В десятый раз взошедши на Голгофу,

От жажды жить избавиться нельзя.

Одни пути, одни и те же тропы,

Одна их все омывшая слеза.

Ну а иные родились «посмертно»,

При жизни их не примут, не поймут.

Они - чужие в общей круговерти,

И их за это искренне клянут.

Они несут свои кресты и плахи,

Вокруг конвой оружием блестит.

На их рубахах – кровь, иль нет рубахи,

И эта кровь, наверно, не простит.

Идут они печальными рядами

Через деревни, села, города

С богатыми, роскошными домами.

Ведут их люди. Но ведут куда?

Они идут. И в их глазах прозренье,

А на челе – из тернии венки.

Вокруг позор, бесчестие, презренье.

А их шаги уверенно-легки.

Они готовы все погибнуть разом,

Или скитаться годы и века,

И все вокруг, как будто из проказы,

Им вслед глядят, не зная их пока.

Взойдут на плаху – словно на престоле,

Поддержки в ополченьи не ища.

И лишь в глазах один вопрос: «Доколе

Толпу без света нужно освещать?».

И, на вопрос ответа не дождавшись,

Опять погибнут… Но не без следа.

Среди толпы, у плахи оказавшись,

Найдется тот, кто ВЕРИТ, как всегда.

Он не один. И снова будут стройно

Идти ряды, свои кресты неся.

Они не скажут: «Хватит с нас, довольно!».

Идти с крестом – хорошая стезя.

И будут проливаться капли крови

Во сласть толпы, так алчущей огня,

Чужого горя и бездушной боли.

Но не отыщешь среди них меня.

А я буду идти в рядах печальных,

Неся свой крест и зная, как всегда,

Что толку на судьбу пенять и чаять,

Хоть принимать ее так сложно иногда!

Из нас иные родились «посмертно»,

И нас не примет общая толпа.

Среди такой жестокой круговерти

Им нужно жить, не зная нас пока.

Но будет утро – и они прозреют,

Они узнают наши имена,

Они ладони наши отогреют,

Они прочтут все наши письмена.

И будут все ряды идти так ровно

Через деревни, села, города.

Но БУДУТ ТЕ, кто снова непреклонно

Не примет нас, как не принял ТОГДА.

И снова будут гибнуть на Голгофе

Ряды людей, неся свои кресты.

Для них всегда одни и те же тропы…

А среди нас, наверно, будешь ты.