Вниз на плечи спадает свет.

Я скажу, как это ни странно,

О человеке,

которого нет.

Может быть, он и был когда-то…

Нет, не «может быть», просто был.

Мог тоску за душой не прятать,

Ждал, надеялся и любил…

Улыбался навстречу утру,

Ни о чем не жалеть умел.

Лицемерия белую пудру

На лицо насыпать не смел.

А однажды

(вдруг)

взял да умер.

Хотя он ничего не брал.

И казалось, что обезумел,

Каждый, кто его близко знал.

Это было простое утро.

Осень поздняя… нет, зима.

Лицемерия белая пудра

Легла на лицо сама,

И пустые глаза открылись,

Засверкал оловянный взгляд.

И комочек (ведь сердце билось)

В холодной ладони сжат.

И не то чтобы было больно.

Телу — нет. А чуть-чуть душе.

И под небом стало спокойно.

На пятом этаже.

Не пролито ни капли крови,

И бессчетно — соленых чувств.

Что же…

Мир был собой доволен —

Он сегодня был чист и пуст.

Если есть Он на небе, видел:

Разучилась душа прощать.

В тот же миг, как ее обидели,

Сама смогла обижать.

И прошло.

Незаметно,

просто.

В несколько долгих минут.

В груди обескровленный остов

Не выпутался из пут.

Напрочь высохли памяти реки,

С потолка — леденящий свет.

Я забыла о человеке,

которого больше нет.

И теперь до исхода века

Холодной рукой по спине

Проводит тень человека,

Который умер во мне.