Ольма Ник — Дик Нортон Часть 2 Гл. 6.

Ольма Ник

6

— Пора прощаться Дик Нортон, — в первый раз Суфлисо заговорил с человеком, используя речевой аппарат. Бывший наемник смотрел, как раскрывается рот менжатника, как вибрируют ноздри. Он прекрасно знал этот голос, много раз звучащий у него в голове.

— Суфлисо, ты…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Конечно, я не забыл своего обещания. Я отправляюсь навстречу будущему, а ты вернешься к своему прошлому. Но готов ли ты, Дик Нортон?

— Ты пафосный сукин сын Суфлисо. После всего произошедшего со мной, можно ли бояться чего-то еще?

Дику показалось, что менжатник улыбнулся. Ого, человеческие эмоции! Может обняться с ним на прощание? Словно читая эти мысли Суфлисо сделал шаг к человеку. Как не бравировал Дик бесстрашием, все-таки вскочил и… залился краской стыда.

— Ты сильный и смелый, Дик Нортон. Ты бесстрашен в схватке с врагами, добр и справедлив к друзьям. Вот только сложно бывает разобраться кто тебе друг, а кто просто использует тебя, как случайно подвернувшийся инструмент для достижения собственных целей.

В ушах зазвучала музыка, а потом сознание заволокло красным туманом, настал момент, когда менжатник снял некий заслон с памяти, и прошлая жизнь Дика Нортона ворвалась неудержимой волной.

Это произошло несколько часов назад, на орбите, перед посадкой. Неожиданно и легко, точно само собой, без побочных эффектов в виде головной боли, рвоты или чего-то подобного. Но Дик долго лежал на кровати и приходил в себя.

А теперь корабли разлетались с орбиты Пропеи. Дик, облаченный в скафандр, сидел на ступеньках трапа и смотрел в черное небо, на вспышки реакторов, на звезды к которым навигаторы прокладывали маршруты. Около десятка кораблей, каждый по своему сценарию, написанному менжатниками, доставил сюда груз и теперь направлялся обратно, кто-то домой, кто-то в тюрьму, кто-то в открывшиеся просторы неизвестности.

Капитан Джеб Саливан стоял рядом. Он благополучно вышел из лечебного сна и как всегда, молниеносно разобрался в ситуации, сделав простой вывод: конкретно для него все могло кончиться гораздо хуже. Что ж, пусть он теперь Одноглазый капитан Саливан, но это ведь ненадолго. «Колибри» целый и невредимый, заправленный почти под завязку и они вольны рвануть в лоно человеческой цивилизации из цапорианской дыры. Военный госпиталь на Спектрине — там отличные нейро-окулисты.

— «Вот только хорошо бы пораньше избавится от центлийца», — думал Саливан.

Смэшер привязался к Нортону как собака. Была ли это установка менжатников, или он просто лишившись хозяина, боялся, что его кинут одного на чужой безвоздушной планете? Скорее всего, и то и другое. Центлиец выбрал необычный для себя стиль поведения — ниже травы, тише воды — но на капитана поглядывал хмуро и Джеб старался не оставлять острые предметы незапертыми на замок.

Цапорианцы не преследовали, ни «Колибри», ни остальных. Толи они отказались от первоначальных планов, толи в данный момент не располагали такими силами, чтобы связываться со столь внушительной эскадрой. Среди кораблей доставлявших менжатников, многие хорошо вооружены. Попадались и туристические яхты и небольшие транспортники, но кроме общей цели их объединяла и чисто техническая способность — совершать посадки на поверхность планет.

На Пропее отсутствует атмосфера. Ландшафт изрыт кратерами от падения метеоритов и вздыблен отрогами гор, уснувшими миллионы лет назад вулканами. Желтые, бурые иногда даже красные тона мертвого пейзажа.

Дик запеленговал эскадру на подлете к планете, вышел на связь и по коротким ответам понял, что оказался в компании товарищей по несчастью. Суфлисо и Йоргло, так назвался менжатник, которого транспортировал Смэшер, очнулись, как только «Колибри» стартовал с Татэу. Они не общались ни с кем, уединились в каютах, лишь раз менжатник Дика по налаженному каналу указал человеку, куда нужно сажать корабль.

Они шли до Пропеи два дня, после короткого прыжка в непосредственную близость к планете. Дальше гасили скорость, корректировали курс. Капитан Саливан находился в рубке безвылазно, даже спал в своем кресле. Дик свободное от работы время проводил в каюте Сун.

Корабли садились строго в указанных местах, около пирамидальной одиноко стоящей горы, образовывая почти правильный круг. Открывались шлюзы, спускались трапы, от каждого корабля отделялись фигуры в скафандрах и направлялись к горе.

Гравитация позволяла двигаться быстро, длинными прыжками, и Дик с интересом смотрел на этот забег удивительных существ намного превосходивших по многим параметрам своих создателей.

Что им здесь нужно? Ни воздуха, ни воды, ничего. Что там внутри горы? Волшебный подземный мир? Их тайная база? Или братская могила? У них своя логика. За все время общения с менжатником Дик ни разу не смог даже отдаленно приблизится к разгадкам их планов.

Суфлисо и Йоргло стояли поодаль, наблюдая за своими собратьями, а потом сами поскакали к горе. Высокие, комичные прыжки, никак не вязались с серьезной репутацией этих существ. Там у подножия виднелись черные провалы в лавовых трубках, входы в пещеры вулканического происхождения. Суфлисо и Йоргло нырнули под землю, и исчезли в недрах горы, присоединившись к остальным менжатникам.

Саливан не доставал Дика вопросами, видел, как тот потрясен вернувшимися воспоминаниями. Наемник ушел в свою каюту, а в коридоре, возле входа уселся центлиец которого Дик не пустил к себе. Так прошли сутки на Пропее.

На кораблях «Все правы» действовал сухой закон, но капитан всегда держал у себя в каюте бар с хорошим виски. Если бы он нашел подобное успокаивающее у любого из членов экипажа, неминуемым наказанием был бы карцер с последующим списанием с корабля.

Но сейчас он и сам не прочь пригубить. Перед операцией на УН-14 он задумывался о выходе на пенсию, а чуть было не отправился на тот свет. Сейчас и думать нечего, все решено. Прощай сектор Зарут, прощай космос и служба. Только бы добраться до дома.

— Давай выпьем Дик, — он, опасаясь центлийца, обратился по громкой связи, — нам выпали тяжелые испытания. Подваливай в рубку.

Они напились. Напились так, как напиваются буйные гуляки в кабаках на Сигме-8. Казалось, даже Смэшер напугался неадекватного поведения людей. Во всяком случае, он старательно не попадался им на глаза после того, как капитан швырнул в него тяжелой бутылкой.

Будучи в сильнейшем опьянении, Дик рассказал Саливану свою историю. Без утайки, точно так же, как пару лет назад адвокату. Джеб слушал, почти не перебивая, и лишь изредка крякал и разливал по новой в тяжелые бокалы.

Из рубки они переместились в кают-компанию. Когда Дик дошел до последнего воспоминания — человек в белом халате, выдающий себя за тюремного врача делает ему укол — капитан так трахнул кулаком по откидной столешнице, что она треснула пополам. Он хотел что-то сказать, и даже открыл, было, рот, но не смог выговорить ни слова, а только двигал челюстью и его единственный глаз пьяно пылал праведным гневом.

Шарль Мертье! Ласло Флетчер! Марта Легистра! Эти имена Нортон упоминал чаще всего, но заснул, произнося другое имя:

— Мариза… Мариза прости, прости я не смог защитить тебя. Я вытащил тебя из клоаки, чтобы ты погибла от полицейского парализатора. Прости, Мариза…

Дик и одноглазый капитан Саливан проснулись на полу отсека кают-компании и первым делом отправились в столовую. Пить!

— Не хлебай много воды Нортон, сейчас сделаю сладкий чай.

За чаем капитан, наконец, заговорил о том, что его беспокоило.

— Дик, пора лететь. Лучше всего сразу на Спектрин, там головной офис нашей кормилицы. Все кончено, я напишу рапорт, хороший рапорт Дик, все свалим на уникальные способности менжатников по манипуляции сознанием человека. Конечно, промурыжат какое-то время. Но что нам смогут предъявить? Комиссуют с выплатой хорошей пенсии. И, прощай оружие! Ты любишь доисторических писателей Нортон? Про нас могли бы написать хорошую книгу. Я не в обиде на тебе, Дик. Ты привел нас сюда, чтобы вернуть свое прошлое, но думаю, у тебя не было выбора. Менжатник только подсластил этим пилюлю. Он бы заставил тебя играть ему на руку и другим способом.

— Спасибо за понимание капитан. Но я не боюсь трибунала, не в этом дело. Я бы с удовольствием направился отсюда на Ратон-Чакри, — Дик не мучился ни похмельем, ни сомнениями. — В городе Астиан-Пурш есть несколько старых друзей, которым я хочу устроить маленький сюрприз. Но они могут и подождать. Надеюсь, что некоторые из них не умрут от старости. У нас есть дела на Татэу капитан.

Подсознательно Саливан боялся именно этого. Для парня началась новая эра. Он съехал с катушек и как тигр, вкусивший, раз человеческой крови почувствовал азарт неуязвимости и не собирался в отличие от старика Джеба выходить на пенсию.

— Дик, но нас только двое… Ты хочешь брать планету приступом с таким перевесом сил в пользу врага? Не лучше ли скорее вернутся на Спектрин. Подключим «Все правы», заинтересуем Альянс, в конце концов, сюда придет флот.

— Джеб, Джеб послушай! Конечно, флот сюда придет. Цапорианцы, несмотря на все ухищрения, не смогут сохранить свою тайну. А дядьки из Альдебо, не преминут сжать руки на горле недобитых цапов. Но сколько на это уйдет времени? Год, два? И ты совершенно прав насчет нас. Из-за менжатника нас промурыжат долго, очень долго. Ты же понимаешь, какая они скрытая сила и сила эта не контролируется Альянсом. Менжатники и Пропея теперь станут главной головной болью правительства, а не цапорианцы и Татэу. За это время с Сун Ли и ребятами может случиться все, что угодно.

— Сун Ли… Все из за женщин!

— Я только что узнал… Только недавно вспомнил, что из-за меня, из-за того, что этим сволочам понадобилось подставить меня я потерял любимого человека. Навсегда! Саливан понимаешь?

— Прими мои соболезнования Дик, но…

— Что, но, Джеб? Что, но?! Я не позволю, чтобы это повторилось. Мы в двух днях пути от Татэу. Надо возвращаться туда…

— Дик я все еще капитан.

— Я не буду принуждать тебя Саливан. Каждый делает выбор сам. Конечно, мне было бы легче, зная, что под боком корабль, способный в нужное время умчать нас от погони. Но если ты не согласен участвовать… Хотя бы доставь туда меня и Смэшера.

— А если…

— Нет, Джеб. Здесь выбора у тебя нет.

— Вы погибнете там!

— Не загадывай. Я видел цапорианцев в деле. Те еще вояки! И видел Смэшера. Мы сможем пробраться куда надо и сможем освободить ребят, если они живы. Твое неучастие осложнит отход с Татэу, но уверен и тут мы что-нибудь придумаем. В конце концов, это же твой экипаж, Джеб! — в голосе Дика звучало негодование. — Ты так просто сможешь оставить вверенных тебе людей? Ты же капитан, не хрен собачий!

— Дик! Дик одумайся! Тебе наплевать на себя, но ты ставишь под угрозу корабль, ставишь под угрозу мою жизнь тоже. Допустим мы, используя всю маскировку, сможем сесть на Татэу. Но после того, как ты устроишь там заваруху цапы встанут на уши. Черт побери! Они и так уже все на ушах! Нас не выпустят дальше орбиты.

— Если ты не участвуешь, можешь улетать сразу. Я не буду препятствовать. Но подумай о том Джеб, как ты будешь оправдываться, если мы однажды всем экипажем «Колибри» появимся на Спектрине.

— Проклятье! Будь прокляты все менжатники, цапорианцы и ты вместе с ними!

— Я и так проклят Джеб. Не каждому выпало испытать то, что испытал я.

Они задержались на Пропее еще на несколько часов. Пришлось сделать небольшой внешний ремонт посадочной опоры. Дик мало, что понимал в этом, но капитал умело руководил и многое делал сам, оставляя ему в основном подавать инструменты.

— Все разлетелись по домам, — раздался в переговорном устройстве скафандра голос капитана. — Я имею в виду тех, кто доставлял менжатников.

— Не думаю, Джеб. Наверняка многим тоже открыли какие-то тайны, которые навсегда изменят их жизнь.

— Надеюсь менжатники здохнут в этой дыре.

— Как ты думаешь, что они здесь забыли?

— Даже не собираюсь ломать голову.

— А я смекаю, что там под поверхностью много интересного. Кто первыми их навестит цапы или Альянс, как думаешь, капитан?

— Думаю их точно не оставят в покое. Каково это Дик когда тобой управляют изнутри? Когда такие черти проникают тебе прямо в голову?

— Ничего хорошего капитан. С такой способностью они могут подчинить себе всю галактику, а вместо этого собираются всей толпой на мертвой планете и словно какие-то гномы прячутся под гору.

— Ты переживаешь за своего дружка, Дик? Не бойся, вот увидишь, эти твари еще заявят о себе.

— Может быть. Но мне кажется, они сбежали, а это их паломничество выглядит именно бегством, не для того, чтобы их нашли. Они знают про это место, что-то такое, что не ведомо ни Альянсу, ни цапорианцам, ни тем более нам с тобой.

— Однако Дик похоже «Колибри» единственный корабль, оставшийся на Пропее. Ремонт закончен и куда бы мы ни отправились, оставаться здесь дольше…

— Пойдем капитан. Я для себя все решил. Твой ход.

Они поднялись по трапу, прошли шлюз и наткнулись на Смэшера ожидающего их на полу на том самом месте, где они его оставили.

— Дружище, есть разговор. Мне понадобиться твоя помощь в одном деле.

— Сммэшшер должен остаться с Ддикком, пока Ддик не решит его судьбу.

— Ух, ты? Тебе знакомо такое понятие? Что же, судьбе угодно снова отправить нас на Татэу.

Вряд ли центлиец ориентировался в карте галактики, и понимал, где они находятся. История центлийца была своеобразной для его расы. Дик пытался разговаривать с ним, пока они летели к Пропее, хотел узнать, как он встретился с Йоргло, но маленький словарный запас многорукого не позволял точно восстановить события, и большую часть истории Дику пришлось додумывать самому.

Давно, когда Смэшер был еще ребенком какие-то придурки выкрали его из «родового очага», как выразился центлиец, и переправили на другую планету, где видимо в экспериментальных целях создавались смешанные поселения с условиями жизни и работы, в которых буйный нрав многоруких можно было бы контролировать. Возвращение на Дуэш-Поэрр, так примерно звучит название родного мира Смэшера на центлийском, навсегда осталась для него единственной мечтой.

Забрали специально группу детей, надеясь, что если они будут расти и развиваться с малых лет в новых условиях, то смогут интегрироваться в общество людей и проблема изоляции центлийцев на Потогонке будет решена. Дети центлийцы были примерно одного возраста, и гроза разразилась тогда, когда они достигли половозрелости.

По счастливой, для Йоргло, случайности, на этой планете, названия которой Дик не смог выпытать у Смэшера, скорее всего он его просто не знал, находилась секретная лаборатория Альянса, где великие умы выводили менжатников. Йоргло сумел воспользоваться заварухой, учиненной двумя десятками обезумевших от гормонального всплеска центлийцев. Он подчинил себе Смэшера, с его помощью захватил комфортабельную яхту местного олигарха и направился в сектор Зарут. Скорее всего, Смэшер стоял над пилотом с отверткой в каждой руке, пока Йоргло контролировал правильность прокладывания маршрута. А дальше ситуация понятна. Сектор Зарут, цапы на конфискованном «Колибри» перехватывают яхту, Йоргло спускает Смэшера с поводка.

Причину того, что центлиец ведет себя спокойно среди людей сейчас, Дик смог понять из коротких грубых фраз.

— Хозяин обесчать. Дик отвезти Сммээшшшер на Дуэшш-Поэрр. За это Сммэшшер помогать Дик в его деле, а потом Дуэшш-Поэрр.

Дик думал, что менжатник сделал некую установку — центлиец не буянит, не устраивает кровавую вакханалию без команды Нортона, но платой за это будет доставка Смэшера домой. Интересно, как поведет себя многорукий, если Дик не выполнит свою часть договора. Лучше не проверять. Конечно, все это с подачи Суфлисо. Он знал, что Дик вернется на Татэу. Не сможет не вернуться. Менжатник сделал бонусный подарок — многорукая смерть. Хороший помощник в операции по освобождению военнопленных.

«Колибри» вышел на орбиту Пропеи. Дик и Джеб Саливан сидели в рубке, Смэшеру выделили каюту, но он наотрез отказался от фиксирующих ремней. Лучше наставить шишек и синяков, чем лишиться свободы! Благо острые углы не являлись особенностью интерьера корабля.

— Прокладывай курс сам, Дик. Я займусь хамелеоном. И есть у меня еще пара сюрпризов. Они нас не заметят.

— Спасибо капитан. Может…

— Молчи, молокосос. Я еще не решил. Я еще ничего не решил. Но видимо придется отнестись к этому, как к очередному заданию. Надеюсь последнему заданию. Ты думаешь, капитан Саливан трусливая сволочь? Ты думаешь, я не переживаю за ребят? Ты думаешь, мне не стыдно перед твоей Сун, за то, что я чуть было, не выкинул ее в открытый космос, после ваших с менжатником выкрутасов.

— Но капитан, мне надо точно знать могу я рассчитывать на тебя или нет? Продумать…

— Продумаем, продумаем. Есть немного времени. Давай за дело.

Они благополучно совершили прыжок обратно к Татэу. Включился режим торможения, и теперь стоило разработать план, рискованный план операции исход который предугадать невозможно.