудь, какими то острыми палками, как я позже узнал, копьями. Мне так было больно, что я бросил свою затею, прорваться к любимой. Тогда пришёл мой хозяин, оседлал меня, и мы вдвоём прорвались сквозь этих людей к моей любимой. Правда у меня вся грудь была изранена, но я снова любил свою кобылку. Раны мне лечил мой хозяин, и с этого момента, я полюбил его всей душой, и готов был за него умереть. Хм, я его тоже, как и маму, как и Рыженькую, стал узнавать издалека, по запаху, по походке. Он меня научил многому полезному, что может пригодиться в жизни. Он меня научил бегать рысью, скакать галопом. Я стал понимать его, как бежать, каким, хм бегом, и как, быстро, по движению поводьев. Благодаря ему, я научился не бояться других лошадей, копий. Мда... Он научил меня не бояться шума битвы. Я перестал бояться запаха и вида крови... Но самое главное, я перестал бояться людей, которые лежали на земле... мёртвые ли они были или живые, раненые... Наступал на них смело, как на твёрдую землю...

-Дядя Гнедой, а как ты на людей лежащих, на земле научился наступать? Ведь они наши кормильцы!

-Э эх... молодо-зелено. Хм... Кормилец у каждого должен быть один! Например, у меня, это мой хозяин! Остальные люди для меня враги! Любого, кто попытается поймать или сесть на меня, затопчу!

Как научили наступать на лежащих людей? Да очень просто! Пасемся, это значит мы на поле... И вдруг появились какие-то люди, и начали бить нас бичами... Раза три и я попал под удары... Мда... до сих пор остались шрамы на крупе и на спине. Чтоб спрятаться от этих страшных, беспощадных ударов, я старался спрятаться среди сородичей... забиться в середину стада... Но не тут-то было! Все старались спрятаться в середине стада от этих злодеев. И мы помчались прочь от этих страшных людей! Помню... вдруг сразу, на своём пути, я увидел лежащего человека... потом ещё одного, потом ещё... Всё поле было усыпано людьми, и никуда не свернуть... А сзади собратья напирают... Я заржал предупредительно, что здесь люди, и шарахнулся, было в сторону... Но на меня сзади напирали другие лошади... Как я ни упирался, я оказался на этом поле. Сперва искал чистое место куда наступить, но потом, получив очередной удар хлыстом, я подумал:

-Почему люди меня не жалеют и так беспощадно бьют? Почему я должен жалеть этих... лежащих на поле?

И я просто поскакал по лежащим людям... Но мне всё равно приходилось смотреть под ноги, чтоб не споткнуться, и не напороться на торчащее копье. Это нас молодняк, специально загнали на поле битвы,

чтоб мы перестали бояться вида крови, и наступать на людей!

Да мало ли чему я научился, всего не перескажешь. А, что он на мне вытворяет мой хозяин, это надо видеть! Это называется, джигитовать.

Как — то раз, катая его по степи, я увидел много лошадей с всадниками на спине, и позади них, была Рыженькая! Что со мной случилось, я не знаю... Какое то помутнение в голове. Я ринулся к своей любви, но хозяин стал меня придерживать. Я рвался в бой за свою любимую, а повод меня не отпускает. Я грыз удила, рыл копытом землю...Ничего не помогало...И только я почувствовал, как ослабли поводья, сразу рванул вперед. Я грудью расталкивал коней, кусал тех, кто мне мешал... И вот она родная... Но я опять израненный, но это ерунда, хозяин меня вылечит! Главное, что мы опять, хоть и не надолго, но вместе! И с тех пор, я всегда нетерпеливо переставляю ногами, и рвусь в бой. А он меня еле удерживает, до общей команды.

Расскажу я вам про свою первую битву.

Как-то хозяин пришёл к загону очень рано, поманил меня чем-то, и позвал:

-Гнедой, иди сюда!

Почему-то я сразу понял, что это меня так зовут. Я даже не удивился, что стал понимать его речь. Подошёл, съел, что-то солененькое, с его маленькой ладошки, и слушаю, что он мне говорит:

-Ну, родной, не подведи меня сегодня! Главное, ничего не бойся, и слушайся меня! Выступаем.

Я не сразу понял смысл его слов, «Выступаем». А понял только тогда, когда он, сидя на мне, выехал к месту сбора. Я, как увидел, сколько всадников собралось вокруг нас, почувствовал, какой то прилив сил, азарт. В чём он заключался, я объяснить не могу, но было такое ощущение, что сейчас встречусь с Рыженькой.

Тронулись шагом. Шли очень долго. Под вечер остановились на привал. Я бы ещё шел, но хозяин, и его спутники устали. Им надо было поесть, поспать. Я заметил по себе, что могу пройти очень большое расстояние, верст сто в день, а вот бегаю плохо, сажень девятьсот, это всё на, что я способен.

И вот с восходом солнца снова тронулись в путь. Земля под ногами изменилась. Вместо травяного покрова пошли по песку. Поднялась пыль, которая забивалась и в глаза, и в нос. Но с другой стороны это было хорошо: пыль осела на спине, ногах, слепни и пауты стали меньше беспокоить. Чтоб меньше дышать пылью, я старался, как можно выше задрать свою голову. Но это было бесполезно, шло столько лошадей, что пыль стояла столбом, и не успевала оседать на землю, а только на нас, шедших сзади.

Но вот, что-то изменилось в топоте копыт. Стал пробиваться звуки, что впереди идущие лошади перешли на галоп. Спереди послышались крики, свисты, звяканье железа. И вот мой хозяин, отпустив поводья, стукнув меня по бокам пятками сапог, достав саблю, закричал свой боевой клич:

-Уррааа-гхкхууууууууууууууу!

Я рванулся вперед. Пыль стала сильнее забиваться в глаза, нос. Я не видел, кто бежит впереди меня, все время натыкался на крупы лошадей. Перестав слушаться хозяина, я сам стал выбирать дорогу между собратьями. Обошел одного, второго... пятого. И вот передо мной открылась почти чистое место. Впереди меня мчалось всадников десять пятнадцать. Больше ничего из за поднятой пыли я не видел. Что-то очень больно стало в груди, и мешало бежать. Скосил глаза, и увидел, что там у меня, что-то торчит, как большая заноза. Это была стрела.

-Ничего, до свадьбы заживёт! Главное вперёд!

И тут, впереди меня, двух скачущих лошадей словно подкосило, и они, как тараном, своими телами сделали брешь в укреплении, сделанном из телег и саней. А, если бы их не сразили копья, то они напоролись бы на ножи, которые были приделаны к оглоблям, повернутые в нашу сторону. Я не успел среагировать на их неожиданное падение, и упал прямо на них... И это спасло моего хозяина и меня. Я увидел, как над нашими головами пролетел целый рой копий! Я, как мог быстрее поднялся на ноги, и увидел перед собой частокол пик, за которым должна быть моя Рыженькая. Долго я пробивался сквозь них, а хозяин работал свой саблей и направо и налево. Проломив грудью строй, я замер от неожиданности: на меня шёл жеребец, ростом выше моего хозяина. На нём сидел подстать коню, высокий наездник. И хозяин с ним стал биться на саблях. Конь богатыря, напирал на меня широкой грудью и кусал за шею. Улучшив момент, когда хозяин стал кувыркаться, я отскочил от этой страшной пары, на безопасное расстояние. Почувствовав, что хозяин взял снова поводья, и направляет меня обратно к ним, я так наскочил на коня богатыря, что тот пошатнулся. Его седок потерял равновесие, и хозяин рубанул его саблей. Не знаю, что сделалось с его саблей, но он её выбросил. Достав из-за спины притороченное копье, направил меня на другого всадника. Я сходу стукнул лошадь противника грудью, одновременно укусил его за шею. Смотрю, противник, зажав копьё хозяина руками на животе, валится с коня, крича от боли. А с другой стороны на нас летит еще один всадник. Хозяин в мгновении ока отпускает копьё в руках врага, достает лук... Но конь противника сшибает меня с ног. Мы падаем. Этот конь, перескочив через нас, мчит своего хозяина дальше. Поднявшись на ноги, я долго ждал, когда поднимется мой хозяин. Но он всё не поднимался. Меня кто-то попытался увести от него, но я его сбросил с себя, и снова вернулся к хозяину. А он всё лежал в той же позе, что я его оставил. Нагнувшись к нему, я увидел, что всё лицо его в крови... Я стал лизать его. Смотрю, он открыл глаза. Губы его еле прошептали:

-Гнедой... спасибо... парнища... Спас от смерти!

Потом подошли воины из его орды, погрузили его на телегу, и повезли к становищу. Я поплёлся следом, я же очень был виноват перед хозяином... Не уберег... Но он выздоровел, и мы долго ещё с ним воевали. Э..эх, сколько было битв! И каждая битва не была похожа на первую! Я вам расскажу и о них, если будет желание слушать.

-Дядя Гнедой, а как звали вашего хозяина?

-Ооо! Это один из великих полководцев Покорителя Вселенной, Чингисхана! Это, Джэбе! Завоеватель Средней Азии, Ирана! Герой битвы на Калке!