Дарин: слушай, Milkdrop, меня уже очень долго мучает вопрос: ты что, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не можешь найти фотографии Дарина во вконтакте? |
Дарин: ух ты, а мне валерьянка не понадобится, я его видел в детстве и пищал от него |
Дарин: в три часа ночи я в аптеку за валерьянкой не побегу |
Рыссси: Запасись валерьянкой |
Дарин: енто жеж аки первая лябоффь |
Дарин: не, боюсь, что могут испортить экранизацией первый прочитанный мною его рассказ Т_Т |
Рыссси: Боишься Эдгара Аллановича? |
Дарин: день легкого экстрима |
Рыссси: ого |
Дарин: а сейчас я пойду смотреть фильм, снятый по рассказу Эдгара Аллана По. я немного нервничаю |
Дарин: потом был очень смешной пластиковый дракон |
Дарин: сначала были самураи с шестиствольным пулеметом |
Дарин: дарю не испугали, дарю рассмешили |
Дарин: она сегодня закаляется |
Рыссси: Кто Дарю испугал?? |
Рыссси: Что с твоей психикой, Дарь? |
Дарин: прощай, моя нежная детская психика. я пошел смотреть на черную комнату и красную маску. удачи вам |
Рыссси: широкое? |
кррр: Ну это такое, все из себя растакое, ну такое |
Рыссси: Конечно украсила |
|
Руки сами в броню кулаков сжимаются, когда смотрю в глаза её — большие, невинные, смеющиеся. Она запросто соврёт, ей это легче всего — врать, глядя прямо в душу. Молчит. Смотрит влюбленно и непонимающе. Со стороны — глупая кукла с длинными ресницами и личиком фарфорово-бледненьким. На деле — дрянь, каких мало. И дрянь моя.
С кем же, моя сладкая Энн?..
Сбрасываешь туфли у порога, на цыпочках к зеркалу скачешь. От волос сигаретным дымом — на всю квартиру. Что, тушь с ресниц осыпалась? Какая жалость! Сграбастать бы тебя за рыжую гриву и приложить как следует… Но ты обернёшься и так посмотришь, что рука не поднимается бить такую кроткую лань. Красивую, верную, ну просто до рассвета где-то прошлявшуюся в очередной раз.
С кем, Энн?..
Ты же прекрасно знаешь, что я всю ночь простоял возле окна, терзая мобильник и разглядывая малочисленные освещённые окна домов напротив. Ты также знаешь, что волновался. Энн, кто помог тебе из машины выйти? Красивая тачка, дорогая, мать твою, Энн! Да посмотри ты на меня!
Змея. Спокойная до жути. Ага, о сыне она волнуется. А я, чёрт возьми?
И кто это говорит? Тебе что — не хватает? Что тебе надо — букеты, подобострастное ползание на коленях, духи за чёртову пропасть в «зелёных»? По ресторанам тебя поводить? Рекламный плакат с твоим портретом сотворить и на центральной площади повесить? Что тебе нужно, Энн?
Всё-таки ударил. Она охнула тихонько, на пол осела, руками закрылась. Всё равно ещё получила. Ничего, синяки сойдут! Мне плевать, что ты там о себе возомнила, Энн, ты просто моя собственность, вещь! Самостоятельности ей захотелось! Чтобы кто-то другой на тебя смотрел, да? Чтобы кто-то ещё слюной по тебе истекал? Ты думаешь, я позволю хоть кому-то ещё тебя любить? Ха!
Вставай! Запереть бы тебя на ключ здесь навсегда, но что люди-то скажут? Бедная девочка! Да на тебе твою свободу…
Умойся и иди к сыну. Никуда ты не денешься, моя дорогая гадина.
Не люблю? Не люблю. Не люблю! Плевать. Но ты всё равно моя, сладкая Энн…
Анна Семироль(17-12-2006)