Маковецкий Миха — ' Алеют зелёные знамёна газавата '

За прошедшие сутки потери англо-американской оккупационной армии: споткнулось семеро, среди них упавших трое. Один из упавших поцарапал коленку и вскрикнул:

— I have again entered manure! (Я опять вступил в навоз!)

Каковы же должны быть потери оккупантов, чтобы правители Америки, наконец, поняли, что иракский народ не сломить!

Кроме сухих сводок с поля боя «Голая Правда Украины» приводила на своих страницах примеры всенародной солидарности с борющимся народом Ирака:

В чеченском селении джигит говорит русскому рабу:

— У меня родился сын. Скажи, о чём мечтаешь. Всё выполню!

— Хочу, чтобы иракцы разбили американцев, — с дрожью в голосе говорит русский раб, не отрываясь от работы. Он топил своё горе в труде.

Не на минуту не прекращал гореть на алтаре искусства и заслуженный художник Кабардино-Балкарии. Как-то вечером он посетил редакцию «Голой Правды Украины». Между ним и главным редактором газеты, Светланой Капустиной, состоялась дружественная встреча, проходившая с глазу на глаз. Без галстука. По окончанию встречи, с которой, по словам Михаила Гельфенбейна, он уходит оплодотворённый, замечательный живописец приступил к написанию картины «Доллар — зелёное знамя джихада».

В который раз не удержался и майор Пятоев. Его объявление гласило следующее:

Мечтаете попасть в Америку?

Если да, то

поступайте на службу в ракетные войска!

К объявлению прилагался номер телефона Вениамина Мордыхаевича Леваева 7439208, и указывалось, что вышеупомянутый Вениамин Мордыхаевич является народным мусульманским Циолковским.

Но в этом номере газеты публиковались и объявления, не связанные на прямую с войной в Ираке. В частности, доктор Керен дал несколько садистское объявление следующего содержания:

У вас дефект речи? Вы заикаетесь?

Переворот в логопедии! Бехаехакапарабензоамидсульфат!

Спрашиваете в аптеках города.

Но подлинным героем доски объявлений газеты «Голая Правда Украины» в который раз зарекомендовал себя шейх Мустафа. Он опубликовал два разрывающих душу объявления. Первое из них было лаконичным и гласило следующее:

Вагинальные тампоны. Доставка. Установка.

Второе объявление шейха Мустафы невозможно было читать без слёз ни одному подлинному борцу за права сексуальных меньшинств.

Пропал ишак! Особые приметы: мелкий, хромой, нет передних зубов, из попы капает алая кровь. Отзывается на кличку «Счастливчик».

Нашедшему Счастливчика было обещано вознаграждение. Но более всего меня потрясло объявление, на которое мне указала Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес). Объявление гласило следующее:

Трахаю и тибидохаю. Старик Хотабыч.

Я попросил Пятоева найти дедушку и предложить ему вступить в русскую мафию на правах заслуженного ветерана. Отставной майор секретных служб мельком взглянул на объявление и заявил, что искать никого не будет, так как за романтическим псевдонимом «Старик Хотабыч» скрывается старый добрый Рюрик Соломонович.

— Откуда ты знаешь? — удивился я.

— Под объявлением указан номер телефона: 055-842450. Если по нему позвонить, то мы услышим страстный голос Рюрика, — объяснил мне Пятоев.

— То, что Рюрик Соломонович трахает, это я поняла в первый день нашего знакомства, — сообщила графиня Кадохес, — но то, что он при этом и тибидохает, насторожило меня только сейчас.

— Вы слишком рано перестали жить сердцем и доверились уму, — с укоризной в голосе прокомментировала высказывание графини Варвара Исааковна.

— В связи с этим мне вспоминается король Англии Эдуард Ласковый… — с большим подъёмом начал Ян Кац, но его перебила медсестра Фортуна.

— По объявлению ничего нельзя покупать, — веско заявила она. — Во время ночной смены, когда хочется спать, я люблю пососать что-нибудь сладкое. Недавно я, вместе с Мирьям Абуркаек, совершила покупку по объявлению «Продаю мёд в натуральной упаковке (улей, пчела)». Нам хотелось чего-то природного, без химии. Пчела ужалила меня в язык, когда я уже засыпала. Окончательно проснувшись, я даже не смогла испустить душераздирающий крик. Рот мне удалось закрыть только на третий день. А ведь они ещё и свечи на меду от геморроя выпускают. В натуральной упаковке. Вчера, наконец, Мирьям ими воспользовалась. Как она кричала, бедняжка!

Слушать эти наполненные натуралистическими подробностями рассказы о лечении мёдом в натуральной упаковке было выше моих сил, и я решил сменить тему на что-то более невинное.

— Скажи мне, о мудрейший из майоров шариатской безопасности, — обратился я к Пятоеву, — что произойдёт после захвата Ирака Соединёнными Штатами. Раскрой глаза военно-политическим анализом.

— В промежутке между январём и апрелем 2005 года США захватят Иран, — чётко доложил отставной майор. — С лёгкостью объясню почему.

Единственная цель захвата Афганистана — это подготовка плацдарма для нападения на Иран. Других разумных причин оккупации Афганистана нет. Сказки тысячи и одной ночи о злодее Бен Ладане можно смело оставить Шахиризаде. Ради поимки одного человека захватывать страну размером с пол Европы никто не будет. Тем более, что к началу войны этот человек толи вернулся в рiдну неньку Саудовскую Аравию, толи a continué la procession victorieuse selon les maisons publiques de Paris (продолжил победное шествие по публичным домам Парижа). После захвата Ирака Иран оказался зажат с востока и с запада, и дни многодетных святых отцов из Тегерана сочтены. Американцы воюют через каждые два года. В 1999 году США напали на Югославию, в 2001 на Афганистан, в 2003 на Ирак. Эта периодичность легко объяснима. После окончания войны анализируется эффективность систем вооружения, вносятся необходимые коррективы, изготовляются новые образцы вооружений с учётом опыта прошедшей войны. Это требует примерно два года. После чего новые системы вооружения требуют испытания в боевых условиях. Повод для нападения на Иран найти не сложно.

1. Иран рвётся к обладанию атомной бомбой. Святая правда. Кстати, если американцы почувствуют, что Иран стоит на пороге обладания ядерным оружием — два года они ждать не будут. Большой проблемы осуществить двухлетку в девять месяцев у них нет.

2. Иран поддерживает терроризм. Этого в Иране никто и не скрывает.

3. Особый повод для циников, которые считают, что всем правят деньги — в Иране огромные запасы нефти.

4. Ну и, наконец, в Иране нет демократии. Вот уж чего нет — того нет.

Теперь несколько тёплых слов о Сирии. Экономика этого государства до захвата американцами Ирака строилась на двух китах с явными криминальными наклонностями. Более крупный кит — это иракская нефть, которая перекачивалась в Сирию и продавалась под видом в Сирии и добытой. Таким образом обходились санкции наложенные на Ирак. Китёнок поменьше — это наркотики, полученные из выращенного в Ливане мака. После того, как морская пехота США приступила к строительству демократического общества в Ираке, нефтесосущий китёнок накрылся медным тазом. После чего Соединённые Штаты могут задавить Сирию чисто экономически. Но могут и завоевать. Буша, с его ковбойским темпераментом, не угадаешь. Тем более, что президентские выборы 2004 года он выиграет, даже если выяснится, что Моника Левински родила ему троих детей путём клонирования. Если бы разгром Сирии не снимал угрозу Израилю с востока, то судьба Сирии никого бы не интересовала. Как, например, судьба Афганистана. И только потому, что за судьбу евреев душа болит у всего прогрессивного человечества, в защиту Сирии поднимут свой голос миролюбивые силы во всех уголках Земли. От пацифистов до защитников окружающей среды. Все будут рвать на груди тельняшку, купленную на деньги нефтеналивных принцев. Но и у нефтеналивных принцев век не долог. Всюду где есть хоть капля нефти, американцы построят демократические общества в самом ближайшем будущем. За что им честь и слава.

— Демократические общества бесплодны, — как всегда авторитетно заявил шейх Мустафа.

— Главари демократических стран не имеют гаремов и занимаются мастурбацией. Я знаю, что говорю! У меня накоплен большой опыт в этой области.

— Мустафа теперь член партии «Энергичная работа» и активно занимается по ночам политической борьбой, — не без гордости сообщила Варвара Исааковна.

— Я не член партии «Энергичная работа», я её мозг, — поправил Бух-Поволжскую шейх. — Вчера на внеочередном пленуме партии мною был поставлен ребром вопрос о гуманитарной катастрофе в Ираке.

— Я тоже слышал о гуманитарном кризисе в Ираке, — поддержал его Кац, — Заслуженный деятель искусств Кабардино-Балкарии Михаил Гельфенбейн проявляет нездоровый интерес к постаментам памятников Садаму Хусейну. Памятники Хусейны поломали, и постаменты стоят пустые. Гельфенбейн собирается установить на постаментах свои работы мусульманского цикла. Это очень настораживает.

— Ты, Кац, всадник без головы — трагическая ошибка больничного раввина, — почему-то перешёл на грубость шейх Мустафа, — Я сейчас овладею тобой в позе «поиск домашних тапочек под диваном».

Яну пришлось прервать содержательный обмен мнением о текущем моменте точным ударом ногой по голове шейха. Мозг партии «Энергичная работа» погрузился в глубокий нокаут.

— Пока шейх Мустафа затих, мы можем спокойно поговорить о бесплодности демократического общества, — оценил случившееся Борщевский. — Особенно ярко бесплодность демократии проявилась на примере Турции.

Турция — это не единственная страна среди членов НАТО, принявшая участие в войне между США и Ираком на стороне Ирака, но именно Турция смогла нанести колоссальный ущерб военной машине США. Руководство Турции водило за нос американцев перед началом войны в лучших традициях восточного базара. Турецкий парламент разрешил ввод американских войск в Турцию, но позже выяснилось, что для принятия такого решения простого большинства недостаточно, потом были выборы президента, потом турецкий генеральный штаб впустил танки и обещал впустить личный состав, но обманул, потом начались песчаные бури, потом они закончились. В результате всего вышеизложенного танки американской группировки, которая должна была войти в Ирак с севера, к началу войны оказались в Турции, а танкисты при этом оставались в Техасе. После начала войны американцы вынуждены были грузить танки на корабли, плыть из Турции в Кувейт, и там вновь разворачивать группировку. Всё это удовольствие заняло две недели, а в это время армейская группировка США, наступавшая с юга, топталась в междуречье Тигра и Ефрата, ждала подкрепления и теряла темп наступления. Если бы не Турция, американцы захватили бы Ирак дней за пять. Через две недели после начала войны, когда её результаты были ясны, Турция пригрозила США начать боевые действия против армии США. Только так, и не как иначе можно расценить заявление Турции о том, что если курды войдут в Киркук и Мосул, то турецкая армия войдёт в иракский Курдистан. Требование Турции по своей сути абсурдное. Курды — союзники США. Киркук историческая столица Курдистана, Мосул — город на территории Курдистана. Армия США оккупировала Ирак. Если кто-то, например Турция, желает ввести свои войска в Ирак, то это на практике означает, что вышеупомянутое государство желает повоевать с Соединёнными Штатами Америки. Преклоняюсь и снимаю шляпу. Что значит потомки янычар.

Но возникает вопрос, а почему собственно такой боевой порыв, такой пример словесного мужества и героизма у страны члена НАТО. Ответ, как это часто бывает, лежит в области национальных отношений. Треть населения Турции (20 миллионов из 65) — это курды. Проживают они компактно в восточной части страны, так называемом турецком Курдистане. Но если Курдистан станет независимым, то, помимо всего прочего, остро встанет армянский вопрос. В 1915 году в Турции были убиты все армяне, проживающие на территории страны. Всего полтора миллиона человек, или 40% всего населения Армении. На момент начала геноцида армян в Турции территория Армении была поделена между Российской империей и Турцией. Принадлежащая России восточная Армения в дальнейшем превратилась в Армянскую Советскую Социалистическую Республику, а после распада СССР обрела долгожданную независимость. Западная же часть Армении, принадлежащая Турции, была заселена турками, так все армяне там были убиты. В результате образовался анклав турецкого населения, который отделён от остальной Турции территорией турецкого Курдистана. Пока Курдистан турецкий, а курды, по официальной версии «горные турки», всё бы ничего, но если «горные турки» образуют своё независимое курдское государство, то претензии армян на возвращение западной Армении могут найти поддержку в США, а значит стать реальной угрозой. Армян в мире восемь миллионов, три из них живут в Армении, в случае возвращения Армении её западной части, эти районы вполне реально заселить армянами. Перспектива потерей Турции трети её территории и населения и толкает турецкое руководство на конфликт с США.

Думы о судьбах Турции беспокоят меня всё реже и реже, — вмешался в беседу Вова-Сынок, — А вот повороты судьбы доктора Лапши разрывают мне душу. Недавно, во время очередной психотерапевтической беседы, он имел неосторожность попросить Антонио Шапиро дель Педро побыть пару минут в его кабинете, так как нужно встретить главную проверяющую, вновь нагрянувшую в отделение судебной психиатрии. Это обстоятельство возбудило дель Педро чрезвычайно. Первым делом неугомонный Антонио сделал весьма декоративную табличку с надписью «Цветы и конфеты не пью!» и повесил её на дверях кабинета доктора Лапши. В дальнейшем эта табличка получила высокую оценку проверяющих инстанций. Далее Шапиро дель Педро позвонил в миссию Русской Православной Церкви на Святой Земле и попросил к телефону отца Лифшица. Быстро выяснилось, что в миссии Русской Православной Церкви на Святой Земле отец Лифшиц не трудится вообще.

— Вероятно, отец Лифшиц несёт свой крест в другом месте, — не стал спорить дель Педро, но беседы не прекратил. Более того, он очень хвалил публичный дом «Экстаза», и, не смотря на смиренные просьбы оставить эту тему, оставил номер телефона главного врача Офакимской психиатрической больницы.

Через два часа в кабинете главного врача раздался телефонный звонок. К главному врачу обратились с настоятельной просьбой избавить миссию Русской Православной Церкви на Святой земле от богохульника доктора Лапши и его сотоварищей, которые находятся во власти низменных страстей. При этом главного врача офакимской психиатрической больницы почему-то настойчиво называли хозяином публичного дома Экстаза и взывали к его благоразумию. Ещё через час главному врачу перезвонил лично министр по делам Иерусалима Натан Щаранский и в недопустимом тоне потребовал разъяснений, а так же обещал подключить для наведения должного порядка министра здравоохранения и, если потребуется, министра полиции.

После этого телефонного звонка главный врач решил не вызывать к себе доктора Лапшу, а посетить отделение судебно-психиатрической экспертизы лично. То, что решение это было опрометчивым, главный врач понял не сразу. Войдя в отделение он был встречен пребывающим там на излечении конструктором крыла-парашюта.

— Вы поп? — строго спросил дерзновенный покоритель воздушного океана оторопевшего от неожиданности главного врача. Руководитель офакимской психиатрической больницы в этот день уже не ждал ничего хорошего от контактов с Русской Православной Церковью и его можно понять.

— Я сразу понял, что вы поп, — констатировал конструктор крыла-парашюта, — и я желаю покаяться вам в грехах.

— Ну, если вы так настаиваете… — ответил главный врач, который предпочитал не спорить с пациентами вверенной ему психиатрической больницы.

Склонный к покаянию парашютист вкратце остановился на нескольких якобы совершённых им зверских убийствах, после чего смиренно выразил желание пожертвовать всё своё состояние синагоге при Офакимской психиатрической больнице.

— Может быть, вам стоило бы обратиться по этому поводу к больничному раввину, — преодолев испуг, предложил главный врач. — А я ведь, как вы метко подметили, поп. Служитель, так сказать, совершенно другой религии.

В этом месте главный врач икнул. Во-первых, ему почему-то стало неудобно из-за того, что он представляется попом, а во-вторых, рассказ воздухоплавателя о зверски зарубленной старухе-процентщице произвёл на главного врача очень тягостное впечатление. Да и юную Зою Космодемьянскую ему было жалко до слёз. Главный врач хотелось возмутиться и спросить: «Да как же у вас поднялась рука?» Но он этого не делал из-за обуявшего его страха.

— Ну, вот ещё, — возмутился грешный конструктор крыла-парашюта, — стану я звать больничного раввина в отделение больницы, где свирепствуют венерические заболевания!

— Какие венерические заболевания? — воскликнул главный врач, окончательно потерявший душевное равновесие.

—Тс-с-с — прижав палец к губам прошептал парашютист, призывая главного врача к молчанию. Главный врач застыл как ледяная глыба. Вскоре его глаза привыкли к полумраку, и он увидел медсестру Фортуну, которая подошла к пациенту, смотрящему телевизор.

— Больной, — строго произнесла медсестра, — хватит смотреть телевизор. Пора в кровать.

— А нас не застукают? — с надеждой в голосе спросил пациент.

— Об этом даже подумать страшно, — сказала Фортуна, но, судя по всему, храбро подумала, — представляю, что будет твориться с доктором Лапшой.

Героическая медсестра справедливо полагала, что за всё, что происходит в отделении судебной психиатрии, должен нести ответственность заведующий этого отделения.

— Ты должна попросить доктора Лапшу перевести меня в другую палату, — капризно произнёс пациент. Он уже примирился с перспективой отправится в кровать с медсестрой из народа, и теперь нагло требовал за свою маленькую любезность блага и привилегии.

— А чем тебя не устраивает твоя палата? — удивилась Фортуна.

— У моих соседей по палате мания величия, дорогая, — объяснил пациент, — Один называет себя Молотовым, другой Берией. Но разве товарища Сталина обманешь?

— С кем мне приходиться иметь дело, — с грустью подумала ищущая любовных утех медсестра, но вслух сказала, — Ладно, товарищ Сталин, почли в кровать. Сейчас я проверю, действительно ли ты лучший друг детей.

— У тебя все дороги ведут к кровати, — справедливо заметил пациент.

— Я то что, — ответила Фортуна, — вот у меня в школе была учительница, у которой на уроке еврейской литературы я спросила, как пишется слово «беременная».

— Милочка, не пиши сочинение на тему «Как я провела лето», — строго сказала мне она, — Лучше раскрой образ старика кибуцника.

Продолжая мило беседовать и, не замечая парашютиста и главного врача, вождь народов в сопровождении любящей его медсестры Фортуны направились к пустой палате.

На этом конструктор крыла-парашюта счёл свою миссию по спасению доктора Лапши выполненной и, оставив главного врача самостоятельно восстанавливать трудовую дисциплину, направился в палату работницы Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. Свободно раскинувшись в её кровати, он спросил, каковы сегодня будут её пожелания в плане поэзии.

— Желаю выслушать посвященную мне японскую танку, — просто сказала работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

Легко, — ответил покоритель воздушного океана, — и с пафосом продекламировал:

Когда я косу твою распустил — ты перестала мне улыбаться.

Да и разрез глаз твоих стал чужим — европейским.

Кто тебе, милая, косу так сильно заплёл?

Работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги грустно улыбнулась. Когда наше отделение последний раз посещала главная проверяющая, было принято решение уделить особое внимание внешнему виду пациентов. Тогда медсестра Фортуна и заплела мне эту косу, а так же велела всё время улыбаться.

— Несколько минут назад ты была отомщена, — поведал воздухоплаватель своей возлюбленной.

— И, тем не менее, японская танка мне не понравилась. Она полна ненужных намёков. Расскажи мне лучше русскую народную сказку.

— Сел Иванушка-дурачок на коня-идиота, — неспешно начал свой сказ конструктор крыла-парашюта, — И помчался к чащобе с Василисой Прекрасной, красой неписаной. На опушке чащобы попросила Василиса остановить коня-идиота, зашла в лес, и вернулась с красотой писаной…

— Большое спасибо, — вежливо молвила специалистка по производству туалетной бумаги. — Достаточно народных сказок. Попробую послушать детские стихи в твоём исполнении. Если можно невинные.

— Легко и не меняя тематики, — с достоинством сказал покоритель воздушного океана, привольно раскинувшись в кровати.

Маленький ёжик бежит и хохочет,

Мокрая травка писку щекочет.

— Тематику ты действительно не сменил, — с грустью констатировала работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. — Скажи, а может быть тебе близко что-то из классики.

— Толстой — с нажимом ответил парашютист, — Лев Николаевич и ещё раз Лев Николаевич. Помниться я ярко освещал его творчество в школьных сочинениях. Невольно приходит на ум: «Когда бомбы стали разрываться в гуще солдат, Пьеру неожиданно открылся внутренний мир просто русского человека», или «В жизни Наташи Ростовой был только один мужчина, который мог делать с ней всё, что захочет. Звали его Лев Толстой».

— Стоит тихая Варфоломеевская ночь, — прокомментировала специалистка по производству туалетной бумаги очередной экскурс конструктора крыла-парашюта в русскую словесность, — Опять по дачному посёлку Переделкино бегают евреи, пугая всех своими обрезами.

Так было не всегда, — утешил её парашютист, — В древности обитатели Переделкино не знали о существовании евреев и все происходящие с ними беды пытались объяснить природными катаклизмами.

— Я поражаюсь, откуда у простого покорителя воздушного океана столько ума, столько глубоких знаний?

— Ты напрасно иронизируешь. Однажды медсестра Фортуна, выслушав мои рассуждения о русской литературе, заявила следующее: «Пушкин и Лермонтов были заклёваны и убиты такими же моральными уродами, как ты!» Живым свидетелем нашей беседы был офицер безопасности нашей психиатрической больницы. И теперь я готовлюсь ответить на вопросы следствия.

Узнав о готовящейся судебной расправе над конструктором крыла-парашюта, специалистка по производству туалетной бумаги прониклась к нему сочувствием. Это обстоятельство возбудило парашютиста на очередное душераздирающее повествование. Обняв свою доверчивую подругу, он поведал ей следующее.

История, которую я расскажу тебе, произошла с ярким украинским политиком в изгнании, которого зовут Борис Эйдлин, но в кругах близких к медбратьям Офакимской психиатрической больницы он известен по прозвищу «Жидохохол».

Десять тысяч километров на унитазе — таков новый рекорд, который установил владелец кондитерского дома «Южная Вишня», съев перед вылетом в Нью-Йорк дыньку, преподнесённую ему Вениамином Леваевым. Эйдлин дважды откладывал вылет на неделю, и всё это время дынька терпеливо ждала его на чердаке дома Леваева. Но на установлении нового рекорда злоключения Бориса Эйдлина не закончились. В Нью-Йоркском аэропорту la Guardia он посетил туалет. Там видный деятель украинского национально-освободительного движения снял брюки и решительно сел на унитаз. Неожиданно он услышал голос, который сказал ему:

— Greetings (Привет).

— Greetings (Привет), — ответил Эйдлин и инстинктивно попытался одеть брюки. Ни к чему хорошему это не привело.

— How are you doing? (Как дела?) — поинтересовался голос.

— Everything is all right (Всё в порядке), — ответил Эйдлин, безуспешно пытаясь понять, кто с ним разговаривает. Он сидел на унитазе в изолированной кабинке, в которой кроме него никого не было.

— Than you are engaged? (Чем занимаешься?) — не унимался окончательно обнаглевший голос.

— And you guess (А ты угадай), — огрызнулся Эйдлин. Беседа с непонятно кому принадлежащим голосом определённо действовала ему на нервы.

После грубого ответа Эйдлина повисла неловкая пауза, после чего голос сказал:

— You excuse, dear, I shall call back to you. Here any придурок behind a wall … (Ты извини, дорогая, я тебе перезвоню. Тут какой-то придурок за стеной…)

Дальше украинский политик в изгнании слушать не стал. Он вновь подтянул брюки и, не застёгивая ремня, перебежал в другую кабинку. Но и здесь ему не удалось полностью уединиться. Через короткий промежуток времени дверь кабинки неожиданно широко распахнулась и дородная негритянка с криком «Be cleaned from here! It is a female toilet!» (Убирайся отсюда! Это женский туалет!), выставила его наружу.

Но ничто в природе не бывает вечным. В конце концов, закончилось и воздействие дыньки на желудочно-кишечный тракт Бориса Эйдлина. Он благополучно встретился со своим деловым партнёром, и они поехали в город. По дороге деловому партнёру позвонила супруга.

— Yes, I have already bought the machine, dear … Certainly, as you asked corporal color (Да, я уже купил машину, дорогая… Конечно, как ты просила, телесного цвета).

Для Бориса Эйдлина на сегодня это было уже чересчур. Они ехали на абсолютно новой машине, где с сидений ещё не был снят целлофан. Автомобиль был чёрного цвета.

— Mine of the spouse the negress, that she was healthy (Моя супруга негритянка, чтоб она была здорова), — увидев недоумённый взгляд Эйдлина, сказал деловой партнёр, прикрыв трубку рукой, и продолжил телефонный разговор.

— No, do not worry dear, the big black diplomat was found. I have met this alcoholic at the airport. As it is usual he was drunk and assured me, that became the vegetarian not because loves animals that is why, that hates plants. After that he has called home, in the harem and has told:

— I your husband! Who at phone? Transfer, that I shall arrive in the evening. That all harem was ready to a meeting! (Нет, не волнуйся дорогая, большой чёрный дипломат нашёлся. Я встретил этого алкоголика в аэропорту. Как обычно он был пьян и уверял меня, что стал вегетарианцем не потому, что любит животных, а потому, что ненавидит растения. После этого он позвонил на Родину, в свой гарем и сказал:

— Я твой муж! Кто у телефона? Передай, что я прилетаю вечером. Чтобы весь гарем был готов к встрече!)

— Не знаю, как жёны большого чёрного дипломата, а я к встрече давно готова, — прервала разглагольствования конструктора крыла-самолёта работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

Утром они проснулись от странного шума. Приоткрыв дверь палаты, парашютист наткнулся на Каца.

— Ян, что происходит?

— Не обращай внимания, — ответил Кац, — это прыгает медсестра Фортуна.

— Ну и почему эта в высшей степени достойная женщина восход солнца встречает радостными прыжками? — продолжил свои расспросы конструктор крыла-парашюта.

— Медсестра Фортуна прыгает на утренней заре с благородной целью похудеть. Она принимает какую-то жидкость снижающую аппетит. Перед употреблением жидкость необходимо взбалтывать. Перед употреблением Фортуна забыла взболтать раствор, и теперь она прыгает, пытаясь взболтать уже выпитую жидкость.

Пока мужчины вели светскую беседу, из палаты выглянула работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

— В горницу вошёл негр, румяный с мороза, — отметил это событие Кац.

— Женщина — это слабое беззащитное существо, от которого невозможно спастись, — сказал воздухоплаватель, обнимая свою возлюбленную.

— Что делает медсестра Фортуна? — спросила она, протирая ладонями глаза.

— Она танцует старинный еврейский танец под названием «чечётка», — сообщил Кац.

— Никогда не думала, что это танец еврейский.

— Этот танец родился в бедной еврейской семье, где было двенадцать детей и один горшок, — блеснул эрудицией Кац. — В дальнейшем дети выросли, а чечётка получила широкое распространение. В результате этого бедное еврейское семейство сказочно обогатилось и приобрело ещё один горшок.

А я знаю ещё один старинный еврейский танец, который в настоящее время частенько танцуют в стриптиз-барах — продолжил тему конструктор крыла-парашюта. — Этот танец называется «дамы приглашают шест».

Пока мужчины вели светскую беседу, из палаты вышла работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

— Женщина — это слабое, беззащитное существо от которого нет спасения, — сказал дерзкий воздухоплаватель, обнимая свою возлюбленную. Неожиданно внимание мирно беседующих привлёк вновь поступивший пациент. Он подошёл к дверям палаты и стал внимательно рассматривать работницу Офакимской фабрики.

— Что, дедуля, молодость вспомнил? — обратился к нему конструктор крыла-самолёта, — Как говорится «Эх, играй гормон»?

— Не обращая внимания на хамский выпад парашютиста свежепоступивший в отделение судебной экспертизы Офакимской психиатрической больницы дедушка сунул руку под мышку и, не к кому не обращаясь, сказал:

— Странно. Волосы на месте, а где же всё остальное?

Молчание было ему ответом.

— Великая Октябрьская Социалистическая Революция выгнала многих дам высшего света на панель, — продолжил свою мысль дедушка, разглядывая специалистку по производству туалетной бумаги, — Но справедливость восторжествовала, и теперь идёт обратный процесс.

— Дедушка определённо желает позировать Михаилу Гельфенбейну работающему над скульптурной композицией «Геракл, разрывающий пасть писающему мальчику», — сообщил присутствующим дерзкий воздухоплаватель, — Ему осталось только найти в волосах искомое и приступить к писанию.

— Да, кстати, — оживился дедушка, — У меня совсем вылетело из головы. Вы не могли бы мне напомнить — я мужчина или женщина?

— Это дело вкуса и политических убеждений, — ушёл от прямого ответа Кац.

— Это как кому нравиться, — согласился с ним парашютист.

Но мыслями дедушка уже был далёк от проблем полового самоопределения.

— …и тогда белорусские партизаны начали смазывать рельсы солидолом. В результате фашистские поезда с продовольствием останавливались только во Владивостоке, — неожиданно вспомнилось ветерану.

— Как зовут патриарха? — спросила Каца работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги, на всякий случай крепче прижавшись к конструктору крыла-самолёта. Так она чувствовала себя увереннее. В его присутствии её почему-то никто не обижал. А без него обижали часто. Ей было трудно сосредоточиться, и поэтому она не могла понять, в чём дело, но от этого без него её становилось ещё страшнее.

— Дедушку зовут Ананий, — развеял туман Кац.

Дедулька тем временем вновь обратил внимание на прижавшуюся к парашютисту заспанную даму, встал по стойке «смирно» и доложил:

— Страстные женщины хороши до безобразия!

После чего встал по стойке «вольно», ухмыльнулся и добавил:

— А так же во время безобразия и после безобразия.

— С Лениным умер ленинизм, со Сталиным умер сталинизм, даже трудно вообразить, что произойдёт, если умрёт старик Ананий! — с явной угрозой в голосе сказал конструктор крыла-самолёта. По крайней мере, эта реплика придала ходу мыслей дедушки правильное направление.

Существует три правила поведения на похоронах, — назидательно сказал старик Ананий, — Первое — белого не надевать. Второе — обтягивающее не носить. И третье — по возможности не танцевать. Кстати. Доктор Лапша меня спрашивал: «В одно ухо влетает, из другого вылетает». Что же это могло быть?

— Может быть, лом? — высказал смелую догадку конструктор крыла-самолёта.

— Может быть, может быть, — не стал спорить дедуля. — В этом случая становиться окончательно ясно, что оранжевый кризис обошёл Украину стороной…

— И зашёл сзади, — вновь не сдержался парашютист.

Старик Ананий, наконец, перевёл взгляд на покорителя воздушного океана, посмотрел ему прямо в глаза и, после некоторой паузы, заявил:

— Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости. Эти глаза не продадут!

— Будь у меня автомат, я бы влепил дедушке пощёчину ногой, — пробормотал отчаявшийся добиться взаимопонимания воздухоплаватель. Старик Ананий на действительность явно внимания не обращал и жил событиями далёкой комсомольской юности. Но вот его взгляд упал на работницу офакимской фабрики по производству туалетной бумаги, и реалии сегодняшнего дня властно вторглись в мир грёз ослабленного склерозом мозга.

— Прошли годы, — горестно подытожил он, — Незаметно подкралась импотенция.

— Но зато теперь вы сможете спокойно писать многострадальную историю родного края, — утешил его Кац.

— Лучше попасть одновременно на приём к гинекологу и стоматологу, чем беседовать с этим пациентом, — вмешалась медсестра Фортуна. Ей был присущ практический склад ума, абстрактные рассуждения и чужие воспоминания героической медсестре были непонятны. Кроме того, она уже закончила прыгать, и теперь Фортуне хотелось весомо высказаться.

После её слов дедушка Ананий перестал говорить, но не замолчал, а запел:

Я спросил у ясеня: «Где моя любимая?»

Ясень не ответил мне, голову склонив.

Я спросил у тополя: «Где моя Любимая?»

— Ты б ещё у тумбочки, идиот, спросил, — Подхватил песню конструктор крыла-парашюта.

Душевная песня в собственном исполнении ввергло старика Анания в лирические воспоминания. Его лицо приняло умилённое выражение, он глубоко вдохнул и приступил к очередному рассказу:

— Ночь. Лесостепь. За окном смеркалось. Она лежала на спине совершенно голая. У неё были румяные щёки, но бледная грудь, которая, в последних лучах вечерней зари, окрашивалась в розовый цвет. Приподнятые, чуть полусогнутые ноги, как бы обидевшись друг на друга, раздвинулись и смотрели в разные стороны…

— А в это время у настежь распахнутого окна пышная женщина бальзаковского возраста с трудом пыталась надеть на себя бюстгальтер, вся играя и перекатываясь в лучах заката, — вновь вмешался в плавно текущие воспоминания старика Анания дерзкий воздухоплаватель. — «Да когда это кончится?» — звенёл её голос, — «Я же купила самый большой размер!»

После этого ход мыслей дедушки принял новое направление. Он вдруг почувствовал себя официантом и, обращаясь к работнице Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги, спросил по-французски:

— Que la jeune fille veut manger: le poulet, le boeuf ou (Что девушка предпочитает из горячего: курятину, говядину или поросёнка)?

— Le porcelet (поросёнка), — просто ответила девушка, ещё крепче прижавшись к своему возлюбленному.

— Vous avec raifort ou sans (Вам с хреном или без)? — уточнил Ананий.

— Mais je demanderai de couper l'organisme sexuel (А вот хрен я попрошу отрезать), — с напором сказал воздухоплаватель.

А ось тут вi не правi, — мягко возразил старик Ананий, — Крiзiс мiнув («обошёл» перевод с украинского) Украiну стороною…

— И зашёл сзади… — не унимался конструктор крыла-парашюта.

— Но ведь украинцами были великие учённые-гуманисты Петрусь Синус и Тарас Косинус, — настаивал на своём старик Ананий, — Пан Колумб, сын львовского поэта-песенника…

Стоп! — воскликнула медсестра Фортуна, — Дед в полном беспамятстве. Склероз валит человека с ног. Во избежание политических эксцессов просьба держаться от дедушки подальше.

Дед Ананий всех подряд

Тычет в глаз булавкой.

И никто не виноват —

Дедушка со справкой

Попытался выразить в стихотворной форме пожелание медсестры Фортуны автор бессмертной поэмы «Поц». Невольным свидетелем стихотворных упражнений Каца оказался доктор Лапша. Упоминание о возможных политических эксцессах как обычно повергло его в ужас. Недавно Великий Вождь и Учительница выступила с серией программных заявлений, из которых следовало, что она устала быть лидером партии «Энергичная Работа». В связи с этим в рядах прогрессивно мыслящей части общества всё громче раздавались голоса о назревшей необходимости её скорейшей коронации. По израильскому радио и телевидению всё чаще транслировалась песня «Ой шалом, шалом», исполняемая хором девочек-бедуиночек. Мотивом для глубоко народной израильской песни «Ой шалом, шалом» послужила мелодия русского романса «Ой мороз, мороз».

— Наш народ миролюбив и незлобен, — заявил по этому поводу шейх Мустафа, — Восемьсот лет он провел в боях и походах против жидомасонского заговора. Но сионисты и сегодня не унимаются. В ответ на героические взрывы в автобусах и ресторанах они приступили к зверскому веерному отключению электричества в домах палестинских героев…

— Многие спрашивают, не пора ли, наконец, начать веерное отключение канализации, — сказал несознательный Ян Кац, но доктор Лапша крепко дал по рукам зарвавшемуся младшему медбрату.

— Ущемлять права сексуальных меньшинств нам никто не позволит, — строго произнес он. А пациента Анания, во избежание политических эксцессов мы вынуждены привязать к кровати. Убеждён, что дедушке это пойдёт только на пользу. Удар хлипкого доктора Лапши по могучим рукам героя-физкультурника Яна Каца почему-то предал мыслям старика Анания нетрадиционное направление. По всей видимости, у дедушки был богатый и разносторонний жизненный опыт.

— Если вы наклонились вперёд и увидели яйца, причём не два, а четыре, — доверительно сказал дедушка доктору Лапше, — не огорчайтесь, но и не радуйтесь и не обольщайтесь. Да, действительно, может статься, что это феномен, который прославит ваше имя в веках. Но прежде, чем радоваться вы просто обязаны прислушаться к своим ощущениям. Возможно, вас имеют?!

Доктор Лапша лишь тяжело вздохнул. Особых сомнений в том, что в самом ближайшем будущем его будут иметь, у него не было и без смелых догадок дедушки Анания. В отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы работниками правоохранительных органов вновь был доставлен разъяренный шейх Мустафа. Из сопроводительных бумаг следовало, что вышеупомянутый Мустафа во время вождения автомобиля занимался скотоложством с молодой овцой. Кроме того, Мустафа отказался предъявить свои водительские права. Шейх мотивировал это идейными соображениями, сославших на продолжающуюся оккупацию Израилем исконных арабских земель, но работники полиции быстро выяснили, что у Мустафы водительских прав предъявить не может, потому что у него их не нет, и отказались от плодотворной дискуссии о соблюдении законных прав арабского народа Палестины. Шейх совершил семнадцать попыток сдать экзамен на получение прав. К сожалению не одна из этих попыток не была признана удачной. Более того, в ходе разбирательства Мустафа требовал, чтобы при заполнении протокола его называли «чабан», а полицейские согласились только на «овцелюб». Шейх Мустафа был доставлен в полицейский участок, оттуда он позвонил Великому Вождю и Учительнице, после чего был выпущен под залог. Получив долгожданную свободу, расчувствовавшийся шейх Мустафа набросился на овцу с ласками непосредственно на стоянке полицейского участка. Животное кричало нечеловеческим голосом не менее получаса, уроки в расположенной рядом с полицейским участком религиозной школе для девочек «Путь к Сиону» вновь были сорваны. Наконец, когда этот праздник соблюдения законных прав сексуальных меньшинств заинтересовал нескольких кинолюбителей, затесавшихся в толпу зрителей, начальник Офакимского отделения полиции приказал доставить Мустафу в психиатрическую больницу, а с овцы получить свидетельские показания. В ответ на возмущённый звонок Великого Вождя и Учительницы, требовавшей разобраться и наказать виновных в нарушении прав сексуальных меньшинств, начальник Офакимской полиции доложил, что всё это интриги врачей Офакимской психиатрической больницы, а сам он действовал строго по инструкции. В доказательство своих слов он немедленно выслал в канцелярию Великого Вождя и Учительницы факс с протоколом допроса любимой овцы шейха. Из показаний несчастного животного следовало, что права и свободы Мустафы офакимскими полицейскими были соблюдены самым строжайшим образом. После чего настроение начальника офакимской полиции резко улучшилось, но от шашлыка, на который его пригласил следователь, допрашивающий овцу, он почему-то отказался. Проработав много лет в полиции Хаим Марциано, в душе, оставался человеком впечатлительным.

По прибытии шейха Мустафы в психиатрическую больницу заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы доктор Лапша сразу почувствовал себя стрелочником. Поэтому намёки старика Анания упали на удобренную почву. Тем более что в отделении уже находился пациент, который, с точки зрения идеологии, не сулил доктору Лапше ничего хорошего. Этот пациент обладал кротким нравом, не смотря на поразительное сходство с Владимиром Ильичом Лениным и пользовался этим сходством в целях обогащения. Он придумывал сюжеты для фотографий, которые и не снились вождю мирового пролетариата в страшном сне. Его супруга фотографировала, как «Ленин», закатав штанины костюма-тройки, идёт за плугом по борозде и доит козу на утреней зоре (реклама экологически чистой продукции кибуца «Еврейское поле») или, засунув кепку в карман, подметает площадь у памятника настоящему вождю (страстный призыв соблюдать чистоту на улицах родного города). Последней его творческой удачей была победа в конкурсе «За стеклом», когда он, как обычно представившимся В. И. Лениным, потребовал главный приз, так как, по его словам, провёл под стеклом 79 лет, тем самым намного опередив остальных участников. В конечном счёте, участие в этом конкурсе и привело его в гостеприимные стены психиатрической больницы, куда он прибыл в сопровождении плачущей жены и, прижав к груди справку за подписью генерального директора Мавзолея. Документ был написан на иврите, изначально предназначался для рекламы его услуг в качестве Владимира Ильича Ленина, и на справке стояла печать налогового управления города Офакима. Не смотря на расстроенную психику, он продолжал напряжённо трудится и, находясь на излечении, снялся в сцене «Восхищенный Папа Карло на субботнике робко трогает Ленина за его бревно» и, не понятно почему, «Евнух, изменяющий своей жене», а так же «Витязь на распутнице». Сцены предназначались для рекламы лекарства повышающего потенцию. Это был первый опыт киностудии Антисар в непростой области создания рекламных роликов.

Настроение доктора Лапши было отвратительное. Такой концентрации политически неблагонадёжных сумасшедших в одном отдельно взятом отделении Офакимская психиатрическая больница не знала со дня своего основания.

— Ну почему все живут нормальной человеческой жизнью, — думал он, глядя на медсестру Фортуну, которая беззаботно болтала по телефону с подругой, — только меня постоянно преследуют враждебные выпады. Я ведь осторожен и в поступках сексуального характера и, даже, в высказываниях!

Но плавный ход его мыслей прервал телефонная беседа медсестры из народа.

— Да какое там всё в порядке! — разражёно сказала Фортуна в телефон, — вчера минет делала, пломба выпала.

Потом, выслушав слова поддержки и сочувствия телефонной собеседницы, крикнула в трубку:

— Да я лучше тебя знаю, что жевать не надо! То же мне, специалистка. Вспомни, как сама жвачку не выплёвывала. Кстати, я слышала, в конечном итоге ты вышла замуж за этого культуриста. Ну и как он?

На этом этапе беседы Фортуна нажала в телефоне какую-то кнопку, поле чего телефонный разговор стал хорошо слышен всему отделению судебно-психиатрической экспертизы.

— Да что тебе сказать, — услышал доктор Лапша ответ собеседницы героической медсестры, — Представь себе, на тебя наваливается трёхстворчатый шкаф, у которого из замочной скважины не вынули ключ.

Доктор Лапша узнал голос девушки, которая не выплёвывала жвачку, а потом вышла замуж за трёхстворчатый шкаф.

— Надо же, — подумал он, — Она росла на моих глазах. Всегда была тихая скромная девочка… Правда, как только ей в руки попадался карандаш — она почему-то всегда рисовала член. Подумать только, как время летит.

Далее внимание доктора Лапши переключилось на трансляцию Офакимской русскоязычной радиостанции «Бывшая Родина», передачами которой на полную громкость Ян Кац частенько баловал отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Рупор русскоязычных жителей Офакима в этот раз сообщал следующее:

— На территории Чеченской республики в результате спецоперации захвачено крупное бандформирование сепаратистов. В следственном изоляторе «Лефортово», куда доставлены боевики, ведутся предварительные допросы таких известных сепаратистов, как

Ушат Помоев

Букет Левкоев

Поджог Сараев

Обвал Забоев

Погром Евреев…

— Ой, не надо, не надо нам переходить на этнографические личности, — поморщился про себя доктор Лапша. А ведь так хорошо начиналось — «Ушат Помоев, Букет Левкоев». Мило и невинно. И вдруг на тебе — «Погром Евреев».

Захват Покоев

Исход Изгоев

Удел Плебеев

Парад Уродов

Не унималось русскоязычная радиостанция «Бывшая Родина».

Камаз Отходов

Подрыв Устоев

Развод Супругов

Забег Дебилов…

— А вот это уже гнусный выпад против нашей психиатрической больницы, — констатировал доктор Лапша. Но нам этом выпады русскоязычной «Бывшей Родины» против Офакимского сумасшедшего дома не закончились.

— Младший медбрат Ян Кац, работающий в одном из лечебных учреждений нашего города, — задушевным голосом сообщил диктор, — хотел бы передать привет всем спортсменам, работающим или проходящим курс лечения в психиатрической больнице, и просит передать для них «Лярго» Генделя, «Шествие на казнь» из «Фантастической сюиты» Берлиоза, ну и конечно же, любимое произведение всех физкультурников — «Интродукция и рондо Капричиозо» Сен-Санса.

— И ведь передадут, — с тоской подумал доктор Лапша, — Порадуют интродукцией физкультурников.

Тем временем диктор поприветствовал юную афро-израильтянку по имени Крупская Надежда. Девушка сообщала, что недавно к ней совершенно случайно попал кошелёк, в котором находилась крупная сумма денег, а так же кредитная карточка и чековая книжка на имя Бориса Эйдлина. В завершении своего выступления Надя просила дорогую редакцию передать для Бори какую-нибудь задушевную песню о море.

Завершив, наконец, концерт по заявкам, русскоязычная радиостанция перешла к рубрике «Полезные советы».

— А знаете ли вы, что мышеловка, положенная поверх будильника, не даст вам перевернуться утром на другой бок и продолжить спать, — назидательно сообщил радиослушателям до боли знакомый доктору Лапше голос.

А теперь следующий вопрос, обращённый к нашему знатоку народной мусульманской житейской мудрости дедушке Леваеву, — проворковала «Бывшая Родина» высоким зовущим голосом.

— Скажите, пожалуйста, Вениамин Мордыхаевич, — раздался голос нового радиослушателя, в котором доктор Лапша содроганием узнал голос младшего медбрата Каца, — меня давно интересовал вопрос — каким образом можно быстро и точно посчитать иголки расположенные на спине бегущего ёжика?

— Ещё великий арабский просветитель Хаим Синбад учил своих многочисленных последователей, — голос Вениамина Леваева выражал высшую степень почтения к мудрости вышеупомянутого просветителя, — Если вы захотели посчитать иголки у ежа, а ему некогда, снимите брюки, вдохните полной грудью и резко сядьте на животное. А потом дома, в спокойной обстановке, у зеркала, тщательно пересчитайте следы уколов.

После берущих за душу народных мусульманских советов дедушки Леваева рупор русскоязычных жителей Офакима под названием «Бывшая Родина» обрушилась на Соединённые Штаты Америки за их агрессивную политику по отношению к арабским странам.

— И снова тревожные вести доносят до нас мировые агентства новостей, — кипя от гнева сообщила радиослушателям диктор, — Известная своей агрессивностью ассоциация «Американские жёны» официально заявила, что поддерживает войну против неверных.

В результате непрекращающихся провокаций США 20 миллионов афганцев как были, так и остались без крова.

— Какой ужас, — невольно вырвалось у доктора Лапши.

По подсчётам российских экономистов, — не унималась радиостанция, — подъём подводной лодки «Курск» будет стоить столько, что дешевле утопить новую.

— В данном случае Соединённые Штаты просто перешли все мыслимые границы, — резко сказал доктор Лапша. Не смотря на многочисленные неудачи в этой области, он старался быть политически корректным.

Закончив содержательный разговор о политике, радиостанция «Бывшая Родина» приступила к передаче для женщин. На вопросы радиослушательниц отвечала сексуальная оперативница доктор Светлана.

— Медицинская сестра по имени Фортуна, которая трудится в одном из лечебных учреждений нашего города, с негодованием спрашивает, что такое разврат, — представила ведущая первую звонившую.

— С удовольствием отвечу на ваш вопрос, — сказала доктор Светлана, — Да, действительно, это позорное явление до сих пор не изжито в нашей стране. Что же касается сути интересующей вас проблематики, то могу сообщить, что мнение учёных на этот счёт расходятся, но отечественная научная школа в лице доктора Керена определяет разврат как секс, в котором ты не участвуешь.

— А вот ещё один звонок наших радиослушателей, — прощебетала ведущая. — Ветеран труда, татарин по национальности, проживающий в поселении Ливна, спрашивает, чем женская грудь на ощупь отличается от девичьей? Мне кажется, что ответ на этот вопрос интересует многих радиослушателей.

— Действительно, — приступила к квалифицированному ответу доктор Светлана, — опытный мужчина легко отличит на ощупь грудь юной девушки от груди зрелой дамы, если он не глух от природы. Для этого лишь необходимо внимательно прислушаться к высоте, громкости и продолжительности характерного в таких случаях визга, и ваши сомнения будут легко разрешены.

Далее на радиостанцию «Бывшая Родина» вновь позвонила медсестра Фортуна.

— Я много лет работаю в системе здравоохранения, — чистосердечно призналась медсестра из народа, — и меня давно интересует следующий вопрос. Иногда на таблетках встречается глубокая борозда, как бы разделяющая её на две половинки. Хотелось бы знать, для чего она предназначена?

— Признаться, ваш вопрос на какое-то мгновение поставил меня в тупик, — ответила доктор Светлана после некоторого раздумья, — Но потом я вспомнила, как один из младших медбратьев Офакимской психиатрической больницы, пациенты любовно называют его Сынок, рассказал мне следующее. Иногда случается, что человек психически болен, нуждается в медикаментозном лечении, а лекарства принимать не хочет. В этом случае, согласно распоряжению доктора Лапши, медбратья вставляют пациенту таблетку в задний проход и вкручивают её отвёрткой. Именно для таких случаев и предназначена борозда, делящая таблетку на две половинки.

Но, выяснив для себя предназначение бороздки, разделяющей таблетку на две половинки, Фортуна не успокоилась. Прорвавшись в эфир, медсестра из народа была полна решимости прояснить все вопросы, которые поставила перед ней жизнь. Следующая передача радиостанции «Бывшая Родина» была посвящена ответам на вопросы радиослушателей юридического характера. В качестве специалиста в области юриспруденции выступал ветеран правоохранительных органов Дан Зильберт. Вопрос Фортуны к заслуженному ветерану звучал следующим образом.

— Если женщина, — спрашивала любознательная медсестра, — спешит на работу. И в это время она обжигает себе внутреннюю поверхность бёдер на всём протяжении горячим кофе, стаканчик с которым она поставила себе между ног, так как её пришлось управлять автомобилем и разговаривать по сотовому телефону. А машина резко дёрнулась. Можно ли считать полученные ожоги производственной травмой?

— С удовольствием отвечу на ваш вопрос, — ответил, как обычно вежливый Дан Зильберт. — Ожоги внутренней поверхности бёдер, тем более на всём протяжении этой части тела, несомненно, являются основанием для временной потери трудоспособности. Но в случае, если ваша профессиональная деятельность напрямую сопряжена с использованием рассматриваемой мною части тела. Тем более что как я себе представляю, кофе пролился главным образом на верхнюю часть бёдер, и ожоги затронули не только ноги.

Далее на русскоязычную радиостанцию «Бывшая Родина» позвонил радиослушатель, который ошибся номером.

— Алло? Это секс по телефону?

— Ну что вы, — проворковала ведущая.

— Значит так, — продолжил радиослушатель, позвонивший в редакцию по ошибке. — Никаких кружевных трусиков, ажурных чулок и прочих глупостей. Ты доярка. Пышная и раскрасневшаяся. Абсолютно голая, но в резиновых сапогах. Звать тебя Васильевна и по праздникам ты гонишь самогон. Мы на сеновале. Сверху на мои ягодицы через дырявую крышу капает холодный осенний дождь, но это не мешает сосредоточиться. Снизу поднимается густой запах конского навоза, что создаёт атмосферу тепла и уюта.

— Ну, Васильевна, с богом, — говорю я, и ты крепко обхватываешь меня ногами. Я чувствую, как от холодной резины твоих сапог отваливаются кусочки засохшего навоза. Осенний дождь переходит в ливень. Холодные капли, падающие на мои ягодицы, превращаются в ручейки, стекающие по нашим телам в глубь сеновала. Но вот тебя пронзает судорога, и ты глубоко вдыхаешь напоённый конским навозом воздух. Потом мы долго лежим, тесно прижавшись друг к другу. Запах солярки от моего комбинезона сливается с ароматом коровника от твоей телогрейки. Смеркается. Где-то не вдалеке работает телевизор. Идёт программа «Время». Я люблю тебя, Васильевна, ты снишься мне каждую ночь. Я не могу жить без тебя! Я скоро приеду, и мы оформим брак в сельсовете. Тогда тебя пустят в Израиль по гостевой визе. Я уже купил пол домика в Иерухаме. Это в пустыне, но у нас есть приусадебный участок. Ты посадишь там розы, о которых мечтала лёжа на сеновале. За воду я заплачу, можешь не волноваться. Я также оплачу первый год за больничную кассу, а потом тебе дадут статус временного жителя. Ты меня слышишь, любимая?

Это был последний звонок радиослушателя, после чего пришло время новостей.

— Вчера в Кремле, — с нескрываемым восторгом сообщил диктор, — указом президента была убита муха. После чего указ был незамедлительно возвращён в стол.

— Ну почему у всех работа протекает в деловой атмосфере, и только в моём отделении постоянный шум и непрерывные недоразумения, — подумал доктор Лапша, выслушав сводку новостей радиостанции «Бывшая Родина». Прядя к по своему справедливой мысли, что в отделении судебно-психиатрической экспертизы пора наконец навести порядок, доктор Лапша направился в комнату медсестёр.

— Я вас прошу выключить радио, — сказал он Яну Кацу, — и так в отделении стоит такой шум, как будто это не больница, а железная крыша, на которой сношаются скелеты.

Доктор Лапша мечтал стать подлинно народным лидером, а не просто заведующий отделением психиатрической больницы и иногда допускал в своей речи выражения сочные и образные.

— В конце концов, мы лечим душевные расстройства, а не СПИД, понос или золотуху. Я хочу надеяться, что все мы молоды духом, но далеко не дети. И вы должны понимать, что мы лечим душевные расстройства, а не СПИД, понос или золотуху. Я надеюсь, что все вы молоды духом, но далеко не дети, и прекрасно понимаете, что шум негативно воздействует на состояние психического здоровья. Мне особенно приятно сознавать, что именно отечественные учёные установили, что результаты опытов на тихих и спокойных добровольцах существенно отличаются от результатов опытов над теми, кто кричит и вырывается.

— А вот здесь, батенька, позвольте вам возразить, — неожиданно прервал доктора Лапшу старик Ананий. — Как сейчас помню, что во время строительства железной дороги Петербург-Москва, мой прапрадедушка, человек редкого душевного здоровья, подал прошение генералу Клейнмихелю, предлагая ему сотрудничество своих подчинённых гномов, уверяя своим честным словом, что эта сволочь, которая разрабатывает подземные жилы благородных металлов и бронзовых руд, будет гораздо полезнее всех инженеров и землекопов в мире. Ответа он не получил, но продолжал упорно подавать прошения как генералу Клейнмехелю, так и непосредственно царю Николаю I-му до тех пор, пока его официально не попросили не предлагать более своих услуг.

— Шампунь «Склерозный» — забудь про перхоть, — не скрывая своего ликования прокомментировал конструктор крыла-парашюта содержательный и чрезвычайно уместный экскурс старика Анания в нелишённую драматических поворотов историю строительство железной дороги Петербург-Москва, — очень жаль, что карьера замечательного прапрадедушки старика Анания была прервана на взлёте. Тем более что несознательные народные массы так и не поднялись на его защиту. У человека, пережившего такое, могут опуститься не только руки, но и всё на свете. К счастью, первый мусульманский железнодорожник на Руси, прапрадедушка старика Анания, оказался не таков. И в результате мы имеем удовольствие общаться с юным душой Ананием, каждое высказывание которого лично для меня всегда праздник. В тронутом склерозом мозгу дедушки Анания направило поток ассоциаций в новое русло.

— Хотите, чтобы ваша свадьба запомнилась вам на всё жизнь? — спросил он доктора Лапшу, — Если да, то к вашим услугам картавый тамада–заика.

— Конечно, он хочет, — сказал неуёмный конструктор крыла-парашюта беря богатого воспоминаниями дедушку под локоток, — доктор Лапша давно собирался перейти от безалкогольных свадеб через непорочное зачатие к безлюдной технологии. Без тамады-заики ему просто не обойтись. Тем более, что его супруга по профессии логопед.

— Попрошу не трогать мою супругу! — взорвался доктор Лапша.

— Зачем вы так. Я ведь знавал вашу супругу ещё девушкой, — с укоризной в голосе сказал старик Ананий, — Как сейчас помню, когда слушалось дело о её изнасиловании, она пришла на суд в ультракороткой юбке. Тогда ещё судья спросил присутствующих, не хотят ли они начать слушание дела с осмотра места происшествия.

После этих слов доктор Лапша почему-то изменился в лице до неузнаваемости.

— На берегу ночной реки стоял одинокий Змей Горыныч и слажено пел хором, — прокомментировал очередной всплеск воспоминаний Ян Кац. Предания старины глубокой в больших дозах его раздражали с детства, — Как сказал, правда по другому поводу, шейх Мустафа, «Если что-то нельзя немедленно съесть или трахнуть, то это необходимо описать»...

— Но не больше полулитра в одни руки, — оживился старик Ананий.

— Конечно, конечно, — согласился с ним Кац, — строго в порядке живой очереди.

Старик Ананий был заметно растроган. На его глазах заблестели слёзы, и голос предательски дрогнул.

— Ваша супруга в молодости была девушка исключительно трудолюбивая, — вновь обратился он к доктору Лапше, — Как сейчас помню, она частенько жаловалось, что в течение ночной смены ей приходиться переворачиваться c бока на бок до пятидесяти раз, и всё за какие-то триста долларов.

После этих слов доктор Лапша понял, что с дедушкой Ананием пора поговорить серьёзно. Мастер художественных воспоминаний этого, несомненно, заслуживает. Нежно взяв дедушку под локоток, доктор Лапша отвёл его в сторону и спросил:

— А не могли бы вы, любезный пациент Ананий припомнить, при каких обстоятельствах началось ваше заболевание.

— Как сейчас помню, — с большим подъёмом начал дедушка, — дело было под вечер. Сижу я со своей супругой на диване и смотрю телевизор. Вдруг чувствую — падалью воняет. «Маня», — зову я жену. Нет ответа. «Маня!» — вновь зову я. В ответ молчание. «Маня!!» — кричу я и поворачиваю голову в сторону любимой супруги. И тут мне становится ясно, что источником острого запаха падали является моя Маня. С тех пор что-то с памятью моей стало. Всё, что было не со мной — помню. Например, такой эпизод.

Мы с Маней приехали в Израиль из Латвии. Моя Маня по национальности была еврейка. Я тоже старообрядец. Там, в Латвии, я работал переводчиком, и перевёл на латвийский язык, в том числе, Питера Пена. По латвийский это звучит как Питерас Пенис. Вы наверно слышали. На презентации книги мне предложили выступить. Это был тот уникальный случай, когда я мог в полный голос заявить о правах русскоязычных жителей Латвии. И я с честью выполнил свой гражданский долг.

— Президент Латвии давно мечтал сходить по большому, — бросил я в лицо притихшему залу, — но его радость не была бы полной без…

На этой фразе меня прервали и отключили микрофон. Потом на нас с Маней начались гонения. В конечном счете, мы вынуждены были покинуть Латвию и репатриироваться в Израиль. Моя Маня, хоть и была еврейка, не вынесла разлуки с родиной и умерла, а я потерял память. Всё, что было не со мной — помню.

После окончания рассказа старика Анания он и доктор Лапша некоторое время сидели молча, потом на глаза доктору Лапше попался младший медбрат Ян Кац. При его появлении заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы вновь не смог сдержаться.

— Младший медбрат Кац, — сказал доктор Лапша, — чтобы бы в дальнейшем ваши размышления о высоких материях в следующий раз не были прерваны мною самым бесцеремонным образом, я прошу вас впредь запирать двери туалета на шпингалет.

Кац пообещал твёрдо встать на путь исправления и впредь думать о высоком только при закрытой двери туалета. По крайней мере, на рабочем месте.

Следующей на огонёк заглянула сгорающая от любопытства медсестра Фортуна.

— Скажите, голубушка, — обратился к ней старик Ананий, — у меня есть надежда?

— Нет, — холодно ответила медсестра из народа, — вы не в моём вкусе.

Очковая змея, — охарактеризовал медсестру Фортуну доктор Лапша, после того как последняя удалилась на безопасное расстояние.

— Ну что вы, — мягко возразил ему старик Ананий, — очковые змеи это кобры, а не глисты.

Доктор Лапша молча кивнул, после чего встал, давая понять, что беседа окончена и, думая о чём-то своём, направился к туалету. Зайдя внутрь и расстегнув брюки доктор Лапша обвёл туалет рассеянным взглядом. Писсуаров нигде не было. Когда его взгляд упал на удивлённые лица нескольких пациенток, он пробормотал: «Да вы сидите, сидите», после чего не выходя из состояния задумчивости, покинул негостеприимные стены женского туалета.

— Психических заболеваний у него действительно нет, — прокомментировала произошедшее работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. — Он просто дурак.

— Вопрос в кроссворде, — невозмутимо сказала сидевшая рядом с ней плотного телосложения проститутка, обвинённая в том, что зверски избила двух сутенёров, которые, не подумав, хотели предложить ей свои услуги. Сутенёры надолго заняли подобающее им место в травматологическом отделении больницы Ворона, а проявившая бойцовские качества проститутка поступила в отделение судебно-психиатрической экспертизы на предмет обследования её психического здоровья. — Первая буква эстонского алфавита — двенадцать букв. Пятая, шестая и седьмая «о».

— Я, пожалуй, пойду, — вежливо ответила работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги вставая. Ей было трудно сосредоточиться, и она не могла понять сути заданного ей вопроса.

— Подумаешь, — обиделась склонная к мордобою проститутка, — Кроссворды я покупаю на честно заработанные своим телом деньги. А ты, я вижу, даже не знаешь, что такое нарисовано на канадском флаге, что его приходиться прикрывать листиком. Я тебе сейчас дам в глаз не вставая с унитаза.

— Если вы меня побьёте, — грустно улыбаясь, сказала работница по производству туалетной бумаги, — то конструктор крыла-парашюта опять будет грубо ругаться. Он всегда расстраивается, когда меня обижают.

Упоминание о дерзком воздухоплавателе произвело на атлетически сложённую проститутку воздействие поистине магическое. Не смотря на свой бойцовский характер, она обладала хорошо выраженным инстинктом самосохранения.

— Так это ты и есть та самая… — воскликнула она, — Да не слушай ты меня! Мой разговор, что стрижка свиньи — визга много, шерсти нет. Но где-то в глубине души я отлично понимаю, что кабачковая икра станет вкуснее, если её заменить красной или чёрной. Я тебя очень прошу, замолви за меня своему десантнику словечко. У него ведь как: защитник датчан поднял ногу, и… атака голландцев захлебнулась. А я всего лишь слабая женщина. Так я могу надеяться?

— Хорошо, хорошо, — заверила её работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. Аллегории могучей телом проститутки не доходили до её сознания, но были ей неприятны. — Я замолвлю.

— Дрочил Буратино, дрочил — да и загорелся, — с тоской подумала плотно сложённая проститутка, оставшись одна. Уверенности в том, что ей удастся избежать пусть непродолжительной, но по настоящему тяжёлой беседы с вспыльчивым и изобретательным конструктором крыла-самолёта у неё не было.

Пока в женском туалете отделения судебно-психиатрической экспертизы разворачивались события поистине драматические, в поселении Ливна жизнь так же не стояла на месте. Война в Ираке, естественно, завершилась блистательной победой американского оружия. Наступила пора анализа хода военных действий. Результатом этого анализа явилась инструкция обязательная для выполнения всеми сотрудниками БАШАКа. Кроме того, командование приняло мудрое решение усилить работу с сотрудниками по глубокому ознакомлению с арабской культурой и включить в экипировку набор для выживания в условиях враждебного мусульманского окружения. В набор вошли:

1. Адаптированное издание «Коран для чайников».

2. Руководство «Познай Аллаха за три часа» с красочными иллюстрациями.

3. Новая книга Моники Левински «Нестиранное платье как память о пророке Мухаммеде».

4. Молельный коврик с портретом шейха Мустафы.

5. Чалма с встроенным компасом показывающим направление на Мекку и минидисковым проигрывателем воспроизводящим фразу «Аллах Ахбар».

Чувствовалось, что в анализе принимали участие американские специалисты, которым был неведом приказ «Не стрелять пока вас не убьют», и которые были бесконечно далеки от проблемы соблюдения прав сексуальных меньшинств на поле боя. Сотрудники БАШАКа, для которых знание арабского языка было необходимым условием поступления на службу, с жаром приступили к изучению адаптированного издания «Коран для чайников». Особое впечатление эта пособие произвело на тех сотрудников БАШАКа, которые сами были арабами по происхождению и учили Коран не по учебникам.

Так как главный фактор, мешающий нормальной работе системе безопасности — приказ «не стрелять пока тебя не убьют», оставался незыблемым по причинам мировоззренческого характера, то новые инициативы политического руководства были приняты работниками соответствующих органов без высоких прыжков от восторга. В горячих сердцах этих наивных идеалистов почему-то ещё теплилась надежда, что когда-нибудь здравый смысл восторжествует, и правопорядок будет восстановлен. Политическое руководство Израиля со дня основания этого государства было и остаётся тяжело больным идеей договориться с арабами о мире. Евреи как народ сформировались в гетто, где община была совершенно беспомощна. Защитить себя евреи могли только бегством или купив себе безопасность. Любой народ заслуживает то правительство, которое он имеет. К Израилю этот постулат относиться в полной мере. Арабские граждане Израиля всеми возможными способами борются за скорейшее уничтожение государства, в котором они живут. Что же касается еврейских граждан Израиля, то здесь всё далеко не так однозначно. Умом они настроены Родину защищать и приумножать её богатства. Но сердцу не прикажешь. Защищать себя с оружием в руках глубоко противоречит еврейской природе. Те, кто выступал против врагов с оружием в руках, были выбиты за две тысячи лет рассеяния. Разбегаться в разные стороны не хочется. Израиль является хорошо приспособленной для жилья страной. Если бы не террор. Поэтому остаётся один метод — откупиться от арабов. Использование этого метода в Израиле принято называть мирным процессом. Причём чем более жестокие формы принимает террор, тем ожесточённее ведётся борьба за мир. Доводы разума здесь совершенно бессильны, потому что мирный процесс — это святая идея, глубокая убеждённость, пламенная страсть. Любые доводы разума воспринимаются эмоционально и не подлежат предметному рассмотрению. Еврейское государство существует только потому, что в нём создана эффективная система безопасности, которая выполняет свои функции, не смотря на противодействие политического руководства страны. Сменяющие друг друга правительства патологических борцов за мир не реагируют на убийства своих граждан, но не разрушают собственную страну только потому, что политическая власть слаба, не чужда коррупции, пребывает в постоянных междоусобных склоках и легко поддаётся давлению кого угодно. В результате любое израильское правительство способно решать только сиюминутные частные вопросы и не способно провести в жизнь радикальные решения, в том числе по разрушению собственного государства. Хотя попытки бывали. Ицхак Рабин, убитый неизвестными доброжелателями еврейского народа, был первый, кто зашёл по пути мирного процесса так далеко, что взрывы автобусов и ресторанов стали обыденностью. Еврейский народ содрогнулся, на какое-то мгновение увидел действительность такой, какая она есть, и привёл к власти Натанияху. Натанияху прекратил купить или выклянчить мир у арабов, и террор и террор сразу прекратился. При этом он не лез вперёд, не бил себя пяткой в грудь, не стремился раздуть свою репутацию и не страдал от недостатка народной любви. За это народ его и не любил. Политики, которые не боятся, не просят и не плачут еврейскому народу глубоко чужды. Таких руководителей народная молва обвиняет в похабщине, непотребщине, а так же в порнухе, эротике и сексе. И в этом есть своя логика. Если человек не чувствует себя ущербным, то его наверняка женщины любят. В результате Натанияху выборы проиграл, и к власти пришёл Барак.

Такого пламенного борца за мир земля израильская ещё не видывала. В своей деятельности Барак строго придерживался позиции политической клоунады. Твёрдо пообещав отдать под территорию арабского государства Палестина почти всё территорию Израиля и извинившись не понятно за что перед евреями — выходцами из мусульманских стран, он приступил к переговорам о мире. Переговоры продвигались прекрасно. Арабский террор немедленно вернулся в израильские города и веси. Чрезвычайно гибкий либерал, Барак частенько выступал перед публикой, упоминая в своих речах множество фактов, которые подтверждали его позицию и чем-то удивительно напоминали реально произошедшие события. Очередные выборы этот птица-говорун естественно проиграл, и к власти пришёл Ариэль Шарон. Шарон был стар, но мудр не по годам, выступать перед публикой не любил, а если и выступал, то явных глупостей старался не говорить. В прогрессивных кругах это вселяло большие подозрения, но жизнь показала, что патологическая тяга к борьбе за мир поразила и его.

На этом безрадостном фоне и развернулась очередная компания по совершенствованию работы органов госбезопасности. В расположении частей и соединений были вывешены плакаты «Честь твоей части — часть твоей чести».

— Не умеют ещё у нас должным образом проводить воспитательную работу с личным составом, — по стариковски брюзжал по этому поводу Дан Зильберт. — Вот помню, пригласили меня как-то на встречу белорусских партизан. Встреча прошла в очень теплой, товарищеской атмосфере и закончилась традиционным взрывом моста и выступлением художественной самодеятельности.

Пятоев так же счёл необходимым высказаться по поводу моего экскурса в израильскую политику.

— Скажи мне, милейший князь Абрам, — спросил он, — почему медицинские братья, люди казалось бы гуманной профессии, в тот момент, когда они ощущают в себе нестерпимый писательский зуд, создают произведения политически заострённые, масштабные и полные сцен сражений и совокуплений. Фурманов, работавший во время первой мировой войны братом милосердия, описал боевой путь В. С. Чапаева, чем обессмертил этого ничем не примечательного комбрига. Его Белая женщина, которую звали Анька-пулемётчица…

— Мы же с тобой интеллигентные люди, говнюк, — не сдержался я, — Я требую должного душевного трепета, когда говоришь об исполинах пера!

— Да, — вмешался в беседу Борщевский, — В занятии литературой есть что-то безнравственное. Литературный зуд толкает человека доселе высоконравственного в объятия спонсора или на панель. В то время как посещение музы может возбудить неокрепшую психику до крайности, природа-мать зовет, не раскрывая рта. Причём зовёт властно.

— В повседневном обиходе властный зов природы мы можем особенно выпукло наблюдать на шейхе Мустафе, — как обычно поддержал мнение Борщевского Ян Кац, — Недавно замечательный мастер мусульманской фразы был вновь доставлен в отделение судебно-психиатрической экспертизы. На момент поступления Мустафа находился в состоянии любовного томления исключительной силы. В начале ночной смены он обратился ко мне с настоятельной просьбой предоставить ему какую-нибудь иллюстрацию эротической направленности. Пока я думал, чтобы ему предложить, медсестра Фортуна дала ему большую фотографию крокодила и заявила, что этот снимок самый сексуальный из всего, чем на сегодняшний день располагает отделение судебно-психиатрической экспертизы. Через полчаса героическая медсестра по-пластунски подползла к двери палаты Мустафы и жадно припала к замочной скважине, облизывая пересохшие от волнения губы. Сквозь замочную скважину она увидела шейха, который смотрел на стоящую перед ним фотографию крокодила и энергично онанировал.

— Глаза боятся, а руки делают, — с уважением произнесла медсестра из народа, с уважением глядя в замочную скважину. Неожиданно на стоящую в неудобной позе Фортуну налетел пациент похожий на Владимира Ильича Ленина, и они оба с грохотом упали на пол.

— Ну, Ленин, ну гад, — взорвалась медсестра Фортуна, я хоть и не Фани Каплан, но мало тебе не покажется! Ты чего среди ночи по коридору носишься? Совсем сдурел? Империализм с империокритицизмом перепутал? Национальная гордость великороссов уснуть не даёт?

— Смеялся я. На тебя смотрел и смеялся, — начал оправдываться похожий на Ленина психбольной, — Смех, конечно, лучшее лекарство, но не при поносе. Ну, я в сортир и побежал, не разбирая дороги.

— Тысячелетиями род людской использовал для нужд мастурбации свои мозолистые трудовые руки. Не понимаю, что здесь может быть смешного? — с металлом в голосе заявила героическая медсестра, с трудом поднимаясь с пола. Похожий на Ильича пациент галантно протянул ей руку.

— Онанизм онанизмом, но при этом мы, товарищи революционные медбратья, не должны забывать, что под платьем любой революционной женщины таится масса соблазнов, овладеть которыми наша задача. Мы не можем ждать милостей от классового врага, — бросил в массы лжеИльич, помогая Фортуне встать на революционные ноги.

— Положа руку на самое дорогое, что у меня есть… — кокетливо продолжила медсестра Фортуна, но её прервал доктор Лапша, который в эту тёмную безлунную ночь решил проверить работу вверенного ему отделения.

— Ваше поведение оскорбляет общественную мораль и тлетворно влияет на неокрепшую после успешного лечения психику, — заявил он, обращаясь почему-то к Пятоеву, который заглянул к своим бывшим коллегам на чашку чая.

— Действительно, — присоединился к беседе шейх Мустафа, который вышел помыть руки и, столкнувшись с большим скоплением людей у своей палаты, решил расставить точки над i, — Я сам поднял этот вопрос, я же на него и отвечу. Я не оратор какой-то. Я народный мусульманский трибун, и мне очень сложно облечь мои мудрые мысли в правильные слова. Иногда досадный вакуум в смысле принимаемых доктором Лапшой решений выстраивает мои слова в причудливые выражения. Но мои высказывания справляются с главным, — здесь шейх Мустафа энергично разрубил мозолистой немытой рукой воздух, — Эти высказывания доносят до кого надо информацию. А сопутствующие этому языковые погрешности объясняются свойственной мне эмоциональностью, рабоче-крестьянским происхождением из семьи кочевников и дискуссионным запалом искреннего человека.

— Сказал, как крайнюю плоть отрезал, — прокомментировал импровизированную речь шейха майор Пятоев, — Кстати, Мустафа, если об этом уже зашла речь, я давно хотел вас спросить, когда Варвара Исааковна одевает трусы, она придерживает груди рукой или наклоняется вперёд?

— Прекратите, майор, — не сдержался тактичный Кац, — За вопросы такого рода в приличном обществе крайнюю плоть пришивают обратно.

— Руки прочь от Вареньки, — взорвался ободренный поддержкой Каца шейх Мустафа, — Ваш вопрос я считаю провокационным, не отражающим реальное положение дел, и отвечать на него в настоящее время я не намерен.

— Уговорили, — сдался Пятоев, — Я остаюсь при своём мнении, но я с ним категорически не согласен.

— Ваша стремительно колеблющаяся генеральная линия, майор, — вставил реплику Кац, — не даёт мне сосредоточиться на единственно верном и правильном. В своё время подобные колебания генеральной линии привели меня к активному участию в автомобильной катастрофе. Однажды я перебегал улицу на красный свет и сбил бежавшего мне навстречу пешехода. Дедушку увезли в больницу Ворона с переломами.

Чувствуя, что беседа постепенно удаляется от мусульманской тематики, шейх загрустил. После захвата Ирака Соединёнными Штатами Мустафа вообще стал легко впадать в депрессию, а также часто и подолгу плакать. Хотя настроение другого бравого борца ислама, нефтеналивного принца, присматривающего за Российской Федерацией и её независимыми, но беспокойными окрестностями, оставалось неизменно бодрым.

Два исламских натиска на христианский мир, времён халифата и времён османов остались в прошлом. Силовое решение проблемы не сработало. Сработает не силовое. В силу ряда обстоятельств европейцы ушли вперёд, мусульмане остались в средневековье. Европа пережила промышленную революцию, в результате чего создалось общество, где его члены эффективно работают, причём как мужчины, так и женщины. Если женщина работает — рожать и воспитывать детей ей незачем и некогда. Семья работающей женщине работать и жить насыщенной половой жизнью только мешает. Семья — это система взаимных экономических обязательств между супругами. Рождение и воспитание ребёнка, а так же выполнение своего святого долга в постели — это экономические обязанности жены, матери, супруги. Материальное содержание семьи — это плата мужчины. Основа существования семьи — материальная зависимость женщины от мужчины. Не зря в большинстве языков мира, начиная с иврита и кончая украинским, слово «муж» и слово «хозяин» — это одно и тоже слово. Общество, создавшее крепкие семьи — это общество, где женщина материально зависима от мужчины целиком и полностью, и, наоборот, там где женщина независима материально, институт семьи хромает на обе ноги. Уровень жизни при этом не имеет никакого значения. В утопающем в деньгах Кувейте, где жена зависит от мужа материально, разводов почти нет. В живущей впроголодь Украине, где женщина материально независима, на две свадьбы один развод. Там, где семья крепка, дети рождаются часто (женщина добросовестно оплачивает своё содержание). Работать в таком обществе женщина и не может и не должна. Таково на сегодняшний день общество мусульманское. В странах же европейской культуры женщина тяжело работает и, как следствие, материально независима от кого бы то ни было. А так как ей нет необходимости добиваться материального благополучия путём создания семьи, то ей эта семья и не нужна. Нет семьи — нет супругов, между которыми есть взаимные обязательства. Зачем рожать и воспитывать детей, если муж за это ничего не платит? Тем более что рождение и воспитание ребёнка стоит денег и не малых. В результате, чем раньше в стране произошла промышленная революция — тем ниже в ней рождаемость. Давно замечено, что половой инстинкт настойчиво требует от человека совершения половых актов. Неотъемлемым следствием вышеупомянутых актов в добрые старые времена было рождение детей. Никакой биологической потребности рожать детей не существует. Считается, что материнский инстинкт у женщины появляется только после первого кормления грудью и поддерживается грудным вскармливанием. У женщины, которая не кормит грудью, полноценный материнский инстинкт не формируется. Появление противозачаточных средств разорвало причинно-следственную связь между половым актом и рождением ребёнка. Искусственное вскармливание единственного ребёнка не позволяет сформироваться полноценному материнскому инстинкту. В результате в Германии, среди немецкого населения, рождаемость не достигает 7 человек на 1000, и 50% населения не состоят в браке. А в секторе Газа всё взрослое население состоит в браке, и рождаемость составляет 40 человек на 1000. Потому, что в мусульманских же странах промышленной революции не было и в ближайшее время не будет. Смысла в промышленности нет. Деньги и так льются нефтяной рекой, всё можно и так купить, нигде не работая. Женщина в мусульманском мире полностью бесправна, и как следствие рожает каждые три года двоих детей. На нефтяные деньги не сложно создать систему здравоохранения, которая позволяет выжить практически всем новорожденным. В результате мусульманский мир находиться в состоянии демографического взрыва не виданной силы. Разница в уровне жизни между европейскими и мусульманскими странами велика? Вот и чудесно. Вымирающие страны Европы для поддержания уровня жизни своего дряхлеющего населения неизбежно будут ввозить молодых, то есть находящихся в детородном возрасте выходцев из мусульманских стран. В результате во Франции в настоящее время 10% населения составляют выходцы из арабских стран. И у одного из четырёх новорожденных граждан Франции хотя бы один из супругов не француз. Ассимиляции мусульман не произойдёт. Их уже слишком много в процентном отношении, и этот процент неизбежно будет быстро расти. Нефтяных денег хватит, чтобы стимулировать этот процесс, пока он не станет необратимым. Оккупация американцами или европейцами той или иной мусульманской страны только ещё больше привяжет оккупированную страну к стране-оккупанту и усилит иммиграцию в страну-оккупант выходцев из страны оккупированной. На фоне борьбы против расизма за неотъемлемые права чёрного большинства плавно переходящей в священную войну против неверных под названием джихад.

Джихад победит!

Нефтеналивные принцы наши рулевые!

Мир, Труд, Май, Гарем!

Весь мир европейского засилья мы разрушим до основания!

Как сказал шейх Мустафа: «Матка — оружие палестинского народа». Когда-то в юности нефтеналивной принц выучил все лозунги, которые партия и правительство щедро одарило новую общность людей под названием «Советский народ», чем впоследствии не потешал своих приятелей.

Одним из таких смеющихся над лозунгами приятелей был я. От воспоминаний о золотых днях юности, проведённых в содержательных беседах с нефтеналивным принцем, меня отвлекла радиостанция «Бывшая Родина». Две ведущие с голосами продавщиц винного отдела гастронома вели передачу «Поэзия еврейского сердца». Лучше бы они молча танцевали. Потом спортивный комментатор высказал смелую догадку о том, что Авраам Линкольн освободил негров от рабства, потому что этого настоятельно требовало дальнейшее развитие баскетбола. После чего ведущая «Бывшей Родины» голосом, хорошо поставленным во время сбором подаяния в пригородной электричке, затянула что-то назидательное.

— Хорошо лётчику, — сообщила ведущая, — он с рейса вернулся, а в аэропорту его девушка ждёт. Хорошо машинисту. И его на вокзале девушка ждёт. И моряка в порту девушка ждёт. Хорошо ему.

— Одной девушке плохо, — не выдержал Пятоев, — Бедняжка крутится как белка в колесе. То в аэропорт, то на пристань, то на вокзал. И все требуют, чтобы было хорошо.

Далее «Бывшая Родина» обратилась к анализу текущего момента. Комментаторы, перебивая друг друга и, вероятно, махая руками, в один голос осуждали тёмные силы, которые чему-то препятствовали, что-то расхищали, саботировали мирные инициативы и вставали на пути сексуальных меньшинств. Причём делали они всё это, не смотря на то, что безнадёжно погрязли в коррупции. При этом комментаторы почему-то называли движение сексуальных меньшинств поступательным и выражали глубокую убеждённость, что данное движение нельзя остановить или повернуть вспять. Когда политические комментаторы, наконец, угомонились, прозвучало рекламное объявление публичного дома «Экстаза»: «Предоставляются услуги сиделок, стоялок, лежалок», после чего дедушка Ананий неожиданно выключил радио. В ответ на недоумённые взгляды присутствующих он с достоинством сообщил: «Доктор Лапша сказал, что я аристократ».

— Вы не расслышали, голубчик, — радостно запричитала медсестра Фортуна, — доктор Лапша сказал, что у вас рак простаты.

Старик Ананий перевёл взгляд на медсестру из народа и, голосом, не предвещающим ничего хорошего, проговорил:

— Зловеще затрещали доски сортира. Поняв, что времени не остаётся, а банок катастрофически не хватает, медсестра Фортуна, не минуты не раздумывая, бросилась поцеловать пациента в спину. Постепенно спина пациента покрылась большими синими засосами.

— Замолчите, больной, — прервала героическая медсестра старика Анания, — Я меряю вам пульс. Что-то он очень учащён. Мне кажется, что вы напряжены.

— Может быть это оттого, что орган, на котором вы меряете пульс, далеко не рука? — мягко сказал тактичный Кац. Наблюдая за странным методом измерения пульса, он чувствовал себя неловко.

— Очень досадно, что в нашем отделении всё ещё продолжают держать безграмотных и далёких от медицины младших медбратьев, — голос медсестры Фортуны звенел металлом, — им даже не известно, что частота пульса человека одинакова в любом органе и не меняется в зависимости от места измерения.

— Я далёк от медицины? — взорвался младший медбрат Кац, — Да знаете ли вы, что дедушка Ананий совершенно справедливо не теряет надежды! Мне известен случай полного излечения от склероза. Афродита Морган-Санчес страдала склерозом. Но однажды она прочитала высокохудожественную и полную натуралистических подробностей книгу супруги президента США Фила Милтона «Onward without charge» (Вперёд без платья). В этой книге с большим тактом и в поэтической манере миссис Милтон повествовала о супружеских изменах своего мужа в годы рассвета его политической карьеры. Будто молния пронзила Афродиту после прочтения «Вперёд без платья»! Перед её мысленным взором встал 1978 год. Юная невинная Морган-Санчес безмятежно резвится на лужайке возле прокуратуры штата Южная Калифорния. В те безвозвратно ушедшие времена Фил Милтон был генеральным прокурором и баллотировался на пост губернатора вышеупомянутого штата. Их взгляды встретились, и они полюбили друг друга. Но генеральный прокурор был хитёр и коварен. Обуреваемый низменными страстями коварный соблазнитель Милтон пригласил ничего не подозревающую Афродиту посетить прокуратуру. К счастью у Морган-Санчес была мудрая наперсница, с которой Афродита делилась самыми сокровенными девичьими тайнами.

— Многие неопытные девушки полагают, что нет ничего проще, чем обласкать половой орган мужчины ртом, — говорила мудрая наперсница долгими зимними вечерами под стрёкот стрекоз, — В действительности это не так.

Афродита слушала ее, затаив дыхание. На следующее утро чистая и наивная Морган-Санчес, щебеча как птичка, неслась на крыльях любви в кабинет гнусного и похотливого Фила Милтона. Наконец любящие сердца соединились, и их руки слились в страстных объятьях. Через несколько часов, описывая произошедшее в прокуратуре своей наперснице, Афродита говорила с придыханием: «This was a suicide sexual by way» (Это было самоубийство половым путём). И её можно понять. В это время в жизни Афродиты наступил переломный период. Бракоразводный процесс с первым мужем ещё не был завершён, и из-за этого вновь откладывалась предстоящая свадьба со вторым супругом. Шумная огласка могла бы представить произошедшее в прокураторе в ложном свете, что было не желательно. А в это время, будущий президент США, принимая в здании прокуратуры душ, бормотал, не к кому не обращаясь: «Yes today simply holiday some!» (Да сегодня просто праздник какой-то!)

Прошли годы. Тяжёлый склероз безжалостно свалил миссис Морган-Санчес. Сдавалось, что ничего не сможет ей помочь. Многим казалось, что от её ног уже исходит запах панихиды. И лишь когда на политическом небосклоне Америки ярко засияла звезда Моники Левински, Афродита полностью излечилась от тяжёлого склероза и вспомнила, как когда-то её также изнасиловал president UNITED STATES of the America (президент Соединённых Штатов Америки).

— Да, действительно, современная медицина способна на чудеса, — сказала медсестра Фортуна, выслушав рассказ о чудесном выздоровлении от склероза, — В качестве примера могу привести случай из клинической практики доктора Керена. Один мотоциклист, зимой, отправляясь в дорогу, надел куртку задом наперёд, чтобы его не продуло, и попал в аварию. Он был без сознания, но его состояние не внушало опасений. Совершенно случайно первым у места аварии оказался доктор Керен, который продолжал ставить голову на место даже тогда, когда всем уже было ясно, что мотоциклист мёртв.

— А вот мне уже никто не сможет помочь, — горестно вздохнул Мустафа.

— А разве вы больны? — изумился Кац.

— Увы, — ещё раз горестно вздохнул шейх, — Я страдаю профессиональным заболеванием подлинно народных лидеров — у меня овальный пупок.

Медсестра Фортуна, которая тянулась к знаниям из любого положения, поинтересовалась: в результате чего пупки подлинно народных лидеров в ходе борьбы за святую свободу с годами приобретают овальную форму.

— Когда идёшь во главе колонны, — по дружбе разъяснил ей шейх Мустафа, — очень удобно упираться древком знамени в пупок. При этом брюшная стенка находится в постоянном движении из-за скандирования лозунгов. Всё вышеперечисленное и приводит по мере участия в политической борьбе к постепенному опусканию нижнего края пупка. «Но, не смотря не на что, я буду бороться до последней капли крови», — с пафосом закончил шейх историю своего заболевания.

— Ну а если древко знамени во время скандирования очередного лозунга провалится в мошонку? — поинтересовался предусмотрительный Кац.

— Этого не произойдёт, — убеждённо ответил Мустафа, — Я верю, наша победа не за горами!

— Да что вы всё о грустном, да о грустном, — прервала политическую дискуссию медсестра Фортуна, — ведь скоро Новый Год. Happy Клизмас, красавчики! Кстати, на праздновании Нового Года будут награждать офицера безопасности. Недавно из нашего отделения убежал больной с сильным поносом. Офицер безопасности настиг его по горячим следам.

— Новый Год это хорошо, — согласился Вова-Сынок, — только не повторилось бы то, что было в прошлом году, когда все пациенты отделения кричали, пританцовывая в дверях туалета: «Дедушка Мороз, выходи!» А Антонио Шапиро дель Педро пытался убедить их из-за закрытой двери в том, что в этом деле не надо спешить, и что каждое физиологическое отправление человека должно сопровождаться здоровой эйфорией, и что он не даст убаюкать себя скудностью содержимого. Когда же, по просьбам самых нетерпеливых пациентов, к просьбам покинуть туалет присоединился доктор Лапша, несговорчивый дель Педро заявил, что «Кал и моча — хлеб для врача» и выразил глубокое разочарование тем обстоятельством, что, по мнению дель Педро, «доктор Лапша проявил полное незнание данной материи». И только когда больничный раввин без всякой видимой причины закричал: «Татарин Ройзман истекает кровью!», Антонио Шапиро дель Педро покинул столько повидавшие на своём веку стены мужского туалета отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Сделав тем самым большой новогодний подарок многим и многим пациентам этого отделения. Вместе с тем необходимо отметить, что ту новогоднюю ночь Антонио Шапиро дель Педро был сильно избит силами пациентов вышеупомянутого отделения. Причём один из избивающих, а именно конструктор крыла-парашюта, исполнял песню на мотив «Колыбельной» норвежского композитора Грига. Песня звучала следующим образом:

Спи, моя радость, усни.

В морге погасли огни.

Трупы на полках лежат,

Мухи над ними жужжат.

Сердобольный доктор Лапша хотел было вступиться за не подумавшего о всём многообразии последствий своего шага Антонио Шапиро дель Педро, но воздухоплаватель-песенник сказал, строго глядя на своего лечащего доктора, что дескать больному требуется уход врача. И чем быстрее и дальше уйдёт врач, тем больному будет лучше. Доктору Лапше не оставалось ничего другого, как быстро ретироваться с гордо поднятой головой. Дель Педро он горячо сочувствовал. Ещё в студенчестве доктор Лапша попал в почти такую же историю, но даже теперь, по прошествии многих лет, при воспоминании об этом у солидного заведующего отделением начинают потеть ладони и воровато бегать глаза. Когда-то юный студент мединститута по фамилии Лапша работал вместе со своими однокурсниками в строительном отряде под названием «Романтик». Строительному отряду «Романтик» было доверено строительство свинарника в деревне Трескино, в ста километрах от Ленинграда. Пуск свинарника отмечали в праздничной атмосфере и во время праздничных торжеств стройотрядовец Лапша впервые в жизни выпил стакан браги. Ему сказали, что «брага ещё не дошла», но он гордо проигнорировал это замечание, так как что значит «брага не дошла» он не знал. После завершения праздничных торжеств студентов рассадили по автобусам и повезли в Ленинград. Настроение у всех было приподнятое. Каждому стройотрядовцу закрыли по четыреста рублей. Двести рублей за ударный труд в течение двух месяцев на возведении свинарника и ещё двести рублей за покраску в зелёный цвет листьев на деревьях росших вдоль железной дороги. Правительственный поезд, вёзший советскую партийно-правительственную делегацию во главе генеральным секретарём КПСС председателем Верховного Совета СССР Леонидом Ильичём Брежневым на подписание итогового документа Хельсинкской конференции по правам человека, проследовал участок железной дороги, вдоль которого стройотряд «Романтик» в течение трёх дней красил листья деревьев в зелёный цвет, в 0 часов 56 минут московского времени. Многим студентам было очень обидно, что руководители советского правительства и государства не смогли насладиться результатами их труда. Но некоторым студентам за это обидно не было. Хотя двести рублей на каждого, которые они получили за свой самоотверженный труд по покраске листьев, смягчил боль обиды и тех и других. Кроме того, три бочки немецкой краски, которые остались неиспользованными; листья на вверенном участке закончились, а иголки на елях командование стройотряда «Романтик» после мучительных сомнений решило не красить, удалось удачно толкнуть налево. Крыши домов в деревне Трескино до сих пор радуют проезжающих ярким зелёным цветом, и участники постройки свинарника впервые за лето насладились вкусом мяса и не ворованных фруктов.

— Фрукты с кладбища не чем не отличаются от всех остальных, — говорил тогда командир стройотряда «Романтик», сделавший ошеломительную карьеру во времена Путина, — спокойно ешьте и будьте выше предрассудков. В конце концов, вы же будущие врачи!

Короче говоря, у уезжавших из Трескино студентов настроение было приподнятое. Поэтому первая просьба стройотрядовца Лапши остановить автобус была встречена с юмором, но в целом доброжелательно. Добежавший до кустов студент Лапша резким движением снял брюки с огромным облечением замер в кустах, но всё ограничилось долгим испусканием газов. В дальнейшем со стройотрядовцем Лапшой произошло ещё шесть подобных эпизодов. Ему в деталях объяснили, что значит «брага ещё не дошла» и он дал убедить себя в том, что в процессе брожения образуются летучие фракции, и поэтому дальше испускания газов дело не зайдёт. Когда автобус въехал в Ленинград, и выбегать в придорожные кусты возможности всё равно не было, стройотрядовец Лапша решил испустить неугомонные газы прямо в автобусе. Тем более, что если бы он этого не решил, результат был бы тот же самый. Газы отошли с характерным шумом, в этот раз почему-то особенно громким. Но самым страшным было то обстоятельство, что к характерному шуму, к которому Лапша стал уже привыкать за время поездки, присоединилось громкое бульканье. Теплую жидкость, мгновенно наполнившую брюки, стройотрядовец Лапша ощутил один, но характерный острый запах ощутили многие. Нескольких не крепких духом девушек вывели из автобуса и отправили домой на такси. У остальных денег на такси не было, потому что зарплату начисли, но не выплатили. В студенческое общежитие студенту Лапше разрешили влезть через окно душевой, за что он был благодарен сердобольной вахтёрше по настоящее время. Аналогичное унижение доктор Лапша испытал только при прохождении воинских сборов после окончания пятого курса мединститута, когда старшина поставил его перед строем и сказал, обращаясь ко всему личному составу:

— Обратите внимание, товарищи солдаты, на рядового Лапшу. Его сапоги если и чищены, то не сапожным кремом. Брюки в пятнах, вызывающих самые смелые ассоциации. Гимнастёрка ещё сохранила свой цвет, но подворотничок пришит таким образом, что с шеей он не сможет соприкоснуться не при каких обстоятельствах. Пилотка, судя по всему, прежде чем занять своё законное место на голове рядового Лапши, попала под гусеницу танка возле полкового туалета. Рядовой Лапша, вероятно, полагает, что советский войн должен вселять страх и внушать ужас…

Поток воспоминаний его далёкой юности вновь прервала радиостанция «Бывшая Родина»

— …Интимный же аспект должен ограничиваться общественным осуждением внебрачных связей и лекциями о разрушительном вреде онанизма в противоположность безусловной пользы воздержания, — подытожил ведущий. После чего диктор прощебетала:

— Вы слушали передачу «Родительский час», а теперь, как обычно в это время, мы хотим предложить вашему вниманию коммерческую рекламу.

— Молодая, но уже опытная секретарша, 90-60-90, натуральная блондинка, без прыщей ищет интим. Работу не предлагать.

— Безукоризненного телосложения голубоглазый блондин 35-185-80, разведён без детей. Устроен материально. Любит домашний уют, некурящий, интерес к сексу почти угас. Желает продать подвесной мотор для моторной лодки.

Данное объявление показалось доктору Лапше неприличным и где-то издевательским и он, к неудовлетворению медсестры Фортуны выключил радио. Героическая медсестра, как это всегда бывало в начале ночной смены, была в приподнятом настроении и алкала зрелищ. Первой жертвой её неуёмной энергии стал крадущийся в ночи пописать шейх Мустафа.

— Ты природу любишь? — строго спросила она его.

— Да, я нередко люблю всё живое, — застенчиво сообщил шейх Мустафа.

— И это после того, что природа с тобой сделала? — ещё строже спросила Фортуна. Шейх виновато пожал плечами и, не проронив не звука, продолжил свой путь в сторону туалета. Следующей жертвой её посягательств в ночи стал работающий с ней татарин Ройзман.

— Слушай, Сингатулин, — спросила она, — а ты под судом не состоял?

— Нет, я не попадался, — сознался Ройзман, — но я могу рассказать тебе из татарского народного эпоса о Шиксе и Шлимазле.

— Только чтобы про любовь и с хорошим концом, — попросила Фортуна.

— Одна любовь и конец выше всяких похвал, — заверил её Ройзман. — Дело было в лесу под Казанью. Шикса стояла голая, упёршись руками в пень и негромко напевала что-то ритмичное. Её тело покачивалось в такт мелодии. Увидев Шиксу издали, Шлимазл решил овладеть ею с разбега. У нас у татар издревле повелось: задумано — сделано.

Потрясены были все. Потрясена была Шикса, от неожиданности ударившись носом о пень. Шлимазл был потрясён до такой степени, что неделю ничего не видел перед собой и ходил, вытянув руки и ощупывая находящиеся перед ним предметы. Но больше всех был потрясён герой английского народного эпоса человек-невидимка, который посетил Татарию в рамках программы международного секс-туризма.

— В последнее время моего мужа тоже преследуют неудачи в сексе, — поделилась наболевшим медсестра из народа, — Совсем, собака, меня не хочет. Но меня не так-то просто оставить с носом. Я обратилась к доктору Лапше, и он дал мне порошки, которые я должна была подсыпать моему мужу на ужин. Честно сказать я в них сначала не очень верила, и первый раз насыпала в суп сразу три порошка. Очень хотелось, чтобы подействовало наверняка. Но волновалась я зря. Мой муж набросился на меня прямо на столе, положив голым задом на горячей гуляш.

— Представляю себе, к вам было неудобно, — предположил Ройзман.

— И не говорите, — подтвердила его догадку Фортуна, — Теперь в этот ресторан я не ногой.

Присутствовавший при лирических воспоминаниях Фортуны шейх Мустафа расчувствовался и попросил позвонить любимой девушке. Мягкая по характеру медсестра Фортуна дала ему телефон, но с одним условием. Телефон должен быть включен таким образом, чтобы беседу слышали все присутствующие. Мустафа ответил, что не стыдится своего высокого чувства, и получил возможность позвонить. Набрав номер, он первым делом спросил свою собеседницу, были ли у неё мужчины до него. Бух-Поволжская не растерялась, не смотря на поздний звонок, и с большим чувством заверила Мустафу, что он у неё первый и единственный.

— А у меня были… — протянул он, выслушав клятвы и заверения Варвары Исааковны, и положил трубку.

— Да не убивайся ты так, — сочувственно похлопал его по плечу татарин Ройзман, — В жизни всё бывает. Этому учит нас татарский народный эпос о Шиксе и Шлимазле. Приведу пример. Однажды Шлимазл ушёл в поликлинику сдавать анализ кала. Кал он хранил в спичечном коробке. Ушёл и не вернулся. Взволнованная его исчезновением Шикса бросилась в милицию, больницы, вытрезвители, побывала в морге, встречалась с сектантами и неформалами, навещала народных целителей и ясновидцев. Всё было безрезультатно. Как-то позвонили из поликлиники и спросили: «Где кал?» Шикса не выдержала и расплакалась в телефонную трубку. Наконец в одной из больниц обнаружился мужчина похожий на Шлимазла, но после травмы головы потерявший память.

— Шлимазл, родненький, — рыдала над его кроватью Шикса, — неужели ты меня забыл?

И Шлимазл вспомнил почти всё! Он вспомнил, как к нему подошла подвыпившая компания и попросила закурить. Вспомнил, как достал из кармана заветный коробок… А дальше память не восстановилась. Так гласит народный татарский эпос о Шиксе и Шлимазле.

— Татарский народный эпос лишён пикантности и мало динамичен, — вновь вмешался в беседу Ян Кац. Толи дело киностудия «Антисар». Там сейчас приступили к съёмкам фильма о видной израильской политической деятельнице, пламенном борце за права сексуальных меньшинств и несгибаемом стороннике соблюдения законных прав арабского народа Палестины. Фильм называется «Резиновый шейх». Главная женская роль, роль прогрессивной, но неудовлетворённой своей сексуальной жизнью политической деятельницы, станет новой творческой удачей Варвары Исааковны Бух-Поволжской. Резинового шейха (куклу мужчину), который оживает при первом прикосновении трепетных пальцев Варвары Исааковны, запечатлит для потомства шейх Мустафа. Как и во всех фильмах киностудии «Антисар», в «Резиновом шейхе» будут широко представлены искренне чувства, глубокие страдания, большая любовь и страшные преступления.

Медсестра Фортуна рассказов Каца о творческих планах киностудии «Антисар» не слышала, так как пребывала в это время в туалете и вернулась оттуда белая от ярости и матерясь не по-женски. В тот день на стене туалета, помимо надписи, которая долгие годы украшала его стены и гласила: «Настоятельная просьба сливать воду в обоих случаях!!», появилось трогательное сообщение о том, что доктор Лапша + доктор Керен + больничный раввин (слава Богу) + знаменитый насильник (платоническая) + шейх Мустафа (в извращённой форме) + героическая медсестра Фортуна = любовь.

— Здравствуйте, дорогая, я ваш патологоанатом — попытался как-то успокоить Фортуну чувствительный к чужому горю Кац, — С вами что-нибудь стряслось?

— Опишу вам своё горе с большим удовольствием непосредственно офицеру безопасности — с вызовом отозвалась Фортуна. После прибытия последнего медсестра из народа сообщила следующее.

— Мы купались нагими, и в детородный орган моего супруга пчела вонзила своё жало. Естественно, я обратилась к доктору Лапше с просьбой снять боль. Но оставить опухоль. Но он малодушно заявил, что помочь мне не сможет, так как теряет самообладание при виде крови. Более того, он признался, что врачом стал по воле своей мамы, а чтобы не видеть кровь пошёл работать психиатром. В ответ на этот гнусный выпад я должна заявить следующее. Доктор Лапша вновь не реагирует на мой зов, который я испускаю уже не впервые. При подготовке к экзамену по биологии, в одно в высшей степени достойное учебное заведение, я спросила у него: «Скажите доктор Лапша, что такое диетическое яйцо? Это всякое свежее яйцо или яйцо, снесённое без петуха?» В ответ на прямо поставленный вопрос он повёл себя в высшей степени странно, пробормотал что-то невнятное, после чего долго извинялся за то, что в череде унылых будней не смог сдержаться. В результате его действий во время первого же экзамена, а это была математика, я не смогла овладеть собой в полной мере. Как следствие экзаменатор сказал, что мои знания математики недостаточно глубоки и поставил мне в качестве оценки какую-то цифру. В последствии выяснилось, что это была неудовлетворительная отметка. Далее. В разгар эпидемии гриппа, когда все медсёстры были больны, а одна пребывала в декретном отпуске, только я оставалась на боевом посту. В тот день мне пришлось делать много уколов, и на дверях я повесила табличку: «Для экономии времени прошу всех входить в процедурный кабинет задом». Скажу прямо, мою инициативу он не поощрил. Более того, он предъявил мне ничем не обоснованные претензии, что я спала и не обратила внимания на эпилептический припадок, случившийся с одним из больных. Во-первых, это был не сон, а лёгкая простительная дрёма. А во-вторых, эпилептический припадок этого пациента протекал незаметно. Больной только упал на пол, его стало трясти, и изо рта выпал язык. Более того, во время эпилептического припадка у этого пациента изобретатель крыла-парашюта подкрался ко мне и громко крикнул «лежать!» мне в самое ухо. В результате, вместо того, чтобы сосредоточиться на помощи бьющемуся в судорогах пациенту, я вынуждена была подскочить и начать, испуганно озираться по сторонам, поправлять одежду.

— Успокойтесь, милочка, — попытался успокоить разбушевавшуюся медсестру офицер безопасности, — не произошло ничего страшного. Просто вы сегодня встали не стой ноги.

— С чего вы взяли? — раздражённо спросила Фортуна

— У вас на ногах тапочки главного медбрата, — доложил офицер безопасности.

— Да причём тут это, — отмахнулась от грязных намёков офицера безопасности героическая медсестра, — просто мне сегодня приснился кошмарный сон. Как будто я засовываю палец в рот — а там не одного зуба!

— Это вы не туда палец засунули, — сразу понял всё офицер безопасности, — перепутали, бывает. К примеру, вчера вечером президент Грузии Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе узнал о безвременной кончине своего азербайджанского коллеги Гейдара Алиева. Шеварднадзе немедленно позвонил по прямому проводу в Баку и выразил свои глубокие соболезнования руководству Азербайджана и всему азербайджанскому народу. Потрясённый Гейдар Алиев, которого телефонный звонок Шеварднадзе разбудил в два часа ночи, был тронут до слёз, сердечно поблагодарил за заботу и немедленно привёл свою охрану в состояние повышенной боевой готовности.

Внимательно выслушав офицера безопасности, медсестра Фортуна задумалась. Ей это очень понравилось, и она задумалась ещё раз. На её лице отразилась сложная гамма чувств и ярких переживаний.

— Что здесь происходит? Чем мы обязаны визиту офицера безопасности в наше отделение? — неожиданно спросил её подошедший доктор Лапша.

— Да ерунда какая-то — сказала героическая медсестра, недоумённо пожав плечами, — Он пришёл по поводу пациента, которого мы вылечили от мании преследования, но в день выписки его застрелил наёмный убийца. Дёргают по каждому пустяку — работать мешают.

— Действительно, — согласился доктор Лапша, — а как состояние других пациентов?

— Больной Ананий, — доложила Фортуна, 87 лет, состояние удовлетворительное, в первой половине мой смены был достаточно активен в постели, потом уснул.

— А что он говорит по поводу нового слухового аппарата? — продолжил доктор Лапша.

— Новым слуховым аппаратом он очень доволен, — сообщила медсестра Фортуна, — С того момента, как аппарат установлен, дедушка Ананий меняет завещание уже третий раз.

— А что ещё он говорит? — не унимался доктор Лапша, — Какие темы его волнуют?

—Говорит, что он председатель, — продолжила доклад Фортуна, — говорит, что обязательно выяснит, кто кормит свиней лекарствами, снижающими аппетит. Просит дать ему клизму, изготовленную в Сызрани. Утверждает, что пользовался ими в молодости и результат превзошёл все ожидания.

— После того, как Гулливер переболел дизентерией, его долго вспоминали в стране Лилипутов, — бестактно вмешался в беседу медработников конструктор крыла-парашюта.

— А мне кажется, что мы ещё недостаточно чутки к движениям души медсестры Фортуны, — одёрнул его больничный раввин, — быть может, у неё проблемы в семье?

На глазах у героической Медсестры блеснули слёзы.

— Да, в отношениях с супругом у меня назрел серьёзный кризис, — созналась она, — недавно он долго гонял меня по огороду, а когда завалил на грядку, то всего лишь поцеловал в ухо и ушёл мыть руки. После этого, по моей инициативе, мы приступили к повторному просмотру порнографических фильмов киностудии Антисар. Насмотревшись эротики, мой муж начал обмазывать моё тело сгущённым молоком и засовывать в меня фрукты и орешки. Далее, на дне рождения моей мамы он напился как свинья и стал приставать к женщинам. При этом его не интересовали не внешность женщины, ни возраст, ни её пол. Но особенно мощным и трагическим оказался наш последний скандал. Слова, которыми он меня характеризовал, называть не буду, но могу с гордостью заявить, пусть я в постели не с ним, но моя голова была высоко поднята! С гордостью заявить я могла несколько дней. Потом он подошёл ко мне и сказал: «Приятно иногда полежать на холодном полу, особенно если этот пол противоположный». Моё сердце не выдержало, и я заключила его в свои объятия. Но когда я делала ему минет, он сказал, что моя лучшая подруга Мирьям Абуркаек делает это гораздо лучше. А якобы я делаю минет без души. В этот раз я просто промолчала, стиснув в ярости зубы, но после этого случая в душе у меня сохранился какой-то неприятный осадок. С тех пор в моих сновидениях во время каждой ночной смены ко мне является шейх Мустафа. При наших встречах он бывает скромен и учтив, дарит цветы, цитирует по памяти «Белую женщину», а потом заявляет, что анальный секс помогает от запора и насилует меня в извращённой форме. Просто садист какой-то, как император Календула. Это происходит со мной уже четвёртую ночную смену. Из-за этого я вынуждена была обратилась к доктору Керену за помощью и дружеской поддержкой. Вместе с тем для меня остаётся непонятным, на каком основании доктор Лапша лишил шейха Мустафу положенных ему выходов в город по выходным дням.

— Потому что главному врачу пришёл факс из Офакимского отделения публичного дома «Экстаза» подписанный председателем профсоюзной организации этого учреждения. Они просят пациента с таким членом по субботам и воскресеньям на прогулки не выпускать — разъяснил ситуацию доктор Лапша, — В эти дни у них и так много работы. После получения факса между мной и шейхом Мустафой состоялся прямой и страстный разговор. По словам шейха, отсутствие разрешения на выход за территорию больницы в выходные и праздничные дни стало для него невосполнимой потерей.

Я так же беседовал с доктором Кереном о ярких сновидениях медсестры Фортуны. По его словам четвёртый сон героической медсестры соединил воедино события огромной творческой и общественной значимости…

— Ах, перестаньте, доктор Лапша, — прервала его сама героическая медсестра, — Мои встречи с доктором Кереном проходят в очень непринуждённой атмосфере. Во время одной из таких встреч пушинка попала мне в нос. Я весело рассмеялась, смешно сморщилась и чихнула. Шума было столько, что все подумали, что преодолеваю звуковой барьер. Пушинка вылетела из носа вместе с соплями.

— Да, действительно, — согласился Ян Кац, — Есть, что вспомнить, да нечего детям рассказать. Кстати, по этому поводу у меня есть для вас мудрый совет. Если вы, находясь в людном месте, заметили на земле монету и стесняетесь её поднять, не отчаиваетесь. Просто нужно опустить юбку и присев, якобы по нужде, спокойно подобрать находку.

— Ваш совет, младший медбрат Кац, — вновь вступил в беседу офицер безопасности, — чем-то мне не нравиться. Подозрительный он какой-то. Есть в нём что-то сомнительное.

— Да что вам не нравится? — удивился Кац, — Когда вам приходится какать на открытой местности, вы оглядываетесь?

— Ну да, — согласился офицер безопасности, — я на них всегда оглядываюсь.

— Ну, вот видите, — напирал Кац, — что тут может быть сомнительного?

— Допустим, — нехотя согласился офицер безопасности, — но бдительности снижать мы не можем. Нельзя допустить того, что случилось в Вороне.

Все присутствующие дружно закивали головами. Случай в больнице Ворона, виновником которого оказался Рюрик Соломонович, действительно был вопиющим. Руководство партии «Энергичная работа», в лице своего бессменного лидера, Великого Вождя и Учительницы, в целях совершенствования работы по борьбе за законные права арабского народа Палестины, приняло единственно верное решение об изучении всеми работниками медицинских учреждений Израиля основополагающей работы шейха Мустафы «Матка арабской женщины — несокрушимое оружие в борьбе за справедливые права палестинского народа». В своём основополагающем труде шейх Мустафа, в частности, писал: «Мирьям Абуркаек была и остаётся не только образцом высокой морали и подлинно мусульманской нравственности, но является и эталоном арабской красавицы. Мне никогда не забыть этот дивный стан, эти мощные бёдра, эти волосы, свисающие до колен…»

На этой фразе Рюрик Соломонович, с раннего детства приученный крепко спать на политзанятиях, отчего-то пробудился.

«Мы счастливо пережили юбилейный в её жизни минет, — с большим эмоциональным подъёмом продолжил чтение бессмертного полотна руководитель политзанятий, — То-то было радостных слёз и веселья…»

После этой фразы находящийся в полудрёме Рюрик Соломонович Мамедов принял политически неверной решение присоединиться к предыдущему оратору, бросив тем самым тень на весь коллектив больницы Ворона. Он встал, наполнил грудь воздухом и с пафосом произнёс:

— Именно в этом и состоит главная проблема человечества, измученно глядящая на нас из глубины веков!

Потрясённый глубоким смыслом, так хорошо скрытым в реплике Рюрика Соломоновича, лектор на минуту замолчал, а разбуженные страстным возгласом о главной проблеме человечества участники политзанятия начали кашлять и спрашивать друг у друга: «Что случилось?» и «В чём дело?». К счастью лектор попался опытный, и ему быстро удалось вновь завладеть вниманием аудитории.

— Вероятно уважаемый Рюрик Соломонович, от лица всех работников приёмного покоя больницы Ворона, объяснит собравшимся, как он сам познакомился со своей супругой, — сказал лектор, — Я думаю, что всем участникам политзанятий было бы интересно это услышать.

— Ну почему же, — искренне удивился Рюрик Соломонович, — Я расскажу с огромным удовольствием. C женой я познакомился, подглядывая в щёлку в бане. Я лежал навзничь, тих и недвижим. Она сидела возле шайки, добросовестно намыливаясь, и пела. Я обомлел — голосистая какая! Наши светлые отношения начались, когда Катя попросила убрать мои лапы с её задницы. Ева искушала Адама яблоком, а Катя меня — солёным огурцом после стакана водки. Я остался у неё после вечеринки. Только зря я выпил ещё и портвейн. Когда мне становилось особенно плохо, я жалостливо смотрел на неё, и меня рвало. Потом я лёг спать, но её руки были так страстны и убедительны, что я понял, мне по пути с этой возвышенной девушкой. Потом была бурная ночь в стоге сена. На следующую ночь, лёжа в кровати, она спросила у меня, как у будущего врача, правда ли, что оральный секс способствует развитию кариеса, и если да, то какой зубной пастой нужно предохраняться. Ещё через два дня мы с Катей ушли в поход по местам трудовой славы карельских лесорубов. Весь поход мы нежно занимались любовью и просыпались мокрые от росы, если нас не будили дикие звери. Я испытал нечто в сто раз большее, чем оргазм и громко кричал матом. Катя же во время секса не проронила не звука. Я спросил: «Почему»? Она ответила, что так привыкла в общежитии. На утро силами участников похода мы организовали нудистский пляж на берегу озера Вуокса. Экзамен на нудиста я не выдержал. Эрекция не прекращалась даже в холодной воде. Катю же нудистский пляж потряс. Оказывается никогда ранее ей не доводилось видеть половой орган мужчины не находящийся в состоянии эрекции. После обеда, когда Катя стояла на самом краешке мостика, чемпион нашего города по боксу в тяжёлом весе напугал её, и она упала в озеро. А когда она вылазила, ещё и спросил: «А где же рыба?». Не знаю, почему я не дал ему тогда по морде. Вечером, когда мы ужинали при свете костра, я сидел слева от Кати, а боксёр справа. Представьте наш конфуз, когда моя рука встретилась с рукой боксёра. Ну, вы понимаете где… Потом мы уединились в палатке. Я и Катя, боксёра не было. Под утро Катя спросила меня: «Можно ли выйти замуж человека, который во время оргазма зевает и бьёт комаров на себе и на теле любимой женщины?». Вскоре мы поженились и уже тридцать лет живём живьём душа в душу. После свадьбы я взял её фамилию, и с тех пор я Мамедов. Это помогла мне вступить в партию, но затруднило выезд в Израиль. Иногда на улице прохожие замечают, что она на двадцать сантиметров выше меня, но это не мешает нашему счастью.

Рассказ Рюрика Соломоновича о знакомстве с его супругой был выслушан, затаив дыхание, и произвёл на слушателей очень тягостное впечатление. В этой истории не отводилось должного внимания борьбе сексуальных меньшинств за свои права, и, что самое страшное, о справедливых чаяниях арабского народа Палестины не было сказано не одного доброго слова. Разразился жуткий скандал. Моральный облик Рюрика Соломоновича стал предметом разбирательства в самых высоких инстанциях. Он даже обвинялся в том, что сделал бесплодным пациента, обратившегося к нему с жалобами на боли при глотании и общую слабость. А одна из уборщиц больницы Ворона, поддавшись общему настроению, не выдержала и послала его в то место, откуда он много лет тому назад вылез. При этом она кричала, что не может больше терпеть пьяную гориллу, которая избивает тебя и твоих детей. При этом она почему-то называла Рюрика Соломоновича Павликом и утверждала, что в постели он законченный неудачник. Только это утверждение, в конечном итоге, и спасло Рюрика Соломоновича от выгона с работы. Лишь приблизительно можно описать, что испытал всеми уважаемый Рюрик Соломонович. Больше месяца он жил на грани подвига.

История, случившаяся с Рюриком Соломоновичем, подтолкнула Светлану Капустину к чрезвычайно откровенным воспоминаниям о романтических увлечениях своей далёкой юности, которые она поспешила выплеснуть на страницы газеты «Голая Правда Украины», которую сама же и редактировала.

— Я многое повидала на своём веку и точно знаю, — начинала свою заметку Светлана Капустина, — высокую платоническую любовь не может заменить даже анальная. Первый сексуальный опыт я приобрела в Ленинградском зоопарке, где мне посчастливилось присутствовать при половом акте двух антилоп. Чуть позже я обратила внимание на очень приятного молодого человека, которого также заинтересовало половое сношение этих элегантных животных. Его мужественное лицо не было обезображено характерными признаками интеллекта. Мы познакомились и гуляли допоздна по набережным Невы и в Нескучном саду. Он простыми словами признался в любви, когда мы занимались сексом у разведённого Дворцового моста. Хотелось бы верить, что когда-нибудь там установят мемориальную доску. Всё эту белую ленинградскую ночь мы предавались страсти во всём её многообразии и изощрённости. Когда Андрюша поставил меня в позу собачки, я чуть не залаяла от удовольствия. Умом я понимала, что с презервативом безопаснее, но с ним я не ощущаю тепла человеческой души. Ровно через девять месяцев после той прекрасной белой ночи у меня родился сын Владимир. После его рождения Андрюша перестал напиваться каждый день, начал как-то реже изъяснятся матом, словом стал настоящим джентльменом. И тут я случайно узнала, что мой супруг тайно встречается с какой-то проституткой, моей коллегой по работе, также преподавателем словесности. Ради подруги я, как гусар, готова снять последнюю рубаху и даже трусики, но здесь я не могла сдержаться. Вскоре у меня появился друг, лицо кавказкой национальности, хотя по половому органу этого и не скажешь. Одновременно с этим я подружилась с чернокожим парнем. Мне было безумно интересно узнать, чем пудрятся их женщины. Вскоре выяснилось, что вся любовная негритянская лирика вращается вокруг жёлтых женских ладошек. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что негры чёрные не целиком. Стопы и ладони у них жёлтые. Причём у мужчин они тёмно жёлтые, почти коричневые, а у женщин светло жёлтые. Наверное, их расцветка зависит от соотношения женских и мужских половых гормонов. Чем больше женских, тем ладонь желтее. Нет ничего эротичнее, чем нежная жёлтенькая ладошка. А по настоящему кофейная мужская ладонь заставляет учащённо биться подлинно негритянское девичье сердце. Общение с чёрным парнем что-то надломило во мне, я почувствовала, что во мне что-то хрустнуло, в результате чего мне было всё труднее сдерживать свою похоть. Однажды мне даже довелось заниматься сексом на мокрых опавших листьях. Это трогательно, но чрезвычайно печально. Как-то вечером я заскочила в своей подруге Любе. Неожиданно в квартиру ворвался мой муж и начал на меня кричать. В это время я пребывала в скверном расположении духа, так как выяснилось, что Эрнест, супруг Любы, уже несколько месяцев изменяет мне с какой-то потаскухой. Я не смогла сдержаться, Люба повисла на моём муже, пытаясь губами закрыть ему рот, сидящие внизу бабушки вызвали милицию, и тут началось такое… В отделении милиции я окончательно потеряла над собой контроль и позволила себе по взорваться настоящему. Ряд служителей правопорядка это сразу поняли и воспользовались моей минутной слабостью. Ярополк родился ровно через девять месяцев. В отделе кадров Ленинградского городского управления внутренних дел мне отказались помочь в установлении отцовства под каким-то надуманным предлогом. При этом мне пригрозили, что если я продолжу требовать проведения анализа спермы личного состава Василеостровского отделения милиции, и действительно буду посещать каждый день вплоть до окончания беременности отдел кадров Ленинградского УВД, то меня выселят за 101-ый километр за дискредитацию мундира работников правоохранительных органов. Хорошенько всё взвесив, я вернулась к маме в Тулу. Там судьба подарила мне Илюшу. Его, пьяного, бык поддел рогом и забросил ко мне во двор. Он валил меня в кровать с силой и рычанием льва, но известными размерами оказался с котёнка. Нам пришлось расстаться. Потом был Фёдор. Он учился в десятом классе, и я готовила его к поступлению в педагогический институт. Когда Фёдор сказал мне, что он морж, я не предала этому значения. Но когда он предложил мне трахнуться в проруби, я, хотя и не смогла ему отказать, наконец поняла, что в романах учителя и ученика есть что-то предосудительное. Говорят, что многих женщин есть проблемы с мозгами. У меня их никогда не было. На работе я вполне могу обходиться без мужчин. Но у моего организма есть одна интересная особенность. В поисках лучшей доли я готова кинуться в жестокие игры ради того, чтобы испытать сладкую боль. Но опускаться я себе не позволяю. Никто и не когда е сможет утверждать, что я не была в театре со времён Бориса Годунова.

Воспоминания Светланы Капустиной, опубликованные её на страницах «Голой Правды Украины» имели шумный успех, и пробудил к жизни волну подражателей и последователей. Одной из таких продолжательниц литературной традиции стала мама Вовы-Сынка, мадам Серебряникова. В её большом и окающем по вологодский теле многие годы накапливался запас нежности, который, наконец, вырвался на много повидавшие на своём веку страницы «Голой Правды Украины».

— Ещё в школе я охотно давала списывать, — начала она своё повествование о вологодском отрочестве, — но ни коим образом не означает, что я давала повод распускать руки. После окончания школы я поступила в техникум тяжёлого машиностроения и поселилась в общежитии. Однажды мальчишки, смеясь, затащили меня в свою комнату. Но мы, уроженки Вологды, так просто не отдаёмся. Сначала им пришлось сбегать за вином, а потом петь песни всё ночь. Когда я перешла на последний курс, скончался работающий в нашем техникуме преподаватель научного коммунизма. В его жизни, как оказалось, было много страстных женщин. Об этом мы узнали, когда они устроили драку на кладбище. Там же я познакомилась с Димой. Судьбе было угодно свести нас в кладбищенском туалете. Дима был человеком контраста. О своей любви он говорил то матом, то стихами, впрочем, также матерными. Высокого роста, с прекрасной реакцией, он мог отжаться от пола 80 раз и в постели оказался просто вундеркиндом. Когда-то гадалка ему нагадала, что у него на половом члене будет родимое пятно в виде сердца, он попросил меня разыскать его и во время одной из наших встреч. Я человек от природы человек добросовестный. Дима светил мне фонариком и осмотрела всё очень внимательно, но найти мне ничего не удалось.

— Цыганка наврала, зараза, — разочарованно констатировал Дима после окончания поисков. Он часто говорил, что во мне его привлекает удивительное соединение тонкой души и атлетического телосложения. До Димы у меня был один молодой человек, с которым я познакомилась вечером и рассталась на следующее утро.

— Перед тем, как открыть глаза, я пытался себе представить ту, которая сопела рядом, — сказал он мне при пробуждении, — но действительность превзошла мои самые жуткие ожидания.

После этих слов я не могла с ним встречаться чисто физически, хотя он несколько дней и пытался поймать меня у дверей техникума. Дима был совсем другой. Даже когда он, пьяный, в шляпе и галстуке, но без одежды шёл по скверу возле нашего дома, его лицо расплывалось в улыбке, и он раскрывал свои объятия при моём появлении. Я вообще считаю, что фраза «хорошие мужики под забором не валяются» в корне неверная. Бывают ведь всякие объективные обстоятельства, выдали премиальные, подвернулась халтура, знакомые угостили. Но когда моему сыну Вове исполнилось два года, Дима нас бросил. А ведь когда он предложил мне выйти за него замуж, я забрала из милиции своё заявление об изнасиловании! Расставание я переживала очень тяжело, и умные люди посоветовали мне лечиться сексуальным голоданием. После этого я собиралась начать свою половую жизнь заново. Но однажды я нарушила спортивный режим, о чём впоследствии сожалела. Секс в машине — это такая дурь… Шофер хихикает, тесно, неудобно. На следующий день мы хотели пойти в концертный зал им. Чайковского, но он потащил меня в постель. И правильно сделал. Никакой Шуберт там и рядом не валялся. Потом он познакомил меня со своей дочкой Ирочкой, которую мы пришли забирать из детского сада. Когда мы зашли в помещение садика, дети занимались лепкой. То, что слепила Ирочка, лежало отдельно от остальных поделок на столе воспитательницы и отдалённо напоминало морковку. Сама Ирочка стояла в углу. В тот же день я познакомилась с его женой, хотя гороскоп советовал не выходить в этот день из дома. Теперь я отношусь к советам звёзд более уважительно.

Конец седьмой главы