Solary — Год Змеи

Так однажды перед моим 28 днём рождением мне пришло почтовое извещение о посылке. Попав на почту через неделю, я, заплатив штраф за непредусмотренное хранение, забрал большой почти 50 х 50 см ящик чего-то тяжелого.

— Там что-то шуршит… — тихим шёпотом предупредила вдруг почтальонша, взглянув на меня и посылку сквозь толстые, как бутылочное дно, стёкла очков.

— Шуршит?… — переспросил я, из солидарности состроив гримасу ужаса, — Значит съедобное, — зловеще закончил я, и, забрав коробку вышел.

Пришёл домой. Сел на диван, поставил посылку на стол начал её рассматривать. Коробка, явно зарубежная, у нас так аккуратно не делают. Мой адрес на английском, но так варварски написан. Удивительно, что на почте вообще это поняли. Памятник им заказать, что ли?.. А вот обратного адреса не было в помине, только куча марок какого-то экзотического содержания.

Взломал фанеру и обнаружил листок бумаги сложенный вдвое, и ещё один короб, из которого сыпался песок. Я взял послание и углубился в прочтение его содержания, написанного всё тем же варварским подчерком на испорченном английском.

«Дараой друк, праздравляю тэбя с дём рожденья. Падарак тебе — этот маленьк австралийский змия из Замбезия. С почтением!»

А вместо подписи что-то невообразимое, ни на что не похожее. Но чёрт с этим! Маленькая австралийская змея из Замбезии… В Австралии нет Замбезии, она в Африке. И не страна это вовсе, а река. И не Замбезия, а Замбези. Но и это к чёрту! Змея! Я потрясенно уставился на коробку. Великолепно! Кто-то из друзей прислал мне в подарок змею. Друг ли?… Думал я не долго. Пошёл, и позвонил одному своему знакомому зоологу.

— Дим, приехать можешь?

— Зачем?

— Нужно, — рявкнул я, чувствуя, как потеет и дрожит моя рука держащая трубку, — Приедешь, сам увидишь…

— Когда? — сдался друг.

— Если можешь, то лучше прямо сейчас…

На том и порешили. Я положил трубку на аппарат и вернулся в зал, чтобы сесть на диван и вновь начать гипнотизировать коробку. Димка приехал через полтора часа, как раз в тот момент, когда мой котелок дошедший до высшей точки кипения уже рвало от ожидания.

— Что? — выдохнул Димка, явившись на пороге.

— Вот, — я сунул ему под нос послание из посылки.

— Издеваешься? — поинтересовался Димка, проходя в квартиру и видя коробку на столе.

— Почему? — не понял я, заходя следом.

— Я не шпикаю по-иностранному, — объяснил зоолог. Я вспомнил и торопливо повторил послание вслух, на ходу давая свои объяснения.

— В Африке, говоришь?… — Димка выглядел заинтересованным, — Тащи инструменты, вскрывать твою змею будем!

— Да всё уже тут!

Когда Димка осторожно поднял фанерную крышку, я поторопился отойти, опасаясь внезапного прыжка возможно ядовитой змеи. Даже глаза закрыл, приготовившись услышать крик друга. И услышал…

— Вот это да!

— Что? Ядовитая?!.. — с тоской спросил я.

— Да, подойди ты сюда! Тебе понравиться, — в голосе зоолога было столько энтузиазма, что я невольно послушался. Подошёл. В руках Димки была змея. Самая настоящая, правда, похожая на обрезок пожарного шланга. Но шевелящаяся, и шипящая.

— И что мне должно понравиться? — спросил я, с явным подозрением разглядывая этот кусок дорогой кожи.

— Даже не знаю, кто сделал тебе такой подарок, но это молодая особь очень редкой змеи — Амазонского королевского питона…

Мне стало дурно.

— А что у неё на шее? — спросил я, едва удерживаясь на плаву сознания, боясь пойти на дно своего ужаса в каждую секунду.

— Что? — Димка тут же попытался это выяснить, — Хм… Это интересно… Посмотри сам!

Преодолевая ужас, я наклонился. На шее змеи почти у самого основания треугольной головы был надет ошейник с биркой. На котором было одно только лишь слово. «Машка» Я остолбенел. Это что шутка? Враньё в записке, змея бирка с именем на чистейшем русском…

— Питон, значит?… — с растяжкой проговорил я.

— Ага! — отозвался Димка, с любовью лаская змею. Мою змею, черт возьми!

— Отдай! — грозно потребовал я, бесстрашно протягивая руки.

— Что?… — Димка явно балдел. Зоофил ненормальный!

— Отдай змею, она моя!

— Кость, а зачем она тебе? — почти плача спросил Димка, взирая на то, как я, держа на вытянутых руках внимательной разглядываю Машку, — Отдай её нам в зоопарк. В мире только трёх зоопарках есть такие питоны. Представляешь, и у нас…

— Нет! — отрезал я, — Это мой подарок, в конце концов! Вот тебе подарят змею, а ты её в зоопарк сдай!

Димка с видом жениха потерявшего невесту ушёл, а мы с Машкой остались…

Не могу сказать, что сразу полюбил этот метровый пожарный шланг. Но, в конце концов, она была маленькой, хотя в это с трудом верилось. Особенно, когда через месяц в ней было уже почти полтора метра, ползающих по моей однокомнатной квартире. И, тем не менее, я привык к ней. Она шалила как любые малыши, от неё постоянно были неприятности. Да и соседей шокировало Машкино существование. С тётей Дашей, моей соседкой по площадке, «милейшей женщиной», едва сердечный приступ не случился, когда в очередной раз, сунув нос в мою квартиру, она столкнулась с любопытствующей Машкой. Бесподобное было зрелище. Отползающая на карачках тёть Даша, вцепившаяся мёртвой хваткой в стойку у двери Машка, и я втягивающий её за хвост в квартиру. А когда Машка захотела исследовать нижний балкон и сломала стоявший на чужом балконе холодильник? Наверно, она приняла его за какое-то мелкое животное и попыталась удушить своими кольцами. Но лишь сломала радиатор, погнула корпус, и обожглась охладительной жидкостью.

Да, намучился я с ней! И в тоже время у нас было не мало хороших моментов. Пробуждение по утрам, когда Машка в порыве заботы съедала мои будильники, поездки на природу, когда она распугивала любые нежелательные компании, даже простая работа по вечерам. Я садился за машинку печатать, а Машка, обвив мои ноги, через плечо заглядывала в печатаемый лист, молчаливо одобряя или шипение, протестуя против написанного.

Так мы дожили с Машкой до Нового года. Числа тридцатого в мою холостяцкую квартиру заявились Ленка с Игорем и пригласили отпраздновать Новый год с ними.

— Да, я… — открыл я было рот, чтобы согласиться и вдруг увидел Машку. Она всеми своими семью с мелочью метрами лежала поверх спинки дивана и смотрела на меня такими жалкими глазами, словно вот-вот навзрыд заплачет. Я отвернулся, но легче не стало. Услышал, как питониха поползла в своё гнездо, и повернулся к гостям.

— Я бы с радостью, Игорёк! — «я бы действительно с радостью» — Да у меня ещё две незаконченные статьи… — «Машка едва не плакала» — Редактор с меня шкуру спустить, если к утру 1-го они не будут у него! — «с ума сошёл, змею жалею!» — Так, что… — я развёл руками, и споткнулся взглядом о Машку. Её морда, удобно разместившаяся на подлокотнике дивана, выглядела счастливой. Богом клянусь, она даже улыбалась!

— Что ж, — протянула Ленка. На её лице было написано явное облегчение. « А я бы к вам с Машкой и не пошёл!» — злорадно подумал я, — «Напьюсь в одиночку!»

— Ну, бывай! — согласился с женой Игорёк, — Как закончишь свои бумаги, приходи! Будем рады!

Они ушли, а я пошёл в магазин за водкой. В последний момент, стоя уже возле кассы с палкой колбасы, буханкой хлеба и пятью бутылками водки, вдруг развернулся. Долго бродил возле витрин, выбирая вино и шампанское. Набрал фруктов, конфет, ещё каких-то сладостей.

— Жене, небось?… — поинтересовалась вдруг молоденькая продавщица, пробивая мой заказ и кивков головы указывая на пакет с нектаринами и персиками.

— Змее… — честно признался я, вытаскивая бумажник. Откуда-то из очереди сзади донесся старушечий голос.

— Бедная, несёт ей персики, а при всех змеёй называет!…

Вино, фрукты и сладости отдал Машке. Сам же всю новогоднюю ночь глушил водку, запивая шампанским, и просматривая программы всех телевизионных каналов, что были на моём телевизоре.

Проснулся днём первого. Нагишом, в постели. Глядь, а из-под одеяла четыре ноги торчат. Две мои. Не слишком прямые, волосатые. Точно мои, не спутаешь! А вторая пара чья? Я попытался в панику удариться, та уклонилась. Пришлось размышлять логически. Пил один, гостей не принимал. Неужто до чёртиков допился?! Да, нет, ноги чертовскими не выглядели… Хорошие такие ножки…

И я отважился заглянуть под одеяло.

— С новым годом дорогой! — крикнул нежный голос, показавшийся мне подозрительно знакомым, и что-то кинулось мне на шею. Я с воплем бросился прочь, — А может, оденешься? — спросил тот же голос. Добежав уже до двери зала, я остановился и, прикрывая то, что осталось у меня от мужского достоинства, обернулся.

Она сидела на постели, ничуть не смущаясь, и не думая прикрываться одеялом, глядя на меня со знакомой усмешкой. Она — это нагая девица лет двадцати двух — двадцати трёх, с хорошими формами, длинными волосами странно — цветастой расцветки, и знакомыми выразительными глазами. Ну, не видел я её раньше, убей меня боже! Так почему же она кажется мне знакомой?

— Кость, а Кость, ты так и будешь стоять? — капризно надув губки, спросила она, всё же делая попытку натянуть на себя одеяло, на котором сидела. И тут до меня дошло… Белая горячка!

— Машка? — спросил я, понимая, что это бред.

— Узнал! — взвизгнула девица и через всю комнату бросилась ко мне. А я поспешно ретировался на кухню.

— Костик, ты куда? — поинтересовался голос из-за двери.

— Трезветь! — хмуро ответил я и, обмотавшись скатертью на манер африканских туземцев, полез за новой бутылкой. Пил долго, и при этом действительно трезвел. Девица, отозвавшаяся на Машку, действительно пребывала в моей квартире совершенно реальным образом. Я слышал, как она ходила по квартире, включая все, что можно включить в сеть. Я невольно содрогнулся, представив себе счёт за электричество.

Когда бутылка закончилась, а в квартире за дверью стихло, я решился пойти на разведку. Вооружившись сковородкой на случай внезапного нападения, выглянул. За дверью в коридоре никто не стоял. В тамбуре, куда я заглянул на всякий случай, гостьи тоже не обнаружилось. Но входная дверь была всё ещё закрыта на цепочку. Значит, она не ушла… Жаль! Девицу я нашёл спящей на моей постели, в одетой в мою любимую рубашку с чернильным пятном на кармане. Его поставила Машка, решив испробовать силу своих колец на старой дедовой чернильнице. Я был в чернилах весь с ног до головы. Еле отстирался, а вот одно пятно в виде сердечка всё таки осталось.

— А куда Машка делась? — глупо спросил я у спящей. На звук моего голоса она тут же открыла глаза.

— Я и есть она, Машка… — она медленно, наверно, что бы ни провоцировать мою руку со сковородкой, поднялась, и села пряча ноги под рубашкой, — Только меня Луаной зовут, а Машкой назвал тот, что прислал меня…

— А … — глубокомысленно протянул я, словно бы это всё объясняло.

— Ты понял? — уточнила Машка. Нет, как то бишь её там? А, Луана…

— Нет, — честно ответил я, — Но мне нужно поспать!

Упав на постель, я притянул к себе подушку и одеяло, в тайне надеясь, что когда проснусь, всё это исчезнет.

Разбудил меня запах свеже свареного кофе.

— Луана? — позвал я, всё ещё надеясь…

— Да, дорогой? — тут же отозвалась змеиноглазая чародейка из моей кухни, — Ты завтракать будешь?

Я задумался. Что бы то ни было, подкрепиться совсем уж не мешало. Ведь с ночи тридцать первого в моём желудке почти не было еды, лишь гольное спиртное.

— Яичницу будешь?

— Да, и…

— Жареный хлеб с чесноком. Я знаю!

Отлично. Я встал и пошёл умываться. Змея, она или нет, являться перед хорошенькой девушкой в помятом виде мне не хотелось. Завтракали мы на кухне. Молча. Я жевал свой хлеб с яйцом, а Луана осторожно по восточному пила кофе со сливками. Воспользовавшись её отстранённостью, я попытался рассмотреть получше свою гостью, которая как оказалось уже почти год жила в моей квартире. У неё были чуть желтоватые Машкины глаза на треугольном лице, темно-русые волосы с ярким зеленым оттенком спускавшиеся густой копной почти до пола. Изящные движения змеи, и формы молодой гимнастки. Она была хороша, и явно моложе тех двадцати трех, что я дал ей раньше. Скорее лет девятнадцать.

— Рассмотрел? — уточнила Луана, вдруг поднимая глаза. Я едва не подавился бутербродом. Определённо мне не нравился этот звериный инстинкт, позволяющий ей обнаруживать слежку.

— Частично… — буркнул я в ответ, — В принципе, я даже не рассматривал, а просто думал… — попытался извиниться я, но быстро заткнулся. Луана смотрела на меня со знакомой Машкиной усмешкой, — Ладно рассматривал… И думал тоже!

Луана хихикнула и вновь чинно опустила взгляд к чашке.

— У тебя кофе кончилось, — строго сказал я, вновь становясь воспитателем мелкой змеи Машки, — И не фыркай в чашку, это не прилично!

— Костя, я уже взрослая, — отозвалась девушка с жалостливыми нотками в голосе.

— Когда это ты успела повзрослеть?

— Мы хорты быстро растём из-за того, что наши гены скрещены с генами змей.

— Хорты? — переспросил я, в очередной раз, давясь бутербродом. Луана кивнула и рассказала мне дикую историю о племени людей змей, которых создали инопланетяне, в далеком прошлом не раз посещавшие Землю, и которые, осознав своё отличие от обезьяноподобных людей, остались жить в дебрях Амазонки. Хорты, эти люди — змеи, спокойно существовали до недавнего времени, не мешая и не помогая людям, разве что тем одиночкам, что умудрялись забраться в их владения. Но цивилизация человека не могла так же себя так же. Вырубка лесов Амазонки, исконного место обитания хортов, которые, как и предки в большинстве своём жили на деревьях, грозило им вымиранием. А потому хорты решили обратиться к человечеству.

— И меня прислали к тебе, — договорила Луана и вновь посмотрела на меня своими змеиными глазами.

— Не въехал, — наиболее доступным образом объяснил я своё непонимание, — При чём тут я?

— Ну, ты ведь журналист?

— Луана, — я попытался взять себя в руки, но был явно тяжел для них, — Наверно у вас плохие познания в географии. Дело в том, что ваша Амазонка находиться в Америке, а ты сейчас в России. При самом приближенном подсчёте это… — я задумался, высчитывая километры, но перегруженный мозг этого делать, не хотел, и я выразился проще, — Это с другой стороны Земного шара…

Чего я ждал? Слёз, растерянности, криков, истерики — ведь ей пришлось прожить в образе змеи целый год чёрт знает где…Но не спокойного, всё понимающего взгляда девушки.

— Я знаю! — вот это да!

— Конкретнее? — интересно, это точно всё со мной происходит? Змея на день рождения, девушка на новый год. Что ещё?

— Я просто выбрала тебя сама. Мне показали несколько фотографий известных журналистов. Ты понравился мне больше всех. Я придумала кучу аргументов, почему защиту Амазонки надо начать именно в России, только лишь бы добраться до тебя.

— Назови хоть один, — хмуро потребовал я с неприятным чувством, что из меня делают круглого дурака.

— Я сейчас уже и не вспомню, — смутилась от моей грубости Луана, — Я же была тогда маленькой. Что пришло в голову, то и сказала…

— А взрослые куда смотрели? — кинул я в девушку ещё шпильку, — Довериться мелкой, в спасении цивилизации…

— Значит, я сказала что-то умное, раз они согласились, — обиделась Луана, — Просто я сейчас ничего не помню. Поползай с моё змеёй, и сам всё забудешь….

— Ага! — вот это мне и требовалось, — Теперь объясняй, с чего это ты ползала почти год змеёй, а на новый год бабой обернулась? — я ведь при ней и не одевался порой даже, и баб водил, а она всё это видела!…

Луана молча встала и отошла к умывальнику. Долго плескалась там, моя посуду, и лишь вытерев руки полотенцем, повернулась, чтобы ответить.

— Это нормально. Рождается ребёнок. Лет до пяти человек, а потом его кусают, и он змеем становится. Только это как повезёт. Днём кусают, будет змеем ночью, ночь — придётся жить днём…

Я покрылся холодной испариной. Так это что она теперь по ночам у меня змеёй ползать будет, а раньше она это когда делала?!

— А ты какая? Что-то я не слышал, чтоб ты до сих пор это делала…

— А я и не делала. Меня в год Змеи укусили, в тот же день, как родилась…

Что-то щёлкнуло, звякнуло в моей полностью ошалевшей голове, и файлы сошлись. Вот блин, кусты для бани! Вот тебе и новый год с белой горячкой! Вот тебе и царевна лягушка! Что б, твою мать, змея подколодная!

— Так ты, что насовсем теперь? — вот и ладушки… Ага стоп, а я её откуда взял? Объяснять придётся… Я ещё раз осмотрел формы своей подопечной. А вообще кому, какая разница?!

— Не насовсем, на год…

Закрытый удар слева был не плох. В голове у меня то ли помутнение нашло, то ли просветление наступило. Тяжелое зараза! Ему б похудеть чуток, кило на двести!

— На год значит? Это на какой же?

— Кость, да на этот, неужто не видишь. Год Змеи наступил и я…

— А потом только через… — я задумался, пытаясь вытащить из памяти хоть что-нибудь о гороскопах. Та, вцепившись в свои папки, визжала от возмущения, и лягалась копытами. Сговорились они что ли?

— Через двенадцать лет, — подсказала Луана. Мир покачнулся и выключил свет. Потом включил. Оказалось, что я упал с табуретки, и вырубился. «А где вы ещё были, кроме Нокаута?»

Луана сидела рядом и смиренно держала на моей голове ледяной компресс.

— Ты не исчезла? — с горечью поинтересовался я, — Ну чего тебе от меня надо? Я старый… — ещё одно такое явление, и точно постарею, — Больной… — упал с табуретки, галёники, меньше суток назад один в один птица перепил, — Человек… — не уверен. А вдруг в год попугая, в птичку превращусь. «Пиастры, пиастры!»

— Полюбила я тебя, сокол ясный…

— Доползалась, — поставил я диагноз, — Я тебе, что для этого сказки читал?

— Ты ещё вспомни, как колыбельные мне пел, — усмехнулась Луана с прежним Машкиным ехидством.

— А что плохо пел? — тут же ощетинился я.

— Ну… — протянула Луана, подняв глаза к потолку, и бросая на меня косые взгляды, — Тёму, помнишь? Он приезжал к нам летом из Питера…

— Помню, — живо отозвался я, вспоминая бывшего сокурсника. Дородного, габаритного шкафчика с дьячковской бородой и головой лысой, как коленка. Не моя…

— Вот у него лучше получилось…

— Так он ведь не поёт! — возмутился я, и услышал смех Луаны. Вот змеюка-то! Но хорошенькая, до невозможности!… Стоп машина, задний ход. Идиллия эт хорошо, но вот…

— Луана, а мы с тобой в новый год…? — что-то я не понял. В запасниках отрадясь никакого стыда не было. Так откуда ты взялся клоп, несчастный? Пшёл вон!

— Ага! — с беспечной улыбкой отозвалась девушка. Её поцелуй был сладок, и почти унёс меня в сладкие грёзы…

— Как со змеёй?… — и всё же…

— А как ты себе это представляешь?

Уф, слава… Ну, вам, тем, на небесах…

— Слушай, а что мы с твоими-то делать будем? — спросил я, вспоминая начала разговора, и поднимаясь. Луана погрустнела.

— Не знаю, — тихо отозвалась она, — Я же сюда ехала, о тебе думала… Они погибнут, да?

Ага, вот и слёзки показались… Заткнись ехидна! Делать-то что теперь?…

— Эх, бог с ней, с географией. Россия, Америка… Нам от Брайтон-Бич, до Дерибасовской через океан подать рукой! Между Брайтон-Бич и Дерибасовской разницы, конечно, никакой! — бодро пропел я, — А с таким богатырём…

— Живы, будем, не помрём, — закончила Луана, и чмокнула меня в щёку.

Вот тебе и змея на день рождения, тудышь тебя налево…

Зовут меня Константин Волхов. Не Волков, а именно Волхов. Почти как Волхв, но не так. Мне 30 и я журналист. Я тот, кого в публичной прессе называют зелёным суперменом, а в чернухе — зелёным монстром. Я пишу статьи в защиту Амазонских Лесов от вырубки. Самыми различными способами достаю компромат на всех, кто с этим связан, и печатаю везде, где только можно. Никто не знает, откуда я взялся и чего я добиваюсь… Но больше всего поражает воображение любопытствующих моя напарница — Амазонская королевская питониха по имени Машка…

Мне несколько раз советовали сдать её в зоопарк, на что я предлагал сдать туда своих жён. Понимаю, порой у мужей возникает такое желание, но моя мне пока нравиться. Она, по крайней мере, змея только внешнее.