— Пора искать новое гнездо! — сказала она мне, открывая газету с объявлениями о продаже недвижимости.

— А чем тебе твое не нравится?

— Да ты что! Разве в этом можно жить? Двухкомнатная, общей площадью 44 квадрата! Кухня 5,5 квадратов! Это ж издевательство какое-то! Попадись мне тот, кто это проектировал — все волосёнки из бородёнки повыдергала бы!!

— Почему ты решила, что тот, кто проектировал именно с бороденкой?

— Женщина бы до такого аскетизма не додумалась!

— Но ты же в «этом» сколько лет жила и не возмущалась, а тут вдруг...

— Это я одна жила... А теперь я семьей живу! Короче, — скомандовала она, — Ты мне помогать будешь или где? Мне ведь одной весь рынок недвижимости не окучить!

Деться мне было некуда, ибо с Маруськой мы неразлучны с детства, и даже после ее замужества пуповину разорвать не удалось. Поэтому пришлось и мне встрять в процесс поиска нового «семейного гнезда» для Маруськи и ее мужа Ивана.

Начали мы с того, сколько все-таки комнат Маруське необходимо для полного и неотвратимого счастья. Оказалось, что с учетом будущих детей, три комнаты вполне достаточно. А вот дальше Маруська начала путаться в показаниях: то ей хотелось вторичное жилье, то новостройку; то квартиру средних размеров, чтоб поменьше за нее платить, то нечто, выражаясь ее языком «не ограничивающее полета ее дизайнерской фантазии». В общем, чтобы хоть с чего-то начать, мы открыли сайт с предложениями о продаже квартир и начали просмотр... всего подряд.

Как все приличные девочки, мы останавливали свой взгляд, прежде всего, на тех предложениях, которые сопровождались красивыми фотографиями. Насмотревшись интерьеров, продававшихся по заоблачным ценам, мы, наконец, вернулись на грешную землю и поставили ценовой фильтр.

— Марусь, ты определись все-таки: новостройка или вторичка? — взмолилась я.

— Не хочу жить в «чужой» квартире. Кто там жил, что делал? Откуда узнаешь? Может, там бабулечка какая померла и будет мне потом в страшных снах являться?

— Та ладна! Что за глупости?

— Тебе хорошо — ты никуда переезжать не собираешься! А я вот поменяю шило на мыло, и что?

— Тогда не меняй!

— Ну, уж нет! Если я что-то начала, то меня уже не тормознешь, и ты это прекрасно знаешь.

— Тогда определяйся уже: новостройка?

— Давай начнем с них.

... Следующие две недели мы пробегали по всем адресам строящихся домов, которые подходили Маруське а) по стоимости и б) по всем остальным параметрам.

Начнем с того, что Маруська сразу отмела монолитные постройки, сославшись на предупреждения какого-то неизвестного мне строителя: качество строительства паршивое, кругом щели, материалы везут неизвестно откуда, и вообще вполне возможно, что они китайские да еще и радиоактивные. Наслушавшись всех этих ужасов (вполне возможно, что и необоснованных) мы остановились на новостройках кирпичных.

Прогулявшись по нескольким адресам, Маруська сказала, что брать квартиру в новостройке на 12 этаже не стоит, если в доме только один (при этом неработающий) лифт: когда мы добрались, наконец, до этой «вершины мира» (а поднимались мы туда по лестнице на каблуках), мы прокляли и строителей, и управляющую компанию, и того, кто придумал эти самые каблуки.

В целом все новостройки поражали нас своей бестолковостью: при площадях от 80 квадратных метров, комнаты в них ничем не отличались от тех, что мы привыкли видеть в обычных «хрущевках». Основные метры сосредотачивались в зоне прихожей — порой ее площадь доходила до 40 квадратов, что приводило нас с Маруськой в ужас. О чем думали проектировщики-архитекторы, когда предлагали такую планировку? Неужели о том, чтобы людям, наконец, было удобно содержать в квартире собак лошадиных размеров? Ведь именно прихожие чаще всего отводят под проживание ротвейлеров, лабрадоров и прочих крупных питомцев. Удивляли своими размерами и санузлы: здесь можно было кататься по кругу на велосипеде! Огромная лоджия, превосходящая размерами гостиную, предполагала к размещению на ней коровника или свинофермы.

Качество строительства поистине поражало своим качеством: даже черновая отделка наводила на мысль о том, что ее выполняли в состоянии тяжкого похмелья. Вентиляция не работала, а в некоторых домах вообще отсутствовала даже в санузлах (возможно, о ее необходимости современные проектировщики и строители и не подозревали). Что ж, для век инноваций и нанотехнологий это вполне логично.

Благоустройство территории заключалось в обустройстве тротуара, вдруг обрывавшегося и предлагающего продолжать движение непосредственно по проезжей части в соседстве с автомобилями. Впрочем, и это тоже приключение — для любителей городского экстрима.

Из четырнадцати просмотренных «вживую» квартир Маруське понравилась только одна, но и этот вариант был отметен начисто по причине «тьмутараканского расположения»:

— Ты, что, издеваешься? Кругом деревянное гетто, а в центре его этот дворец! Помяни мое слово: следующая революция здесь и начнется!

Две недели поисков были потрачены впустую.

Иван, возвращаясь из очередной командировки, слушал наши сводки «с полей» с невероятным терпением: настроение у Маруськи менялось каждые пять минут — от бешеного энтузиазма до полной потери надежды, а вместе с этим менялся и тон ее высказываний. Порой, Ивану ставилось в вину даже то, что именно ради его удобства Маруська идет на такие жертвы и отказывается от «самой прекрасной и уютной квартирки», в которой они сейчас живут:

— Если бы моя семья так не разрослась, — говорила Маруська, видимо, забывая, что в семье их с мужем пока всего двое, — разве стала б я что-то менять? Мне моей шестиметровой кухни вполне хватало!

Измученная новостроенным жильем, Маруська, наконец, обратила свой взор на метры, бывшие, так сказать, в употреблении. И тут-то у Маруськи началась паника: «хрущевки» и «брежневки» приводили Маруську в состояние жуткой депрессии, ибо «подъезды были унылы, лестничные клетки убоги, планировка убийственна». Даже мои комментарии по поводу того, что из четырехкомнатной в результате перепланировки можно сделать прекрасную «трешку» на нее впечатления не произвели. Квартиры с большой кухней имелись только в новостройках или в домах 93-й и 95-й серий. Но Маруська была категорически против девятиэтажек, и на это у нее находилась целая куча аргументов. Во-первых, Маруська боялась лифтов. Не собственно лифтов, конечно, а того, что в лифте можно застрять. Во-вторых, ее напрягала разношерстность контингента этих самых девятиэтажек, когда среди соседей можно было встретить представителей всех возможных социальных слоев: от запойных тунеядцев до профессоров престижных университетов. Тонкие, пропускающие все звуки и ароматы стеночки в этих домах позволяли быть в курсе самых интересных подробностей жизни соседей сверху, снизу, сбоку и даже по диагонали. Наличие мусоропровода в подъезде создавало прекраснейшие условия для питания грызунов всех цветов и мастей. О ком думали они, эти заботливые архитекторы-проектировщики-строители, когда устраивали помойки прямо в домах? О том, чтобы лишить людей всяческой надобности выходить из дома, ограничить их перемещения пределами лестничной клетки? Да здравствует ожирение!

В заключении на девятиэтажках времен расцвета советской архитектуры был поставлен жирный крест.

Что оставалось после всего того, что мы вычеркнули с Маруськой? Частные коттеджи или собственное строительство, которые Маруське было не потянуть… Деревянные дома, которые отличались просторностью комнат, изношенностью инфраструктуры и риском внезапного пожара (на случай, если земля под «деревяшкой» приглянется какому-нибудь застройщику)…. И тут вспомнили мы с Маруськой, что обошли своим вниманием один стоящий упоминания тип домов…

...Продолжение?