![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
пусть хранит тебя грусть русских снов.
Как живется тебе в Сан-Франциско,
душу надвое расколов?
Напиши, что в Америке снится:
alma mater, родительский дом,
или зимняя птица синица,
даль стригущая за окном?
Там, у вас, запоздалую осень
солью брызг обдает океан,
и, наверное, вовсе нет сосен,
дочерей наших, северных, стран.
А у нас — холода колдовские!
Снег рассыпчат, как мелкая соль.
Лапы сосен, что души людские:
прикасаешься — сыплется боль.
Боль российская — иней сыпучий –
накопилось ее, только тронь! —
оборвется лавиной колючей,
обморозит, сожжет, как огонь!
Боль российская — жребий фатальный,
отягченный натужной тщетой:
жить меж молотом и наковальней,
ностальгией и нищетой.